Диплом: Эволюция семейных ценностей американской семьи 19 века
МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Курганский государственный университет
Кафедра всеобщей истории
«Эволюция семейных ценностей средних слоев американского общества в XIX веке»
ДИПЛОМНАЯ РАБОТА
Студент группы ИПФ - 5035 Пышко М.В.
Фамилия, Имя, Отчество
/_____________/
Подпись
Направление
Специальность
Руководитель к.и.н. Фельдшеров А.И.
Фамилия, Имя, Отчество
/_____________/
Должность, уч. звание, уч. степень Подпись
Рецензент:
к.п.и. Толмачев Н.А.
/_____________/
Фамилия, И. О. Должность, уч. звание, уч.
степень Подпись
Заведующий кафедрой Саливон А.Н.
/_____________/
Фамилия, И. О. Должность, уч. звание, уч.
степень Подпись
Курган 2000 г.
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава I. Американская семья в колониальный период истории США
1.1Период начала XVII- середины XVIII веков
1.2.Период конца XVIII века
Глава II. Эволюция американской семьи
2.1. Определение среднего слоя. Экономическое
и профессиональное взаимоотношение с другими слоями
2.2. Эволюция взаимоотношений внутри семьи
2.2.1. Послереволюционный период
2.2.2. Первая половина XIX века
2.2.3. Период после гражданской войны
2.3. Демократизация образования США (XIX век)
2.3.1. Период конца XVIII – середины XIX века
(до гражданской войны)
2.3.2. Период середины XIX – конца XIX века
(после гражданской войны)
2.4. Политическая роль семьи
2.4.1. Послереволюционный период
Первая половина XIX века. Эпоха Единени я
2.4.2. Вторая половина XIX века
2.5. Участие женщин в общественном производстве в XIX веке
2.5.1. Период первой половины XIX века
2.5.2. Период второй половины XIX века
Глава III. Некоторые особенности американской семьи XIX века
в сравнении с европейской
Заключение
Список литературы и источников Интернет
ВВЕДЕНИЕ
Последние десятилетия ХХ века отмечены небывалым ростом интереса к изучению
институтов семьи и брака. В США семья считается одной из высших национальных
ценностей, лежащих в основе американского образа жизни, так, например,
большинство американцев пытаются сохранить репутацию хорошего гражданина и
семьянина, подчиняя этой цели все свое жизненное поведение. Такое суждение
представляется в известной степени политизированным: некоторые социологи даже
отмечают складывающиеся тенденции упадка института семьи вообще. За последние
два столетия претерпели значительные изменения функции семьи (экономическое
сотрудничество), супружеские роли, структура семьи, влияние в обществе на
другие социальные институты.
Об институциональном упадке семьи, по мнению Д. Попеное [28, 71],
свидетельствует тот факт, что она не способна выполнять свои основные
социальные функции по воспроизводству и социализации детей, сексуальной
регуляции и экономическому сотрудничеству. Другим измерением
институционального упадка является потеря ее значения в обществе. В связи с
упадком земледелия и ростом промышленности, семья утратила значение рабочего
места и с ростом общего образования утратила значение школы. Свидетельством
упадка семьи является то, что фамилизм как культурная ценность уступает место
другим ценностям. Фамилизм – отождествление себя с семьей, преданность ей,
взаимопомощь, забота о сохранении целостности семьи, подчинение интересов
членов семьи интересам и благосостоянию семейной группы. И хотя большинство
американцев привержено семейному идеалу, просемейное влияние, как социальная
норма, исчезает. Люди перестают отдавать ей должное. Д. Попеное делает вывод,
что в век «Я-поколения» на первое место выходит индивидуальная личность, а не
семья. Далее автор определяет, что упадок семьи может быть функциональным и
структурным. На протяжении веков семья была единственным и полифункциональным
институтом. Со временем она лишилась свойственных ей функций в пользу таких
институтов, как религия, образование, работа. Образование и работа стали
последними функциями, отдельными от семьи. Со времен многофункционального
целого семья сохранила всего две функции: выращивание детей и обеспечение
членов семьи заботой и общением.
Переходя от функции к структуре, можно отметить, что семья функционирует
циклически. Первоначально, в дописьменной эпохе, семьи существовали в виде
нуклеарного целого, а затем постепенно развились в сложные единицы, состоящие
из нескольких нуклеарных семей и нескольких поколений, живущих вместе (так
называемая «расширенная семья»). Структурные потери семьи вызывают, по-
видимому, большую тревогу, нежели функциональные изменения, и именно они
служат поводом к заявлениям о структурном кризисе. Семья становится
изолированной от общества и предоставлена самой себе. Еще одно структурное
изменение, обусловленное упадком расширенной семьи, - это снижение авторитета
семьи. Почти все, кто в прошлом беспокоился об упадке семьи, были мужчинами,
предметом их особой заботы была утрата мужчиной власти в доме. Однако упадок
патриархальной власти привел к росту статуса женщины до положения гражданина
с равными правами.
В этом смысле упадок власти мужчин означал рост женского равенства. И вновь
перед нами та форма упадка семьи, которая вряд ли внушит беспокойство
большинству членов общества (и многие, несомненно, верят, что термин «упадок»
здесь весьма неуместен).
Но в чем же в таком случае заключается упадок семьи, действительно
вызывающий опасения? Существуют два измерения, дающие основание считать
нынешний упадок семьи экстраординарным и угрожающим. Первое. Нерасширенная
нуклеарная семья разрушается. Нуклеарную семью можно рассматривать как
последний остаток традиционной расширенной единицы: все взрослые члены семьи
отторгнуты, кроме двоих — мужа и жены. Нуклеарная единица зовется так
недаром: мужчина, женщина и ребенок — неделимое ядро, разрушение которого
чревато серьезными последствиями.
Второе. Опасность передачи оставшихся за семьей функций (воспитание детей и
обеспечение членов семьи заботой) другим институтам. Существуют веские
причины считать, что семья является лучшим институтом для выполнения этих
функций, и в случае их передачи другим институтам вряд ли они будут выполнены
столь же хорошо. [28 ,71-73]
И.А. Антонов [4, 64-65] утверждает, что многообразие типов семьи — это миф.
Есть одна изначальная форма семьи — многопоколенная, многодетная,
многолетняя (пожизненное безразводное супружество). Как только оказалась
выдернута ось семейной жизнедеятельности — семейное домопроизводство (под
влиянием рыночного капитализма, индустриализации — урбанизации), вся
конструкция, вся система взаимосвязанных социальных норм семейности стала
разваливаться — медленно и неумолимо. Нет никакой особой нуклеарной или
конъюгальной семьи — это все фазы распада целого на кусочки-осколки, на
единицы одиночек. Сексуальная, контрацептивная, репродуктивная и прочие
революции — это все следствия краха культурных норм, сдерживавших
самовольничество, краха «старых» норм и отсутствия ростков «новой»
нормативности, новой культуры.
Социология семьи как составная часть экзистенциальной социологии
рассматривает институт семьи как единственный, отвечающий за воспроизводство
населения, снимающий — в случае эффективного функционирования — угрозу
депопуляции. В современных обстоятельствах невероятной активизации
феминистских и мальтузианских воззрений, антиэкзистенциальных по своей
сущности, надеяться на изменение общественного климата в сторону семейности
не приходится. Поэтому современные индустриальные и постиндустриальные
общества не скоро станут обществами поиска средств укрепления семьи. И
никакие самые негативные последствия деградации семьи не ускорят перехода к
подлинной семейной политике — общепринятая система ценностей (на всех уровнях
социальной жизнедеятельности), расценивающая эти негативные моменты как
свидетельства прогресса, развития личности, независимости и свободы, сделает
свое черное дело.
Начиная с 80-х годов можно говорить о решительной политизации проблем брака и
семьи в США. Именно в это время впервые официально заговорили о необходимости
«защиты семьи». Просемейная направленность движения «новых правых»
расценивается американскими исследователями Дж. Панкрастен и Ш. Хаускнехт как
обобщение «нормативной реакции на отсутствие норм» [18, 146-147].
Определенные консервативные круги, предложившие программу «просемейной
политики» обвиняют в кризисе семьи правительство и экономические условия,
которые подорвали устои семьи.
Основная идея А. Карлсона о возвращении к традиционной семье и те аргументы,
которые он выдвигает в ее защиту, позволяют отнести его к числу
консерваторов. Он пишет, что суть глобального этического конфликта между
институтом семьи и государством заключается, во-первых, в ломке исторически
сложившегося разделения труда между мужчиной и женщиной и, во-вторых, в
абсолютной несостоятельности попыток правительства сохранить и укрепить
семью. Таким образом, защита семьи приравнивается автором к полному
невмешательству в ее сферу, к политике «laissez fairе» [21, 43].
Важно рассматривать брачно-семейные отношения в конкретно-историческом
контексте, «здесь и сейчас»,— говорит С. Келлер, предупреждая против
чрезмерной генерализации, сведения всех тенденций и процессов к исходной
точке зрения: семья — ячейка общества.
Изучение истории семьи и положения женщин в обществе как самостоятельное
направление утвердилось в американской и в целом в западной историографии,
прежде всего как реакция на кризисные проблемы, с которыми сталкивается
современная семья в капиталистическом обществе. В то же время имеются общие
гносеологические причины, диктуемые логикой самого процесса исторического
познания, которые обусловливают возрастающий интерес мировой историографии к
длительно игнорировавшемуся партикулярно-семейному способу существования
людей. Влияние семейно-личностных отношений на общественные процессы крайне
велико, но, к сожалению, часто недооценивается историками.
Изучение истории американской семьи имеет не очень богатую традицию, что
послужило определенным ограничением в возможности автора широко использовать
соответствующие источники и исторические труды. Последние иногда оказываются
просто недоступными для человека, проживающего за пределами США. Среди
доступных источников мы обнаруживаем предпочтение трудам Иллет о женщинах
XVIII века [2], опубликованным в середине XIX века. Иллет дает подробную и
интересную характеристику. В своих мемуарах автор описывает героизм и
патриотический настрой американских женщин во время революции. В мемуарах мы
также обнаруживаем описание образа жизни в колониальной Америке. Автор
повествует и о том, как женщина того времени вела домашнее хозяйство, и о
том, как она все активнее интересовалась политической и общественной жизнью.
Очевидно, что Иллет не пользовалась научными методами в написании своего
труда, более того ее фаталистская трактовка исторических событий вытекает из
веры автора в божественное предопределение женщин и крайней необходимости
участия женщин в общественной жизни. Иллет была членом квакерской общины, и
узкий дух этой секты, безусловно, отразился на ее суждении о событиях и людях
той эпохи. Причину активности американских женщин своего времени она видит в
их особенном религиозном характере.
В написании настоящей работы в качестве источника мы используем книгу
Джефферсона публицистического характера «О демократии» [1]. Джефферсон в
«Заметках о штате Виржиния», «Письме к Уиту» (1786), высказывал мысль, что
только образование народа может охранить и обеспечить демократию.
В исторических и публицистических сочинениях Т. Джефферсона обосновывались
идеи исторического прогресса с позиции естественного права и теории
договорного происхождения верховной власти, повлиявшие на формирование идеала
американской семьи и на процессы взаимоотношений семьи и других социальных
институтов.
Французский историк А. де Токвиль в своем труде «О демократии в Америке» [3]
создает «эгалитарный миф» об американском обществе на основе знакомства с
условиями жизни в Америке в тридцатые годы XIX века. Мы согласны с пониманием
Токвиля более свободных отношений в американской семье в сравнении с
европейской как исторически обусловленную специфику ее эволюции.
Д. Бурстин, представитель неоконсервативной исторической школы, выдвинувший
«теорию консенсуса», в своих трудах расширил проблематику конкретных
исторических событий и явлений. Книги Д. Бурстина дают широкую панораму
американской истории, ее демократической революции. Мы можем выделить в его
трехтомном исследовании оригинальный подход к анализу исторических событий,
при этом, однако не опирающийся на их хронологию, учет социально-
психологических факторов, богатый фактический материал. Все сказанное делает
труд Бурстина уникальным. Для нас особенной ценностью его работы представляет
описание событий, которую показывают потребность общества в формировании
новых социальных отношений, результаты промышленного переворота, которые
сказались в урбанизации и росте производства, процессе взаимодействия
американских общественных институтов.
Мы считаем несколько необоснованной идею Бурстина об исключительном пути
Америке в общем историческом контексте, что, конечно, не умаляет полноты
описанной автором картины изменений, произошедших в обществе на протяжении
описанного периода в условиях складывающихся капиталистических отношений.
«Веку после Гражданской войны, - замечает Бурстин, - суждено было стать
Революционной Эпохой – эпохой бесчисленных, едва заметных революций, которые
совершались не в залах законодательных собраний и не на полях сражений или
баррикадах, но в домах, на ферме и фабриках, в школах и магазинах, на земле
исходили слишком стремительно, потому что они затрагивали американцев
повсеместно и ежедневно.» [5 ,9]
Бурстин делает на наш взгляд две серьезные ошибки, представляя Америку как
общество, не знавшее классовых конфликтов и говоря о, безусловно,
прогрессивном характере американского капитализма как о «добродетельном».
При анализе социальных движений (процессов) теория «консенсуса» не оказалась
определяющей, а придала только специфический оттенок некоторым явлениям.
Активное изучение (в рамках прогрессистского историографического направления)
исторической проблематики, связанной с положением женщины в семье и обществе,
описание ее жизни, участия в политической и общественных сферах общества,
представляет книга Сары М. Эванс, основанная на большом фактическом
материале.
Эванс в написании своей работы исходит из убеждения, что в XVIII веке дом был
важнейшим символом общества, далее описывая как впоследствии семья и женщина
переживают сложный переходный период от доиндустриального к промышленному
образу жизни. Автор утверждает, что к началу XX века формируется «новый тип»
женщины индустриального общества в результате участия их в общественных
движениях и роста занятости женщин в общественном труде. Эванс связывает
нарастающее женское движение – появление благотворительных, трудовых,
правозащитных женских, поначалу еще неофициальных организаций – с процессами
демократизации общества в целом.
К началу ХХ века продолжается развиваться теория неолиберального
исторического направления. В своих исследованиях развития американской
культуры и общества В. Ч. Лангдон «Everyday things in American life» [25,
150-170] дает наиболее подробную историческую характеристику американского
образования и его специфику, оценивает систему государственного начального и
среднего образования как потребность страны в профессионально пригодных для
общества граждан.
О.В. Бертон в работе «In my Father’s house are many mansions: family, a
community in Edgefield, S.C.» [20,182-360] говорит о невозможности сохранения
старых общественных институтов без их трансформации, произошедшей в XIX веке.
Причину таких изменений он видит в особом национальном духе американского
общества, развивающегося без тяжелого груза прошлого, как в случае со
странами Европы.
М. Каммен в своем труде “ Spheres of Liberty: changing perceptions of liberty
in American culture.” [24, 17-52] уделяет большое внимание тому факту, что
дух свободолюбия и идея равных возможностей прослеживается у американцев с
момента возникновения колоний и является их исключительной чертой. Работа
Каммена проникнута духом американского прогрессизма, и субъективные
идеалистические установки автор, вторя своим вышеозначенным коллегам,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
