означает «укреплённое, огороженное место». Изначально город противостоял
селу и деревне, хотя само его развитие во многом было обусловлено
потребностями сельской округи в ремесленных изделиях и привозных товарах. Он
являлся укреплённым поселением ремесленников и торговцев, центром обмена,
экономическим средоточием большой территории.
Города возникали по самым разнообразным причинам. Не так давно историки
полагали, что городом следует считать только тот населённый пункт, который
является торгово-ремесленным центром. На Руси было немало городов, выросших
из торгово-ремесленных посёлков: Старая Ладога, например, или Гнёздово,
переросшее позднее в Смоленск. Но теперь учёные обратили внимание и на другие
пути возникновения древнерусских городов. Иногда в город превращалась
княжеская приграничная крепость-замок, а иногда — центр, своеобразная
«столица» нескольких племён (например, Новгород). Реже городами становились
мелкие административные центры или даже сёла.
Таким образом путь становления раннесредневекового русского города.
Какую роль играли города в истории Древней Руси? Прежде всего они были местом
средоточия власти – именно здесь находился князь, его наместник или
посредник. Городу подчинялась обширная сельская округа, с которой люди князя
собирали дань. В городах проживали бояре и другие знатные люди, имевшие здесь
свои усадьбы. В Новгородской земле, например, все боярские роды – «300
золотых поясов» – жили исключительно в столице. Велико было и военное
значение городов. Их жители формировали здесь свои ополчения – городовые
полки. В хорошо укрепленных городских крепостях находился также постоянный
военный гарнизон, состоявший из воинов-профессионалов.
В центре города высился собор – главная церковь всей округи. В столицы
крупных земель, как правило, назначались епископы, в другие города –
протопопы, которым подчинялись приходские священники. Монастыри также
первоначально возникали преимущественно в городах или рядом с ними. Именно
через города в языческую проникало христианство. Здесь же в средние века
зарождались и ереси.
Наконец, города являлись и центрами культуры. Во многих из них имелись
собственные школы. Городским изобретением следует считать и берестяные
грамоты (бересту использовали тогда для письма – вместо бумаги). Здесь
работали летописцы, переписывались книги, руками умелых мастеров воздвигались
замечательные произведения искусства.
Экономическое и культурное значение города во многом определялось тем, что
здесь работали искусные ремесленники — зодчие, каменотёсы-резчики, мастера
«по меди, серебру и злату», иконописцы.
Изделия отечественных городских ремесленников славились далеко за пределами
Руси. Затейливые висячие замки с ключами сложного рисунка находили сбыт и
были весьма популярны в соседних странах под названием «русских» замков. О
высоком искусстве мастеров черни (тонкой ювелирной работы по серебру) и эмали
свидетельствовал немецкий автор Теофил. Известны восторженные отзывы и о
шедеврах русских златокузнецов. Так, в XI в. мастера-ювелиры изготовили
позолоченные гробницы для первых русских святых — братьев Бориса и Глеба.
Летопись отмечает, что «многи, приходяще из Греции и других земель»,
свидетельствовали: «Нигде такой красоты нет!» В XII в. ремесленники,
работавшие прежде на заказ, перешли к выпуску изделий для массового сбыта.
Монгольское нашествие нанесло особенно тяжелый урон именно городскому
ремеслу. Физическое истребление и увод в плен тысяч ремесленников подорвали
самую сердцевину городской экономики. В средние века ремесло основывалось
вл. ручной технике, а следовательно, на навыках, приобретавшихся в ходе
многолетней работы. Оборвалась связь мастер — подмастерье — ученик
Специальные исследования показали, что в целом ряде ремёсел во второй
половине XIII в. произошло падение или даже полное забвение сложной техники,
её огрубление и упрощение. После монгольского завоевания были утрачены многие
технические приёмы, знакомые мастерам Киевской Руси. Среди археологических
находок, относящихся к этому периоду, уже нет многих предметов, обычных для
предшествующей эпоха. Зачахло и постепенно выродилось стеклоделие Навсегда
было забыто искусство тончайшей перегородчатой эмали. Исчезла многоцветная
строительная керамика.
Однако примерно с середины XIV в. начался новый подъём ремесленного
производства. До наших дней дошёл облик русского ремесленника-кузнеца того
времени, мастера по имени Аврам, чинившего в XIV в. древние врата Софийского
собора в Новгороде. На них он поместил и свой Автопортрет. Мастер бородат,
стрижен в кружок, в руках у него главные орудия труда — молот и клещи. Одет
он в подпоясанный кафтан чуть выше колен и сапоги.
Во второй половине XIV в. стали изготавливать кованые и клёпаные пушки,
началось производство листового железа. Получило развитие и литейное дело,
прежде всего литьё колоколов и пушек из бронзы. На Руси имелись выдающиеся
литейщики, среди них особенно славился тверской мастер Микула Кречетников —
«якоже и среди немец не обрести такова». Для литья предварительно
изготавливали восковую модель изделия, в которую затем вливался сплав меди и
"лова — бронза. Литьё было трудным делом и требовало большого искусства.
Необходимо было не нарушить пропорцию металлов (и обязательно добавить
серебра для чистоты колокольного звона), не переварить («не передержать»,
как говорили мастера) металл, не попортить формы, вовремя извлечь готовое
изделие. Недаром существовало поверье, что для пущей предосторожности надо
пустить какой-нибудь ложный слух, который бы мог отвлечь внимание любопытных
от производимой работы.
Города привлекали людей средневековья и возможностью приобрести на торгов
необходимую вещь. Купцы, ходившие с далёкими караванами, помимо
разнообразных товаров привозили свежие новости, рассказывали о заморских
землях и обычаях. Можно выделить три основных направления торговых связей
Руси: восточное, западноевропейское и средиземноморское.
Из Средней Азии, Персии доставлялись разные сорта шёлка, кожа и сафьян,
краски, дорогое восточное оружие и другие изделия. Так, в одном 23 завещаний
великих князей московских, относящемся к XIV в., упомянуто «блюдо
ездиньское», изготовленное в иранском городе Йезд. Особенно ценились такие
восточные товары, как пряности (перец, гвоздика, корица, имбирь, мускатный
орех, шафран) и сладости (изюм, чернослив, миндаль, сахар, орехи).
Через Псков и Новгород, отчасти через Смоленск при посредничестве торгового
союза северогерманских городов, известного под названием «Ганза», шла
интенсивная торговля с Западной Европой. На Руси пользовались спросом как
ткани, так и сырьё для ремесленного производства. Например, в XIV—XV вв.
прекрасным и ценным подарком считалась штука, т.е. моток, сукна «ипского»
(изготовленного в городе Ипр во Фландрии). В Новгороде за две штуки ипского
сукна могли дать тысячу беличьих шкурок лучшего сорта. В XIV—XV вв. на Русь
поступало также дорогое и престижное стекло — бокалы и кубки для пиршеств
знати. Одним из поставщиков этой продукции была Венеция. Но важнейшим
товаром, который привозили из Западной Европы на Русь, были металлы —
недостаток их постоянно ощущался на Руси, не имевшей своих рудных
месторождений. Вместе с серебром и медью доставлялся и свинец в огромных
слитках. При археологических раскопках в Новгороде в слоях XIV в. был найден
слиток свинца весом в 150 кг с клеймами польского короля Казимира Великого.
Учёным удалось установить, что металл происходит из рудных месторождений в
районе Кракова.
Через Чёрное море велась активная торговля со средиземноморскими странами.
Ценился в первую очередь «сурожский товар» (главным образом шёлковые ткани),
поступавший из крупнейшего торгового центра Причерноморья — Сурожа, или
Сугдеи (современный Судак). Оттуда попадали на Русь венецианские, турецкие,
египетские и дамасские ткани. Кроме них в русских землях пользовались
спросом различного рода металлы и драгоценные изделия, особенно серебряные
сосуды, иконы (с окладами и без них) и кресты цареградской работы. Вместе с
другими товарами из Средиземноморья поступал хорошо выделанный пергамент (по-
русски «харатья»), а с XIV в. на московском и других русских рынках стала
появляться итальянская бумага.
Среди русских товаров, вывозимых на обмен, главными были меха и кожи, воск и
мёд. Среди мехов первое место по количеству занимали беличьи шкурки, которые
различались по сортам в зависимости от места добычи. Их перевозили в больших
бочках. Более дорогим товаром являлись ценные сорта пушнины — соболь, выдра,
куница, бобр. Видное место принадлежало вывозу воска, находившего широкое
применение при дворах европейских государей и в церковном обиходе. Ганзейские
купцы требовали, чтобы воск не имел разного рода примесей, «не был бы смешан
с маслом, или с желудями, или со смолой, или с горохом». Большую прибыль
приносил также вывоз мёда, «рыбьего зуба» (моржовой кости), льна.
На Руси имелись специальные торговые объединения: например, «Иванское сто»,
в которое входили новгородские купцы, торговавшие воском; московские «гости-
сурожане», ориентировавшиеся на средиземноморскую торговлю через порт Сурож
в Крыму.
В середине XII в. некогда единая Киевская держава распалась на ряд
самостоятельных земель и княжеств. Южная Русь, подвергавшаяся набегам
кочевников и терявшая силу в непрерывных усобицах князей, постепенно
утрачивала своё прежнее величие. Центр экономической и политической жизни
постепенно перемещался на северо-восток, в бассейн Верхней Волги.
«Земля за великим лесом» — Залесская Русь, или Суздальщина, в XI в. была
далёкой окраиной огромного государства Рюриковичей. Эта обширная и богатая в
сельскохозяйственном отношении территория с частой сетью рек и речек, лесами,
болотами и плодородными «опольями» тогда ещё только заселялась. Однако
киевских князей не привлекала пока Суздальщина: фактически никто из них не
претендовал на эти окраинные земли. «Чудское захолустье» (чудь — одно из
племён угро-финского происхождения, живших там), как назвал эти окраины
историк В.О. Ключевский, первоначально являлось придатком к одному из южных
княжений — Переяславлю Южному.
Но с начала XII в. энергичный и деятельный князь Владимир Мономах стал
проявлять интерес к этой жемчужине своих семейных владений. В
автобиографическом «Поучении» он с гордостью вспоминал о том, что в годы
молодости проехал лесным диким краем, через который пролегала небезопасная
дорога к Ростову — главному городу Верхневолжья. Несколько раз он посещал
северо-восток Руси и во время своей последней поездки в 1108 г. основал на
крутом берегу реки Клязьмы город, назвав его Владимиром.
Со смертью князя в 1125 г. прекратилась зависимость Ростово-Суздальской земли
от Южной Руси. Его сын, Юрий Долгорукий, стал первым самостоятельным князем
Залесской Руси. Это был период активного освоения северо-восточных
территорий. Сюда в поисках мира и покоя устремились переселенцы с Киевщины.
Рекам и новым городам они давали привычные названия своей покинутой родины.
Наиболее ярким является пример с тремя Переяславлями: Южным (ныне город
Переяслав-Хмельницкий), Рязанским (современная Рязань) и Залесским (ныне
город Переславль-Залесский). Все они к тому же расположены на реках с одним
названием — Трубеж.
Юрий Долгорукий энергично поддерживал колонизацию неосвоенных земель: строил
города, возводил и украшал церкви и монастыри. Но при этом князь не оставлял
надежды занять киевский престол и вёл изнурительные войны за Киев. После ряда
удачных сражений в 1147 г. он пригласил своего союзника князя Святослава
Ольговича в небольшой пограничный городок на берегах Москва-реки. Гонец
передал Святославу слова Юрия Владимировича: «Приди ко мне, брате, в
Москов!», попавшие на страницы летописи. Это было первое письменное
упоминание Москвы. Из преданий известно, что Москва и окрестные земли
принадлежали боярину Степану Ивановичу Кучке и были отняты у него князем.
Князья шумно отпраздновали свою победу. Сын Святослава подарил хлебосольному
хозяину чрезвычайно дорогого и высоко ценимого в княжеской среде охотничьего
гепарда — быстрое животное, от которого не убежит ни олень, ни косуля. А в
ответ Юрий «устроити обед силен и створи честь велику им и дал Святославу
дары многи».
В 1155 г. Юрию удалось стать великим князем киевским, но через два года он
был отравлен на пиру киевскими боярами. Сохранился его словесный портрет:
был он сроста немалого, толстый, лицом белый, глаза не вельми велики, нос
долгий и накривленый, брада малая, великий любитель жен, сладких пищ и
пития».
Когда Юрий ещё княжил в Киеве, его сын Андрей самовольно уехал на север, взяв
с собой из Вышгорода (город недалеко от Киева) чудотворную икону Божьей
Матери, ставшую впоследствии святыней Владимирской земли.
Напористый и энергичный, Андрей Юрьевич резко выделялся среди князей
особенностями характера и политическими воззрениями. Приглашённый княжить на
северо-восток Руси местным боярством, Андрей постепенно поставил себя над
ним. «Хотя самовластен быти всей Суздальской земли», он прогнал четверых из
своих братьев, двух племянников и «старших бояр отца своего». Добиваясь
церковной независимости от Киева, попытался учредить на северо-востоке Руси
свою митрополию. Наперекор всем традициям перенёс княжеский престол во
Владимир, а рядом с ним, в селе Боголюбове, построил себе резиденцию с
роскошными теремами и соборами. По названию села Андрей получил прозвище
Боголюбский.
Андрей Юрьевич вёл себя как суровый и своенравный хозяин не только в своём
княжестве. Он пытался диктовать свою волю южным князьям. Иногда великая удача
князя соседствовала с крупным провалом. Так, в 1169 г. дружины Андрея
Боголюбского и его союзников взяли приступом Киев и произвели там страшное
разорение и опустошение, не пощадив великолепия храмов, погубив много женщин
и детей. Однако Андрей не стал княжить в Киеве, подобно своему отцу, а
вернулся на Клязьму. Но военное счастье его имело свои пределы. Стараясь
поставить на колени Новгород, Андрей потерпел позорное поражение. Новгородцы
разбили на Белоозере и обратили в бегство суздальскую рать, а организованный
затем Боголюбским поход на сам Новгород привёл к катастрофе, после которой
новгородцы продавали пленных суздальцев в рабство по цене втрое дешевле овцы.
Замечательный антрополог Михаил Михайлович Герасимов по черепу Андрея
Боголюбского восстановил его внешний облик: скуластое широкое лицо с высоким
лбом, немного раскосые глаза, вьющиеся волосы, властный оборот головы с
горделиво поднятым подбородком. В ходе исследования останков князя неожиданно
выяснилось, что слова современников о «высокоумии» и «гордости» Андрея
вполне справедливы и имеют помимо всего прочего чисто физиологическую основу.
У него срослись два шейных позвонка, и князь просто не мог опустить голову.
Давно тлевшее недовольство бояр, напуганных самовластием князя, привело к
заговору. В конце июня 1174 г. двадцать бояр, среди которых были потомки
Степана Кучки, пировали в Боголюбове, по соседству с княжеским дворцом. Один
из сыновей Кучки обратился к гостям с просьбой отомстить князю за казнь брата
и другие злодеяния. Свою речь он закончил словами: «Сегодня князь того
казнил, а нас — завтра! Поразмыслим о князе сем!» Чтобы действовать
наверняка, заговорщики поручили Анбалу Ясину, княжескому ключнику (т.е.
доверенному слуге и управителю), имевшему доступ в спальню господина, тайком
вынести оттуда меч. Ночью мятежные бояре тихо разоружили охрану и ворвались в
княжескую палату.
После неудачной попытки обмануть князя бояре «почаша бити в двери и силою
выломиша». С первым из заговорщиков безоружный князь, физически очень
сильный, справился, сбил его с ног. Но тут его самого повалили на пол и,
стремясь попасть в сердце, секли мечами и саблями, поражали копьями. От
полученных ран Андрей потерял сознание, а заговорщики ушли, думая, что убили
его.
Через некоторое время князь очнулся. Превозмогая страшную боль, истекая
кровью и оставляя за собой кровавые следы, он спустился вниз по лестнице и
вышел на площадь, вымощенную белым камнем. Не в силах сдержать стоны, он
спустился на землю у теремной башни и потерял сознание. Один из удалявшихся
заговорщиков видел в ночи спускавшегося князя, а другие слышали его стоны.
Вначале сообщники не говорили этому — настолько очевидна была смерть Андрея
от уже нанесённых ему ран. Но затем ужас обуял бояр — если князь останется в
живых, их самих ждала смерть. Уже было павшие духом мятежники зажгли свечи и
по лужам крови нашли сидевшего у стены и совершенно не способного защищаться
князя. Как разъярённые звери, набросились они на него. Князь Андрей испустил
дух после того, как ему отрубили руку.
Казалось, боярство отстояло свои старые права и взяло верх над княжеской
властью. Однако успешно осуществлённый заговор стал только прелюдией к
начавшейся смуте. В течение двух лет Вдадимиро-Суздальскоя земля не знала
порядка и покоя, пока, наконец, в 1176 г. к власти не пришёл Всеволод Большое
Гнездо, младший сын Юрия Долгорукого. В 1154 г. в честь рождения Всеволода,
названного при крещении Дмитрием, князь Юрий повелел возвести новый город —
Дмитров. Воспитанный в Греции, Всеволод женился на осетинской княжне Марии и
имел многочисленное потомство — одних только сыновей восемь! Он стал
действительно основателем «Большого Гнезда», из которого позднее вышло немало
княжеских линий. Годы правления Всеволода ознаменовались внутренним и
внешним укреплением Залесской Руси. Сильная княжеская власть, опиравшаяся на
поддержку мелких и средних военных слуг и городских общин, способствовала
становлению единого и крепкого государства, экономическому и культурному
подъёму. Вырос авторитет княжества в отношениях с другими русскими землями и
соседними государствами.
Всеволод первым из русских князей официально принял титул великого князя. На
рубеже ХЛ—XIII вв. Владимиро-Суздальская земля стала доминировать среди
других княжеств. Автор «Слова о полку Игореве» говорит о Всеволоде Большое
Гнездо только в превосходных степенях: «Великий княже Всеволод! Не помыслишь
ли ты прилететь издалека, отцовский золотой престол поберечь? Ты ведь можешь
