Курсовая: Культурно-бытовой облик учащихся начальной и средней школы XIX начала ХХ веков

занимал много времени. Гимназисты, уже отстоявшие молебен, нетерпеливо

переминались с ноги на ногу, перешептывались. По окончании доклада хор пел

кантату, далее начиналось самое главное: торжественная раздача золотых и

серебряных медалей окончившим гимназию. Вызываемые подходили к столу,

директор стоя вручал им медали и жал руку.

Все аплодировали, оркестр играл туш. После этого выдавались похвальные листы

и наградные книги перешедшим в следующий класс с хорошими отметками. Опять

аплодисменты, туш. Потом хор пел кантату, прославляющую учителей. Директор

объявлял акт законченным, гимназисты играли марш, трубы оркестра гремели,

оглушая уходящих гостей. На этот акт все приходили приодевшись - родители,

учителя, ученики. Некоторые гимназисты были в мундирах [.]

Балы и концерты устраивались два-три раза в год, зимой. с благотворительной

целью - в пользу бедных учеников. Скромное помещение гимназии преображалось,

в верхнем зале ставилась сцена. Лучшие рисовальщики украшали стены рисунками

из античной жизни, рыцарской эпохи, русских былин. На сцене развешивали

гирлянды электрических лампочек, елочные ветки, перевитые кумачом,

перетаскивали мебель из квартир директора и инспектора для устройства уютных

гостиных. Знатоки в области садового искусства устраивали в одном из классов

зимний сад. Пол здесь красили желтой охрой, чтобы создать иллюзию песка.

Расставлялись скамейки. Всей организацией заведовали выпускники-

восьмиклассники, поэтому бал и назывался «выпускной». В день бала устраивался

буфет - чай, лимонад, морс, пирожные, бутерброды, конфеты. Закупались

конфетти, серпантин, «почта». Приглашался оркестр Измайловского полка,

вернее, пол-оркестра, потому что целиком он был очень велик. Звали и тапера,

под рояль танцевали в другом зале. В устройстве бала принимали участие матери

гимназистов. Для них устанавливали павильончики или беседки, где они

организовывали беспроигрышную лотерею. Бал состоял из двух отделений. В

первом - на сцене гимназисты разыгрывали какой-нибудь водевиль или сценки из

Чехова, Островского. Иногда вместо спектакля готовился концерт силами

гимназистов. В конце выступали и родители учащихся. Второе отделение танцы до

трех часов ночи. Одни дамы пользовались успехом, их приглашали танцевать

наперебой, другие барышни оставались без всякого внимания со стороны

кавалеров, у них сжималось сердечко, они с завистью смотрели на танцующих,

нервно теребя платочек. Но больше страдали сидящие рядом мамаши. Правда,

гимназисты- распорядители были бдительны - не давали девушкам долго

засиживаться, приглашали их сами или посылали кого-нибудь из товарищей.

К трём часам ночи и танцоры, и музыканты уставали. Наконец, объявляли последний

вальс, после него «вышибательный» марш, который играли сами гимназисты. Такова

была традиция. Вешалки для публики устраивались на втором этаже. Все

спускались, гимназисты провожали своих дам»

[347].

В общем, торжественные акты, школьные праздники и балы были неотделимой

частью жизни многих учащихся среди серой, часто ненавидимой, учебной

будничности. Такими событиями, кроме того, были и экзамены и их окончания.

5.6. Экзамены

Экзамены представляли собой примерно то же самое явление, что и сейчас. Они были

неизбежной частью обучения, проверкой знаний каждого учащегося. В первую

очередь будущие ученики сталкивались со вступительными экзаменами. Д.Засосов и

В.Пызин так описывают вступительные экзамены: «.если у родителей были

возможности, дети держали приемные экзамены в приготовительный или первый класс

гимназии или другого среднего учебного заведения. Был известный конкурс,

желающих оказывалось больше, чем мест. Экзамены по Закону Божию, русскому языку

и арифметике. Сколько было тревог у родителей! Поступающим на счастье надевали

на шею ладанку, крестили перед входом в класс, плакали, когда получал тройку, -

с ней было не попасть»[348]. Но ещё в

девятнадцатом веке, когда ещё было распространено домашнее обучение, учителя

просто опрашивали поступающих, определяя уровень их знаний.

Затем, в ходе учебного года, экзамены продолжались: «В мае производились

экзамены; по общей годовой отметке переводили в следующий класс»

[349]. Экзамены в разных учебных заведениях различались, например, в

Платовской гимназии «письменные в 1,2,3,5 и 7 классах, устные и письменные в

4,6, и 8 - на аттестат зрелости»[350].

Экзамены, как впрочем и сейчас, требовали немалого нервного и умственного

напряжения, так как часто ученики начинали учиться только непосредственно

перед самими экзаменами. Это время учёбы хорошо описал В. Сиони: «Оставалось

не более двух или трёх недель до экзаменов. Учителя оставили свои лекции и

весь класс обратился в какой-то зубрильный мир.

В это так называемое приготовительное время умами воспитанников овладевает

одна учебная деятельность, всё прочее исчезает.

Мысли, их разговоры, всё сосредотачивается на этих страшилищах молодых голов –

экзаменах. В это время они обыкновенно теряют аппетит и весёлость, делаются

как-то суровее, положительнее, бледнеют и худеют от усиленного труда, одним

словом, они находятся в каком-то тревожном, ненормальном состоянии.»

[351].

Для представления о самом экзамене можно воспользоваться описанием Н. Щапова: «В

конце года происходил экзамен по программе, составленной в университете,

ученики выходили по очереди, брали билет и отвечали на него; им ставили отметку

за этот ответ. Экзамены происходили в присутствии директора, инспектора и

назначенных учителей»[352]. Но

несмотря на комиссии некоторые учащиеся находили нелегальный способ сдачи

экзамена: «Идешь, бывало, на письменный экзамен с листом бумаги и дрожишь:

что-то выйдет? Более ловкие товарищи умудрялись проносить с собой кое-какие

пособия и под шумок пользовались ими или просто «сдирали» у более способных»

[353]. Были и другие способы, вроде того, которым пользовался Н. Щапов:

«Устные экзамены по гектографированным, заблаговременно розданным учебным

программам, разделённым на билеты. Это удобно, во-первых, проектируешь стройный

ответ по билету, во-вторых, в экземпляр программы вписываешь между строк

условные знаки, напоминающие содержание»

[354].

После экзаменов, в случае успешной их сдачи, наступали каникулы – вакации.

Длительность их зависела часто от учебного заведения, но, например, в Академии

Н. Щапова «занятия прерывались с 1 июня по 17 августа старого стиля»

[355].

Особенными для каждого учащегося были выпускные экзамены (если только он

добирался до них). Прежде всего, выпускные экзамены были в начальной школе: «От

представляющихся к экзамену требовалось: написать небольшую диктовку с

расстановкой знаков препинания, решить одну из несложных задач и прочесть

наизусть одно небольшое стихотворение или прочитать по книжке коротенький

рассказ и ответить на несколько вопросов священнику по священной истории или же

прочитать какую-нибудь молитву»[356].

В средней школе это был перелом, последнее испытание перед расставанием – для

кого-то со светлым детством, для кого-то с ненавистной школой. Подробное

описание обычных выпускных экзаменов дали Д. Засосов и В. Пызин: «Дети

становились юношами, переходили из класса в класс, становились выпускниками,

т.е. учились в последнем восьмом классе [.]

Наступали последние дни перед экзаменами на аттестат зрелости. Традицией было

прощаться с педагогами. На последнем уроке гимназисты произносили речи,

благодарили за хорошее отношение, говорили по-латыни, по-немецки, по-

французски. Педагоги делали последние наставления: как готовиться к

экзаменам, что повторить, на что обратить особое внимание. У всех было

смешанное чувство: с одной стороны, скорее хотелось кончить гимназию, стать

взрослым, с другой - жалко было расставаться со школой, учителями, сторожами,

с которыми сжились, провели вместе много лет [.]

Расписание выпускных экзаменов составлялось так, что промежутки были в два-

три дня. В эти дни гимназисты много занимались, иногда не спали ночами.

Готовились обыкновенно маленькими группами у кого-нибудь на дому, потому что

даже во время передышки разговоры вертелись около того предмета, к которому

готовились.

Настроение было приподнятое, все понимали ответственность, экзамены были

строгие, подсказка и списывание совершенно исключались. Сначала шли

письменные экзамены по математике, русскому, латыни; задания присылались из

округа в запечатанных конвертах, которые вскрывались экзаменационной

комиссией перед самым экзаменом.

Наступал первый день выпускных экзаменов, и уже чувствовалось, когда мы

приходили к девяти часам утра, что гимназия для нас какая-то уже чужая и мы

для нее чужие. У кого были мундиры, те приходили в них, потому что выпускные

экзамены обставлялись торжественно. Верхние помещения и зал верхнего этажа

были свободны, так как занимавшиеся там младшие классы еще ранее закончили

свои занятия и были отпущены на летние каникулы.

У дверей зала стоял сторож, который пропускал только тех, кто имел отношение

к экзаменам. В зале выпускников поражала необычная обстановка: у торцовой

стены длинный стол под зеленым сукном, а по всему залу расставлены парты, для

каждого отдельная, между партами - дистанция (около четырех аршин), которая

исключала всякую возможность подсказать или переписать, не говоря уж о том,

что во время письменных экзаменов между партами все время прохаживались

учителя, которые наблюдали за порядком.

Каждому под расписку выдавалось два листа с печатью и номером - для черновика

и беловика. Первый письменный экзамен был по русскому языку. Были даны две

темы: одна по пройденному курсу, другая на отвлеченную (вольную) тему.

Гимназист сам выбирал тему из двух предложенных. На сочинение давалось пять

часов. Каждый- гимназист сдавал свою работу тотчас же по ее окончании,

черновик и беловик. Комиссия отмечала в ведомости время, когда сдана работа.

Велся подробный протокол всего экзамена. В два часа давался звонок - конец

экзамена, у всех неокончивших листы отбирались.

Следующий письменный экзамен был по математике. Давалась комбинированная

задача, куда входили алгебра, геометрия и тригонометрия. Так же раздавались

листы. Для обеспечения самостоятельности соседям по партам давались разные

задачи. На экзамен отводилось четыре часа.

В остальном экзамены проходили так же, как по русскому языку. Мы учились во

времена министра Кассо, которым был введен письменный экзамен по-латыни -

перевод с латинского на русский. На экзамене были розданы каждому

напечатанные на гектографе тексты из истории Пунических войн Тита Ливия.

Никакого словаря иметь не позволялось, а текст был трудный. [.]

Через несколько дней начинались устные экзамены. Отметки по письменным

испытаниям объявляли накануне устного.

На устные экзамены обычно приезжали попечитель учебного округа, его помощники

или окружные инспектора.

Устные экзамены были по тем же предметам, что и письменные, и, кроме того, по

Закону Божию, физике, немецкому и французскому языкам. По математике было два

экзамена - по алгебре и геометрии с тригонометрией. На экзаменах по математике

ставились в зале четыре классные доски, каждому экзаменующемуся предоставлялась

отдельная доска. На экзаменах по языкам на столе лежали книги с произведениями

разных авторов на данном языке, гимназисту давали одну из книг, указывали

страницу, которую он должен был перевести. После перевода задавали вопросы по

грамматике. Экзамены проходили спокойно, обычно получали примерно те же

отметки, что имели в году»[357].

В начале девятнадцатого века выпускные экзамены имели несколько другой

характер – в некоторых учебных заведениях это были вступительные экзамены в

университет. Такая ситуация была в Казанской гимназии (она была связана с

тем, что открывался Казанский университет и необходимы были студенты): «В тот

же день сделался известен список назначаемых в студенты; из него узнали мы,

что все ученики старшего класса, за исключением двух или трех, поступят в

университет... В строгом смысле человек с десять. не стоили этого назначения

по неимению достаточных знаний и по молодости; не говорю уже о том, что никто

не знал по-латыни и весьма немногие знали немецкий язык, а с будущей осени

надобно было слушать некоторые лекции на латинском и немецком языках. Но тем

не менее, шумная радость одушевляла всех. Все обнимались, поздравляли друг

друга и давали обещание с неутомимым рвением заняться тем, чего нам

недоставало, так чтобы через несколько месяцев нам не стыдно было называться

настоящими студентами. Сейчас был устроен латинский класс, и большая часть

будущих студентов принялась за латынь.

Нельзя без удовольствия и без уважения вспомнить, какою любовью к просвещенью, к

наукам было одушевлено тогда старшее юношество гимназии. Занимались не только

днем, но и по ночам. Все похудели, все переменились в лице, и начальство

принуждено было принять деятельные меры для охлаждения такого рвения. Дежурный

надзиратель всю ночь ходил по спальням, тушил свечки и запрещал говорить,

потому что и впотьмах повторяли наизусть друг другу ответы в пройденных

предметах. Учителя были также подвигнуты таким горячим рвением учеников и

занимались с ними не только в классах, но во всякое свободное время, по всем

праздничным дням.»[358]. Выпускники

Унивеситетского благородного пансиона в Москве естественно поступали после

сдачи экзаменов в Московский Университет: «До 1812 года воспитанников пансиона

производили в студенты без экзамена. Имена назначенных к слушанию

университетских лекций провозглашались на торжественном акте пансиона: это

происходило зимой, перед Рождеством. С генваря они начинали ходить в

университет и были признаваемы студентами... Так были провозглашены последние

на акте 1811 года. Но с этого времени положено держать экзамен в университет. В

феврале 1812 года отобрали нас, человек тридцать, назначенных к экзамену, и

усилили преподавание нам латинского языка, потому что один только он и

требовался, чтобы быть студентом»[359]

.

Окончание экзаменов было одним из самых больших событий только начинающих жить

людей. Экзамены требовали огромного нервного напряжения, поэтому обычно их

окончание отмечалось так, как это описывает И. Ясинский: «Окончание гимназии

мы отпраздновали страшным пьянством.»

[360], или могло быть культурнее, но в том же духе, как в коммерческом

училище Н. Щапова: «Мы, выпускники отделения Б. утраиваем праздничный пикник на

Воробьёвых горах, забрав туда вина и закусок»

[361]. Похожую картину описывают и всё те же Д.Засосов и В.Пызин: «После

окончания последнего экзамена мы решили собраться вечером и поехать в ресторан

Зоологического сада. Во-первых, там было варьете, во-вторых, там был недорогой

ресторан, в-третьих, это было вроде как загородом. К девяти часам все

собрались, трудно было узнать друг друга без формы: одни 6ыли в шляпах и

пиджаках, даже с тросточками, другие - в студенческих фуражках и в

гимназических тужурках без кушака, третьи - в импровизированной одежде,

например поношенном соломенном канотье, старом офицерском кителе без погон,

гимназических брюках, а на ногах сандалии.

Но это никого не смущало, все были веселы, оживленны. Та часть сада, где

находились звери, была уже закрыта, публика проходила в ту часть, где был

небольшой театр открытого типа и ресторан в деревянном помещении.

Все для нас было ново, необычно, и мы не знали, как подступиться, - стоя

посмотрели оперетту, несколько раз обошли сад, заглянули в ресторан, но сесть

за столики не решались: цен не знали, не знали, сколько у кого денег. Сели в

укромном уголке сада и стали совещаться и выяснять, какие у кого капиталы.

Выяснили, что на товарищеский ужин можно потратить два рубля с человека.

Пошли в ресторан. К нам подошел солидный господин - метрдотель в смокинге и с

бантиком под толстым подбородком. Он спросил: «Что вам угодно, молодые люди?

» Перебивая друг друга, мы несвязно объяснили, что хотим отметить окончание

гимназии, что мы впервые в ресторане и не знаем, с чего нам начать.

Метрдотель любезно ответил: «Все устроим, только скажите, сколько вас человек

и сколько вы ассигновали на это празднество».

Мы ответили. Метрдотель сказал: «За эти деньги я вам устрою великолепный

ужин. Пойдите погуляйте по саду минут двадцать». Когда метрдотель через

полчаса подвел нас к длинному столу, мы немного испугались - очень уж много

было наставлено на столе разных бутылок, закусок, фужеров. Думали, что ошибся

он и потребует еще денег. Но оказалось, что все предусмотрено в пределах

наших капиталов. Рябиновка в красивых бутылках, дешевые портвейны, суррогат

шампанского, другие дешевые вина - все в красивых бутылках с красивыми

этикетками. Закуски тоже были не из дорогих, но поданы красиво. С точки

зрения гимназистов, все было очень шикарно. За время ужина несколько раз

приходил метрдотель, спрашивал, всем ли мы довольны.Была чудная петербургская

белая ночь, вернее, чудесное утро. Мы шли домой пешком, останавливаясь на

мостах, любуясь Невой, садились на парапеты набережных, говорили о будущем,

клялись в вечной дружбе, давали обещание встретиться через десять лет.

Через три дня мы пришли в гимназию получать аттестат зрелости. При раздаче

аттестатов присутствовали инспектор Суровцев и некоторые учителя. Мы

расписались в получении аттестатов, присутствующие нас поздравили, дали

последние наставления. Мы разошлись, и двери гимназии, ставшей нам вдруг очень

дорогой, навсегда закрылись для нас как для учащихся». Действительно по

окончании экзаменов, выпускники получали об этом особые свидетельства:

«Ученики, окончившие с успехом полный курс учения в гимназии, получают

аттестаты, а в прогимназии свидетельства. Сверх того отличнейшие закончивших

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты