Анализ психобиографических данных показывает: страх потери любимых так или иначе, присутствовал в семье предков. При этом родители теряли детей в буквальном смысле - в результате болезней, несчастных случаев, войн. Сегодня страх потери любимых имеет другую форму, но, если стереотип живет в семье, он обычно повторяется из поколения в поколение.
Из табл. 3 видно, что вторым по частоте переживания является чувство гнева или раздражения, обнаруженное в осознанном и неосознаваемом виде у 67 клиентов (77,9%) в составе всех основных стереотипов. Но чаще всего, раздражение встречается в стереотипах агрессивного подавления «слабого» и «жертвы».
Чувство вины выявлено у 52 клиентов (60,5 %). Эта эмоциональная составляющая обнаружена преимущественно в составе следующих стереотипов: поиск «виновного», пристрастное отношение к «своим» и «чужим». Чувство вины и переживаемое при этом чувство беспомощности, вызывают стремление осудить другого человека. Осуждение нужно для переживания чувства превосходства: «Он хуже, а я - лучше».
Чувство стыда выявлено у 54,7% клиентов, преимущественно в стереотипах «непонимания», доминирования, подчинения «сильному». Чувство обиды обнаружено у 44 испытуемых (51,2 %); преимущественно в стереотипе ««ухода»».
Последним в группе негативных эмоций представлено чувство жалости и сожаления (31,4%); преимущественно в стереотипах «жертвы» и ««ухода»».
В Приложении 2 мы приводим анализ случая с Андреем Ш., который иллюстрирует, как эмоциональное состояние страха потери любви переплетается с чувством стыда, вины и раздражения в неконструктивных стереотипах подчинения «сильному», поиска «виновного» («козла отпущения») и «жертвы».
Анализ данных, полученных психобиографическим методом, позволил выделить предпосылки формирования стереотипов межличностного взаимодействия супругов -установки, лежащие в основе эмоциональной составляющей стереотипов. Обобщенные данные представлены в табл. 4.
Таблица 4 - Преобладающие установки как предпосылки формирования стереотипов межличностного взаимодействия супругов в ситуации семейного конфликта
|
№ п/п |
Преобладающие установки |
Число испытуемых |
% от выборки |
|
1 |
Недоверие к самому себе как чувство собственной несостоятельности (неуверенность, недовольство собой, самоуничижение) |
76 |
88,4 |
|
2 |
Недоверие к людям и миру в целом как переживание враждебности окружающего мира (сокрытие чувств, настороженность, гиперконтроль). |
66 |
76,7 |
|
3 |
Обреченность на одиночество (эмоциональная разъединенность с близкими, отстранение, ощущение собственной ненужности, заброшенность). |
39 |
45,3 |
Как показано в табл. 4, у 76 клиентов (88,4%) обнаружена установка на недоверие к себе как чувство собственной несостоятельности. Оно проявляется в неуверенности, недовольстве собой, самоуничижении. При этом испытуемые считают себя недостойными уважения, боятся сказать лишнее слово, предложить на обсуждение свою идею, убеждены, что не способны любить и вообще - бесполезны. Проявляющаяся в разных формах, установка недоверия к себе иногда связана с аутодеструктивными тенденциями, склонностью к самоуничтожению и суициду.
Вторая весьма распространенная установка - недоверие к людям и миру в целом как переживание враждебности окружающего мира - обнаружена у 66 клиентов (76,7%). Эта установка проявляется в склонности "бороться за справедливость», желании скрыть от окружающих свои истинные чувства. Ограничивающая возможности человека, она отчасти справедлива: истории жизни испытуемых тому подтверждение. Многие из них не раз были биты, и в прямом, и в переносном смысле слова. И поэтому научились защищаться: не ждут ничего хорошего, чтобы не испытывать разочарований, избегают людей, опасаясь боли или агрессии, видят в каждом человеке потенциального врага, сами причиняют боль другим и пр.
39 клиентов (45,3%) имеют установку, которую условно можно назвать «обреченность на одиночество». Она проявляется в склонности к эмоциональной разъединенности с близкими, отстранении,, ощущении собственной ненужности, заброшенности. Эта установка ограничивает контакты с окружающими, мешает сблизиться с людьми.
Анализ случая с Германом А. позволяет увидеть, какое воздействие комплекс негативных эмоций оказывает на восприятие и последующее развитие конфликтной ситуации. Склонность к болезненному переживанию чувства одиночества, недоверие к людям, закрытость, затаенная обида, вытесненная в подсознание вина - все эти чувства побуждают Германа к стереотипному поведению: поиску «виновного», подавлению «слабого», стремлению доминировать. В конфликтных семейных ситуациях каждое резкое слово, которое произносит Герман, возвращается ему в виде ответных агрессивных реакций жены, которая сама защищается от Германа, переживая угрозу своей любви по отношению к мужу и страх остаться одной.
Указанный пример лишь единичная иллюстрация общей картины, в которой негативный аффективный комплекс, переплетаясь с типичными защитными реакциями в ситуации семейного конфликта, побуждает личность негативно воспринимать ситуацию, себя и партнеров в ней. Чувство недоверия к себе, к другому человеку и миру в целом, эмоциональное состояние сомнения, неопределенности, ожидание обиды и непонимания, неосознанные страхи и опасения остаться одному - все это выступает интегральным фактором, «запускающим» конфликтную ситуацию в семье. Стереотипный комплекс негативных эмоциональных состояний и чувств создает ситуационный контекст недоверия, переживания угрозы и «запускает» конфликтные стереотипы, которые выполняют защитную функцию.
Анализ данных, полученных психобиографическим методом, показал, что выделенные неконструктивные стереотипы межличностного взаимодействия супругов, актуализирующиеся в ситуации семейного конфликта, обнаружены у тех, кто прошел в своем развитии через опыт отчуждения в социальных взаимоотношениях.
Приведем описание случая с Анной С., иллюстрирующего связь конфликтных стереотипов межличностного взаимодействия супругов с настоящим и предшествующим семейным и культурным опытом отчуждения во взаимоотношениях.
Анна С. (33 года) обратилась к нам по поводу сложного семейного конфликта. Муж Анны Михаил стал невнимателен и груб к ней после рождения дочери Лизы. Кроме того, у самой Анны и ее мужа обострились отношения с Ильей - сыном Анны от первого брака.
Анализ причин семейного конфликта осуществлялся психобиографическим методом.
Аня родилась в Москве 4 февраля 1965 г. Окончила институт нефтяной и газовой промышленности. Впервые вышла замуж в 1985 г. Муж Андрей (на 1 год старше Анны, имеет высшее образование, занимается бизнесом) любил ее, однако после рождения ребенка, стал игнорировать ее и сына. Анна сначала была в недоумении (стереотип «непонимания»), а потом и сама стала невнимательной по отношению к мужу: «не хотела готовить, потому что казалось, что это неважно, главное было - весело жить». Муж, в свою очередь, не понимая такого отношения Анны к своим обязанностям хозяйки, «мог наорать, мог не пустить домой» (стереотип агрессивного подавления «слабого»), «был очень ревнив, изменял, многое скрывал, казалось, что мы не близки» (стереотип «ухода»).
«...Обиженная душа требует мести, - рассказывала Анна. - Я стала общаться с его другом Мишей, который симпатизировал мне, а потом настояла на разводе, вышла замуж за Мишу» (стереотип «ухода»). Таким образом, второй брак Анны возник на основе семейного конфликта и как следствие стереотипа «ухода». Однако типичные стереотипы появились вскоре и во втором браке.
«...С Мишей сначала было все хорошо. Были проблемы, но я на них не «зацикливалась». Когда была беременной, Миша был очень внимательный, а когда родилась Лиза, он стал другой. Ушел спать в кабинет (стереотип «ухода»). Я считаю это проявлением эгоизма (стереотипы поиска «виновного» и пристрастного отношения к «своим» и «чужим»). После рождения Лизы Миша перестал быть ласковым, говорил: «Меня на двоих не хватает»... Иногда очень сильно меня обижал: однажды не пустил домой, по причине того, что «в холодильнике пусто», перестал давать денег, в наказание за то, что я что-то не так сделала (стереотип «жертвы»). Когда начинает все булькать внутри от ярости, я ухожу или грожусь уйти» (стереотип «ухода»).
Таким образом, мы видим, что как с первым, так и со вторым мужем у Анны на начальной этапе ситуации конфликта срабатывает стереотип «непонимания», на промежуточных - стереотипы пристрастного отношения к «своим» и «чужим» и «жертвы», а на финальной - «ухода». Муж и жена не понимают друг друга, и в конце концов уходят (в другую комнату, в другую любовь, семью и т.д.).
Проанализируем семейные истории этих мужчин, которые дают возможность увидеть корни указанных стереотипов, их эмоциональную составляющую и связь с опытом отчуждения.
Первый муж Анны Андрей - первый ребенок в семье. В детстве пережил достаточно интенсивный опыт отчуждения: его бил отец и терроризировали сверстники за «еврейское происхождение» (стереотип жертвы). Андрей при этом говорил: «Хочу всех перестрелять и быть президентом» (сочетание стереотипов агрессивного подавления «слабого» и доминирования). С младшей сестрой Татьяной (1972 г.р.) у Андрея не было теплых отношений, брат бил сестру.
Мама Андрея Софья, со слов Анны, «мудрая еврейка, очень заботливая, любит детей, живет для них и мужа. Но к дочери «привязана» больше, чем к сыну». Такое отношение она унаследовала от своей семьи: у ее родителей был сын Фима, но «его они «отодвинули» и все отдали Софье». Таким образом, в родительской семье Софьи тоже жил стереотип пристрастного отношения к «своим» и «чужим», который соответствовал этническому стереотипу еврейской семьи: «Девочкам больше внимания, чем мальчикам, потому что мальчик уходит из семьи».
Отец Андрея Виталий также воспитывался согласно этому этническому стереотипу. По его рассказам, мама больше любила сестру, а его отвергала, «не давала курочку». На отвержение, пережитое в родительской семье, Виталий отвечал отвержением в своей собственной семье, которое проявлялось в разрыве супружеских контактов: он «был груб с женой, изменял ей», «сына, может быть, и любил, но бил» (стереотип агрессивного подавления «слабого»). В зрелом возрасте Виталий, у которого был жесткий характер, доминировал в семье: грубил детям и жене, которая того не заслуживала, потому что «жила для мужа» (стереотип доминирования).
Таким образом, мы видим, что первый муж Анны Андрей в отношениях с ней проявил весь набор стереотипов, унаследованных в опыте семейного отчуждения: «непонимание», доминирование, поиск «виновного», пристрастное отношение к «своим» и «чужим» и агрессивное подавление «слабого».
Второй муж Анны Михаил - единственный ребенок в семье. Его отец Леонид был очень скандальным человеком с «железным характером». Оставил семью, когда Мише было 3 года. После развода 10 лет не общался с сыном. Отчим Михаила Адольф был добрым, но с Мишей не общался. Он любил свою жену - мать Миши, но не любил Мишу. А тот в ответ издевался над отчимом.
Таким образом, мы видим, что Михаил в детстве, так же как и Андрей, пережил опыт отчуждения во взаимоотношениях с отцом. Именно этот опыт и воспроизводит Михаил сейчас в отношениях с дочерью и приемным сыном. Со слов жены Анны, Михаил любит Лизу, но общаться с ней не может. Мучает Лизу, щекочет, делает то, что ей неприятно. Кроме того, не верит, что Лиза - его родная дочь. С приемным сыном Ильей Миша не хочет общаться, или не замечает его или излишне строг и придирчив. Раньше любил мучить, щекотать, сейчас любит дразнить, унижать (стереотипы доминирования, агрессивного подавления «слабого» с одной стороны и «жертвы» - с другой).
Мать Михаила Инна тоже была склонна к отчужденным взаимоотношениям. Она убеждена, что ребенка надо отодвинуть, иначе он «сядет на шею». Михаил в своей настоящей семье любит повторять: «Все вы у меня сидите на шее». У Михаила нет доверия в отношениях с матерью: он ей ничего не рассказывает, не делится, хотя и обеспечивает мать деньгами.
В семье Михаила многие мужчины одиноки или несчастливы в браке, задавлены, послушны, боятся того, кто сильнее их (стереотип подчинения «сильному»). Так, дед Михаила, по линии матери, Матвей был мягким, тихим, скромным мужчиной (стереотип подчинения «сильному»). Бабушка Ольга, напротив, была властной, волевой женщиной (стереотип доминирования). Михаил унаследовал стереотип доминирования сильного над слабым, и хотя своих негативных чувств в адрес матери открыто не выражает (стереотип «пристрастного отношения к «своим» и «чужим»), по отношению к более слабым - жене и приемному сыну - демонстрирует агрессивное подавление. Таким образом, мы видим, что второй муж Анны Михаил в отношениях с ней и детьми проявляет набор стереотипов, унаследованных в опыте семейного отчуждения: это доминирование, агрессивное подавление «слабого», «жертва» и «уход».
Интересно проанализировать, как стереотипы, унаследованные Ильей от семьи отца, проявляются в его взаимоотношениях с отчимом Михаилом. Родной отец Ильи Андрей был не особенно любим отцом, который, как мы уже указывали выше, «сына может быть и любил, но бил». Илья, унаследовав эти стереотипы агрессивного подавления «слабого» и жертвы, сейчас переживает тот же самый опыт в отношениях с родным отцом, который «бывает груб и невнимателен к Илье». Приемный же отец Ильи, Михаил, со слов Анны, тоже не любит Илью. Вспомним, что отчим Михаила не любил своего пасынка, а тот в свою очередь, платил ему ответной нелюбовью. Сейчас же Михаил воспроизводит в своих отношениях с Ильей свой собственный, пережитый в детстве опыт отчуждения. Его мать Инна, избегая конфликтов, всячески стремилась разделить мужа и сына. Михаил делает то же самое в своей семье: при всяком удобном случае побуждает свою жену Анну не брать Илью с собой (например, на отдых), всячески избегает совместного общения с мальчиком.
Семейные стереотипы мамы Ильи, Анны, находятся в полном соответствии с семейными стереотипами обоих ее мужей. Чтобы убедиться в этом обратимся к анализу семейной истории Анны.
Ее отец Александр и мать Екатерина живут в обстановке постоянных семейных конфликтов. При этом муж - человек мягкий и замкнутый - молчит, а жена открыто выражает свое раздражение и всякого рода недовольство (стереотипы доминирования и агрессивного подавления» слабого»). То есть родительская семья Анны живет по тем же стереотипам доминирования и подавления «слабого», что и родительская семья мужа Анны Михаила, где мужчина был слабым и мягким, а женщина сильной и властной.
Отец Анны Александр - первый ребенок в семье, воспитывался с отчимом. Его мама развелась со своим первым мужем Сергеем еще до рождения Александра. Поэтому Александр рос в отношениях отчуждения со своим отцом. Встречи были редкими, нерегулярными и не особенно теплыми. Причиной тому, согласно семейным преданиям, был арест брата матери Григория в период сталинских репрессий. Отец Александра Сергей, который в это время занимал секретную должность, после ареста брата жены отошел в сторону и, по представлениям матери Александра, предал ее. Маленький Саша ничего не знал, а когда рос, «отцом нашим считали Комсомол, а в семейной генеалогии копаться было не принято». Маленький Саша воспитывался больше у бабушки, которая, как ему помнится, «задавила его, а мама эту линию поддерживала, внушая ребенку, что все, что у него есть хорошего - это от бабушки». Таким образом, в представлениях Александра «быть задавленным - это хорошо».
Опыт отчужденных взаимоотношений с бабушкой Александр помнит до сих пор: «Бабушка меня зажимала: «Надо заниматься». Когда я просился пройти в гостиную: «Можно я пойду?», бабушка не пускала, я канючил, она, в конце концов, бросала строгий взгляд сквозь очки и меня «сдувало». Таким образом, без разрешения Александр не мог мой пойти туда, куда хотелось, а разрешения не давали. Так Александр научился подавлять свои желания и усвоил стереотипы подчинения «сильному» и агрессивного подавления «слабого».
Надо сказать, что все женщины в семье бабушки были очень деспотичны к внукам, которые росли «тюхами». Этот опыт женского доминирования в точности воспроизводится и в семье самого Александра, которого жена подавляет своими агрессивными выходками (стереотип агрессивного подавления «слабого»). В семье их сына Григория жена также старается подавить его (стереотипы доминирования и подчинения «сильному»). А в семье дочери Анны ее сын Илья взаимодействует со своим отчимом по стереотипам агрессивного подавления «слабого» и «жертвы».
Мать Анны Екатерина в 10 лет потеряла родную мать, умершую от аборта, и воспитывалась мачехой. Девочка, которая и при родной матери считалась непослушной, стала «совсем плохой» с мачехой. Квинтэссенцию отчуждения она пережила в юношеском возрасте, когда семья отца получила новую квартиру, а Катю оставили жить в старом подвале, одну, с крысами (стереотип «жертвы»). Подобное отчуждение Катя пережила и в ранних отношениях с мужем, семья которого отвергала девушку, считали, что она не пара Александру (стереотип пристрастного отношения к «своим» и «чужим»). Отвержение Кати семьей мужа обернулось тем, что она стала отвергать его самого. А муж и не противился, так как унаследовал из своего детства стереотипы пристрастного отношения к «своим» и «чужим» и подчинения «сильному».
Отчим Александра Лев больше любил свою родную дочь, сестру Александра Наталью, которая была для него как «свет в окошке» (стереотип пристрастного отношения к «своим» и «чужим»). Александр считал Льва своим отцом, но это разделение во взаимоотношениях помнит и по сей день. Прошедший через опыт запретов со стороны властной бабушки, он стремится к тому, чтобы получить тотальный запрет от окружающих на то, чтобы вообще говорить или заявлять о своих желаниях. Интересно, что склонность подавлять свои желания (стереотип подчинения «сильному») проявилась еще в семье деда Александра, Семена, который вместе со своим сыном Григорием был репрессирован во время сталинского террора.
Таким образом, мы видим, что Анна в своих отношениях с мужем лишь воспроизводит стереотипы пристрастного отношения к «своим» и «чужим», подчинения «сильному», «жертвы» и «ухода», которые проявлялись достаточно отчетливо в семьях ее отца и матери. Опыт отчуждения, который пережили ее родственники, повторяется и в ее собственных отношениях с мужем, и в отношениях ее сына с отцом и отчимом, трансформируясь в разнообразные формы семейных неконструктивных стереотипов взаимодействия.
Подобная картина обнаружена мною в подавляющем большинстве жизненных историй наших испытуемых. На основании анализа данных, полученных психобиографическим методом, мы можем считать обоснованным положение о том, что предпосьшки формирования неконструктивных стереотипов взаимодействия следует искать в семейном или индивидуальном опыте отчуждения. Переживаемые при этом негативные эмоции закрепляются в эмоциональной памяти семьи и передаются из поколения в поколение.
2.4 Динамика разворачивания ситуации семейного конфликта
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
