Непросто складывались отношения Комиссии с ЦИКами союзных республик и их
комиссиями. Стремясь выработать общую точку зрения на «церковную политику» и
скоординировать совместные усилия, центральная Комиссия во второй половине
1934 г. заслушивает на своих заседаниях отчеты представителей Украины,
Белоруссии, Узбекистана, Армении, Грузии. Достигается договоренность
совместно участвовать в работе над проектами союзного закона о культах,
регулярно обмениваться информацией о религиозной ситуации, принимаемых
правовых актов по регулированию деятельности религиозных организаций и
духовенства. Были выработаны порядок и условия рассмотрения материалов о
закрытии культовых зданий и коллективных жалоб верующих. Право окончательного
решения по этим вопросам закреплялось за Президиумом ЦИК Союза ССР, а
материалы на его рассмотрение поручалось вносить Центральной комиссии.
Последняя и действовала соответствующим образом, немало дел возвращая в
республиканские ЦИКи, указывая на противозаконность принятых ими решений и
требуя их пересмотра. В феврале 1936 г. П. А. Красиков в письме в ЦИК
Белоруссии пишет:
«При ознакомлении с поступившими к нам делами мы столкнулись с фактами
закрытия молитвенных зданий без учета того, что остается большое количество
верующих, не освободившихся от религиозных пережитков, которые жалуются
нам... В г. Витебске из 10 церквей закрыта последняя к ближе 50 км
действующих церквей нет. Молитвенные здания облагаются финплатежами не по
циркуляру НКФ СССР № 68, а кому как вздумается. Также произвольно облагаются
и служители культа».
Такого же характера письмо направлено и в ЦИК Украины. В нем обращается
внимание на такие факты:
«В г. Рыбницы Молдавской АССР закрывается последняя синагога ...в г.
Тирасполе закрыты все 4 церкви и закрывают последнюю 7-ю синагогу. У нас
создается мнение, что местные работники увлекаются этим делом и недоучитывают
того вреда, который влекут за собой всякие перегибы. Они предпочитают массово
разъяснительной работе методы административного нажима на религиозные
организации и служителей культа и таким образом пытаются «покончить с
религией».
Очень скоро правозащитные усилия Комиссии «торпедируются» республиками.
Ссылаясь на отсутствие общесоюзного закона о культах, они добиваются
признания за ними права окончательного разрешения вопросов о закрытии
культовых зданий. На долю Комиссии остается лишь «право» соответствующего
оформления принятых решений, т. е. проведения их через Президиум ЦИК СССР.
Возникновение такой ситуации объясняется не только стремлением республик к
расширению своей самостоятельности. Но и в значительной степени той
безучастностью, с которой относился Президиум ЦИК СССР к своей Комиссии. Она
почти полностью была лишена условий для нормального функционирования: не
хватало помещений, штат состоял всего из трех человек; из-за отсутствия
средств члены Комиссии годами не могли выехать в командировки в республики;
Положение о Комиссии, определяющее ее юридический статус, права и
обязанности, так и не было утверждено; Секретариат ЦИК отказывал в
организационной и материально-технической поддержке.
Следует иметь в виду, что на Комиссию одновременно возлагалась задача
проведения «церковной политики» и в Российской Федерации, т. е. она
выступала преемницей Комиссии ВЦИК. И в этой части своей деятельности
Комиссии больше удавалось сделать. Отчеты ряда край (обл)исполкомов
(Воронежская, Западная, Куйбышевская области, Татарская АССР) были заслушаны
на заседаниях Комиссии. Вскрылось множество фактов отступлений от законов,
рассмотрены десятки жалоб верующих, ряд работников был привлечен к
административной ответственности, намечены пути исправления
«административного крена». В 1936 г. в связи с подготовкой новой Конституции
СССР в центре общественного интереса оказались и вопросы жизнедеятельности
религиозных организаций, их права и обязанности, взаимоотношения государства
и церкви, дальнейшее развитие норм законодательства о культах, оценка
политического курса духовенства. В адрес Конституционной комиссии с мест
поступают предложения запретить все религиозные обряды и всяческое обучение
детей религии, не предоставлять служителям культа всей полноты гражданских
прав, запретить деятельность различных «сектантских течений», ужесточить
закон о религиозных культах.
Позиция Комиссии и ее председателя П. А. Красикова была выражена в
специальной докладной записке «Состояние религиозных организаций в СССР.
Отношение их к проекту новой конституции. Работа Комиссии культов ЦИК СССР и
практика проведения законодательства о религиозных культах», поданной в Е ЦК
ВКП(б). Ее лейтмотив — необходимо в срочном порядке принять самые серьезные
меры к исправлению катастрофического положения, сложившегося, в «религиозном
вопросе», устранить в действиях местных органов власти методы
административного давления на верующих и духовенство, выработать союзный
закон и обеспечить единообразное применение его на всей территории СССР.
Отстаивая свою точку зрения, Комиссия ищет союзников. В октябре 1936 г. П. А.
Красиков обращается к прокурору СССР А. Я. Вышинскому с представлением, в
котором сообщается о повсеместном самоуправстве местных властей в отношении
духовенства и верующих. Приводятся ставшие к тому времени распространенными
факты администрирования: религиозные общества ликвидируются, а культовые
здания закрываются без соответствующих решений ВЦИК или ЦИК СССР; в
самовольном порядке, например для хранения зерна, изымаются здания у
верующих; под различными надуманными предлогами отказывают в регистрации,
духовенства и религиозных обществ; объявляют здания «аварийными» и запрещают
в них проводить богослужения и т. д. и т. п. Как правило, в своих ответах
прокуратура давала понять Комиссии, что ее информация носит излишне
обобщенный характер, поскольку проверки в большей части фактов нарушений
закона не выявляют. В отношении же подтвержденных нарушений сообщалось, что к
их конкретным виновникам принимаются меры административного воздействия.
Иными словами, серьезной помощи со стороны органа, должного контролировать и
обеспечивать исполнение закона, Комиссии ждать не приходилось.
В одиночку Комиссия старалась сдерживать административное давление. Об этом
говорит характер решений, принятых по рассмотрении дел о закрытии культовых
зданий.
Чтобы представить себе, как мотивировала Комиссия свои решения, сошлемся на
протокол ее заседания от 10 февраля 1937 г. Рассмотрено было 74 дела о
закрытии церквей. В 22 случаях предложения местных органов власти были не
поддержаны. И вот почему: закрывается последняя церковь в районе, не ясна
перспектива использования культового здания, налицо незаконные действия
местных властей, на дальнем расстоянии находится ближайшая действующая
церковь.
К приведенным выше фактам можно добавить, что многие и многие поступающие с
мест документы о закрытии молитвенных зданий возвращались на доследование, на
места с проверкой обоснованности решении выезжали работники Комиссии, в ряде
случаев документы местных органов власти с жалобами верующих на
необоснованные их действия направлялись на проверку в правоохранительные
органы, партийные и советские инстанции.
Но сдержать волну беззакония Комиссия, конечно, не могла. Сами ее попытки
призвать к закону воспринимались в партийно-советской среде как отказ от
наступления на антирелигиозном фронте.
В конце 1936 г. комиссия смогла реально подступиться к работе над проектом
союзного закона о культах. По инициативе П. А. Красикова этот вопрос
рассматривался на специальном совещании с участием представителей Академии
наук СССР, Центрального совета Союза воинствующих безбожников, ЦИК СССР,
некоторых министерств и ведомств. В резолюции, принятой на нем, отмечалось:
«Состояние работы местных Советов в части правильного проведения в жизнь
законодательства о религиозных культах в большинстве республик, краев и
областей является неудовлетворительным. Наблюдаются многочисленные факты
голого администрирования при закрытии молитвенных зданий без проведения
соответствующей массовой работы». Участники совещания признали, что выработка
и принятие союзного договора о культах становится задачей первоочередной.
К началу 1937 г. проект союзного закона был разработан и разослан в ЦИКи
союзных республик. Одновременно П. А. Красиков во исполнение ст. 124
Конституции СССР предложил им устранить наиболее грубые нарушения закона. И в
частности, возвратить верующим культовые здания, изъятые у них в
административном порядке. А таковых насчитывалось в Киргизии — 76 (при 243
действующих молитвенных домах), Узбекистане — 882 (при 663), Грузии — 83
(при 281), Азербайджане— 137 (при 69), Армении — 45 (при 40), Белоруссии —
238 (при 239).
Но обстановка в религиозной сфере окончательно вышла из-под контроля.
Характеризуя положение на местах, П. А. Красиков информировал ЦК ВКП(б): «В
ходу административные приемы, застращивания, репрессии. Отдельные работники
всех верующих считают контрреволюционерами, а, следовательно, и не желают
считаться с их просьбами, хотя и вполне законными. Некоторые ответственные
районные работники... считают, что сектантские религиозные объединения по
советским законам должны преследоваться в уголовном порядке».
К этому следует добавить, что в союзную Комиссию с мест поступает
недобросовестная информация, всячески волокитятся ответы на ее запросы,
документы оформляются столь небрежно, что на их основании нельзя принимать
какие-либо решения, нередко поступают и просто ложные сведения. Однако
местные комиссии постоянно «торопят» союзную Комиссию, выражают
недовольство ее «медлительностью». И вместе с тем становится невозможным
проведение единой линии в «церковном вопросе», ибо идет откровенная погоня за
цифрами о закрытии культовых зданий.
В середине 1937 г. в настроениях партийного и советского актива получило
широкое хождение и поддержку мнение о необходимости полной «ликвидации»
законодательства о культах и, в частности, постановления ВЦИК и СНК РСФСР «О
религиозных объединениях от 1929 г. Можно упомянуть, что с таким
предложением к Сталину обращался Г. М. Маленков. В обосновании такого
предложения выдвигалось «обвинение» в адрес этого законодательного акта,
который якобы создал «организационную основу для оформления наиболее
активной части церковников и сектантов в широко разветвленную враждебную
советской власти легальную организацию в 600 тыс. человек по всему СССР». А
потому в качестве первостепенных задач выдвигались требования «покончить в
том виде, как они сложились, с, органами управления церковников, с церковной
иерархией». Идеи эти находили поддержку и на страницах антирелигиозной
литературы.
Выступая против «ликвидаторских» настроений, П. А. Красиков от имени Комиссии
настойчиво стучится в различные партийные и советские органы с письмами,
докладами, записками. В них он указывает на недопустимость распространения
ярлыка «ярые враги советской власти» на всех верующих, являющихся членами
религиозных обществ и поддерживающих действующие молитвенные дома, на
недопустимость административно-силовых мер в вопросах регулирования
деятельности религиозных обществ, что сделает невозможным их «легальное»
существование, и будет способствовать «уходу в подполье», и принесет один
лишь вред, дестабилизирует обстановку в обществе. Соглашаясь с тем, что в
церковной среде присутствуют факты «антисоветской деятельности», П. А.
Красиков, однако, видел главную причину обострения религиозной ситуации не в
этом, а в том, что на местах распространены «левачество, перегибы,
неправильное применение закона, вредительское форсирование «ликвидации
религии». Он предупреждает о росте недовольства среди верующих, возрастающем
потоке жалоб и обращений в Комиссию, о нарастании волны беззаконий и
нарушений местными властями законодательства о культах, о пагубности позиции
«пассивного наблюдателя», занятой органами власти в отношении верующих и
религиозных организаций.
Главный вывод П. А. Красикова: нужна единая государственная политика в
«церковном вопросе», нужно не «уничтожение» законодательства о культах, а его
совершенствование и обеспечение строгого его соблюдения во всей стране.
На это был сориентирован и внесенный Комиссией в ЦИК и СНК СССР проект
союзного законодательства «Об отправлении религиозных культов и о молитвенных
зданиях». В его 18 статьях определились порядок образования и условия
функционирования групп верующих. Одновременно Комиссия предлагала вопрос о
«религиозных обществах», т. е. об объединениях, жестко не связанных с
получением культового здания и имеющих более широкие возможности для своей
деятельности, увязать с законом об обществах всякого рода, который тогда
подготавливался. Внести в него специальные статьи, касающиеся деятельности
религиозных обществ, или, как Комиссия предлагала их официально именовать,
«религиозных общин» В архивах Комиссии есть проект закона, который, очевидно,
и выражал точку зрения на условия деятельности таких «религиозных общин». Он
состоял из 24 статей и носил название «О религиозных объединениях».
Оба законопроекта несли на себе груз запретительства, сохраняли
дискриминационные меры в отношении деятельности «групп» и «общин» верующих. В
частности, им не предоставлялось прав юридического лица, запрещалось иметь
какую-либо собственность и заниматься «внекультовой» деятельностью, не
разрешалось «публичное» отправление культа, «хождение по домам» и
«производство колокольного звона», В законопроектах предусматривалась
возможность «ликвидации» молитвенного здания по требованию большинства
населения данной местности. Однако ставить в вину это разработчикам мы не
можем, поскольку, сохраняя ограничения и запрещения, П. А. Красиков получал
единственную возможность отстоять «легальные условия» дли существования
религиозных общин перед административным молохом, стремящимся вообще
покончить с религией и религиозными организациями. Да к тому же члены
Комиссии были «детьми своего времени», и их представления о должном уже несли
в себе элементы деформации, вызванные почти двадцатилетним периодом эрозии
ленинских принципов отношения к религии и церкви. А потому в целом
предложения Комиссии не шли дальше устранения наиболее грубых приемов
регулирования деятельности религиозных объединений и подновления других, они
не несли в себе (да и не могли нести) возможности качественного обновления
законодательства о культах.
В августе 1937 г. окончательный текст направлен в директивные органы. Однако
ответа не последовало. Весной 1938 г. П. А. Красиков вновь обращается в ЦИК и
Верховный Совет СССР с просьбой рассмотреть вопрос о законодательстве о
культах, а затем—в апреле—и в ЦК ВКП(б) к секретарю ЦК А. А. Андрееву. Однако
и на этот раз — молчание. И более того, Комиссия по культовым вопросам при
Президиуме ЦИК СССР упраздняется, ей не нашлось места в новом формируемом
тогда высшем органе власти — Верховном Совете СССР.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Многие десятилетия во взглядах на отношения государства и религиозных
организаций в советский период нашей истории, в оценке позиций и поступков
кардой из сторон мы удовлетворялись однажды найденной «правдой». Хотя и
найдена она была в далекие 20— 30—50-е годы. «Атеистическая» литература, за
редким исключением, обращаясь к данной проблематике, эксплуатировала одни и
те же сюжеты и исторические факты, выставляя в качестве подпорок для выводов
и заключений бесконечный ряд переходящих от шпора к автору «классических»
цитат. Добавим к этому установившийся негласный запрет на изучение
«религиозной жизни» в стране и публикацию о ней материалов, закрытость
учреждений, занимавшихся церковной политикой, недоступность для
исследователей документов, хранившихся в спецфондах и спецхранах. И как итог
— перед современными историками по существу стоит задача воссоздания
максимально объективной истории государственно-церковных отношений.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.
1. Наше Отечество. Опыт политической истории. Т. 1. М., 1991
2. История Отечества: люди, идеи, решения. Т. 1. М., 1991
3. Ключевский В. О. О русской истории. М., 1993
4. Ключевский В. О. Курс русской истории в 9-ти тт. М., 1987-1990
5. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. М., 1993
6. Соловьев С. М. Общедоступные чтения о русской истории. М,, 1992
7. М.И.Одинцов «Государство и церковь» История взаимоотношений 1917-1938гг.
Москва. «Знание» 1991г.
