Христиан III в письме своем называет Гансом Миссингеймом».
Год спустя, во второй из юбилейных статей, Снегирев, пытаясь объяснить,
почему после миссии Ганса Богбиндера до выхода в свет «Апостола» 1564 года
прошло свыше десяти лет, приводит совсем уже фантастические сведения: «...сам
Ганс, условившись с царем о цене, возвратился в Копенгаген с царским ответом
на письмо короля и вероятно с поручением закупить там все нужное для
заведения типографии. Так прошло десять лет».
Все это, впрочем, было вполне в духе времени. В остальном же работы
московского профессора давали вполне доброкачественный материал и в
значительной степени способствовали популяризации знаний об истоках
отечественного книгопечатания. Что же касается Ганса Богбиндера-Миссингейма,
то к вопросу о его миссии в Москву мы в дальнейшем вернемся.
Александр Дмитриевич Чертков, гвардейский офицер, а по выходе в отставку
богатый московский барин, увлекался отечественной историей. Родился он 19
июня 1789 года в Воронеже. Участвовал в Отечественной войне 1812 года.
Дослужился до чина полковника, а затем вышел в отставку и занялся научными
изысканиями и собирательством. Интересовался античными древностями, был
страстным нумизматом. «До сих пор, мне кажется, — писал А.Д.Чертков в 1838
году, — еще не имеется библиотеки, составленной из книг, исключительно
касающихся до России и таких, в которых, хотя мимоходом, говорится о нашем
отечестве. Этой цели не имели при составлении своих библиотек ни казенные
заведения, ни частные книгохранилища. И между тем сколь полезно и необходимо
такое собрание, в одно место, всех материалов, нужных для историка,
статистика и литератора русского!». Такую библиотеку после долгих сомнений и
решил составить Александр Дмитриевич. «Собрать все, что когда-либо и на каком
бы то ни было языке писано о России, — признавался Чертков, — долго казалось
нам предприятием неудобо исполнимым. Между тем книги покупались, библиотека с
каждым днем увеличивалась, так что мы наконец начинаем уверяться в
возможности исполнения нашего плана».
Эти слова были написаны в предисловии к книге «Всеобщая библиотека России,
или Каталог книг для изучения нашего отечества во всех отношениях и
подробностях», увидевшей свет в 1838 году. В этом библиографическом
указателе, сохраняющем свое значение и сегодня, был раздел «Редкие книги
церковной печати». Так что мы имеем все основания отнести труд А.Д.Черткова и
по разряду славяно-русской библиографии.
В 1845 году было издано «прибавление» к каталогу, в котором также были учтены
книги кирилловского шрифта. Всего же в каталогах описано около 8200 изданий.
Кирилловских среди них не так много — 160.
По словам библиографа и библиофила Николая Федоровича Бокачева (1846-1915),
«Чертков был не только страстным любителем книг и русских древностей, но и
отличным библиографом: он сам составил и напечатал каталог,... сосчитал и
записал число страниц и приложений каждой книги, снабдил многие книги
примечаниями, выписками и библиографическими объяснениями».
К концу жизни Александра Дмитриевича Черткова число книг в его собрании
достигло 17 тыс. томов. Рукописей в собрании было 235, а старопечатных
изданий — 716. Среди них узкошрифтное «Четвероевангелие», первопечатный
«Апостол» 1564 года, «Учительное Евангелие» 1569 года, львовский «Апостол»
1574 года, виленское «Четвероевангелие» 1575 года Петра Мстиславца,
«Псалтырь» и «Новый Завет» 1580 года и, конечно же, «Острожская Библия». Умер
А.Д.Чертков 10 ноября 1858 года в Москве.
Сын его подарил книжное собрание городу Москве, и оно стало первой в древней
столице общественной библиотекой. В дальнейшем же поступило в Исторический
музей, а затем было выделено из него и стало основой Государственной
Публичной Исторической библиотеки. Старопечатные же книги остались в музее,
где с ними можно ознакомиться и сегодня.
Врач по образованию, Иван Петрович Сахаров (1807-1863) был чрезвычайно
разносторонним, да и пишущим человеком. Он опубликовал много книг и статей,
но еще больше его работ осталось в рукописях. Насколько широки были интересы
Сахарова можно судить по названиям его статей: «Луковичный промысел в
России», «Восковое производство и торговля», «Русское церковное пение»,
«Выделывание овечих шкур и дубление их»... Замыслы И.П.Сахарова всегда были
грандиозны. Так, им был задуман многотомный труд по истории русского
искусства. В полном объеме труд не был закончен. Но и изданные фрагменты его
представляют явление незаурядное. «Исследование о русском иконописании»
(СПб., 1849. Т. 1-2) в свое время составило эпоху в историографии
древнерусского искусства. Перу Сахарова принадлежит первая работа по истории
русской гравюры — «Летопись русского гравирования», опубликованная в 1841
году в газете «Северная пчела».
Замыслы Сахарова в области библиографии также были грандиозными. Задуманное
им «Обозрение славяно-русской библиографии» должно было состоять из трех
томов, разделенных на шесть книг или десять выпусков. Первая книга первого
тома должна была составить «Обозрение славяно-русской литературы до XVIII
века, известной не в печати а в рукописях». Во второй книге Сахаров собирался
описать «древние издания с 1491 до 1731 года, напечатанные в России и за
границею кирилловскими и русскими буквами». Второй том «Обозрения...» был
отведен русской палеографии. В третьем томе ученый обещал зарегистрировать
«все издания, появившиеся с 1731 года... в систематическом порядке по особой
классификации».
И этот труд не вышел в полном объеме. Были выпущены лишь отдельные его части.
Прежде всего это «Хронологическая роспись славяно-русской библиографии». Это
описание 575 изданий 1491-1635 годов, занявшее 184 страницы печатного текста.
Однако И.П.Сахаров довел эту работу до 1730 года, и она сохранилась в
рукописи в одном из киевских собраний. В отличие от П.М.Строева, Сахаров не
дает в своей «Хронологической росписи» сколько-нибудь подробных описаний
старопечатных изданий. Указывается лишь количество листов, иногда —
количество тетрадей, а также место и время печатания, имя типографа. Вместе с
тем «роспись» имеет и свои преимущества. Это достаточно полные для своего
времени библиографические справки по каждому упомянутому в ней изданию.
Особенный интерес для нас представляют справки о местонахождении всех
известных автору экземпляров. Так, Сахаров учел 15 экземпляров первопечатного
московского «Апостола» 1564 года, 9 экземпляров «Учительного Евангелия» 1569
года, 13 экземпляров «Апостола» 1574 года и т.д.
И.П.Сахаров впервые описал два издания Ивана Федорова — «Часовник» 1565 года
и «Хронологию» Андрея Рымши 1581 года.
Для второго тома «Обозрения славяно-русской библиографии» И.П.Сахаров
подготовил 40 листов репродукций древнерусского актового материала и 67
листов репродукций отдельных полос, гравюр и шрифта старопечатных изданий.
Выпустить этот том в свет он не успел. В 1890 году петербургский
книготорговец Шигин приобрел оттиски у наследников Сахарова, переплел их и
выпустил в продажу два альбома — «Образцы древней письменности» и «Образцы
славяно-русского книгопечатания с 1491 года» (СПб., 1891). В свое время
П.М.Строев прикладывал к своим «Описаниям...» гравированные «изображения
шрифтов» старопечатных изданий. И.П.Сахаров создал у нас совершенно новый тип
научной публикации — альбом лицевой гравюры, орнаментики и шрифтов.
В историографии русского первопечатания оставил свое имя и Михаил Петрович
Погодин (1800-1875). Ученый этот в свое время был столь популярен, что, не в
пример более известным и талантливым историкам, был удостоен 22-томного
биографического исследования. Для нашей темы представляет интерес не только
научная, но и собирательская деятельность Михаила Петровича, к которой он,
впрочем, подходил не как ученый, а как заурядный дилетант-коллекционер.
Несмотря на это, а может быть, и благодаря этому, ему удалось собрать в своем
«Древлехранилище» уникальные старопечатные издания. Особенно богато оно
южнославянскими изданиями кирилловского шрифта, которые до Погодина в России
были величайшей редкостью. Погодин много путешествовал и из своих поездок по
западным славянским странам всегда привозил старопечатные книги. Он регулярно
посещал Нижегородскую ярмарку, куда антиквары со всей России свозили
всевозможные редкости. В 1844 году Погодин приобрел здесь «Псалтырь»,
напечатанную в 1570 году в Заблудове Иваном Федоровым — первый из трех
известных в настоящее время экземпляров. В том же году в «Древлехранилище»
поступил и уникальный «Новый Завет» Василия Тяпинского, на страницах которого
были ссылки на безвыходное московское «Евангелие» и о котором мы в свое время
подробно расскажем читателям. В собрании М.П.Погодина долгое время хранился
единственный экземпляр «Часовника», напечатанного в 1565 году Иваном
Федоровым и Петром Тимофеевым Мстиславцем.
В июле 1852 года «Древлехранилище», в составе которого было 538 старопечатных
книг, было приобретено Императорской Публичной библиотекой, нынешней
Российской национальной библиотекой.
В своей деятельности на ниве журналистики М.П.Погодин проявлял известный
интерес к историко-книжной тематике. В 1846 году он опубликовал в издаваемом
им журнале «Москвитянин» перевод нашумевшей в свое время статьи чешского
писателя-романиста Карела Алоиза Винаржицкого, в которой утверждалось, что
изобретатель книгопечатания Иоганн Гутенберг был чехом. На страницах
«Москвитянина» был опубликован также «Реестр книгам, печатанным в Львове до
1700 года на церковно-славянском языке». Занятия в области славяно-русской
библиографии М.П.Погодин продолжал и в дальнейшем.
В 1870 году на страницах одного из ведущих научных изданий того времени —
«Журнала Министерства народного просвещения» была опубликована большая работа
М.П.Погодина о жизни и деятельности Ивана Федорова. В основу ее была положена
речь престарелого историка на юбилейных торжествах в честь московского
первопечатника, которые были приурочены к 300-летию выхода в свет
заблудовского «Учительного Евангелия». Удельный вес этой статьи в нашей
историографии невысок.
М.П.Погодиным и заканчивается, собствнно говоря, период историографии
русского первопечатания, который, используя старые штампы, можно было бы
назвать дворянским. Сколько-нибудь крупные обобщающие работы в этот период
созданы не были. Начиная с 70-х годов XIX столетия интересующей нас проблемой
занялись выходцы из духовенства, а затем и из купеческой среды. Им-то, и
прежде всего Василию Егоровичу Румянцеву, суждено было подытожить все то, что
ранее было сделано дворянскими историками. Новый период характеризуется, в
частности, пробуждением интереса к архивным изысканиям, благодаря чему был
выявлен и опубликован ряд весьма интересных документов о жизни и деятельности
Ивана Федорова.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К "АПОСТОЛУ", 1564 г.
Изволением отца и помощью сына и свершением святого духа, по повелению
благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича всея великия России
самодержца и по благословению преосвященного Макария митрополита всея Русии
многие церкви воздвигались в царствующем граде Москве и по окрестным местам и
по всем городам царства его, особенно же в новокрещенном месте, в городе
Казани и в пределах ее. И все эти святые храмы благоверный царь украшал
чтимыми иконами и святыми книгами, и сосудами и ризами и прочими церковными
вещами, по преданию и по правилам святых апостолов и богоносных отцов и по
постановлению благочестивых царей греческих, в Царьграде царствовавших, -
великого Константина и Юстиниана и Михаила и Феодоры и прочих благочестивых
царей, в свое время бывших. И поэтому благочестивый царь и великий князь Иван
Васильевич всея Русии повелел покупать святые книги на торгу и полагать их во
святых церквах - псалтыри, евангелия, апостолы и прочие святые книги. Но из
них мало оказалось годных, остальные же все искажены несведущими и
неразумными переписчиками, а иные оттого, что пишущие оставляли их без
исправления. И это стало известно царю, и он начал размышлять, как бы издать
печатные книги, как у Греков, и в Венеции, и в Италии, и у прочих народов,
чтобы впредь святые книги излагались правильно. И так возвещает мысль свою
преосвященному Макарию митрополиту всея Русии.
Святитель же, услыхав, весьма обрадовался и, воздав благодарение 'богу,
сказал царю, что мысль эта ниспослана богом и есть дар, нисходящий свыше. И
так, по повелению благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича всея
Русии и по благословению преосвященного Макария митрополита начали изыскивать
мастерство печатных книг в год 61-й восьмой тысячи (1553); в 30-й же год
(1563) царствования его благоверный царь повелел устроить на средства своей
царской казны дом, где производить печатное дело.
И, не жалея, давал от своих царских сокровищ делателям, диакону церкви Николы
чудотворца Гостунскому Ивану Федорову да Петру Тимофееву Мстиславцу на
устройство печатного дела и на их обеспечение до тех пор, пока дело их не
пришло к завершению. И начали печатать впервые эту святую киигу, Деяния
апостольские и послания соборные и святого апостола Павла послания в год 7070
первый (1563), апреля 19-го На память преподобного отца Иоанна Палеврета,
т.е. из древней Лавры. Окончены же были в год 7070 второй (1564), марта в 1
день при архиепископе Афанасии, митрополите всея Русии, в первый год
святительства его, во славу всемогущей живоначальной Троицы отца и сына и
святого духа. Аминь.
У истоков русского книгопечатания Пер. М.В. Щепкиной. М., 1959. С. 216-220. 130
Иван Федоров - первый русский печатник. В 1553 г. Иоанн IV приказал строить
в Москве особый дом для типографии; но последняя была открыта только в 1563 г.;
когда в ней и начали работать первые русские печатники Иван Федоров и Петр
Мстиславец. Через два года ими был окончен печатанием "Апостол". Тотчас же по
выходе "Апостола" начались гонения со стороны переписчиков на печатников, и
Иван Федоров и Петр Мстиславец должны были бежать в Литву, где их радушно
принял гетман Хоткевич, который в своем имении Заблудове основал типографию.
Первой книгой, отпечатанной в Заблудовской типографии с помощью Ивана Федорова
и Петра Мстиславца, было "Учительное евангелие" (1568). Любя свое дело, Иван
Федоров, с целью продолжения его, переселился в Львов и здесь, в основанной им
типографии, напечатал второе издание "Апостола" (1574). Через несколько лет его
пригласил к себе князь Константин Острожский в г. Острог, где он напечатал, по
поручению князя, знаменитую "Острожскую Библию", первую полную Библию на
славяно-русском языке. Вскоре после этого "друкарь москвитин" скончался в
предместье г. Львова, в страшной нищете (дек. 1583). Ср. Бахтиаров "История
книги на Руси" (СПб., 1890). В. Р.
Начало московской книжности.
“Где чихнуть пришлось - запятая;
где икнулось - двоеточие,
а где табаку понюхать - точка”
Русская поговорка
Распространение грамотности на Руси.
Вопреки сложившемуся мнению о неграмотности средневекового человека, мы уже в
XIV в. находим в Москве весьма распространенную книжность (таким словом тогда
называли грамотность, умение читать книгу). Московское духовенство не могло
вести службу без книг. Поэтому “поповские сыновья”, рано обучавшиеся грамоте,
составляли основную массу московских переписчиков. Грамотными были и многие
купцы. Известные сегодня купеческие письма часто написаны весьма бойким
“книжным языком”. Обучение грамоте входило в программу воспитания и боярских
детей. Под грамотой в этих кругах понимали умение читать и петь псалмы.
Уровень такой грамоты был в то время в Москве достаточно высок. Недаром про
Дмитрия Донского говаривали, что он не обучен “тонкостям псалмопения и
стихословия”, то есть просто грамотен.
Центрами московской “книжности” были монастыри. Здесь накапливались книги,
создавались целые школы не только переписчиков, но и переводчиков.
Первые московские рукописные книги.
Уже Иван Калита придавал большое значение “многим книгам, написанным его
повелением”. Среди них находится и Сийское евангелие 1339 года - знаменитый
образец раннемосковской рукописной книги. Рукопись сделана по особому заказу
на пергамене, четким красивым уставом (самым торжественным и строгим из
почерков на Руси) и оформлена тонкими по красоте миниатюрами.
Уже в языке этой рукописи проявилось знаменитое “московское аканье”. В другом
Евангелии (1354 года) явно заметно стремление приблизить древний язык к
народному московскому языку (например, Иван вместо Иоанн). Заставка и
инициалы выполнены в виде зверей и растений красными и коричневыми линиями на
зеленом фоне.
Сбережение и восстановление книг москвичами.
Москвичи очень ценили свои книги. При наступлении Тохтамыша в 1382 году “книг
же толико множьство снесено с всего града, и из загародия, и ис сел, в
соборных церквах до стропа наметано, сохранения ради спроважено”. К
сожалению, все это богатство сгорело тогда в московском пожаре, учиненном
татарами.
После “татарщины” в московских монастырях споро занялись восстановлением
книг. Особо отличались старанием монахи Чудова и Андроникова монастырей.
Тогда- то в этих монастырях и сложился свой особый книжный стиль. Рукописи
выписывались мелко на пергаменте в два столбца и обильно украшались звериным
орнаментом. Почерк, которым переписывались книги, тоже был особым. Это был
знаменитый московский полуустав. Он сохранялся в печатных изданиях вплоть до
конца XIX века.
Старопечатный стиль московских рукописей.
Московские переписчики выработали и особый стиль орнаментики в рисованных
заставках. В XIX в. его назвали “старопечатным”. Это удлиненный
горизонтальный прямоугольник с выступающими украшениями в центре и по углам.
Внутри прямоугольника черно-белое клеймо в узорном радужном обрамлении.
Профессиональных переписчиков называли тогда в Москве ”робятами”, “писарями”,
“книгописцами”, “доброписцами”. Встречались и женщины -”доброписицы”.
Свитки-столбцы.
Листы рукописи склеивались в неимоверной длины свитки, называемые
“столбцами”. Так, текст Соборного уложения 1649 года записан на столбце
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
