Курсовая: Начальный период Великой Отечественной войны.

Курсовая: Начальный период Великой Отечественной войны.

Министерство Образования Российской Федерации

Воронежский государственный технический университет

Кафедра истории и политологии

Курсовая работа

Начальный период Великой

Отечественной войны.

Выполнил:

Студентка 1 курса ЕГФ, СО-001 Кудинова Е.А.

Руководитель:

Кандидат исторических наук, доцент Губарь Л.А.

Воронеж 2000

Содержание.

1. Введение...............................................................3

2. Внешняя политика СССР накануне Великой Отечественной войны........ 5

3. Перевооружение Красной Армии и обустройство советских границ....... 17

4. Соотношение сил фашистской Германии и СССР в начальный период войны.

25

5. Военно-политическое руководство СССР в первые дни войны...............36

6. Мобилизация всех сил страны на отпор врагу............................40

7. Первые сражения.......................................................49

8. Советская дипломатия в начале войны...................................53

9. Заключение............................................................60

Введение.

О трагических событиях 22 июня 1941г. и о том, что пред­шествовало им, в

нашей стране написано больше книг, ста­тей, мемуаров, исследований, чем о любых

других эпизодах четырехлетнего советско-германского проти­во­стояния. Од­нако

обилие научных трудов и публицистических сочинений не слишком приближает нас к

пониманию того, что же всё-таки про­изошло в первые недели той войны, которая

очень скоро стала Великой Отечественной для миллионов советских людей – даже

для тех, кто под влиянием коммунистической пропаганды почти забыл смысл слова

Отече­ства.

Величайший в истории войн разгром многомиллионной армии, обладав­шей мощным

вооружением и численно превосходившей противника; гибель со­тен тысяч людей,

так и не успевших понять, почему им пришлось не уча­ствовать в победоносных

боевых действиях на чужой территории, о кото­рых столько говорила официальная

пропаганда в конце 1930-х гг., а от­ра­жать чудовищный удар хорошо отлаженный

машины вермахта; пленение – в считанные дни – небывалого количества

совет­ских бойцов и команди­ров; молниеносная оккупация огромных пространств;

почти всеобщая растерянность граждан могуще­ственной державы, оказавшейся на

гране распада, - всё это с трудом укладывалось в сознании современников и

по­томков и требовало объяснения.

В данной работе использованы газетные и журнальные статьи, а также монографии

Г.К.Жукова, шеститомное издание «Исто­рия Великой Отечественной войны

Советского Союза 1941-1945», также эта проблема исследована на основе

краеведческого материала. Если принять во внимание даты написания данной

литературы очевидно становиться, что в работе указаны не только послевоенные

взгляды на проблему, но и сделана попытка восстановить картину Великой

Отечественной войны с точки зрения новых дополнений, исследуемых в

со­временной России. В период, когда государство находиться в таком

со­стоянии, что с социализмом мы уже распрощались, но ещё ничего не

по­строили, это состояние можно назвать «подвешенным», а время – «смут­ным».

И тогда народ пускается в искания, с помощью газетных и журналь­ных статей,

пытаясь найти истину.

Внешняя политика СССР накануне Великой Отечествен­ной войны.

Нарастание германской агрессии, крах поли­тики умиротворения.

В 1937 году капиталистический мир был охвачен новым экономическим кризисом,

который обострил все противоречия капитализма.

Главной силой империалистической реакции стал агрессив­ный военный бок

Германии, Италии и Японии, который раз­вернул активную подготовку к войне.

Целью этих госу­дарств был новый передел мира.

Чтобы остановить надвигавшуюся войну, Совет­ский Союз предло­жил создать

систему коллективной безо­пасно­сти. Однако инициатива СССР не была

поддержана. Пра­вительства Англии, Франции и США во­преки коренным

ин­тересам народов пошли на сделку с агрессорами. Пове­де­ние ведущих

капиталистических держав предопределило даль­нейший трагический ход событий. В

1938г. жертвой фаши­стской агрессии стала Австрия. Правительства Англии,

Франции и США не предприняли ника­ких мер для обуздания агрессора. Австрия

была оккупирована немец­кими вой­сками и включена в состав Германской

империи. Германия и Италия открыто вмешались в гражданскую войну в Испании и

помогли свержению законного правительства Ис­панской рес­публики в марте 1939

г. и установ­лению в стране фашист­ской диктатуры.

В 1938 г. Германия потребовала от Чехословакии пере­дачи ей Судет­ской

области, населенной по преимуще­ству немцами. В сентябре 1938 г. в Мюнхене

на совещании глав правительств Германии, Италии, Франции и Англии было ре­шено

отторгнуть от Чехословакии требуемую Германией об­ласть. Представитель

Чехословакии на совещание не был до­пущен. Глава правительства Англии под­писал

в Мюнхене с Гитлером декларацию о вза­имном ненапа­дении. Два месяца спустя, в

декабре 1938 г. аналогичную дек­ларацию подписало французское правительство.

В октябре 1938 г. Судетская область была присое­динена к Германии. В марте

1939 г. вся Чехословакия была захва­чена Германией. СССР был един­ственным

государством, не признавшим этот захват. Когда над Чехословакией на­висла

угроза оккупации, правительство СССР заявило о своей го­товности оказать ей

военную поддержку, если она обра­тится за помощью. Однако буржуазное

правитель­ство Чехо­словакии, предав на­циональные интересы, отказа­лось от

предложенной помощи.

В Мюнхене Гитлер клялся: «После того как Судетский во­прос будет

уре­гулирован, мы не будем иметь ни каких даль­нейших территориальных претензий

в Европе»[1]. Лидер немец­ких

нацистов даже обещал гарантиро­вать безопасность Чехо­словакии. Как и все

предыдущие «мирные» заявле­ния Фюрера, эти слова были циничной ложью.

Чехословакия, лишившаяся Судетской области, оказалась абсолютна беззащитна (на

ос­тавленной че­хами территории немцы захватили 1582 самолёта, 468 танков, 2175

ар­тиллерийских орудий, 591 зе­нитное орудие, 735 минометов, 43876 пулемё­тов).

Осенью 1939 года под давлением Гитлера новое чешское правительство

предоставило автономию Словакии. Часть Сло­вакии захватила Венгрию. Польша,

воспользовавшись ситуа­цией, оккупировала пограничный район Тешин.

14 марта, по подсказке Гитлера, словацкие фашисты во главе с И.Тисо

провозгласили независимость Словакии. За­карпатская Украина была пере­дана

Венгрии. Шантажируя Гаху президента Чехословакии, Гитлер заста­вил его

согласиться на превращение чешских земель в германский Протек­торат. Через

неделю нацисты вынудили Литву передать Германии Не­мельскую область и навязали

Румынии соглашение, фактиче­ски поставившее румынскую экономику, прежде всего

её неф­тяную промыш­ленность, на службу Рейху.

Запад ничего не предпринял для оказания помощи Чехосло­вакии. Чемберлен

заявил: «Словацкий парламент объявил Словакию самостоя­тельной. Эта декларация

кладет конец внутреннему распаду государства, границы которого мы на­меревались

гарантировать. И правительство его величества не может поэтому считать себя

связанным этим обязатель­ст­вом»[2]

. Однако вскоре, когда стало окончательно ясно, что политика уми­ротворения

потерпела крах, тон публичных вы­ступлений английского пре­мьера изменился. Он

резко упре­кал Гитлера за нарушение взятых на себя в Мюнхене обяза­тельств и

задавал вопрос: «Последнее ли это нападение на малое государство, или же за ним

последует новое? Не яв­ляется ли это фактическим шагом в направлении попытки

до­биться мирового господства силой?»[3]

Чемберлен на удивление поздно понял, с кем имеет дело. Более проницательные

английские политики давно предупреж­дали его о том, что верить Гитлеру нелепо.

Морской ми­нистр Дафф Купер подал после Мюн­хена в отставку со сло­вами:

«Премьер-министр считает, что к Гитлеру надо обра­щаться на языке вежливого

благоразумия. Я же полагаю, что он лучше понимает язык бронированного кулака»

[4].

Весной 1939 года было очевидно, какая страна станет следующей жерт­вой

Гитлера. Германская печать развернула яростную антипольскую кам­панию, требуя

возвращения Герма­нии, Данцига и польского коридора. 31 марта Чемберлен заявил,

что его правительство «в случае любых дейст­вий, которые будут явно угрожать

независимости Польши. будет счи­тать себя обязанным оказать польскому народу

всю воз­можную поддержку»[5].

Подобные же гарантии были даны Румынии и Греции. Однако теперь державы Оси,

резко усилившиеся после поглощения Чехословакии, не обращали внимания на

воинственные заявления британцев.

В апреле 1939 года итальянские войска оккупировали Ал­банию, создав плацдарм

для агрессии против Греции и Юго­славии. Гитлер демонстра­тивно разорвал

англо-германский морской договор и денонсировал пакт о ненападении между

Германией и Польшей. У.Черчиль писал по этому по­воду Польшу поставили в

известность, что теперь она включена в зону потенциальной агрессии»

[6].

Провал мюнхенской стратегии и наращивание германской агрессии выну­дили Запад

к поиску контактов к СССР. Англия и Франция предложили со­ветскому

правительству провести переговоры о коллективном противо­стоянии германской

аг­рессии. 16 апреля Литвинов принял английского по­сла в Мо­скве и высказался

за подписание трёхстороннего англо-франко-со­ветского договора о взаимопомощи,

к которому могла бы присоединиться и Польша. Участники договора должны были

предоставить гарантии всем странам Восточной и Центральной Европы, которым

угрожала германская агрес­сия.

Франция выразила готовность заключить соглашение между тремя державами о

немедленной помощи той из них, которая оказалась бы в со­стоянии войны с

Германией «в результате действий, предпринятых с це­лью предупредить всякое

на­сильственное изменения положения, существующего в Цен­тральной или Восточной

Европе. Но внешняя поли­тика Парижа практически полностью зависела от Лондона.

Между тем Анг­лия медлила с ответом.

Сближение с СССР глубоко претило Чемберлену, который ещё в марте 1939 года

писал в частном письме: «должен признаться, что России вну­шает мне глубокое

недоверие. Я не сколько не верю в её способность про­вести действенное

наступление, даже если бы она этого хотела. Я не до­верию её мотивам, которые

имеют мало общего с нашими идеями сво­боды. Кроме того, многие из малых

государств, особенно Польша, Румы­ния и Финляндия относятся к ней с ненавистью

и подозрением»[7].

Англичане ответили на советскую ноту только 8 мая. К этому времени в

советском внешнеполитическом ведомстве произошли принципиальные изменения. 3

мая Литвинов был отстранен от занимаемого поста. Новым наркомом иностран­ных

дел стал, сохраняя одновременно пост главы пра­витель­ства, В.М.Молотов. В

аппарате НКИД была проведена массо­вая чи­стка. Большинство дипломатов,

работавших под руко­водством Литвинова над созданием системы коллективного

противостояния германской агрес­сии, были репрессированы.

СССР счёл английские предложения неприемлемыми. Англия настаивала на том,

чтобы СССР обязался прийти на помощь западным державам, если они окажутся

вовлечены в войну с Германией в связи со своими гаран­тиями Польше и Румынии,

но не упоминало об обязательстве Запада помо­гать СССР, если ему придётся

воевать из-за своих обязательств перед ка­кой-либо восточноевропейской страной.

«Одним словом, - писал Г.К.Жуков – если говорить о Ев­ропе, там

господствовали нажим Гитлера и пассивность Анг­лии и Франции. Много­численные

меры и предложения СССР, направленные на создание эффек­тивной системы

коллективной безопасности, не находили поддержки среди лидеров

капита­листических государств. Впрочем, это было естест­венно. Вся сложность,

противоречивость и трагичность ситуации порож­далась желанием правящих кругов

Англии и Франции столкнуть лбами Германию и СССР»

[8].

С 15 июня переговоры продолжились в Москве. С Советской стороны их вёл

Молотов, с англо-французской – дипломаты более низких рангов, что

воспринималось в Кремле как сви­детельство не серьёзного отношения За­пада к

переговорам. Переговоры проходили в крайне напряжённой обста­новке, их

участники явно не доверяли друг другу. Британский посол в Бер­лине Гендерсон

уверял своё правительство возможности достичь соглаше­ния с Германией, если

«положение не будет осложнено участием России» и призывал «прекратить

перего­воры любым путем возможно скорее»[9]

.

Нелицеприятные выказывания о партнёрах по переговорам звучали и в Москве.

Член Политбюро Жданов писал в «Правде» : «Английское и фран­цузское

правительство не хо­тят равного договора с СССР. Англичане и французы хотят

только лишь разговоров о договоре для того, чтобы, спеку­лируя на мнимой

неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь

к сделке с аг­рессорами»[10].

Главным камнем преткновения на переговорах стал вопрос о согласии Польши и

Румынии на проход советских войск че­рез их территорию в слу­чае войны.

17 августа Ворошилов временно прекратил переговоры и объявил, что дальнейший

их ход зависит от ответа Англии и Франции на поставленные Советской миссии

вопросы. Он пре­дупредил, что, если в течение двух дней ответы получены не

будут, переговоры придётся прекратить оконча­тельно. 21 августа западные

делегации предложили отложить заседание ещё на 3-4 дня. Однако к этому времени

СССР уже принял решение о ко­ронном изменении в своей внешней политике.

Позиция Запада, постоянно шедшего на уступки Германии и отвергав­шего союз с

СССР, вызывало в Кремле сильнейшее раздражение с середины 1930-х гг. Особенно

оно усилилось в связи с заключением Мюнхенского со­глашения, которое в Москве

расценили как сговор, направленный не только про­тив Чехословакии, но и против

СССР, к границам которого приблизи­лась германская угроза.

С осени 1938 года Германия и СССР стали постепенно на­лаживать кон­такты в

целях развития торговли между двумя странами. Правда, реаль­ного соглашения

тогда достичь не удалось, поскольку у Германии, вставшей на путь ускорен­ной

милитаризации, не было достаточного количества то­ва­ров, которые могли бы

поставляться в СССР в обмен на сы­рьё и топливо.

Отставка Литвинова, сторонника сближения с Западом и к тому же ев­рея, была

сигналом гитлеровскому режиму: СССР готов устранить пре­пятствия на пути

урегулирования отно­шений с Германией. Не случайно советский поверенный в

де­лах в Берлине пытался обиняками выяснить у немецких ди­пломатов, не улучшит

ли смену руководителя советской внеш­ней политики отношение нацистского

руководства к Со­ветскому Союзу.

В дипломатических кругах в Берлине ещё в начале мая на­чали распро­страняться

слухи о том, что Германия собира­ется сделать России пред­ложение о разделе

Польши. В конце мая Гитлер стал торопить своих ди­пломатов, требуя как можно

скорее нормализовать отношения с Кремлём: Фюрер уже назначил точную дату

нападения на Польшу – 1 сентября. К этому времени Германии было необходимы

расколоть своих противников. Тем не менее контакты налаживались очень

ос­торожно; тайные перего­воры не однократно прерывались. Немцы опасались, что

сорвать заключе­ние соглашения между СССР и западными державами будет не легко,

и не хотели попасть в глупое положение; в Москве же подозревали, что Гитлер

стремиться лишь помешать сближению Советского Союза с Англией и Францией и не

намерен подписывать серь­ёзных соглашений. Однако в конце июля – начале августа

представители обеих сторон более определённо за­верили друг друга в

необходимости улучшения двухсторонних отно­шений.

В послании Риббентропа Молотову говорилось: «в дейст­вительности интересы

Германии и СССР нигде не сталкива­ются. Причины для агрес­сивного поведения

одной стороны по отношению к другой отсутст­вуют.Между Балтийским и Черным

морями не существует вопросов, ко­торые не могли бы быть урегулированы к

полному удовлетворению обоих государств»

[11].

19 августа В Берлине было подписано торговое соглашение между СССР и

Германией. СССР получил кредит на 200 млн. марок и обязался поставить Германии

в течение двух лет товара на 180 млн. марок. В счёт кредита в течение тех же

двух лет проводилась закупка германских това­ров.

В тот же день Сталин на Политбюро объявил о своём прин­ципиальном решении

подписать пакт с Германией. Советское правительство предло­жило германскому

министру иностранных дел приехать в Москву 26-27 ав­густа. Но Гитлер лично

об­ратился к Сталину с просьбой принять Риббен­тропа не позд­нее 23 августа.

Сталин ответил согласием.

23 августа Риббентроп встретился в Москве со Сталиным и Молото­вым. Встреча

прошла в дружеской, почти идиллической обстановке. Мо­лотов и Риббентроп

поставили свои подписи под пактом о ненападении между СССР и Германией.

Советско-германский пакт о ненападении по-разному оце­нивается исто­риками.

И.М.Майский, являвшийся в 1939 году советским послом в Лондоне, много лет

спустя писал: «Во-первых, была предотвращена возможность создания единого

капиталистического фронта против советской страны; более того, были созданы

предпосылки для образования в последствии ан­тигитлеровской коалиции. Пакт о

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты