вынуждает Японию соглашаться на две молчаливые уступки. Первая из них
состоит в том, что японское правительство практически признает определенные
права США на пребывание на территории, находящейся под административным
управлением Японии. Вторая уступка состоит в том, что Япония допускает
возможность нападения на американские вооруженные силы и военные базы в Японии
вне непосредственной связи с ее обороной. Таким образом, заявляет Уцуномия,
Япония берет на себя обязательство вступать в боевые действия даже в том
случае, если нападение было сделано не на нее непосредственно, а в связи с
нахождением на ее территории американских вооруженных сил или в связи с
военными действиями последних в каком-либо другом районе.
[42]
Средства массовой информации Японии сообщали о фактах, когда «силы самообороны»
приводились в состояние боевой готовности вместе с американскими войсками,
дислоцированными в Японии, по поводам, не имевшим никакого отношения к
безопасности Японии. По сообщению агентства «Кедо цусин» 23 октября 1962 г. -
во время так называемого «кубинского кризиса» вместе с 5-й американской
воздушной армией были приведены в состояние боевой готовности военно-воздушные
силы войск самообороны. В приказе начальника штаба военно-воздушных сил
самообороны Мацуда говорилось: «В результате осложнения кубинского вопроса
международная обстановка обострилась. В этой связи радарным станциям надлежит
усилить бдительность в отношении иностранных самолетов-нарушителей, а отрядам
истребителей усилить состояние готовности к перехвату».
[43]
Резкой критике содержание ст. 5 подверг, в своих статьях дипломат Харухико
Ниси. «С практической точки зрения,- отмечал он,- нельзя считать, что
мероприятия, которые предпримет Япония в случае нападения на американские
войска, и мероприятия, которые будут предприняты, если нападению подвергнется
сама территория Японии, всегда будут одинаковы по содержанию. Если нападению
подвергнется только японская территория, то меры, которые должна предпринять
в этом случае наша страна, определяются самой Японией. В некоторых случаях
Япония, не прибегая к вооруженному отпору, могла бы, возможно, добиться
мирного решения конфликта путем переговоров или каких-либо других
дипломатических мер.
В противоположность этому, если нападению подвергнутся американские войска,
размещенные в Японии, то, естественно, в этом случае военные мероприятия по
отражению нападения будут разрабатываться войсками США, а японской стороне
немедленно придется предпринять совместные военные операции с войсками США».
[44]
Если суммировать критику в адрес ст. 5 договора безопасности, то она сводится
к следующему:
1. Эта статья находится в полном противоречии с японской
конституцией;
2. Япония может быть вовлечена в военные действия на стороне США,
к возникновению которых она не имеет никакого отношения;
3. Япония не в состоянии будет решить, имеет ли этот конфликт
характер нападения или обороны;
4. Противник США автоматически становится противником Японии;
5. Противник, атакуя американские базы на территории Японии,
нанесет ущерб не только районам, находящимся вблизи этих баз, но и всей
территории Японии.
Все эти обстоятельства позволяют заявить, что ст. 5, возлагающая на Японию
обязанность воевать на стороне США, придает японо-американскому договору
безопасности характер военного союза.
Не меньшие споры возникли вокруг 6 статьи, по сути дела она повторяла 1
статью предыдущего договора с тем лишь отличием, что в новом, отсутствовало
положение о возможности использования американских войск для подавления
внутренних беспорядков. Соответственно отпадала возможность, как считали многие
японские политические деятели, вмешиваться Соединенным Штатам во внутренние
дела Японии. Статья гласит:
«В целях содействия безопасности Японии и поддержания международного мира и
безопасности на Дальнем Востоке Соединенным Штатам Америки предоставляется
право использования их сухопутными, военно-воздушными и военно-морскими
силами средств обслуживания и территорий в Японии.
Использование этих средств обслуживания и территорий равно как и статус
вооруженных сил Соединенных Штатов в Японии, определяется отдельным
соглашением, заменяющим административное соглашение, подписанное в
соответствии со статьей 3 Договора безопасности между Соединенными Штатами
Америки и Японией в Токио 28 февраля 1952 г. со всеми изменениями, и такими
другими соглашениями, о которых может быть достигнута договоренность».
Эта статья давала возможность Соединенным Штатам сохранить Японию в качестве
своей базы на Дальнем Востоке. Наибольшие дебаты возникли вокруг понятия
«Дальний Восток». Опасения общественности вызывало то обстоятельство, что
японское правительство не давало ясного определения термину «Дальний Восток».
Министр иностранных дел А. Фудзияма в своем заявлении в парламенте 16 ноября
1959 г, включил материковый Китай и часть советской Сибири в понятие «Дальний
Восток». Во время обсуждения в парламенте в начале 1960 г, проблем связанных
с договором безопасности, правительство вынуждено было отступить. Восьмого
февраля, Киси выступил с так называемым единым мнением правительства по этому
вопросу, в котором говорилось, что к «Дальнему Востоку» относятся территории,
лежащие к северу от Филиппин, Япония и окружающие ее районы, а также
территории, находящиеся под контролем Южной Кореи и Тайваня.
Однако как показало обсуждение проблем, связанных с договором безопасности, в
сенатской комиссии по иностранным делам конгресса США, американское
правительство придерживалось более «широкого» толкования термина «Дальний
Восток», об этом свидетельствуют ответы государственного секретаря США
Гертера на вопросы сенатора Фулбрайта:
«Фулбрайт: Насколько я понял, г-н Парсонс (помощник государственного
секретаря) не упомянул о Советском Союзе. Разве его не включают в Дальний
Восток?
Гертер: Мне думается, что он включает его, когда говорит обо всем находящемся
к северу от Филиппин».
Дальнейшие события полностью подтвердили опасения японской общественности,
что ст. 6 договора безопасности дает возможность американской военщине
использовать свои базы на японской территории для действий в любом районе
Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. Причем этот вопрос принял особенно
острый характер в связи с началом военных действий во Вьетнаме, Вашингтон
потребовал от японского правительства более активного участия в «обороне»
Юго-Восточной Азии «от коммунистической агрессии». В этом отношении весьма
показательны дебаты, которые имели место в бюджетной комиссии палаты
советников японского парламента 25 марта 1966 г.:
«Судзуки (СПЯ): Правильно ли я понял заявление министра иностранных дел на
вчерашнем заседании, что, Вьетнам находится вне сферы Дальнего Востока, но
что если развитие событий в этой стране будет иметь отношение к миру и
безопасности на Дальнем Востоке, Вьетнам может быть включен в эту сферу?»
Министр иностранных дел Сиина: «Дальний Восток, как это записано в японо-
американском договоре безопасности, представляет собой район, в котором
Япония и США имеют общие интересы, а именно: это район к северу от Филиппин;
в случае возникновения в смежных районах такого положения, которое будет
угрожать миру и безопасности на Дальнем Востоке, военные действия
американской армии не обязательно будут ограничиваться самим Дальним
Востоком, то есть - районом, находящимся к северу от Филиппин».
Камэда (СПЯ): «До каких пределов простирается сфера распространения действия
договора безопасности? Правительство заявляет, что Вьетнам может стать
объектом действия договора безопасности, однако поскольку Тайвань и
территория собственно Китая находятся еще ближе к Японии, Китай в таком
случае тоже может войти в понятие «смежные районы». Поскольку Южная Корея и
Северная Корея находятся по соседству, очевидно, и КНДР включается в эту
сферу? Не значит ли это, что и советская Сибирь входит в этот район?»
Сиина: «Трудно сказать, откуда и до каких пределов простираются «смежные
районы». Если Япония будет использоваться в качестве непосредственной базы, а
также, если будет создаваться угроза миру и безопасности на Дальнем Востоке,
этот вопрос станет объектом предварительных консультаций».
Таким образом, Япония фактически могла стать прямым или косвенным
соучастником любых конфликтов или военных авантюр, которые развязывала или
могла развязать американская военная верхушка на Дальнем Востоке, используя в
своих агрессивных целях базы США на японской территории.
В статье 7 говорится, что данный договор не должен истолковываться как
противоречащий Уставу Организации Объединенных Наций.
Статьи 8, 9, 10 определили условия ратификации договора, прекращение
действия предыдущего договора, а так же время действия нового договора,
который, в отличие от прежнего ограничивался 10 годами, в статьях определялись
также условия выхода из договора.
60-е начало 70-х – кризисные явления.
Договор безопасности 1960 г. имел более равноправный характер для Японии.
Именно в 60-е годы отношения между США и Японией можно было назвать
«партнерскими». Статус Японии был повышен в сравнении с предшествующими
годами, но это было еще номинальное партнерство. США явно преобладали, но
японские правящие круги были удовлетворены широкими возможностями для
экономического роста страны, быстро становившейся гигантом мировой торговли.
Правящие круги обеих стран старались действовать очень осторожно и, дабы не
пошатнуть того положения, которое устраивало обе страны: Япония набирала силы
в экономике, но в политических вопросах следовала за США. В начале 60-х
американская сторона не учитывала, что экономическое развитие Японии столь
сильно разовьется и начнет затрагивать американские интересы.
Япония придерживалась «экономической дипломатии», то есть решала в первую
очередь экономические вопросы. На это была направлена и главная японская
доктрина того времени так называемая «доктрина Ёсиды» - это политика
экономического национализма, нацеленная на развитие японской экономики под
крышей ядерного зонтика США.[45]
Японские дипломаты, особенно в международных организациях и на различных
конференциях, в основном отмалчивались. Именно в конце 50-х начале 60-х
японские делегации именовались в кулуарах конференций «делегациями трех S»
(silent, smile, sleep – молчит, улыбается, спит). Бывший министр иностранных
дел С. Окита объяснял молчание японских дипломатов отсутствием опыта. Прочитав
утвержденный в министерстве текст, японские дипломаты в дискуссии не вступали,
а погружались в полудремотное состояние. Улыбались же они потому, что плохо
знали иностранные языки и считали, что улыбка - лучший ответ на любой вопрос.
[46]
Пока японские дипломаты «спали», японская экономика бурно развивалась. В
течение трех лет (1965-1967) внешняя торговля Японии увеличилась на 80%, а с
США на 100%. С середины 60-х годов США начали резкую критику Японии по поводу
роста дефицита торгового баланса и недостаточными с американской точки
зрения, японских расходов на оборону.
До 1965 года Соединенные Штаты имели устойчивое положительное сальдо в своей
торговле с Японией, и японские производители пытались добиться уменьшения
дефицита в торговле с США. С середины 60-х годов страны поменялись ролями –
теперь Соединенные Штаты непрерывно требуют от Японии снижения тарифов на
американские товары и сокращения гигантского дефицита своей торговли с Японией.
С 1966-1967 гг. до 1971-1972 гг. дефицит США в торговле с Японией увеличивался
в среднем с 0,5 млрд. долл. до более чем 3,5 млрд. долл. в год. 1976-78 гг. он
поднялся в среднем до 8 млрд. долл. а в 1978 г. уже достиг 12 млрд. долл.
[47]
Первая открытая попытка противодействовать ввозу японской продукции, в данном
случае текстильной, была предпринята еще во второй половине 50-х годов
президентом Д. Эйзенхауэром, который потребовал от японцев «добровольных
ограничений». Дж. Кеннеди, придя в Белый дом, твердо обещал помочь гибнувшей
в США отрасли. Ведь за 50-е годы в этой отрасли потеряли работу более 300
тыс. американцев. Р. Никсон пошел дальше, в 1971 г., дабы заручиться
поддержкой избирателей с текстильного Юга, под угрозой введения импортных
ограничений на все японские товары, вынудил японцев взять на себя
«добровольные» ограничения на экспорт текстильных товаров в США. По
двустороннему соглашению было решено ограничить общий экспорт текстиля.
Предприимчивые японцы ринулись в оставленную открытой лазейку: соглашение не
охватывало искусственного волокна и шерсти.
Но конкуренция в текстильной промышленности была лишь началом. За ней
последовало почти полное вытеснение с американского внутреннего рынка
американской бытовой электроники и оптики, к середине 70-х годов в бытовой
электронике американцы фактически прекратили сопротивление. Последний крупный
американский производитель цветных телевизоров «Моторола» был куплен японской
«Мацуситой». Собственно американская доля произведенных цветных телевизоров
упала к началу 70-х годов до уровня менее 1/3 общего числа проданных в США.
Но об угрозе национальному престижу и даже суверенитету американцы заговорили
лишь тогда, когда начали терпеть поражения детроитские автомобилестроительные
фирмы. Долгое время американские автопроизводители были лидерами. Однако
предприимчивые японцы и в этом составили огромную конкуренцию. С 1975 по 1980
г. доля Японии на американском рынке автомобилей увеличилась с 9.5% до 21.3%. В
1979 г. число проданных в США за год японских автомобилей превысило миллион
единиц. Теперь уже японский импорт был неудержим: полтора миллиона в начале
80-х годов, движение к двум миллионам. Лишь отчаянное сопротивление Вашингтона
заставило японцев «добровольно» ограничить себя квотой в 1,6 миллионов
автомобилей продаваемых на американском рынке.
[48]
Огромных успехов достигли японцы в области металлургии, что особенно
интересно, не имея собственной руды и угля. Японская конкуренция вызвала
стагнацию некоторых отраслей американской экономики. Благодаря дешевизне
японской стали, американцы потеряли часть мирового рынка сбыта. Как результат
– снижение производства, сокращение рабочих мест. Например, в штате Огайо еще
в начале 70-х годов в сталеплавильной промышленности было занято 68 тыс.
человек, к концу 70-х их осталось только 10 тыс. При этом необходимо
добавить, что основная масса руды, более 30% угля необходимых для
производства стали привозилось в Японию именно из Соединенных Штатов.
К 1981 г. 20% автомобилей, 30% телевизоров, 50% видеомагнитофонов и 90%
мотоциклов, проданных в США, было ввезено из Японии.
[49]
Тупик, в котором оказались американо-японские экономические отношения, связан
с тем, что товары с клеймом «сделано в Японии» на американском рынке
оказываются более конкурентоспособными, чем аналогичные американские товары,
а прибегнуть для защиты своего рынка к введению в широком масштабе
протекционистских барьеров, США пока не решаются, хотя постоянно угрожают
этим Японии.
Если в конце 60-х начале 70-х годов Япония завоевала позиции на рынках
Соединенных Штатов прежде всего за счет более низкой стоимости своих товаров,
созданных в условиях относительно не больших производственных издержек, то
после экономического кризиса 1974-1975 годов японская промышленность
столкнулась с резким повышением издержек производства. Рост стоимости сырья и
рабочей силы, ревальвация иены, курс которой по сравнению с 1971 г. вырос в
среднем на 38%, привели к значительному удорожанию стоимости японских товаров
на американском рынке. Однако, несмотря на то, что японский автомобиль,
например, стоил в США в 1978 г. выше аналогичной американской модели, объем
продаж вырос на 5,7% по сравнению с предыдущим годом.
В Соединенных Штатах на все это смотрели с ужасом. Довольно четко
сформировалось две группировки политиков и бизнесменов, по отношению к новому
«экономическому Перл – Харбору». Первые считали, что никакие примирительные
меры не способны дать результата – Япония просто действовала, действует и
будет действовать в собственных интересах. Что бы не делали американцы для
умиротворения Японии – все окажется лишь тратой времени и ресурсов, поскольку
островная экономика постоянно идет своим ходом. Вторая группа еще верила в
партнерство на ближайшее время, но была уверенна в конечном столкновении
интересов.
Предупреждая нарастающую угрозу, японское правительство стремилось создать
более благоприятный климат для американских инвестиций в Японии, позволило
американским компаниям основать совместные с японскими фирмами предприятия.
Однако этого было не достаточно.
Одной из причин, превосходства Японии в торговле с США, является так
называемые «неценовые» факторы: высокое качество и экономичность товаров,
технический уровень, строгое соблюдение сроков поставки и т. д. Другой
причиной образования столь огромного дефицита в торговле явилась не
способность деловых кругов США приспособиться к японскому рынку. Они не
смогли преодолеть инерцию представления о нем, как об относительно не большем
и закрытом, проникновение на который затруднено бюрократическими, языковыми и
прочими барьерами.
Определенная пассивность в деловых кругах США в борьбе за японский рынок привела
к снижению удельного веса импорта из США в общем объеме японского ввоза. Если в
1965 г. эта доля составляла 28%, то в 1977 г. она упала до 17,5%
[50]
Не смотря на экономические противоречия, отношения в военно-политическом
аспекте оставались на высоком уровне. Об этом свидетельствует провозглашенная
в 1969 г. Р. Никсоном «Гуамская доктрина».
«Доктрина Никсона» была провозглашена в связи с вынужденным уходом США из
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
