По первому фактору "Общее благополучие - неблагополучие" позиция "я такой, какой есть" после проведения психотерапии значительно переместилась в сторону большего благополучия и практически достигла позиции "я в мечтах" - до проведения гипнотерапии. То есть наличное состояние пациентов после проведенного гипнотерапевтического лечения приблизилось к их мечте о желанном будущем - в их самоощущении это лечение достигло своей цели. Прогноз собственного будущего ("я через три года") также существенно сместился в благоприятном направлении. После лечения восприятие ролевых позиций "уверенный в себе человек", "делец", "хороший семьянин", "типичный человек" и "верующий" также стало оцениваться по фактору "Общее благополучие - неблагополучие" более позитивно, в то время как "отбывающий заключение", "ведущий бессмысленный образ жизни", "злоупотребляющий алкоголем человек" и "несчастный человек" стали восприниматься еще более несчастными и неблагополучными. В результате проведенных сеансов гипнотерапии произошла еще большая поляризация ролевых позиций по фактору "Общее благополучие - неблагополучие".
Динамика ролевых позиций по второму фактору "Упорядоченность бытия - жизненная нестабильность (готовность к переменам)" выявила парадоксальную тенденцию некоторого смещения "упорядоченных" ролевых позиций "хороший семьянин", "уверенный в себе человек", "типичный человек", "делец" в сторону меньшей упорядоченности бытия при существенной склонности к переменам "я такой, какой есть", "я в мечтах" и "я через три года". Восприятие же "неупорядоченных" ролевых позиций "ведущий бессмысленный образ жизни", "отбывающий заключение" и "злоупотребляющий алкоголем человек" сместилось у наших респондентов в сторону несколько большей упорядоченности жизни. Этот неожиданный результат, на наш взгляд, можно объяснить следующим образом. Как замечено наркологами, люди, "завязавшие" с употреблением алкоголя или наркотиков, очень часто меняют и предыдущий стиль жизни: разводятся, меняют работу, окружение. Вообще, для тех, кто склонен к наркотизации, характерна несколько бунтарская натура, неудовлетворенность обыденной жизнью, тяга к трансцендентальному. Алкоголь (или наркотики) является ключом, открывающим путь в измененные состояния сознания, бесплатным входом в запредельно-трансцендентальное, как бы "на дармовщину". Но за все в своей жизни человек чем-то платит - в данном случае здоровьем, временем и нереализованной потребностью в самоактуализации. Одна из интерпретаций библейского первородного греха заключается в том, что, сорвав в райском саду плод с дерева знания, Адам и Ева получили их без вложения труда, духовного поиска, искания, словами Пушкина: "без божества, без вдохновенья, без слез, без боли, без любви". Да и взять в сокровищнице запредельного можно только то, что ты способен увидеть, то, что доступно твоему духовному оку, и стяжатель духовности (трансцендентальный воришка) способен украсть лишь минуты замутненного сознания с последующим тяжелым похмельем.
Таким образом, парадоксальный результат еще большего отхода от структурированного бытия наших пациентов можно объяснить нарастанием после гипнотерапии чувства пассионарности (см. [8]), тяги к изменениям, где неупорядоченность бытия является обратной стороной открытости к изменениям. Такая интерпретация динамики ролевых позиций по второму фактору является, конечно, не более чем гипотезой и нуждается в дальнейшем исследовании.
Динамика третьего фактора "Толерантность (терпимость) - нетерпимость" свидетельствует о незначительном, но планомерном нарастании миролюбия, терпимости и доброго отношения к окружающим у наших пациентов. Возможно, что увеличение собственного благополучия, снятие тревожности и подавленности в ходе гипнотерапии благоприятно сказывается на их отношении к окружающим и усилении толерантности, а терпимость, в свою очередь, предохраняя от негативных эмоций, делает человека более благополучным в самых разных аспектах бытия. О взаимосвязи этих факторов свидетельствует и наиболее высокий (в матрице их интеркорреляций) коэффициент корреляции первого и третьего факторов, равный 0.7, что говорит об их весьма относительной независимости. Согласно содержанию третьего фактора, являющегося "отщеплением" от первого, но сохраняющего с ним смысловую связь, доброе отношение к окружающим - необходимое условие внутреннего благополучия человека, его физического, социального и психического здоровья.
Динамика четвертого фактора, интерпретированного нами как движение к осмысленности бытия, показывает, что практика вхождения в измененные состояния сознания пробуждает интерес и тягу к трансцендентальному, к Богу. Читатель, поверхностно знакомый с современными психотехниками в духе М. Эриксона, В. В. Кучеренко и др., может выразить недоумение: как состояние гипнотического сна способствует такому высокому, связанному со свободным и осознанным выбором человека состоянию, как вера. Если измененные состояния сознания (в первую очередь медитация) - существенный компонент буддийской, индуистской и отчасти суфийской религиозной практики, то Русская Православная Церковь весьма настороженно относится к психотехникам, в частности к гипнозу, как средству воздействия на другого, пусть и с весьма благими (связанными с лечением) намерениями. Один из церковных иерархов на Международном семинаре по борьбе с алкоголизмом и наркоманией высказался так: "Русская Православная Церковь никогда не опустится до воздействия на человека на бессознательном уровне". Столь настороженное отношение, на наш взгляд, связано с бытующим в обыденном сознании представлением о гипнозе как форме подавления одной (более сильной) воли другой (слабой и пассивной). Современные суггестивные лечебные психотехники включают как медицинский гипноз (чаще всего направленный на релаксацию пациента и погружение его в снимающий напряжение и тревогу гипнотический сон), так и непрямой мягкий эриксонианский гипноз, представляющий медитативную работу с образами, где суггестор выступает скорее сталкером, вводящим пациента в мир измененных состояний сознания. Такой "постэриксонианский" лечебный гипноз, используемый Ю. А. Вяльбой и В. В. Кучеренко и опирающийся на разработанный В. В. Кучеренко метод сенсорного психосинтеза, представляет собой совместную работу двух людей: один из них (гипнотерапевт), входя в измененные состояния сознания и продуцируя эмоционально насыщенные образы, заражает, индуцирует другого (пациента) своим творчеством, как бы приглашая его к сотворчеству. Как высказался однажды Н. Бердяев, нельзя выучить Гегеля, но можно научиться мыслить по-гегелевски. Аналогично гипнотизер не внушает готовые образы пациенту, а, индуцируя эмоциональные состояния, помогает ему построить эти образы. От богатства чувственного и ментального опыта пациента зависит тот иллюзорный мир, который он возведет с помощью гипнотизера. Поэтому, согласно нашей интерпретации процесса немедицинского гипноза, пациент вовсе не является пассивной, подверженной директивному воздействию стороной, как не является таковой читатель поэтического текста или зритель театрального спектакля. Работа пациента в измененном состоянии сознания способствует формированию у него установки на наличие иного мира, не сводимого к бытовой реальности, пробуждает его интерес к трансцендентальному.
Мы, конечно, далеки от приписывания лечащимся от алкоголизма пациентам чего-то вроде духовного поиска и богоискательства. Однако не отрицаем возможности пробуждения вкуса к трансцендентальному не только через традиционные (для православия) религиозные практики поста и молитвы, но и через широко используемые плохо рефлексируемые в канонической церковной службе - суггестивные и медитативные практики.
Прогностический аспект психосемантической модели. Если рассмотреть на приведенных выше рисунках векторы, отражающие динамику ролевых позиций, то совершенно очевидно, что она представляет собой не случайное и хаотичное (броуновское) движение, а описывается некоей закономерной трансформацией, напоминающей движение звезд на ночном небе. При обсуждении данного феномена экс-президент Ассоциации искусственного интеллекта, математик Д. А. Поспелов предположил, что картина трансформации ролевых позиций подпадает под так называемые аффинные преобразования, связанные со сжатием/растяжением семантического пространства, формула которых описывается неким функционал-оператором. Доказательство этой гипотезы является творческой задачей. Ее решение требует кооперации с математиками и нуждается в систематической проверке. Но если эта гипотеза верна, то ее следствия чрезвычайно важны для психосемантики, да и всей психологической науки. Действительно, если имеются закономерности трансформации семантических пространств, вызванные гипнотическим или эмоциональным воздействием на психическое состояние субъекта, и эти закономерности можно описать единой формулой для каждого воздействия, то, зная функционал-оператор, трансформирующий семантическое пространство из одного фазового состояния в другое, можно предсказать трансформации коннотативных значений объектов (будь то социальные события, рекламные ролики товаров, образы литературных героев или имиджи политиков). Это не только касается объектов, в результате трансформации коннотаций которых выводилась формула функционал-оператора, но и позволяет предсказать характер изменения отношений респондентов к реалиям, не относившимся к объектам предварительного рассмотрения. Аналогично тому, как, "прикинув" кривизну "кривого зеркала" по растяжению или сжатию собственного лица, можно предсказать не только деформацию лиц попутчиков, но и искажения отраженных ветвей деревьев, фасадов домов и т.п.
При таком понимании эмоции, аффекты или психические состояния меняют кривизну (метрику) и размерность семантических пространств сознания (см. [20, 21]), выстраивая бесконечное множество релятивистских ментальных миров человеческого бытия. Системы ассоциативных связей, функциональные ментальные карты, вся система памяти оказываются производной от эмоционального состояния и духовной жизни индивида, обеспечивая информационный ресурс субъекта, значительно превышающий непосредственный жизненный опыт.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Братусь Б. С. Аномалии личности. М., 1991.
2. Братусь Б. С., Сурнов К. Г. Методика формирования установок на трезвость в ходе групповых психокоррекционных занятий с больными алкоголизмом // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. 1983. N3.
3. Гримак Л. П. Как жить в гармонии с собой. М., 2002.
4. Гримак Л. П. Тайны гипноза: современный взгляд. СПб., 2004.
5. Годэн Ж. Новый гипноз. Введение в эриксоновскую гипнотерапию. М., 2003.
6. Гриндер Д., Бэндлер Р. Структура магии. М., 1995.
7. Гроф С. Холотропное сознание. М., 2002.
8. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера земли. М., 1997.
9. Дауд Т. Когнитивная гипнотерапия. СПб.: Питер, 2003.
10. Кучеренко В. В. Сенсомоторный психосинтез // Психология. Словарь / Под ред. А. В. Петровского. М., 1990. С. 357 - 358.
11. Кучеренко В. В., Петренко В. Ф., Россохин А. В. Измененные состояния сознания: психологический анализ // Вопросы психологии. 1998. N 3. С. 70 - 78.
12. Майков В., Козлов В. Трансперсональная психология. Истоки, история, современное состояние. М., 2004.
13. Мышляев С. Гипноз. Личное влияние? Нижний Новгород, 1993.
14. Насиновская Е. Е. Исследование мотивации личности с помощью гипноза: Автореф. дисс. ... канд. психол. наук. М., 1982.
15. Овчинникова О. В., Иткин Н. Г., Авдеева Н. Н., Насиновская Е. Е., Перес З. Л. Опыт изучения мотивов человека с применением техники гипноза и применением косвенных внушений // Психологические исследования. М., 1974. Вып. 6. С. 20 - 33.
16. Овчинникова О. В., Насиновская Е. Е., Иткин Н. Г. Гипноз в экспериментальном исследовании личности. М.: Изд-во МГУ, 1989.
17. Падун М. А., Тарабрина Н. В. Когнитивно-личностные аспекты переживания посттравматического стресса // Психол. журн. 2004. Т. 25. N 5. С. 5 - 15.
18. Петренко В. Ф. Основы психосемантики. СПб., 2005.
19. Петренко В. Ф., Вайшвилайте В. Особенности категоризации собственного дефекта у людей с нарушением зрения // Вестник МГУ. Серия "Психология". 1993. N 3. С. 61 - 65.
20. Петренко В. Ф., Кучеренко В. В. Искусство суггестивного воздействия // Российская наука: дорога жизни. М.: Российский фонд фундаментальных исследований, 2002. С. 350 - 957.
21. Петренко В. Ф., Кучеренко В. В., Нистратов А. А. Влияние аффекта на семантическую организацию значений // Текст как психолингвистическая реальность. М., 1982.
22. Петренко В. Ф., Кучеренко В. В. Цвет и эмоции // Вестник МГУ. Серия "Психология". 1988. N 3. С. 70 - 82.
23. Полунина А. Г., Давыдов Д. М., Брюн Е. А. Нейропсихологические исследования когнитивных нарушений при алкоголизме и наркомании // Психол. журн. 2005. Т. 26. N 5. С. 70 - 76.
24. Россохин А. В., Измагурова В. Л.. Личность в измененных состояниях сознания. М., 2004.
25. Сурнов К. Г. Некоторые принципы психологической реабилитации больных алкоголизмом // Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. 1981. Вып. 12. С. 1866 - 1870.
26. Тихомиров О. К., Райков В. К., Березанская Н. А. Об одном подходе к исследованию мышления как деятельности личности // Психологические исследования творческой деятельности. М., 1975.
27. Шерток Л. Гипноз. М., 2002.
28. Япко М. Д. Введение в гипноз. М., 2002.
29. Beck J.S. Cognitive therapy: basics and beyond. N.Y., 1995.
30. Ellis A. Rational-emotive imaginery: RETversion. N.Y., 1993.
ALTERED STATES OF CONSCIOUSNESS PSYHOSEMANTICS
(on the alcoholism's hypnotherapy material) V. F. Petrenko*, V. V. Kucherenko**, Ju. A. Viyl'ba***
*Corresponding Member of PAS, professor, head of communication and psychosemantics laboratory, MSU after M.V. Lomonosov
** Psychotherapist, hypnologist, research assistant, the same laboratory
*** Psychotherapist, Moscow
Changes of socio-psychological attitudes of alcoholics in the course of their treatment with the help of hypnotherapy are considered. Such orientation of research is connected with the system-defined character of patient's personality transformation. The transformation of image of self, social stereotypes and attitudes in the course of alcoholics' hypnotherapy is described in the article. Hypnotherapy was accomplished by the sensomotor psy-chosynthesis and consisted of 10 seances. Before and after the treatment the patients' inquiry by means of psy-hosemantics methods was conducted and semantic spaces describing the dynamics of image of self and a number of social stereotypes-types were constructed. The research shows the positive dynamics of health and self-perception of patients and allows to set up a hypothesis about the "affine" character of patients' semantic space transformation in the course of hypnotherapy.
Key words: psyhosemantics, altered states of consciousness, hypnotherapy, image of self, affine transformations.
ТЕОРИЯ ПРИВАТНОСТИ КАК НАПРАВЛЕНИЕ ЗАРУБЕЖНОЙ ПСИХОЛОГИИ
Автор: С. К. НАРТОВА-БОЧАВЕР
С. К. Нартова-Бочавер
Доктор психологических наук, профессор кафедры дифференциальной психологии МГППУ, Москва
Представлено одно из направлений зарубежной психологии - психология приватности, находящаяся на пересечении средового подхода и проксимики. Психологическая приватность понимается как способ создания и поддержания идентичности посредством селекции контактов и информации извне. Приватность проявляет себя в таких качествах, как дистанция, личное пространство, территориальность и персонализация. Рассматриваются эмпирические данные о коррелятах психологической приватности; анализируются достоинства, недостатки, прикладное значение и перспективы обсуждаемого подхода.
Ключевые слова: приватность, дистанция, проксимика, личное пространство, территориальность, персонализация.
Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы познакомить отечественных исследователей и практических психологов с интересным и авторитетным за рубежом подходом к пониманию личности, внутрисемейных взаимодействий, межличностных патологий и девиаций, центральным понятием которого является психологическая приватность. Выделившись из недр средового подхода, с одной стороны, и психологии общения (точнее, проксимики1), с другой, психология приватности постепенно стала участвовать в эффективном решении многих проблем психологии личности и развития. Кроме того, своевременность знакомства с этим мало известным в России течением стимулирована близостью некоторых его теоретических и ценностных положений субъектному подходу, развиваемому в школе А. В. Брушлинского.
Приватность - это междисциплинарное понятие, применяющееся в экономике, юриспруденции, праве. Первоначально оно обозначало право на личную собственность (с уважения которой, как считал Гегель, начинается уважение личности). Позже приватность стала включать также "личное дело", "частную жизнь", опыт сепарации от физической и социальной среды, личный контроль над обстоятельствами своей жизни, ответственность за совершаемые выборы. В отечественной, особенно академической, психологии личности, отмеченной социологическим детерминизмом, важность понятия приватности долго недооценивалась (в то же время категория свободной воли в советской философии была чрезвычайно популярна, как бы узаконивая тот примечательный для российской ментальности факт, что узость средовых и экономических условий жизни человека может компенсироваться его внутренней свободой)2.
На Западе же исследования приватности отвечали высокому социальному запросу. Приватность в Европе и США считается очень важным понятием, поскольку центральная мысль западной психологии развития состоит в том, что каждый ребенок, для того чтобы вырасти в успешного взрослого, должен в ходе своего взросления располагать автономией, чувством компетентности и уверенностью в поддержке окружающих. Иначе говоря, приватность во взрослом состоянии обеспечивается тем, что ребенок изначально получает ее от взрослых "авансом" и растет с привычкой к ее уважению.
ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРИВАТНОСТИ КАК ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЯВЛЕНИЯ
Психология приватности как научное направление отделилась от экологических течений. Как можно в самом общем виде соотнести между собой классический средовой подход и теорию приватности? Средовые воздействия, будучи объективными, влияют в первую очередь на индивида. Субъект же способен выстраивать психологические защиты и взаимодействовать со средовыми воздействиями, модулируя их в контексте собственных потребностей и чувствительности к этим воздействиям. Та буферная область между субъектом и средой, в зоне которой возможно преобразование средовых воздействий, и представляет собой зону приватности.
Первоначально это понятие использовалось в узком смысле и предполагало в основном возможность контролировать социальную доступность субъекта, то есть интенсивность социальных контактов. Автор наиболее полного исследования приватности И. Альтман (/. Altmari) считал необходимым опираться в изучении этого явления на контекст социального окружения (social-systems) человека, а также на особенности его личного пространства и проявлений территориальности [7 - 10]. Он рассматривал приватность в основном поведенчески, используя при ее изучении объективные методы и настаивая на том, что чувства и установки должны быть исключены из круга рассматриваемых явлений. Однако историческая справедливость требует признать, что без работ И. Альтмана со всеми ограничениями бихевиорально-средового исследования приватность не могла быть позже осознана как один из важнейших факторов развития и благополучия человека.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32
