единственной целью—вести подрывную работу, чтобы развалить ее ряды? Если бы
это было так, то не было бы ни сближения Троцкого с большевиками после
возвращения в Россию в 1917 г., ни тем более его повторного вступления в
РСДРП (б), ни его совместной работы с Лениным и другими руководителями
партии и Советского государства.
Все дело в том, что в партии Троцкий в наиболее концентрированном виде
выражал настроения тех ее членов, которые пытались опереться на догматически
трактуемые ими традиции классического марксизма XIX в. Они весьма превратно
оценивали качественные перемены, которые произошли в расстановке классовых
сил как на мировой арене, так и в отдельных странах, прежде всего в самой
Советской России. На словах признавая ленинизм, может быть даже громче других
признавая его, на деле они явно недооценивали ленинское учение как новый этап
в развитии марксизма XX в. Особенно это было характерно для периода после
гражданской войны, когда становилось все очевиднее, что капитализму удалось
стабилизироваться, что в ближайшее время пролетарских революций в других
странах не предвидится, что не остается другого выхода, кроме как строить
новое общество, находясь в капиталистическом окружении.
Необходим был коренной пересмотр прежней стратегии и тактики. В
международном плане это нашло выражение в окончательном утверждении после
Генуэзской конференции (1922 г.) принципа мирного сосуществования СССР с
государствами иного общественного строя. Во внутреннем—в выдвижении новой
экономической политики, представлявшей собой отказ от социалистической
модели периода «военного коммунизма» с его вынужденным сужением сферы
действия товарно-денежных отношений, рынка, ставкой на прямой продуктообмен
и пр.
Ни Троцкий, ни его сторонники не то чтобы не обратили внимания на
необходимость внесения коренных перемен в стратегию и тактику партии,
коммунистического движения, но едва ли не попытались действовать по принципу:
если действительность восстает против наших теорий, тем хуже для нее.
Догматизм, подмена диалектики формальной логикой, неумение считаться с
обстоятельствами—все это нашло концептуальное выражение и закрепление в
троцкистской теории «перманентной революции».
Согласно этой теории, мировая революция по-прежнему, как и в прошлом столетии,
изображалась в виде фактически одновременного выступления пролетариев всех
стран, которое должно было продолжаться не иначе, как до полного торжества
социализма во всем мире. В книге «Перманентная революция», подводя итог своим
идейным исканиям, Троцкий писал: «Завершение социалистической революции в
национальных рамках немыслимо... Социалистическая революция начинается на
национальной арене, развивается на интернациональной, и завершается на
мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в
новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до
окончательного торжества нового общества на всей нашей планете. И далее:
«Указанная выше схема развития мировой революции снимает вопрос о странах,
«созревших» и «не созревших» для социализма... Поскольку капитализм создал
мировой рынок, мировое разделение труда и мировые производительные силы,
постольку он подготовил мировое хозяйство в целом для социалистического
переустройства».[36]
Опираясь на эту схему мировой революции, Троцкий не видел разницы ни в целях,
ни в способах борьбы трудящихся, скажем, Англии или Китая. Как для тех, так
и для других цель борьбы общая—социализм. Отсюда Троцким напрочь отрицалось
национально-освободительное движение: «В условиях империалистической эпохи
национально-демократическая революция может быть доведена до победы только в
том случае, если социальные и политические отношения данной страны созрели
для того, чтобы поднять пролетариат к власти как руководителя народных масс.
А если этого еще нет? Тогда борьба за национальное раскрепощение будет давать
очень половинчатые результаты, целиком направленные против трудящихся масс».
В теории «перманентной революции» исчезает то, на что она, собственно,
претендует,—раскрытие самой перманентности, то есть непрерывности революции
как цепи следующих друг за другом этапов революционных преобразований.
[37] По Троцкому выходило, что пролетариат любой страны готов и может делать
все сразу: свергать господство буржуазии, устанавливать диктатуру трудящихся,
осуществлять социалистические преобразования, обеспечить победу революции в
национальных границах и тут же одновременно перенести ее за пределы страны.
Идея непрерывности революции подменялась субъективистской концепцией
«комбинированного развития», которая не считается ни с социально-
экономической и политической неравномерностью развития стран, ни с
различиями в темпах нарастания противоречий в разных пунктах мировой
капиталистической системы. Поэтому фактически сбрасывается со счетов наличие
слабых звеньев, в которых складываются наиболее благоприятные. условия для
прорыва цепи империализма. Это с одной стороны. А с другой—произвольно
смешиваются этапы революционных преобразований как до, так и после победы
социалистической революции в конкретных странах, в данном случае в Советской
России.
Троцкий руководствовался принципом: «Либо все, либо ничего». Следование этому
принципу на практике обычно оборачивалось формулой: «Все на словах, и ничего
на деле»..теория «перманентной революции» сближалась с анархистской
трактовкой революции как волюнтаристского акта «революционно действовавших
лиц»
Пример Троцкого и троцкизма свидетельствует, что дело не в чьем-то «злом
умысле», а в неверных оценках характера и содержания современной эпохи, новых
условии, в которых развивалось мировое революционное движение и
строительство социализма в СССР. Из этого вытекает еще один исторический
урок—идеи, верные в условиях данной эпохи, если их перенести в другое время,
иные конкретно-исторические рамки, не произведя при этом их необходимой
корректировки в соответствии с духом самих этих идей, способны обретать смысл
прямо противоположный своему первоначальному содержанию. Такой корректировки
ни Троцким, ни его сторонниками не делалось.
В октябре—декабре 1923 г. в партии развернулась острейшая дискуссия, которая
затрагивала ключевые вопросы хозяйственной политики РКП (б), развития
демократии, внутрипартийной жизни. Как отмечалось в Отчетном докладе ЦК XIII
съезду партии (докладчик Зиновьев), собрания «продолжались целыми ночами до
утра... Партия была взбудоражена, как улей. Вся рабочая масса, входящая в
нашу партию, прислушивалась к спорам.
Поводом к дискуссии послужили письма Троцкого в ЦК от 8 и 24 октября. В них
нашли отражение основные положения позиции Троцкого и его сторонников по
вышеназванным вопросам.
25—27 октября на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК РКП (б), рассмотревшем вопрос
«О внутрипартийном положении в связи с письмами Троцкого», он вынужден был
признать несвоевременность своего выступления.
6 декабря в «Правде» одновременно появились статьи Троцкого и Сталина, в них
они подвели итоги дискуссии и достигли некоторого компромисса. 7 декабря
была опубликована резолюция объединенного Пленума ЦК ч ЦКК, в основу которой
легли принципиальные идеи и положения принятой еще Х съездом РКП (б)
резолюции «О единстве партии». Казалось бы, стороны пришли к обоюдному
согласию. Но не тут-то было.
Троцкий настоял на появлении 11 декабря в «Правде» своей статьи «Новый курс», в
которой в некорректной форме затронул проблему поколений в партии. В тот же
день на собрании бюро ячеек и активных работников Московской организации
Зиновьев выступил с критикой статьи Троцкого,
[38] а 15 декабря в газете с антитроцкистской статьей «О дискуссии, о
Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письме Троцкого» выступил
Сталин. Вновь развернулась борьба, в которую помимо партийного руководства
втянулась и партийная масса.
В ходе дискуссии Троцкий и его сторонники оказались в меньшинстве. В принятой
XIII партконференцией резолюции «Об итогах дискуссии и о мелкобуржуазном
уклоне в партии» платформа троцкистов была осуждена.
В сентябре 1924 г., находясь на отдыхе в Кисловодске, Троцкий написал статью
«Уроки Октября». Она дала толчок очередной, так называемой литературной
дискуссии в партии. В ней Троцкий вслед за проблемой поколений в партии
поднял вопрос о полу соглашательской тактике руководства РСДРП (б) (Каменев,
Сталин) в феврале—марте 1917 г. (до приезда Ленина) и об «октябрьском
эпизоде» Зиновьева и Каменева.
На этот шаг Троцкий пошел вполне сознательно. Во-первых, стремился взять
реванш за поражение в дискуссии осенью 1923 г. Во-вторых, он сознавал, что
его оттирали от рычагов власти, поэтому и попытался восстановить
утрачиваемые позиции.
И на этот раз сделать ему это не удалось. Дискуссия вылилась в жесточайшие
споры о ленинском идейном наследии, дооктябрьском прошлом Троцкого, его
отступлении от ленинизма, принижении авангардной роли партии в революции и
строительстве социализма. В этом противоборстве он не смог противопоставить
серьезных контраргументов против выдвинутых обвинений своих противников.
В 1926—1927 гг. Троцкий уже объединился со своими вчерашними противниками,
Зиновьевым и Каменевым, до этого возглавлявших организованную в середине 20-х
годов «объединенную левую» оппозицию. Ее платформа, как справедливо отмечает Г.
Водолазов, фактически представляла собой несколько модифицированную теорию
«милитаристского социализма» Троцкого, в которой опять-таки ставились заведомо
невыполнимые задачи, а главный упор вновь делался на необходимость
«пришпорить» историю, используя все те же методы административно-командного
давления на трудящиеся массы.[39]
Суть выступления «объединенной левой» оппозиции свелась к обвинению
большинства ЦК ВКП(б) в проведении политики отставания развития
промышленности от темпов развития народного хозяйства в целом. Наиболее
откровенно об этом было заявлено в выступлении Троцкого на апрельском (1926
г.) Пленуме ЦК партии. Троцкий не голосовал за резолюцию Политбюро по докладу
Председателя Совнаркома А. И. Рыкова «О хозяйственном положении и
хозяйственной политике», посчитав предложенные в ней темпы развития
промышленности недостаточными для преодоления возникшей диспропорции.
Решение этой проблемы в соответствии с теорией «перманентной революции»
Троцкий ставил целиком в. зависимость от международной ситуации, развития
мировой революции. Страна, говорил он, исчерпала возможности развития,
опираясь на старую технику. Она нуждается в новой технике. Именно поэтому
зависимость наша от капиталистической техники будет в ближайшие годы
увеличиваться, а не убывать». Раз так, значит, партии и Советскому
государству следует принять действенные меры для того, чтобы темпы
индустриализации постоянно увеличивались. За счет каких ресурсов?— спрашивал
Троцкий. И отвечал: Мы находимся в периоде первоначального социалистического
накопления, что предполагает высшее напряжение сил и средств для
индустриализации. Как молодая буржуазия в соответствующий период
первоначального накопления жилы из себя тянула, пуритански урезывая себя во
всем, так и мы должны действовать.
Партия и «левая» оппозиция по-разному понимали проблему темпа, саму сущность
индустриализации. Это различие вытекало и было обусловлено подходом сторон к
решению коренного противоречия в дискуссиях 1926—1927 гг. А именно—разным
отношением к вопросу о возможности построения социализма водной отдельно
взятой стране. Почему требуется теоретическое признание построения
социализма в одной стране?—спрашивал Троцкий осенью 1926 г. на XV
партконференции.— Откуда взялась эта перспектива? Почему до 1925 г. никто
этого вопроса не выдвигал.
Тезис об отрицании возможности построения социализма в СССР в качестве
центрального фигурировал в «заявлении 13-ти» и «платформе 83-х»,
представленных на июльском (1926 г.) Пленуме ЦК, где произошло
организационное оформление «объединенной .левой» оппозиции. Именно с курсом
на построение социализма в СССР оппозиция связывала источники всех бед
в развитии страны. Неправильная политика,—говорилось в «платформе 83-
х»,—ускоряет рост враждебных пролетарской диктатуре сил: кулака, нэпмана,
бюрократа.
Если партия под быстрыми темпами индустриализации понимала такие
максимальные темпы, которые обеспечивали бы неразрывный союз пролетариата с
основной массой крестьянства, не отрывали индустриализацию страны от
сельскохозяйственной базы и обеспечивали более быстрый рост тяжелой
индустрии, подтягивая отстающие отрасли легкой промышленности, то оппозиция
считала необходимым проведение политики, получившей название «сверх
индустриализации». Ее составными элементами объявлялись: усиление обложения
налогами середняцкого крестьянства (в трактовке оппозиции это выглядело как
снижение налогов па 50 процентов с бедняков); повышение цен на товары
широкого потребления;
изъятие оборотных средств из кооперации.
Политика налогового нажима на середняка, высоких цен на промтовары не только не
способствовала бы упрочению союза рабочего класса с трудящимся крестьянством,
но и могла создать для него дополнительные трудности. Повышение цен на
промтовары привело бы к автоматическому росту цен на продукты сельского
хозяйства и понижению платежеспособности рубля. Наконец, изъятие значительной
части оборотных средств из кооперации вело к усилению позиций частного
капитала в торговле. Тем самым в лице «объединенной левой» оппозиции
большинство Ц1< столкнулось с тем, что всегда было характерно для
троцкизма: проповедью леворадикальных установок, которые" при их реализации
вели к прямо противоположным утверждавшимся в них целям—капитуляции перед
капиталистическими элементами.
Естественно, нужно было принять незамедлительные меры против Троцкого и его
сторонников. «В этих условиях необходимо было всенародно развенчать
троцкизм,—отмечалось М. С. Горбачевым,—обнажить его антисоциалистическую
сущность».
С этой целью не раз приходилось проводить внутрипартийные дискуссии.
Накануне XV съезда партии (1927 г.) газета «Правда» в «Дискуссионном листке»
опубликовала тезисы ЦК по основным обсуждавшимся вопросам и контр тезисы
оппозиции. В ходе обсуждения этих материалов за тезисы ЦК во всех партийных
организациях проголосовали 726 006 коммунистов, за контр тезисы
оппозиции—4120 ч воздержалось 2676 человек.
Состоявшийся в январе 1925 г. Пленум ЦК ВКП (б) освободил Троцкого от
должности председателя Реввоенсовета Республики, назначив на этот пост М. В.
Фрунзе. На объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) в октябре 1926 г. от имени
Ленинградской парторганизации С. М. Киров предложил вывести Троцкого из
состава Политбюро. В октябре 1927 г. на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП
(б) Троцкий был исключен из состава ЦК ВКП (б), а 14 ноября за организацию
демонстрации приверженцев оппозиции в 10-ю годовщину Октябрьской революции—из
членов партии.
Значение поражения троцкизма в рядах ВКП (б) заключалось не только в самцом
факте исключения Троцкого и его сторонников. Партия, -рабочий класс прошли
школу идейной закалки. Курс на строительство социализма получил поддержку н
признание трудящихся масс,
Но была и другая сторона медали, которая позволяет говорить о еще одном уроке
борьбы против троцкизма в ВКП (б). В свое время Ленин, анализируя итоги
преодоления в партии «рабочей оппозиции», настоятельно указывал на
необходимость отделить в ее платформе «здоровое от нездорового», то есть
максимально учесть те позитивные элементы, которые присутствовали в критике
ее лидерами деятельности большинства ЦК РКП (б) и могли способствовать
оздоровлению ситуации, улучшению массово-политической работы в целом. В
отношении троцкистской оппозиции такого учета сделано не было.
Сказалось острое соперничество партийных руководителей за лидерство в
партии. Особенно это было
свойственно взаимоотношениям Сталина с Троцким., Не зря в «Письме к съезду»
Ленин указывал, что именно от их отношений во многом будет зависеть
устойчивость не только ЦК, но и всей партии. Ни Сталин, ни Троцкий так и не
смогли обуздать взаимные вождистские амбиции, преодолеть неприязнь друг к
другу. Отсюда нежелание, а в ряде случаен и просто неспособность к поиску
взаимоприемлемых решений, стремление доказывать свою правоту не силой
аргументов и фактов, а действуя по принципу «кто кого перекричит». В
результате в дискуссии вносились нервозность, ожесточенность и другие
несвойственные традициям большевистской партийности элементы.
Деформировались ленинские принципы внутрипартийной жизни, отмечались
обоюдные нарушения резолюции Х съезда РКП (б) «О единстве партии».
В борьбе с Троцким—в нарушение Устава партии— в Политбюро и ЦК создавались
компактные группы которые, прежде чем вынести вопрос на обсуждение
полномочного органа партии, принимали по нему решение в своем узком кругу.
Так, в 1923—1925 гг. были созданы сперва «тройка» (Сталин, Зиновьев и
Каменев), затем «семерка» (шесть членов Политбюро—Сталин, Каменев, Зиновьев,
Рыков, Томский, Бухарин, то есть все, кроме Троцкого, и плюс еще
председатель ЦКК ВКП(б) Куйбышев), представлявшие тайное Политбюро. Имелись
и кандидаты в такое Политбюро—Молотов, Калинин, Рудзутак, Дзержинский и
другие.
Практика создания группировок продолжалась и в дальнейшем, в ходе борьбы с
«объединенной левой» оппозицией. В январе 1926 г. на Пленуме ЦК ВКП(б),
характеризуя сложившуюся в Политбюро и ЦК атмосферу, Троцкий говорил: «У
меня глубочайшее убеждение, что в 9 случаях из 10, если бы выработка решения
происходила действительно коллективным путем, то или другое замечание,
которое хочешь сделать, не имело бы характера борьбы, оно являлось бы деловым
замечанием; когда же вопрос уже предрешен большинством, то же самое
замечание получает уже неизбежно другой характер. Я, разумеется, не стану
повторять, что всякому назначению подчинюсь. Но я должен указать на
величайшие трудности, которые есть, а если они не будут устранены в