экономических отношениях в сельском хозяйстве, а, следовательно, в Турции в
целом.
Если говорить об эволюции налоговой политики в годы танзимата, то
потребовалось 15 лет после издания Хатт-и-хумаюна, прежде чем было принято
новое постановление о порядке сдачи с торгов откупа ашара и взимания его
непосредственно государством (5 июня 1871 г.).
“Первый раздел этого постановления подробно рассматривал порядок организации
торгов для сдачи ашара на откуп лицам, предложившим установленную
администрацией цену, порядок взимания ашара откупщиками в зависимости от
сельскохозяйственной культуры и пр.”48. В постановлении и слова не
было об отмене откупа.
Итак, в 60-70-х годах в столь важном вопросе как налоговое обложение
крестьян, не произошло никаких изменений, не было проведено ни одной, хотя бы
незначительной реформы.
По главному вопросу — о владении землей мирийе и частью вакуфных земель —
новое законодательство сохранило основные нормы шариатского права и, прежде
всего государственную собственность на эти земли. Тем самым не были устранены
те препятствия, которые мешали вовлечению большей части обрабатываемых земель
страны в товарно-денежный оборот и в процесс капиталистического развития.
Новые законы создали более стабильные условия владения государственной
землей, главным образом для крупных земельных собственников. Благодаря этим
законам последние закрепили за собой право владения землями, которыми они
незаконным путем овладели до и в процессе ликвидации военно-ленной системы.
Новое аграрное законодательство нисколько не облегчило положение крестьян, не
ослабило их зависимости от крупных владельцев — светских и духовных; не были
осуществлены даже минимальные преобразования в налоговой системе.
Таким образом, обещание Хатт-и-хумаюна устранить все препятствия на пути
развития сельского хозяйства не были выполнены. Новое аграрное
законодательство не удовлетворяло потребностям развития сельского хозяйства,
интересам, как крупных землевладельцев, так и широких крестьянских масс,
турок и нетурок. Поэтому борьба за дальнейшие реформы в аграрном
законодательстве продолжалась в течение многих десятилетий и после танзимата.
В целом преобразования периода танзимата свидетельствуют о том, что
сторонники реформ не ограничились только декларативными обещаниями, а
энергично и планомерно пытались осуществить принципы Гюльханейского хатта и
реорганизовать государственную структуру османского общества.
Реформы танзимата были тесно связаны одно с другой и с основной идеей хатта,
развивали и конкретизировали ее.
Преобразования Мустафы Решид-паши, имевшие целью способствовать
капиталистическому развитию османского государства, были направлены
преимущественно на реформы государственного управления, права, просвещения и
гораздо меньше — экономики. Перечисленные преобразования были необходимы, так
как развитию капиталистических отношений в стране мешало традиционное
средневековое государственное устройство, отсталые правовые нормы, отсутствие
современного образования, господство феодальной идеологии.
Так как реформы танзимата в той или иной мере противоречили традициям и
шариату, а также затрагивали материальные и социальные интересы чиновников,
духовенства и других феодальных элементов, то их осуществление требовало
больших усилий и часто оказывалось малорезультативным.
Реформы танзимата при всей их прогрессивности предполагали усиление угнетения
Турцией христианских подданных Порты.
Почва для буржуазных реформ в европейских странах и в Османской империи была
разной в плане уровня социально-экономического развития и господствующих
идеологий. В Османской империи были серьезные факторы, мешавшие успеху
реформ.
Реформы танзимата не оправдали возлагавшихся на них надежд, однако, и
достигнутые успехи имели большое значение для дальнейшего исторического
развития государства.
Мустафа Решид лучше, чем другие государственные деятели своего времени,
понимал необходимость преобразований для сохранения империи. Его вклад в
становление буржуазных институтов значителен. Нововведения создали ряд
необходимых условий для развития капиталистических отношений, привели к
заметной либерализации государственного режима и к идеологическим сдвигам.
Но все же реформы оказались малоэффективными. Преобразования танзимата
осуществлялись сравнительно немногочисленной группой государственных
деятелей, считавших их неизбежными и необходимыми. Большая же часть
бюрократии и чиновников противилась реформам. Одни из них считали, что
реформы не принесут пользу государству и вместе с тем подорвут его
традиционные основы, заложенные в средние века, другие нарушали законы
танзимата потому, что их исполнение наносило ущерб их материальному
благосостоянию. Назначение государственного жалованья, упорядочение сбора
налогов, ограничение самовластия лишали чиновников выгодных подношений
(бакшишей) и возможности вымогательств.
Следствие административных реформ явился заметный рост гражданской
бюрократии. Она оказала широкое влияние на ход преобразований. Старая военно-
феодальная бюрократия мешала преобразованиям.
В начале 50- годов разочарование османского правительства в результате реформ
было связано с проявившимися к этому времени инфляцией, хроническим дефицитом
в фискальных делах, экономической депрессии. Это побуждало многих сановников
высказаться за отказ от дальнейших реформ. Отсутствие строгой отчетности в
финансах, сохранение почти неизмененными принципов налогов политики
средневекового государства, халатность и злоупотребления мешали упорядочению
в финансовой области.
В связи с тем, что при сборе налогов не только сохранились, но даже усилились
злоупотребления правительственных чиновников, широкие слои населения также
были недовольны реформами, отождествляя их со злоупотреблениями. В 40-50-х
годах были часты восстания, вспыхивавшие в различных частях Османской
империи. Продолжились они в 60-70-х гг.
Реформы танзимата были идеологически несовместимы с законами шариата.
Следствием этого явились взрывы мусульманского фанатизма в 40-е годы Х1Х
века, сопровождавшиеся убийствами христиан.
Все это мешало развитию капитализма и местной буржуазии, которая могла бы
возглавить осуществление реформ. Борьба буржуазных институтов с феодальными
традициями в условиях Османской империи и потребовала многих десятилетий.
Таким образом, и Япония, и Турция развиваются в рассматриваемый период под
воздействием внешнего фактора. Заключенные ими неравноправные договоры с
европейскими странами и США, способствовали втягиванию этих двух государств в
мировую капиталистическую систему. Однако японское правительство более
успешно справилось с этой задачей и смогло путем проведения реформ включиться
в капиталистическую систему раньше, чем Османская империя с ее отсталой,
преимущественно аграрной экономикой.
Начало реформ в Японии было связано с падением старого режима — режима
сёгуната Токугавы и с реставрацией императорской власти. Реформы в Японской
империи оказались удачными потому, что на смену старой политической элиты
пришла новая элита, представлявшая новые силы — самурайство и буржуазные
круги. В Османском государстве реформаторский процесс явился закономерным
явлением, начавшимся еще в 20-30-е гг. Х1Х в. Реформы танзимата стали
продолжением преобразований Селима III и Махмуда II. Но этот процесс потерпел
неудачу, так как в Турции, в отличие от Японии, остался старый режим.
Если административные реформы, проведенные в Японии способствовали
уничтожению крупной феодальной собственности, объединению страны в
соответствии с интересами развития капиталистической экономики, то в
Османском империи эти преобразования были незначительными и поверхностными,
реформы не упраздняли старые феодальные формы, а поэтому и не имели никакого
эффекта.
Никаких мер не предприняло османское правительство по решению сословного
вопроса, тогда как в Японии все феодальные сословия были уничтожены, что
открыло путь для развития капитализма.
Активные действия предпринимались реформаторами обеих сторон в преобразовании
армии и флота. За образец ими взята была армия европейского характера. Но
мощь турецкой армии значительно ослабела в результате Крымской войны, и ей
понадобились годы, чтобы восстановить утраченную силу. К тому же в Турции, в
отличие от Японии, не было всеобщей воинской повинности.
Японское правительство ввело единую финансовую систему, провело капитализацию
самурайских пенсий, в результате чего получило средства, которые вложило в
развитие сельского хозяйства и промышленности. Османское правительство
вынуждено было искать средства за границей, прибегая к иностранным займам,
которые не смогло погасить. Все денежные средства шли ими на выплату растущих
долгов, а не на развитие экономики. Турция превратилась в банкрота, ей нечем
было пополнять государственный бюджет. В Японии успешная денежная реформа
решила проблему накопления бюджета страны, стабилизировала и укрепила
денежную систему.
Японская торговля в эпоху Мэйдзи имела активный торговый баланс, рост
оборотов, что также способствовало включению этой системы в мировую
капиталистическую систему. Баланс же османской торговли был дефицитным, что
обусловило ее отставание от Японии в процессе перехода к капитализму.
В области аграрной политики японские власти проводили мероприятия с целью
получения финансовых средств для развития промышленности, тогда как
реформаторы эпохи танзимата не уделяли большого внимания развитию
промышленных объектов, считая приоритетным сельское хозяйство. В Японии в
результате реформ удалось ликвидировать земельную монополию феодального
класса, заменить многочисленные подати и повинности одним налогом. Итогом
японских аграрных преобразований стало создание рынка рабочей силы,
необходимого для развития капитализма. Аграрные мероприятия в Османской
империи не устранили препятствий на пути развития сельского хозяйства. Вместо
равного налогооблажения лидеры танзимата получили злоупотребления и
коррупцию. Земельный закон 1858 г. не дал полного права земельной
собственности тем, кто обрабатывал землю. Чифтлики, возникшие еще до реформ
танзимата, оставались единственным прогрессивным явлением того времени, но с
другой стороны, они удвоили гнет крестьянского населения.
Если говорить о социальных последствиях аграрных реформ, то ни в Турции, ни в
Японии эти реформы не улучшили положение крестьян. Не были довольны
проводившимися реформами и другие слои населения этих стран. Реакцией на
реформаторскую политику правительств: были многочисленные восстания, бунты,
национально-освободительная борьба балканских народов.
Реформы, проводившиеся и в Османской империи, и в Японии немногочисленной
группой государственных деятелей, носили буржуазный характер. Их целью было
превратить страну из феодальной в капиталистическую, сохранить независимость
страны от западных государств. Однако реальных положительных результатов эти
преобразования достигли лишь в Японии, в Османском государстве они потерпели
неудачу, так как не были учтены религиозные особенности, национальный
характер, не были предприняты меры для развития промышленности, формирования
местной буржуазии.
Таким образом, в результате проведенных реформ Япония вступила на
капиталистический, буржуазный путь развития, а в Османской империи данные
реформы только заложили основу для перехода от феодальных к буржуазным
институтам. Поэтому не стоит оценивать танзимат только отрицательно, так как
он имел большое значение для дальнейшего развития государства и становления
его на капиталистический путь развития.
Глава II. История принятия первых конституций азиатских государств
§1. Японская либеральная оппозиция в борьбе за установление
конституционного режима
После "реставрации Мэйдзи" все более актуальной становилась создания
политической структуры, принципиально отличной от прежней, которая могла бы
обеспечить нормальное функционирование всего общественного организма в новых
условиях. Развернулась еще непривычная для Японии идеологическая борьба по
определению места и роли каждой социальной группы в иерархии общества. Этот
процесс требовал новых политических организаций и методов.
"Переворот Мэйдзи" удовлетворил политические амбиции лишь небольшой части
знати, в первую очередь юго-запада Японии. Основная же часть населения от
него ничего не получила. Потому в разных слоях населения быстро нарастало
недовольство новым режимом, который не оправдал их надежд. Предпринятые
вскоре после переворота энергичные меры по интенсивному развитию и
модернизации страны также вызвали далеко не однозначную реакцию в обществе.
Все это стимулировало рост политической активности в 70-80-х годах. Критика
режима велась как слева, так и справа.
Некоторые крупные феодалы были недовольны преобладающей ролью представителей
важных княжеств в определении политики страны. Они потребовали "подлинного
прогресса и перемен", понимая под ним, однако, лишь более "справедливый", с их
точки зрения, дележ власти, т.е. "свое более широкое участие в управлении
страной"1.Часть самурайства, реально пострадавшая от происходивших в
стране перемен, выступала с требованиями восстановления своих старых
привилегий. С этим лагерем, критиковавшим режим справа, власти договорились
довольно быстро.
Более опасными для властей были силы, критиковавшие режим слева. Они имели
гораздо более широкую социальную основу и большие возможности влиять на ход
эволюции общества. Но этот лагерь характеризовался крайней неоднородностью и
на протяжении рассматриваемого периода его состав постепенно менялся. Поэтому
реализовать все заложенные в нем потенции было весьма трудно.
Открытые претензии в адрес режима Мэйдзи слева вначале прозвучали в основном
из среды новой сельской верхушки, связанной с предпринимательством, торговлей
и ростовщичеством. Это были требования сельских самураев (госи),
превращавшихся в помещиков, а также других сельских богачей (гони), часто
прибегавших к труду наемных рабочих. Они считали, что своих целей они смогут
добиться лишь при условии создания такого представительного органа власти, в
работе которого они надеялись участвовать.
В конце 70-х и, особенно с начала 80-х годов, когда госи и гони,
удовлетворившись некоторыми уступками властей (в частности, снижением
поземельного налога), стали на сторону режима, в оппозиционном лагере все
настойчивее зазвучали голоса недовольной части крепнущей городской буржуазии,
а также крестьян и рабочих. Их претензии, естественно, оказались более
радикальными и в основном совершенно неприемлемыми для господствующих кругов.
Все эти оппозиционные течения, весьма различные по своей социальной сути и
представлениям о содержании необходимых перемен, получили в Японии общее
название Движение за свободу и народные права (Дзию минкэн ундо). Это
движение явилось естественной реакцией на "переворот Мэйдзи" разных слоев
населения, пытавшихся по-своему определить возможный характер нового
общества. По существу, оно оказалось главной движущей силой эволюции
общества, поскольку благодаря именно его активности были заложены такие
важнейшие элементы нового общества, как система политических партий и
парламентаризм.
К середине 70-х годов политическое оппозиционное движение уже не могло
ограничиться лишь дискуссионными клубами и союзами, спорами в газетах и
журналах. Возникла необходимость в новых организационных формах, и в 1874 г.
были созданы первые политические объединения: Общество патриотов (Айкокуто) и
Общество по определению целей в жизни (Риссися), которые заявили о
необходимости введения в Японии конституционного правления. Правительство нашло
для себя полезным пойти навстречу, чтобы превратить их оппонентов в союзников.
С этой целью оно в начале 1877 г. приняло решение о снижении поземельного
налога с 3 до 2,5 % стоимости земли2. Это было с удовлетворением
встречено помещиками и состоятельными крестьянами-землевладельцами. Но
решительно настроенная оппозиция требовала не только экономических, но и
политических гарантий своего положения. В связи с этим летом 1877 г., когда
правительственные войска вели ожесточенные бои с восставшими самураями в
Сацума, крупные землевладельцы направили на имя императора петицию, добиваясь
его согласия на создание парламента. В ответ на это правительство в 1878 г.
заявило, что с 1880 г. Оно разрешит систему совещательных собраний в
префектурах и городах, т.е. по существу, согласилось на расширение прав участия
находившихся в оппозиции слоев дворянства и буржуазии в решении местных дел.
Однако это также не удовлетворило оппозицию. Она стремилась к участию в решении
не только местных, но и общегосударственных дел. Ее политические организации
продолжали настаивать на введении парламентарной формы управления страной. И
власти, опасаясь, что их упорство может привести к углублению расхождений с
этими кругами, выступили в 1881 г. с обещаниями создать парламент через десять
лет, в 1890 году. 12 октября 1881 г. был издан высочайший декрет, торжественно
подтверждавший это обещание. В тексте декрета говорилось, что "унаследовав
престол, занимаемый... династией более 2500 лет, и осуществляя по праву... всю
полноту переданной нам нашими предками власти, мы давно имели ввиду постепенно
ввести конституционную форму правления с той целью, чтобы наши преемники на
престоле руководствовались установленным законом"3.имея ввиду именно
эту цель "... мы учредили в 8-й год Мэйдзи (1876 г.). Сенат и в 11 год Мэйдзи
провинциальное собрание, положив, таким образом, основание для главных реформ;
причем мы считаем, что эти наши действия должны с самого начала убедить Вас,
наших подданных, в нашей решимости в этом отношении"4. Далее власти
объявляли, что в 1823 году Мэйдзи (1890 г.) они откроют парламент, чтобы
осуществить на деле объявленное решение.
Лидеры Мэйдзи предполагали использовать оставшееся до этого срока время для
тщательной подготовки к новым условиям политического управления страной. В
результате этого акта те влиятельные круги, которые могли реально
рассчитывать на участие в работе нового органа власти, стали постепенно
отходить от движения и готовиться к деятельности в условиях парламентаризма.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
