Николай Бергий из Федорова сына сделал голландца Годерсона», — удивляется
Дамаскин. А несколько выше, рассказывая об «Апостоле самого первого издания»,
отмечает: «Книга очень редкая, о которой ученый муж Петр Колий, не зная,
думал, что от заводу сей типографии не осталось ни одной книги, но все во
время разорения Москвы от поляков погорели».
Вслед за послесловием «Апостола» 1564 года Дамаскин утверждает, что в Москве
«начали искать мастерства печатных книг» в 1553 году. Однако он не обратил
внимания на известное противоречие послесловия и тут же упоминает «30 лето»
царствования Ивана IV Васильевича, которое приходится на 1563 год. Кроме
«Апостола» Дамаскин называет и другие издания Ивана Федорова: «Новый Завет»
1580 года и «Острожскую Библию» 1581 года. Но что особенно интересно,
библиограф упоминает первопечатные книги, которые в настоящее время
неизвестны. Здесь мы подходим к проблеме, однозначно решить которую нам не
удастся.
Дело в том, что в труде Дамаскина великое множество ошибок. Сплошь и рядом
Дамаскин неверно прочитывал дату издания книги, ошибаясь на круглое число,
например, на 100 лет. Так, в его «Библиотеке...» появилась, например, запись
о «Беседах на 14 посланий апостола Павла» Иоанна Златоуста, будто бы изданных
в 1523 году в Киеве. На самом деле книга увидела свет в 1623 году. Дамаскин
называет, например, книгу «Копия с трактату перемирного меж его величеством
царем и великим князем Иоанном Васильевичем самодержцем всероссийским и
королем шведским Ирином, 14 учиненного 1564 года». Или еще одно описание с
такими подробностями, которые вроде бы свидетельствуют о том, что библиограф
самолично видел издание: «Книга о победе над враги, по обрезу золотому
оклеена кожею черною. Печатана в 1577 году, в полдесть...».
Названа также «Книга Григория Назианзина», будто бы напечатанная в 1565 году.
Архимандрит Леонид (Лев Александрович Кавелин, 1822-1891), очень много
сделавший для изучения истории раннего русского книгопечатания, по поводу
упоминаемых епископом Дамаскином неизвестных в библиографии книг писал, что
«сам в 1850-х годах видел одну из этих книг в частных руках, а именно: книгу
св. Григория Назианзина». При этом он не скупится на подробности: «Помню, как
будто сейчас смотрю на нее, эту книжку в 8-ю долю листа, напечатанную на
лоснящейся и пожелтелой от времени бумаге мелким и узким шрифтом, в черном
кожаном переплете. Могу указать, где возможно искать ее в настоящее время».
Мы в этом случае не столь оптимистичны, как архимандрит Леонид. Думается, что
Дамаскин имел в виду сборник переводов Епифания Славинецкого, в котором были
и труды Григория Назианзина. Сборник был выпущен в Москве в 1665 году.
Дамаскин, как всегда, ошибся ровно на 100 лет.
Сложнее обстоит дело с другим из названных Дамаскином изданий. В рукописном
собрании Московской Синодальной типографии, в основу которого положена
библиотека Печатного двора, хранится тетрадь в обложке из плотной синей
бумаги. В описи она именуется «Копии с дипломатических бумаг». Начинается она
текстом, название которого совпадает с названием одной из упомянутых
Дамаскином и неизвестных в библиографии книг — «Копия с трактату перемирного
меж его величеством царем и великим князем Иоанном Васильевичем самодержцем
всероссийским и королем шведским Ирином, 14 учиненного 1564 года по титулом».
Рукописное собрание Печатного двора было составлено главным образом из
рукописей, служивших оригиналами или использованных при правке и
редактировании текста богослужебных книг. Правда, тетрадь, о которой мы
говорим, имеет сравнительно позднее происхождение; она воспроизведена
скорописью начала XVIII века. Так или иначе, но ее бытование в библиотеке
Московской Синодальной типографии наводит нас на вполне определенные
размышления.
«Библиотека Российская, или Сведения о всех книгах в России с начала
типографии выходивших» епископа Дамаскина, как мы уже говорили, была издана
восемьдесят с лишним лет спустя после кончины ее автора. Поэтому честь
составления первого печатного репертуара церковнославянской и русской книги
выпала на долю Василия Степановича Сопикова. Однако прежде чем перейти к
рассмотрению его знаменитого труда, скажем несколько слов о книге, связанной,
как и «Камерный каталог», с Библиотекой Императорской Академии наук. Написал
ее библиотекарь Академического книгохранилища, Иоганн Вольрат, или же, как
его называли у нас, Иван Григорьевич Бакмейстер (умер в 1788 году). Он был
уроженцем Германии, но в России, куда он приехал в 1756 году, он провел всю
жизнь, проработав в библиотеке 32 года. В 1776 году он составил и выпустил в
свет на французском языке описание Академической библиотеки и кабинета
редкостей. Впоследствии книга была издана сначала на немецком , а затем и на
русском языках. Рассказывая о хранящихся в библиотеке старопечатных книгах,
он уделил внимание истории отечественного книгопечатания. Особенно подробен
текст, посвященный белорусскому просветителю и издателю Франциску Скорине.
Бакмейстер впервые в нашей литературе упомянул о попытке немецкого
авантюриста Ганса Шлитте привезти в нашу страну книгопечатников из-за рубежа.
Подробный рассказ об этой миссии впереди. Не в пример более поздним авторам
Бакмейстер не связывал начало московского книгопечатания с именами заезжих
иностранцев. «Сие достохвальное предприятие, — писал он, — исполнил царь
единственно своими русскими людьми, которых имена достойны перейти в
потомство». И называет эти имена — Иван Федоров и Петр Тимофеев Мстиславец.
Основным источником для библиотекаря послужило послесловие «Апостола» 1564
года, экземпляр которого был приобретен в 1730 году у солдата, принесшего
книгу в Академию наук. На страницах своего «Опыта...» Бакмейстер впервые
перепечатал текст послесловия, который впоследствии публиковался
неоднократно.
Из изданий Ивана Федорова Бакмейстер, кроме первопечатного «Апостола», знал
лишь «Острожскую Библию» 1581 года. В этом отношении он сделал шаг назад по
сравнению с епископом Дамаскином. Скажем напоследок, что И.Бакмейстер
составил в 1788 году каталог собрания Академической библиотеки,
непосредственно относящийся к нашей теме. Назывался он «Каталог находящимся в
Императорской библиотеке российским церковным книгам». Но каталог этот
остался в рукописи. В 1788 году, будучи в Петербурге, этот каталог
сдублировал и дополнил чешский славист Йосеф Добровский. Но и его записи
опубликованы не были.
Труды А.И.Богданова и епископа Дамаскина, как мы уже говорили, при жизни их
опубликованы не были. Поэтому слава первооткрывателя в интересующей нас
области досталась, впрочем вполне заслужено, Василию Степановичу Сопикову
(1765-1818), который, по словам Н.В.Здобнова, был «наиболее яркой фигурой в
библиографии первой четверти XIX века». Сопиков считал «историю
книгопечатания самою существенною частью библиографии», понимая под последней
ту сумму знаний, которую мы именуем книговедением. История книгопечатания —
это словосочетание впервые произносилось на русском языке. Сопиков был прежде
всего библиографом и занимался книгой. Нам кажется показательным, что,
несмотря на это, он предпочел расплывчатой и неопределенной истории книги
вполне конкретную, хотя и не столь эффектную историю книгопечатания. Эту
отрасль науки он полагал «необходимою для всех, желающих приобрести
основательные сведения о книгах, а наипаче для тех, коим вверено смотрение
над книгохранилищами».
В.С.Сопиков родился в небогатой купеческой семье, но точной даты его рождения
мы не знаем. Сведения о юных годах будущего библиографа крайне скудны.
Известно лишь, что он служил приказчиком у московского книгопродавца
Полежаева, а затем поступил к известному книготорговцу Никите Никифоровичу
Кольчугину (1753-1827). Будучи двадцати лет от роду Сопиков завел в
Петербурге собственную книготорговлю. Вскоре при книжной лавке от открыл
весьма значительную по тем временам «Библиотеку для чтения». Молодой
книготорговец рано заинтересовался библиографией. Первоначально его занятия в
этой области преследовали узкопрофессиональную цель — составление
книготорговых росписей.
Со временем круг интересов Василия Степановича расширяется. Отсутствие
сколько-нибудь полных библиографических указателей отечественной литературы
натолкнуло его на мысль составить полный список всех когда-либо выпущенных на
русском и церковно-славянском языках изданий. Так появился «Опыт российской
библиографии, или Полный словарь сочинений и переводов, напечатанных на
словенском и российском языках от начала заведения типографий до 1813 года».
Чтобы окончить «Опыт.» и донести его до читателя, Сопиков решил свернуть свою
книжную торговлю. В это время ему предложили должность помощника библиотекаря
Императорской Публичной библиотеки. Он с радостью согласился занять этот
пост, ибо работа в крупнейшем книгохранилище позволяла ему проверить и
дополнить указатель. Заметим, что библиотекарем, помощником к которому
определили Сопикова, был Иван Андреевич Крылов.
Первый том вышел в 1813 году. Он открывался «Предуведомлением», в котором
изложены взгляды Сопикова по теоретическим проблемам библиографии, а также
дан общий очерк истории книгопечатания. Сюда же приложен хронологический
список книг кирилловского шрифта, вышедших в свет с 1491 по 1700 годы, а
также список славянских типографий.
Первый том «Опыта российской библиографии» особенно интересен нам, ибо он
полностью посвящен славяно-русской кирилловской книжности. Всего было учтено
1737 изданий, описания которых библиограф разместил в алфавите названий и
авторов. Описания предельно кратки; сообщается лишь условное название книги,
место и время (без точной даты) выхода ее в свет. Библиограф отступал от
этого правила лишь в очень редких случаях.
Наш долг отметить, что в работе В.С.Сопикова довольно много ошибок. Некоторые
издания, указываемые им, в действительности не существовали.
Сведения о первопечатных изданиях и книгах Ивана Федорова, сообщаемые
Сопиковым в первом томе «Опыта...», более чем скромны. Ему известны лишь
московский и львовский «Апостолы» и «Острожская Библия».
Исторические построения В.С.Сопикова с современной точки зрения не
выдерживают никакой критики. Начать с того, что он первый ввел на страницы
историографии пресловутого Ганса Богбиндера, который будто бы обучал наших
мастеров типографскому искусству. По его мнению, «Апостол» 1564 года
«напечатан... под смотрением книгопечатного дела мастера датчанина Ганса». С
легкой руки Сопикова это имя начинает гулять по страницам историко-книжных
трудов, со временем сделавшись их постоянным атрибутом.
Общепринятым в течение длительного времени стало и объяснение Сопиковым
причин прекращения деятельности первой московской типографии: «История
оказывет нам, что первые изобретатели типографического искусства сначала во
всей Европе почитались волшебниками, а самое печатание дьявольским
наваждением... В России едва ли думали о том лучше. Следственно, иметь
печатные книги, а кольми паче, отправлять по ним божественную службу,
казалось тогда делом богопротивным. Книгопечатание у нас могло быть
ненавистным и по другим причинам: 1) богатые и знатные люди, а равно и
духовенство не могли не предвидеть, что от распространения оного все
рукописные редкие и многоценные книги, составлявшие тогдашние библиотеки,
скоро должны потерять важность и высокую цену; 2) ремесло многочисленных
писцов угрожалось совершенным уничтожением, а с тем вместе сии писцы должны
были лишиться и своего пропитания; 3) наконец сие книгопечатание изобретено
иноверными еретиками, к тому же главным смотрителем, а может быть и
учредителем московской типографии был иностранец датчанин, по прозванию Ганс.
Сих причин было довольно, чтоб книгопечатание, яко зловредное, остановить, и
печатников, как еретиков, из России выгнать».
Нет нужды, что современная наука отвергла все эти положения. Мы должны
подчеркнуть, что Сопиков в сложном вопросе о возникновении и прекращении
деятельности московской тмпографии Ивана Федорова впервые отошел от
мотивировок послесловия к «Апостолу» 1564 года и попытался высказать свое,
пусть и неверное, на наш взгляд, мнение.
Нельзя без волнения читать и тот восторженный панегирик книгопечатанию,
который в те трудные и противоречивые годы не мог не казаться рискованным и
смелым: «Никогда не должно смешивать пользы, происходящей от изобретения
типографического искусства, с злоупотреблением, какое можно из оного всегда
сделать: пусть некоторые люди, Катоны нынешних времен, огорченные сим
злоупотреблением, сильно вооружаются против книгопечатания. Но быстрые
успехи, сделанные в науках и художествах, после открытия оного, служат не
ложным доказательством великой оного пользы».
Умер Василий Степанович Сопиков 21 июля 1818 года в Петербурге. Последний,
пятый, том его труда вышел в свет уже после его кончины. В нем были помещены
и дополнения к первому тому. Описаны, в частности, и ранее не учтенные
издания первопечатников: «Учительное Евангелие» 1569 года, «Новый Завет» и
«Псалтырь» 1580 года и «Четвероевангелие», напечатанное Петром Тимофеевым
Мстиславцем в 1575 году в Вильне. Было опубликовано и послесловие последнего
издания.
Труд В.С.Сопикова не потерял своего значения и в начале ХХ столетия. В 1904-
1906 годах вышло в свет новое издание его, подготовленное библиографом и
библиофилом Владимиром Николаевичем Рогожиным (1859-1909).
Иван Федоров и возникновение книгопечатания в Москве и на Украине
Е.Л.Немировский
§2. Предпосылки и условия для книгопечатания
в России
§3. Начало книгопечатания в России
Часть4. Начало русского книгопечатания в работах чешских и польских исследователей
Один из основоположников современной славистики Йосеф Добровский (Josef
Dobrovsky, 1753-1829) с первых своих шагов на научной ниве интересовался
историей книгопечатания. В 1792 году он опубликовал исследование «О введении и
распространении книгопечатания в Чехии». Интереснейшая переписка Добровского
полна пассажей, непосредственно относящихся к нашей теме. Об изданиях Ивана
Федорова и, прежде всего, об «Острожской Библии» он знал уже в начале своей
ученой карьеры. 22 мая 1787 года в письме к словацкому библиографу и книголюбу
Иржи Рыбаю (1754-1812) он восклицает: «Я отдал бы половину своей библиотеки за
то, чтобы достать «Острожскую Библию». Этот достойный уважения памятник я видел
в Вене». Много лет спустя, 19 апреля 1828 года, Добровский писал о том же
слависту-филологу Бартоломею (Ернею) Копитару (1780-1844). Говоря об экземпляре
«Острожской Библии», который ему обещал прислать Копитар, 75-летний ученый
восклицал: «Если я могу рассчитывать на долгую жизнь и здоровье, я смогу найти
<этому экземпляру> достойное применение».
Возможность детально ознакомиться с изданиями Ивана Федорова Йосеф Добровский
получил во время своего путешествия по Германии, Дании, Швеции, России и
Польше, которое он совершил в 1792-1793 годах. В Петербург он прибыл 17
августа 1792 года. Здесь он работал в Библиотеке Императорской Академии наук,
где к тому времени уже был сформирован богатый фонд изданий кирилловской
печати. Путеводителями ученому служили «Камерный каталог» и рукописный труд
Иоганна Вольрата-Бакмейстера «Каталог находящимся в Императорской библиотеке
российским церковным книгам». Добровский в процессе работы в Академической
библиотеке составил и собственный список. В настоящее время он хранится в
Библиотеке Народного музея в Праге; выдержки из него были опубликованы в 1990
году Галиной Николаевной Моисеевой и Милославом Крбецом. Здесь мы, в
частности, находим следующую запись: «Apostol Mosc[vae] 1562». Г.Н.Моисеева
сделала из этой записи далеко идущие выводы. По ее мнению, речь шла о никому
не известном издании, опередившем первопечатный «Апостол» 1564 года на два
года. Между тем, в заметках Добровского вслед за приведенной выше записью
следует «n[on] adrst», то есть «отсутствует». Судя по всему, Добровский
прочитал об этом несуществующем издании в «Камерном каталоге», но в фондах
эту книгу не нашел. Запись «Apostol Mosc[vae] 7070 (1562)» М.Крбец и
Г.Н.Моисеева обнаружили и в выписках Й.Добровского, которые он делал в
библиотеке Московской Синодальной типографии. По их мнению, «это второй
экземпляр московского «Апостола», вышедшего за два года до первопечатного
«Апостола» 1564 г.». Нам представляется, что и эта запись была сделана под
воздействием «Камерного каталога».
Чешский ученый очень много сил отдал изучению «Острожской Библии» 1581 года.
В известном сборнике «Славин», изданном в Праге в 1808 году и переизданном в
1833 году, об этом издании рассказывалось в «Различных замечаниях о
славянских переводах Ветхого Завета», а также в статье «Рукописи библейских
книг». Продолжая дело, когда-то начатое Ж.Лелонгом, Добровский публикует в
1814 году на страницах сборника «Слованка» указатель «Переводы Библии на
славянские языки». Пять страниц этой работы посвящены «Острожской Библии».
В 1822 году в предисловии к своему известному труду «Грамматика славянского
языка» Й.Добровский сделал первую известную нам попытку изложить общую
историю славянского книгопечатания как кирилловским, так и глаголическим
шрифтом.
Добровский впервые в мировой историографии предпринял сопоставительное
текстологическое исследование славянских старопечатных изданий, избрав для
этого евангельские тексты и апостольские «Послания», а также тексты из
ветхозаветной «Книги пророков» в венецианском «Требнике» 1538-1540 годов.
Божидара Вуковича и соответствующие разделы «Острожской Библии». По его
мнению, указанные тексты в этих изданиях «мало отличаются. А чтения из
«Пророков» — напротив». Мнение это подкреплялось соответствующими примерами.
Впоследствии из этих, пока еще робких попыток Добровского выросло целое
направление в историографии раннего русского книгопечатания.
Источником для рассказа о начале книгопечатания в Москве Добровскому послужило
послесловие к «Апостолу» 1564 года, с экземпляром которого он ознакомился в
Москве в библиотеке Синодальной типографии. О мифическом «Апостоле» 1562 года,
будто бы виденном им в той же типографии, он в этой, да и во всех других своих
работах, ни разу не вспоминает, что лишний раз свидетельствует об ошибочности
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
