Царского было 850 древних рукописей и 444 старопечатных издания. Назовем
прежде всего прекрасный подбор изданий Анонимной типографии, работавшей в
Москве до Ивана Федорова. Были и все известные к тому времени издания Ивана
Федорова и Петра Тимофеева Мстиславца.
Собрание Царского было куплено графом Алексеем Сергеевичем Уваровым (1825-
1884), основателем и первым президентом Московского Археологического
общества, и перевезено из Москвы в его усадьбу в селе Поречье. В 1917 году
это собрание поступило в Государственный Исторический музей, где книгам были
возвращены старые индексы с упоминанием фамилии первого владельца.
Исключительно богатую библиотеку старопечатных изданий кирилловского шрифта
собрал петербургский купец Алексей Иванович Кастерин (1806-1847). О нем мы
знаем лишь то, что в свое время не без иронии рассказывал И.П.Сахаров:
«Родился он... в Пошехонском уезде Ярославской губ. Отец его тогда был еще
господским крестянином. С отцом переселился в Москву после 1812 года. Прежде
собирал он голубей, потом начал собирать для сада цветы. В это время
познакомился он с садоводом купцом Зубчаниновым, известным писателем. Этот
приучил его читать книги — повести и романы. Брошены были голуби и цветы, и
груды книг всякой всячины полетели из лавки Исаева... Старинаром он сделался
после 1829 года».
Количественные параметры этой коллекции поражают — 1026 изданий. У Кастерина
были безвыходные «Четвероевангелия» и все известные к тому времени издания
Ивана Федорова. Среди последних — один уникум: «Хронология» Андрея Рымши 1581
года. Эта напечатанная в Остроге листовка по сей день известна лишь в
единственном кастеринском экземпляре. Каталог этой коллекции, о котором речь
пойдет позднее, составил В.М.Ундольский. После смерти Кастерина его
библиотека была куплена за 10 тыс. рублей богатым меценатом Степаном
Федоровичем Соловьевым, который в 1848 году подарил ее Императорской
Публичной библиотеке.
Почти ничего не знаем мы о московском книготорговце А.С.Ширяеве, в коллекции
которого было 256 старопечатных изданий. Среди них и безвыходное узкошрифтное
«Четвероевангелие», которое в литературе долго называли «Ширяевским».
Коллекция эта была приобретена Библиотекой Российской Академии.
Позднее мы познакомим читателей и с другими замечательными книжными
собраниями, в которых были первопечатные издания.
Деятельным и весьма уважаемым членом Румянцевского кружка был митрополит
Евгений (Евфимий Алексеевич Болховитинов). Занимаясь в Московской духовной
академии, он одновременно слушал лекции в Московском университете.
Делом жизни Евгения Болховитинова было составление биографического словаря
российских писателей. Первый вариант этого труда, который впоследствии
неоднократно дополнялся, переделывался и издавался, начал печататься в 1805
году на страницах журнала «Друг просвещения» в виде отдельных статей. К
сожалению, журнал этот вскоре перестал выходить. Но Болховитинов успел
опубликовать здесь статью по истории русского книгопечатания — «Иоанн
Федоров». Впоследствии митрополит неоднократно возвращался к этой теме. В
1813 году он опубликовал в журнале «Вестник Европы» статью «О славяно-русских
типографиях». Пять лет спустя та же статья появилась на страницах «Словаря
исторического о бывших в России писателях духовного чина, грекороссийския
церкви». Издание это, предпринятое на средства Николая Петровича Румянцева,
изобиловало грубейшими опечатками и ошибками. «Радость моя скоро преминилась
на печаль, — писал Румянцев Болховитинову, — когда я усмотрел, что сие для
меня по многим причинам драгоценное сочинение издается в свет так дурно».
Граф приказал изъять из всего тиража первый лист с его гербом: «Не принесет
мне то чести, а неминуемо подвергнет меня осуждению, что на сих листах
сказано, что изданию таковому я причиною».
Ошибки были устранены во втором издании, вышедшем в 1827 году и «инде вновь
совершенно переделанным». Дополнена и переработана была и статья «Иоанн
Федоров».
Мы, таким образом, имеем четыре варианта одной и той же статьи,
опубликованной на протяжении двадцати с лишним лет, а именно в 1806, 1813,
1818 и 1827 годах. Каждый раз, готовя статью к печати, Евгений Болховитинов
дополнял и несколько перерабатывал ее. Знакомясь со всеми четырьмя
вариантами, легко проследить постепенное становление истории начального
периода славянского книгопечатания.
Из года в год растут сведения Евгения Болховитинова о книгах, напечатанных
Иваном Федоровым. В 1806 году ему были известны лишь «Апостол» 1564 года и
«Острожская Библия». Правда, он утверждал, что «после «Апостола» напечатано
было еще «Евангелие» другим шрифтом гораздо крупнейшим и также весьма чистых
букв, форматом в малый лист, но с таким же неисправным правописанием, только
в нем уже означен и щет листов под нижними углами правой страницы». В этом
сообщении, источник которого не вполне ясен, мы узнаем безвыходное
широкошрифтное «Четвероевангелие». Об «Апостоле» же 1564 года Евгений
Болховитинов сообщает неверные сведения: «...нет также щета листов и страниц,
а только... типографская сигнатура тетрадей». В действительности дело обстоит
как раз наоборот.
После издания «сих двух книг (то есть «Апостола» и «Евангелия». — Е.Н.), —
повествует Евгений, — типографщик Иоанн Федоров вызван в волынский город
Острог для заведения типографии у князя Константина Ивановича Острожского».
Ни заблудовских, ни львовских изданий Ивана Федорова митрополит в 1806 году
еще не знал. Да и Константина Константиновича Острожского спутал с его отцом.
В первом издании «Словаря...» Евгений Болховитинов уже повествует о львовском
«Апостоле» 1574 года и вслед за его послесловием рассказывает о бегстве
первопечатников из Москвы, их работе в Заблудове у гетмана Григория
Александровича Ходкевича, переезде во Львов. Появляются сведения о
заблудовском «Евангелии Учительном», об острожской «Псалтыри» с «Новым
Заветом». Во всех этих дополнениях и уточнениях большой заслуги митрополита
Евгения нет — второе издание «Словаря...» появилось уже после выхода в свет
трудов К.Ф.Калайдовича и П.И.Кеппена, о которых речь впереди.
Однако в заслугу Евгению мы несомненно можем поставить попытки социально-
исторического анализа обстоятельств введения книгопечатания на Руси и, в
частности, первое упоминание в связи с этим о деятельности и решениях
Стоглавого Собора. Еще в 1806 году на страницах «Друга просвещения» Евгений
цитировал выступление на Соборе царя Ивана IV Васильевича.
В целом же «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного
чина...» был явлением незаурядным. Недаром вступительная статья к новейшему
изданию этого словаря названа «Краеугольный камень православной исторической
науки».
Заканчивая обзор работ Евгения Болховитинова в области истории русского
первопечатания, отметим, что ученый митрополит был человеком своего времени и
своего социального класса. 14 декабря 1825 года он оказался на Сенатской
площади — конечно, не среди восставших, а на противоположной стороне, в роли
«увещевателя». Миссия Евгения не имела успеха, декабристы его слушать не
захотели. При всех попытках последнего времени пересмотреть роль декабристов
в отечественной истории, наши симпатии остаются на стороне героической, но
обреченной на провал попытки повести Россию по другому пути.
В интересующей нас области значительно больших успехов добился другой член
Румянцевского кружка — К.Ф.Калайдович. Но прежде чем речь пойдет о нем,
скажем несколько слов о журнале, в котором печатались его работы. Первые шаги
историографии интересующего нас предмета связаны с журналом «Вестник Европы».
Напомним, что именно в нем в 1813 году была опубликована статья Евгения
Болховитинова «О славяно-русских типографиях».
«Вестник Европы» был основан в 1802 году при Московском университете. Его
первым редактором был Николай Михайлович Карамзин (1766-1826). Автор «Бедной
Лизы» и «Истории государства Российского» увлекавшийся одновременно и
литературой и историей, создавал журнал по своему образу и подобию. В те годы
в условиях растущего интереса к отечественной истории начинание Карамзина
имело успех. Выкристаллизовался своеобразный тип «журнала литературы, наук и
художеств», уделяющего большое внимание тому жанру, который мы ныне называем
научно-художественным. Впоследствии по тому же пути пойдут «Друг просвещения»
(1804-1806), уже знакомый нам по первой статье митрополита Евгения,
«Отечественные записки» (1815-1830) Павла Петровича Свиньина (умер в 1839
году), «Северный архив» (1822-1828), основанная известным петербургским
издателем Александром Филипповичем Смирдиным (1795-1857) «Библиотека для
чтения» (1834-1865) и, в какой-то мере, пушкинский «Современник». Все эти
журналы уделяли определенное внимание вопросам книжного дела — как
современного, так и ушедшего в Лету.
В 1805 году редактором «Вестника Европы» стал Михаил Трофимович Каченовский
(1775-1842). Он оставался на этом посту до 1830 года, причем
непродолжительное время разделял редакторское кресло с поэтом Василием
Андреевичем Жуковским (1783-1852).
М.Т.Каченовский проявлял определенный интерес к истории книгопечатания.
Правда, его личный вклад в изучение вопроса невелик. Он ограничивается
статьей «О Святополке Фиоле, краковском типографщике, первом издателе книг
церковно-славянских». Статья эта, опубликованная в 1819 году, представляет
собой изложение соответствующих глав «Истории краковских типографий» Ежи
Самуеля Бандтке. Верный своей традиции регулярно знакомить читателей
«Вестника Европы» с последними достижениями западноевропейской историографии,
Каченовский, естественно, не мог пройти мимо книги Бандтке. Именно
Каченовскому принадлежит заслуга первого упоминания имени Швайпольта Фиоля на
страницах русской печати.
Более по интересующему нас вопросу редактор «Вестника Европы» ничего не
писал. Однако в своем журнале он опубликовал ряд немаловажных статей,
представляющих собой серьезный вклад в историографию русского первопечатания.
Автором большинства из них был Константин Федорович Калайдович (1792-1832),
недолгая жизнь которого была целиком отдана науке.
Еще на студенческой скамье, шестнадцатилетним юношей, он выпустил в свет
книжку «Плоды трудов моих, или Сочинения и переводы К. Калайдовича» (М.,
1808). Девятнадцати лет от роду Калайдович был избран членом Императорского
Общества истории и древностей Российских. Очень рано пробудился у Калайдовича
интерес к старой книге. Он собрал неплохую библиотеку и начал писать «Историю
книгопечатания в России». По его словам, труд этот был закончен еще до ухода
его в армию во время Отечественной войны против войск Наполеона. К сожалению,
мы лишены возможности проверить правдивость этих слов: библиотека и архив
Калайдовичей сгорели во время московского пожара 1812 года.
Так или иначе, но уже в 1813 году на страницах «Вестника Европы» появляется
статья Калайдовича «Иоанн Федоров, первый московский типографщик». По сути
дела, это было первое специальное исследование, посвященное жизни и
деятельности первопечатника, ибо в статьях митрополита Евгения
рассматривалась история славянского книгопечатания в целом. По сравнению с
Евгением Болховитиновым молодой ученый сделал большой шаг вперед. Правда, и
для него послесловия старопечатных книг остаются основой основ и он публикует
в своей статье тексты послесловий московского и львовского «Апостолов». Но
вместе с тем он старается привлечь к вопросу о возникновении книгопечатания
на Руси свидетельства современных этому событию исторических источников.
Датой основания первой русской типографии Калайдович считает 1553 год. «Иван
IV, — пишет он, — в 1553 году решился, одобренный в намерении своем
митрополитом Макарием, завести первую в Москве и во всей великой России
типографию». Калайдович знает уже большинство федоровских изданий: «Апостол»
1564 года, «Учительное Евангнлие» 1569 года, «Апостол» 1574 года, «Псалтырь»
и «Новый Завет» 1580 года, «Библию» 1581 года. К утверждению митрополита
Евгения о Евангелии, изданном первопечатниками после московского «Апостола»,
относится осторожно: «Мне сего издания видеть не приходилось».
Вместе с тем молодой ученый подчеркивает, что знания его современников об
обстоятельствах введения книгопечатания в Москве еще совершенно недостаточны.
Говоря об этом, он набрасывает список проблем, которые должны быть решены в
первую очередь: «Время и место рождения их (то есть первопечатников. — Е.Н.)
неизвестны, равно как и то, где и как образовали они свои способности.
Учились ли сему искусству прежде, или только по повелению царскому? Буквы,
употребленные ими к печатанию, отлиты в Москве ли или в чужих краях? Вот
вопросы, на которые приятно бы слышать удовлетворительные ответы». К
сожалению, и в наши дни многие из этих вопросоа так же далеки от решения, как
и во времена Калайдовича.
Девять лет спустя на страницах все того же «Вестника Европы» К.Ф.Калайдович
снова вернулся к интересующей нас теме. Новая статья его — «Записка об Иоанне
Федорове» написана на значительно более обильном материале, чем первая. За
прошедшие годы Калайдович отыскал в Синодальной библиотеке весьма важную для
нас рукопись, содержащую «Сказания» о начале московского книгопечатания,
написанные в XVII столетии. Мы уже познакомили читателя с этими памятниками.
Напомним, что в 1836 году они будут напечатаны Павлом Михайловичем Строевым и
на протяжении многих десятилетий станут, наряду с послесловиями старопечатных
книг, основным источником для истории раннего русского книгопечатания. Нельзя
забывать, что именно К.Ф.Калайдович ввел эти источники в оборот науки — это
его большая заслуга.
Использует в своей статье Калайдович и другие новые материалы — сведения о
Гансе Шлитте, вербовавшем ремесленников для России в Германии — об этом писал
Н.М.Карамзин , а также послание датского короля Кристиана III Ивану Грозному,
опубликованное в 1816 году в Дании.
Польский историк и литератор Адам Чарноцкий (1784-1825), приехавший в
Петербург в 1819 году и известный здесь под псевдонимом Зориан Долуга
(Доленга)-Ходаковский, рассказал Калайдовичу о том, что во Львове сохраняется
надгробный камень Ивана Федорова. Константин Федорович попросил П.И.Кеппена,
собиравшегося путешествовать по Европе, проверить это известие. Последний,
как писал Калайдович, «проезжая через Львов, исполнил мою просьбу и снял на
месте верное с оного изображение».
Сведения о надгробном камне в русской печати опубликовал впервые П.И.Кеппен.
Однако надпись на камне была передана им с ошибками. Калайдович исправил
ошибки. В качестве приложения к статье в одном из следующих номеров «Вестника
Европы» он впервые опубликовал изображение камня.
В 1823 году К.Ф.Калайдович печатает «Библиографическое известие о Евангелии
учительном, напечатанном в Заблудовье 1569 года первыми московскими
типографщиками». Это первое в России исследование, посвященное отдельному
изданию Ивана Федорова. С «Учительным Евангелием» Калайдович столкнулся
впервые в 1821 году, когда по поручению Н.П.Румянцева готовил к печати
сборник «Памятники российской словесности XII века. Сочинения Кирилла
Туровского, митрополита Никифора, Даниила Заточника, вопросы Кирика» (М.,
1821). В заблудовское «Учительное Евангелие» включено «Кирила недостойного
мниха слово на Вознесение Господне». Этот факт Калайдович отметил в
предисловии к «Памятникам российской словесности».
Описание заблудовского издания, опубликованное в 1823 году, во многих
отношениях удовлетворяет современным требованиям. Перечислены внешние
признаки издания. Перепечатаны выходные сведения. Дано подробное, с цитатами,
изложение предисловия гетмана Григория Ходкевича. Отмечены типографские
особенности: «...напечатана в лист, шрифтом одинаким с московским и львовским
Апостолами»; «содержание глав означено на каждом листе вверху, инде на полях
киноварные выноски служат указанием гласов и евангелий». Дано описание
известных автору экземпляров «Учительного Евангелия» и приведен текст
вкладных и владельческих записей на этих экземплярах.
Интересы К.Ф.Калайдовича не ограничивались историей одного лишь
восточнославянского книгопечатания. В 1819 году он опубликовал в «Вестнике
Европы» статью «Дополнительные сведения о трудах Швайпольта Феоля,
древнейшего славянского типографщика». Статья была задумана как дополнение к
сведениям, сообщаемым Е.С.Бандтке, с трудом которого русскую читающую публику
познакомил М.Т.Каченовский. Статья Калайдовича очень понравилась
Н.П.Румянцеву, и он решил напечатать ее отдельным изданием, что и было
сделано в следующем, 1820 году. Тираж этого первого отдельно изданного
отечественного труда по истории книгопечатания был невелик — всего 30 экз. На
обложке книги в овальном медальоне были помещены профильные изображения
первых типографов Иоганна Гутенберга, Иоганна Фуста и Петера Шеффера.
Немалой заслугой К.Ф.Калайдовича было то, что он открыл «Триодь цветную»
Швайпольта Фиоля. Издание это во всех сохранившихся экземплярах, кроме
одного, не имеет выходных данных. Калайдович атрибутировал его краковскому
первопечатнику единственно лишь по идентичности шрифта с тем, которым
напечатаны подписанные Фиолем издания. Он в этом случае применил метод,
который впоследствии нашел широкое распространение в книговедении.
В течение всей своей жизни К.Ф.Калайдович разыскивал и собирал материалы для
истории русского книгопечатания. К сожалению, восстановить свою старую работу
или же написать новый очерк истории отечественного книжного дела он не успел.
Переписка его заполнена подчас весьма интересными сведениями по этому
предмету. Здесь не место и не время рассказывать об этом. Приведем лишь
выдержку из письма от 27 января 1823 года к директору Московской Синодальной
типографии П.Д.Левашеву. Здесь есть упоминания еще о двух не дошедших до нас
трудах по истории книгопечатания. Калайдович пишет: «...Прочитываю ваши
любопытные “Записки о типографии”». Далее он напоминает Левашеву: «Вы
изволили обещать мне какую-то старую книгу из вашего архива в черном кожаном
переплете, в которой находятся исторические известия о типографии...». О
какой книге здесь идет речь? Мы не знаем этого! Не дошли до нас и «Записки»
П.Д.Левашева.
Другой член Румянцевского кружка — Петр Иванович Кеппен был удивительно
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
