курс в гимназии, награждаются медалями золотыми или серебряными, число которых
определяется всякий раз местным педагогическим советом»
[362].
Отмечалось окончание школы и в начале девятнадцатого века: «Некоторые из
ленивых, сваля с плеч эту обузу, отпраздновали свое студенчество тем, что
составили auto da fe[363] из всех
латинских книг: это было в обычае; но я и еще немногие поняли, что по получении
таким легким способом студенчества совесть обязывает нас сколько-нибудь поучить
еще по латыне, и сберегли свои книги»[364]
.
Теперь учащиеся меняли свой статус, и потому спешили и поменять свой внешний
облик. Так М. Добужинский и его одноклассники, получив аттестаты об окончании
гимназии, поступили следующим образом: «После этого торжества, выходя гурьбой
из гимназии, мы первым делом сорвали с фуражек гимназические серебряные значки,
лавровые листья и буквы «В.2.Г» и побросали их в тротуарную канаву. У меня уже
была заготовлена студенческая форма. Так как получившему аттестат сомнений в
приеме в какой бы то ни было университет не было, то окончившие гимназию обычно
в эту форму сразу же облачались[365].
Действительно, окончание школы означало резкий перелом в статусе человека:
«Между гимназистом и студентом грань очень резкая. Гимназист – «мальчик», в
лучшем случае – «юноша», студент же – «молодой человек»!
Гимназист подвержен каждодневной классной дисциплине; он должен каждое утро
являться в гимназию и отбывать там 5 часов уроков. Ему кроме того задают уроки
на дом. Гимназист не выезжает, не появляется в свете, а только может быть на
«танцевальных утрах». Вообще, к нему относятся совсем не как ко взрослому»
[366].
Теперь осталось только отметить такие черты культурно-бытового облика
учащихся, как их внеклассные интересы: увлечения и круг чтения.
6. Внеклассные интересы
Важной составной частью культурно-бытового облика учащихся были и внеклассные
интересы. В их жизни была не только школа и игры, характерные для всякого
ребёнка, но и интересы, которые, впрочем, были не у любого учащегося. Чаще
всего они зависели от уровня учебного заведения; школа всё равно играла
решающую роль, так как она, много или мало, но всё же влияла на учащихся. В
школах, где царила распущенность, у школьников были и соответствующие
внеклассные интересы, но в учебных заведениях с более или менее высоким
уровнем образования и воспитания у учащихся были и более серьёзные увлечения.
6.1. Увлечения
Среди серьёзных внеклассных увлечений, недетских игр учащихся нужно отметить,
прежде всего, рукописный журнал. Этим увлекались в большинстве учебных
заведений («Конечно, у нас был и свой рукописный журнал. Эта затея повторяется,
кажется, во всех учебных заведениях. Были у нас и поэты и беллетристы.»
[367]), как, например, в Университетском пансионе, где учился Д. Милютин:
«Некоторыми из учеников старших классов составлялись, с ведома начальства,
рукописные сборники статей, в виде альманахов. или даже ежемесячных журналов,
ходивших по рукам между товарищами, родителями и знакомыми»
[368]. Увлекались изданием рукописного журнала и в классе С.Аксакова в
начале девятнадцатого века: «Александр Панаев издавал тогда письменный журнал
под названием «Аркадские пастушки», которого несколько нумеров и теперь у меня
хранятся. Все сочинители подписывались какими-нибудь пастушескими именами,
например: Адонис, Дафнис, Аминт, Ирис, Дамон, Палемон и проч. Александр Панаев
был каллиграф и рисовальщик, а потому сам переписывал и сам рисовал картинки к
каждому нумеру своего журнала, выходившему ежемесячно. Поистине, это было
двойное детство: нашей литературы и нашего возраста. Но замечательно, что
направление и журнальные приемы были точно такие же, какие держались потом в
России несколько десятков лет»[369].
Традиция сохранилось и во второй половине XIX века – А. Рубец пишет: «В шестом
и седьмом классах несколько хорошо писавших сочинения учеников решили издавать
журнал: «Родная правда». В этом журнале были всевозможные отделы: сначала
передовые статьи, вторая часть – стихотворения, басни, сатиры, афоризмы,
акростихи, третья часть была посвящена педагогическим статьям [.] Первый номер
состоял из 20 листов почтовой бумаги большого формата и был переписан в пяти
экземплярах. Все 6-и и 7-иклассники рьяно взялись за работу, чтобы поскорее
вышел первый номер. По выходе, он произвёл громадное впечатление на учащихся,
преподавателей, а в особенности на гимназическую администрацию – инспектора,
директора, попечителя и т.д.»[370].
Занимались созданием рукописного журнала и герои произведения Н.
Гарина-Михайловского «Гимназисты»: «Был выяснен и материальный вопрос.
Необходимые средства получались равномерным распределением расходов между
участниками. Главный расход заключался в бумаге и переписке статей. Ввиду
ограниченности средств решено было издавать журнал в двух экземплярах, из
которых один переходил бы из рук в руки по мере прочтения, причем право держать
у себя журнал ограничивалось сутками. Были намечены и отделы:
беллетристический, политико-экономический, исторический, научный, критика и
фельетон с картинками из общественной жизни»
[371].
Предоставляла возможности для развлечения учащихся и школа, например, в
гимназии, где учился вышеупомянутый С. Аксаков, увлекались театром: «В эту же
зиму составился в гимназии благородный спектакль. Два раза играли какую-то
скучную, нравоучительную пиесу, название которой я забыл, и при ней маленькую
комедию Сумарокова «Приданое обманом». В спектакле я был только зрителем. много
было охотников постарше меня.»[372].
Ставились учащимися спектакли во второй половине XIX века: «На масляной у нас
обычно всегда бывало какое-нибудь празднество, например, устраивался спектакль,
один раз давали «Наталку Полтавку» Котляревского. Спектакль прошёл очень
удачно; женские роли – Наталки и её матери Терпелихи – исполняли мальчики,
имеющие хорошие голоса. Непритворно плакали и страдали они, так что вызывали
слёзы даже у взрослых посетительниц этого спектакля. Сцену и декорации мы
всегда сами устраивали и рисовали»[373]
. Такие спектакли могли быть часто просто в виде игр: «Иногда, в часы игр,
ученики устраивали что-то вроде спектаклей, показывали фокусы с платками,
монетами, картами, даже аппаратами из папки. Разыгрывали мы подчас и пьесы,
которые сами сочиняли. Помню, что и я написал. какую-то пьесу на немецком
языке, которая игралась у нас.»[374].
Могло быть и другое обучение по желанию, например, танцам и музыке, как это
описывают Д.Засосов и В.Пызин (они пишут, конечно же про начала XX века):
«Кроме учения гимназия занимала учеников хоровым пением, игрой в великорусском
и духовом оркестрах, за отдельную плату можно было обучаться танцам и игре на
рояле или скрипке. Прогимназический хор кроме духовного пения разучивал
произведения светского характера - торжественные кантаты, русские песни»
[375]. Их слова подтверждает и А.Позднеев: «К 7 классу, кажется, относится
увлечение танцами. До того мы танцевали кто как хотел, не смущаясь этим, но
выросши и начав участвовать в вечеринках товарищей не хотели ударить лицом в
грязь. В гимназии для желающих ввели обучение танцам.»
[376].
В средних учебных заведениях в XIX веке предлагались такие внеклассные
занятия, как литературные беседы (литературные собрания), что следует из
циркулярного письма попечителя Петербургского учебного округа М.Н. Мусина-
Пушкина директорам гимназий об обязательном введении литературных бесед для
учащихся:
«Твёрдое изучение отечественного языка и словесности составляет одно из
основных знаний гимназического курса.
В постоянной заботливости об усилении успехов в сих предметах и желая
возбудить соревнование между воспитанниками гимназий Петербургского учебного
округа, я с предварительного согласия господина министра народного
просвещения нахожу полезным независимо от теоретического преподавания разных
отраслей русской словесности и практических упражнений учредить в каждой
гимназии для VI и VII классов, по одному разу в 2 недели литературные беседы,
на которых ученики должны поочередно читать свои сочинения, сообщать друг
другу свои замечания и пользоваться указаниями наставников.
Сии литературные беседы должны производиться под руководством старшего учителя
словесности и логики, в присутствии Вашем, милостивый государь, [и] инспектора
гимназии, учителя русской грамматики и тех преподавателей прочих предметов, к
части которых, по предварительным соображениям будут относиться предстоящие к
прочтению и разбору сочинения, а самые сочинения, с прописанием сделанных
замечаний, должны быть представляемы мне по истечении каждого учебного месяца.»
[377].
Довольно подробно этот вид увлечений гимназистов описал Н. Маев: «.не могу
молчать .об одном прекрасном установлении, которое имело громадное,
благотворное влияние на нас, юнцов, и приохочивало к серьёзным учёно-
литературным трудам. Я говорю о литературных беседах, введённых, если не
ошибаюсь, с 1852 года. Сущность их заключалась в следующем.
Каждый воспитанник VI-VII классов должен был написать, в течение года, одно
серьёзное сочинение; от него требовались ссылки на источники, которые он
пользовал. Для сочинения могли быть избранны темы: по истории, географии,
истории литературы. Написанное сочинение рассматривалось и, конечно, в случае
надобности, исправлялось. Преподавателем словесности затем передавалось другому
преподавателю: истории, географии или словесности, по принадлежности, который
прочитывал его и составлял рецензию. После того сочинение передавалось одному
из учеников, сотоварища автора по классу, который в свою очередь составлял
рецензию. Раз в неделю, вечером, назначалась «литературная беседа»: собирались
ученики VI-VII классов, несколько преподавателей, инспектор и директор.
Воспитанники садились на партах или школьных скамейках, как их тогда называли,
а преподаватели и начальство размещались на стульях, по обе стороны кафедры.
Обстановка выходила достаточно торжественная, и во всяком случае – не
заурядная. Автор сочинения всходил на кафедру и читал его; затем прочитывалась
рецензия преподавателя и ученика, сотоварища автора. Начинались прения, в
которых принимали живое участие также и воспитанники. Всё это было для нас
ново, завлекательно, нисколько не напоминало школьную рутину и было подготовкой
к близкой уже для нас университетской деятельности. Литературные беседы
затягивались иногда до 11 часов; спорами одинаково увлекались и преподаватели и
воспитанники»[378]. Но то, что
литературные собрания происходили ещё до 1852 года, подтверждает хотя бы
описание Д. Милютина, который учился в Университетском Пансионе. Он отмечает:
«В известные сроки происходили по вечерам литературные собрания, на которых
читались сочинения воспитанников в присутствии начальства и преподавателей»
[379]. Хотя такие дополнительные занятия, делаясь практически обязательными,
могли перестать быть увлекательными и для учителей, и для гимназистов: «.
бывали у нас в гимназии чтения избранных ученических сочинений, в присутствии
директора, учителей и всей гимназии; помню, что наскучив поправкою наших
бумагомараний, давал он (- учитель словесности) нам какие-то стихи и
прозаические статьи. и заставлял нас читать их, под видом наших сочинений»
[380]. Но все-таки там, где литературные беседы не были обязательными и
происходили не слишком часто, они могли действительно увлечь учащихся, как,
например, одноклассников Н. Бунге и Н. Забугина. Эти два мемуариста вспоминают
о литературных беседах так: «В них могли принимать участие ученики только двух
высших классов, но они не имели для учеников обязательного характера. Беседы
происходили один раз каждые три недели; одни ученики читали свои сочинения,
другие читали разборы этих сочинений, при чём дозволено было вступать в
словесные прения, под руководством педагогического персонала. Беседы эти имели
в первое время большой успех: ученики ретиво взялись за разработку сочинений на
разные, большею частью, отвлечённые и очень интересные темы, а словесные прения
между авторами и критиками были очень оживлёнными»
[381].
Часто в учебном заведении не было даже приличной библиотеки: «В гимназии
посторонние книги были в чрезвычайно редком обращении. Книг же специально для
детского и юношеского возраста в гимназии и в помине не было.»
[382]. Хотя нередко были случаи, когда сами учащиеся стремились к
самообразованию, и тут им гимназическое начальство могло даже помешать, как это
случилось с одноклассниками А. Рубца: «. в 1856 году профессор киевского
университета Селин сделал объявление, что он будет читать для всех, кто только
пожелает присутствовать на его лекциях, - о драме, трагедии вообще и
драматургах Англии, Франции, Испании и Германии.
Все старшие гимназисты первой гимназии были очень обрадованы, когда им разрешили
посещать лекции Селина в здании университета после обеда [.] К сожалению,
начальство наше прекратило посещения наши лекций, побоявшись, что мы не будем
иметь времени приготовлять уроки. Мы ужасно были опечалены и озлоблены против
начальства.»[383].
Вообще у учащихся было, естественно, немало запрещенных начальством развлечений.
Ученикам было запрещено посещение театра, кинематографа («Многие увлекались
кинематографом, с чем бороться было трудно - густая сеть синема раскинулась по
всему городу»[384]), и много других
увеселительных мест. Так, по «Правилам относительно соблюдения порядка и
приличий учениками Новочеркасской гимназии» учащимся воспрещалось «посещать
маскарады, буфеты, бильярдные, балкон и галерею театра и все увеселительные
сады, кроме городского Александровского»
[385]. Впрочем, если верить А. Позднееву, в начале XX века в том же
Новочеркасске, в его театре для учащихся даже «был отведён пятнадцатый ряд
партера с пониженной стоимостью билета 50 копеек»
[386].
К середине 50-х гг. А.Скабичевский дает следующее описание просмотренного им в
театрах репертуара: «Как и все гимназисты старших классов, я был большой
театрал и пользовался каждым случаем побывать в театре. Впрочем, я был
невзыскателен по части выбора пьес и в оценке актеров был полный профан, слепо
следуя за голосом молвы. Любимейшими зрелищами для меня были трескучие
мелодрамы с обильными пролитиями если не крови, то слез, вроде «Графа Угодино»,
«Тридцать лет или жизнь игрока», «Лучшая школа – царская служба» и т.п.»
[387].
А. Позднеев подробно перечисляет спектакли и оперы, которые он посетил, будучи
учащимся в начале XX века: «. учёба во втором и третьем классах принесла
повышение интереса к театру и посещение его. Если во втором классе нас водили в
театр на исторические пьесы (. «Измаил»,. «Пожар Москвы»), то в третьем классе
начинается знакомство с литературно-художественным репертуаром: в ноябре 1904
года мы видели «Ревизора» Гоголя, в феврале были на «Юлии Цезаре», а на
масленице – на исполнении «Женитьбы» Гоголя. Зимой в декабре пришлось в первый
раз слушать оперу в нашем театре. Приезжая труппа исполняла «Аскольдову могилу»
Верстовского . На каникулах смотрели «Камо грядеши» по Сенкевичу, в феврале
драму «Борис Годунов». были на пьесе «Ермак». В октябре [1907 года] мы смотрели
драму Алексея Толстого «Иван Грозный», «Последнюю жертву» Островского, в
декабре – «Гусарскую лихорадку», «Горе от ума» Грибоедова и «Недруги» Карпова,
в январе – «Золотое руно» Пшебышевского, а в апреле три вечера подряд были
посвещенны прослушиванию самых популярных опер – «Риголетто», «Демон» и
«Фауст». В мае – опер «Евгений Онегин» и «Ромео и Джульетта» приезжей оперной
труппы. Количество посещения театра в этот учебный год [1908] увеличилось:
осенью я смотрел пьесы «Вишнёвый сад» Чехова, «Разбойники» Шиллера, его же
«Коварство и любовь», «Плоды просвещения» Толстого, «Маленький Йольф» Ибсена,
«Дни нашей жизни» Л. Андреева. В 1909 году смотрел «Горе от ума» Грибоедова,
«Ревизор» Гоголя, «Кукольный дом» Ибсена, «Царь Фёдор Иванович» Толстого,
«Синяя птица» Метерлинка, «Казнь» Ге. Ряд спектаклей посещали целым классом,
беря ложу. Я посещал и оперу. В оперном театре за лето я посмотрел 10 опер:
«Кармен» Бизе, «Демон» Рубинштейна, «Русалку» Даргомыжского, «Пиковую Даму»
Чайковского, «Дубровского» Направника, «Ромео и Джульетту» Гуно, «Гугеноты»
Мейербера, «Лакме» Делиба, «Травиату» Верди, «Миньон» Тома и «Жизнь за царя»
Глинки»[388].
Как видно, у учащихся были и такие увлечения, которые обычно у детей не
бывает, только у взрослых. Но ввиду их особого положения, более сильного
влияния начальства, увлечения школьников часто зависели именно от политики в
этой области самого учебного заведения. Та же ситуация происходит и с кругом
чтения учащихся.
6.2. Круг чтения
Среди серьезных внеклассных увлечений учащихся, как и у многих других более или
менее образованных людей, было, конечно же, и чтение. Хотя круг их чтения на
самом деле не отличался такой уж серьёзностью. В самом начале XIX века он был
примерно такой: «В моей памяти очень живо сохранился наш библиографический
реестр. Это были, во-первых, произведения отечественной поэзии. наша сказочная
литература: Еруслан Лазаревич, Бова Королевич, Королевна Гринцевана и проч.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20
