Хатт-и-хумаюне 1856 г., который представлял собой широкую программу внутренних
преобразований30.
В период танзимата структура государственных органов управления подверглась
значительным изменениям. В процессе осуществления реформ создавались новые
органы, которые соответствовали потребностям времени: Совет министров,
министерства, советы (меджлисы) общеимперские и специальные, а также по
самоуправлению. В целях коллегиального обсуждения вопросов государственного
управления создавались различные специальные совещательные органы при высших
ведомствах гражданского и военного управления. Были созданы следующие советы:
финансовый, счетоводства, управления полиции, по надзору за почтой и
телеграфом, адмиралтейства, земледелия, промышленности, косвенных налогов
31. При Абдул-Меджиде 1 важнейшие задачи внутренней и внешней политики
государства фактически решались Советом министров, но в силу установившейся
практики его решения формально утверждались султаном.
Высший совет танзимата занимал самое высокое положение по рангу и авторитету
по сравнению с другими советами. Совет имел право рассматривать законопроекты
по всем вопросам, которые он считал заслуживающими внимания, а также
принимать и рассматривать предложения, непосредственно предоставленные ему
официальными и неофициальными лицами.
Необходимо отметить и реформу провинциального управления. Большей частью
османских провинций управляли паши (губернаторы, или вали), которых назначало
центральное правительство.
Деятели танзимата стремились ограничить полномочия провинциальной власти,
подчинив губернаторов строгому закону. Провинциальное управление было или
реорганизовано таким образом, что военные функции губернаторов были переданы
мухафызу (хранителю), финансовые – дефтердару (казначею)32. О
результатах своей деятельности они отчитывались перед Портой.
В 1864 году был принят закон, по которому устанавливалось новое
административное деление османской империи. Страна была разделена на вилайеты
(области), санджаки (округа), каза (уезды), нахийе (волости). Эти
административные единицы были установлены по образцу французского
административного деления.
Во главе каждой из названных административных единиц были поставлены
соответственно: вали, мупасатыф, каймакам, мюдир. В селах представителем
власти был староста – мухтар.
Такая система должна была обеспечить как строгую централизацию власти, так и
контроль правительства за деятельностью провинциальной администрации, прежде
всего, вали.
Закон 1864 г. лишал вали судебной власти, а также права самолично
распоряжаться финансами, состоявшими из суммы налогов. Финансами вилайета
стал ведать специальный казначей – дефтердар, назначаемый Портой.
Новый закон также предусматривал создание при вали и нижестоящих начальников
административных единиц консультативных советов – меджлисов.
Члены меджлиса избирались от населения и должны были принадлежать к так
называемым «именным» людям – крупным землевладельцам, местным богачам и т.
д.
В 60-70-х годах Порта становится на путь ограничения самоуправления
немусульманских религиозных общин. Были разделены религиозные и мирские
функции общин. Уже в 1856 г. Порта разработала ряд мер, предназначенных для
пересмотра привилегий общин под предлогом, что они уже не соответствуют новым
идеям.
Хатт-и-хумаюн 1856 г. подтвердил права и льготу, которыми пользовались
немусульманские религиозные общины. Вместе с тем он предусмотрел серьезные
изменения в их структуре. Руководство общин, состоявшее из высших духовных
сановников с патриархами во главе, освобождалась от функций светского
управления. Им надлежало заниматься исключительно церковными делами.
По-прежнему турецкий монарх оставался сосредоточением светской власти (как
султан) и духовной (как халиф). Правда, духовная власть практически, по уже
давно сложившейся традиции, находилась в руках шейх-уль-ислама и его
аппарата. Тем не менее, и духовная власть султана была весьма значительной,
поскольку он назначал и смещал шейх-уль-исламов. В глазах миллионов
мусульман-суннитов во всем мире духовный авторитет халифа стоял очень высоко.
1 мая 1868 г. был опубликован регламент организации Государственного совета. В
нем значение Совета определялось так: «Государственный совет является
центральным учреждением империи, обсуждающим все административные дела»33
.
Особая статья подчеркивала, что государственная совет не должен вмешиваться
в дела исполнительной власти, что его задача состоит исключительно в
обсуждении вопросов, определенных регламентом. Совет должен лишь следить за
соблюдением соответствующих законов и постановлений.
После Крымской войны продолжались преобразования в центральных органах
исполнительной власти – министерствах. Были учреждены новые министерства –
юстиции, просвещения, общественных работ, вакфов.
В целом реформы в центральном аппарате власти были недостаточными и
малоэффективными.
Реформы коснулись армии и флота.
Законом от 22 июня 1869 г. турецкая армия была реорганизована по французскому
образцу. «Новый закон установил деление армии на четыре части: постоянную
(низан), в бессрочном отпуску (ихтиут), резерв (редиф) и областные войска
(мюстахфыз)»35. Был принят новый порядок комплектования армии путем
жеребьевки (а не путем набора рекрутов) из подлежащих призыву мусульман. Срок
службы был определен в 20 лет.
Абдул-Азиз много вниманию уделил созданию в Турции нового военного флота.
Программа преобразований, изложенная в Хатт-и-хумаюне 1856 г., должна была
способствовать становлению и развитию буржуазных институтов и учреждений в
Османской империи, что вместе с тем должно было создавать правовые и
экономические условия для расширения торгово-экономической экспансии
европейского капитала в ней. При этом, будучи зафиксирован в статье 9
Парижского мирного договора, Хатт-и-хумаюн 1856 г. приобрел характер
международного обязательства Парты, которое западные державы использовали в
качестве юридической основы для реализации своих экономических и политических
притязаний в султанской Турции.
«Классическое» бездорожье и архаичные транспортные средства султанской Турции
тормозили к ней торгово-экономическую экспансию Запада.
Османское правительство отдавало себе отчет в необходимости улучшения путей
сообщения. В 1866 г. была учреждена специальная правительственная комиссия по
разработке проектов дорожного строительства в империи. Правда, как показала
практика, деятельность этой комиссии свелась главным образом к ремонту улиц
Стамбула. Поэтому в вилайетах вопросы дорожного строительства находились в
руках местных властей. Большое внимание дорожному строительству уделялось,
например, в Дунайском вилайете во второй половине 60-х годов, когда
губернатором был Мидхат-паша. При нем в вилайете было проложено около 3 тыс. км
дорог и построено 420 мостов36. Немалую роль в строительстве
грунтовых дорог сыграл тогда и иностранный капитал: «французские компании
построили в те годы дороги, связавшие Бейрут и Дамаск, а в Западной Анатолии
Бурсу с Муданьей»37. Состояние дорог в ряде районов Османской
империи, таки образом несколько улучшилось.
Во второй половине Х1Х в. османское государство было еще не в состоянии
самостоятельно осуществлять строительство и эксплуатацию железных дорог.
Турецкое правительство было вынуждено отказаться от первоначальных намерений
строить железные дороги самостоятельно. Железнодорожное строительство в
Османской империи в 50-70-е годы Х1Х в. (как впрочем, и позже) осуществлялось
главным образом иностранными концессионерами.
Первыми за железнодорожное строительство взялись англичане. В 1856 г.
английская компания получила концессию на строительство 130-километровой
железной дороги Измир-Ацдын. Другое английское акционерное общество 1863 г.
приобрело концессию на строительство железнодорожной линии Измир – Касата (93
км).
К 70-м годам длина всех железных дорог империи составляла лишь 1600 км38
. Все они представляли собой сравнительно небольшие железнодорожные ветки.
Основное их назначение заключалось в том, чтобы обеспечить надежную связь
османских портов с внутренними районами и тем самым создать условия для
расширения сбыта европейской продукции и вывоза из страны сельскохозяйственного
сырья.
Реформы танзимата, несмотря на всю их непоследовательность и ограниченный
характер, все же смогла создать условия для определенного подъема
хозяйственной жизни Османской империи. В период реформ наблюдался
существенный рост сельскохозяйственного производства. Косвенным
доказательством этому может служить увеличение общей суммы ашара, собираемого
по стране. За время с 1848 по 1876 гг. поступления в государственную казну по
этой статье дохода возросли почти в 4 раза, поднявшись с 194,8 млн. до 743,6
млн. курушей.
Баланс внешней торговли страны в рассматриваемое время был уже хронически
дефицитен. В 1863-1872 гг. стоимость импорта превышало стоимость экспорта в
среднем на 27 млн. т. ежегодно40. Дефицит внешней торговли империи
покрывался иностранными займами и усиливал общеэкономическую и финансовую
зависимость страны от европейского капитала.
Во второй половине Х1Х века в Османской империи все отчетливее стали
выделяться отдельные географические зоны преобладающего экономического
влияния той или иной иностранной державы. Но вместе с этим все явственнее
становилась и взаимная борьба, торгово-экономическая конкуренция стран
Запада, намечались тенденции перегруппировки их сил и изменения сложившихся,
прежде всего сфер экономического влияния.
С одной стороны, мировой рынок стимулировал развитие в Османской империи
структуры и объемов производств в отрыве от исторически сложившихся в
Османском обществе потребностей, а с другой – под его же воздействием у
населения стран формировались новая структура и набор потребностей без
соответствующей им внутренней производственной базы. Возникшие диспропорции,
или «ножницы» в развитии сфер производства и потребления означали, что
османская экономика постепенно утрачивала способность воспроизводства на
своей собственной основе. Экономическая самостоятельность Османской империи
была подорвана.
После Крымской войны турецкие реформаторы стремились обеспечить финансовую
базу для проводимых в стране преобразований, продолжали перестройку
финансовой и налоговой системы империи. В духе реформ танзимата создавались
новые финансовые учреждения, предпринимались усилия по упорядочению взимания
с населения традиционных налогов вводились новые.
Но фискальная политика Порты после Крымской войны по-прежнему «работала»
главным образом на изъятие производимого податным населением страны продукта.
Центральное правительство стремилось выкаливать средства из вилайетов,
обескровливало их и мало что предлагало взамен.
Несмотря на сохранившиеся пороки Османской налоговой системы, общее оживление
хозяйственной жизни империи в 50-60-х годах обеспечило существенное увеличение
налоговых поступлений в государственную казну. Общая сумма доходов государства
с 1857 по 1871 г. выросла почти вдвое – с 1038 млн. до 1920 млн. курушей41
. Однако рост доходов османского правительства в тот период уже явно не
соответствовал динамике его расходов.
Высокая степень финансовой эксплуатации Османской империи европейским ссудным
капиталом, и общая кризисная ситуация в мировой экономике в середине 70-х
годов, бесспорно, явились теми внешнеэкономическими факторами, которые
провели империю к банкротству. Но помимо этих внешних причин существовали еще
и внутренние причины. Это, прежде всего, то, что бюджет империи формировался
в основном за счет налогов, собираемых с сельского населения, и был, поэтому,
весьма уязвим и неустойчив.
Финансовое банкротство Порты было закономерным итогом вовлечения империи с ее
аграрной, низкопроизводительной экономикой и отсталым феодальным государством
в систему международного капиталистического кредита.
Бюджет османской империи в это время становился хронически дефицитным.
После первых иностранных займов, полученных Портой в годы Крымской войны,
османское правительство было вынуждено вновь обратиться к внешним источникам
финансирования. До своего банкротства в 1875 г. Порта сумела заключить договоры
о еще 15 внешних займах. В результате «к 1875 г. сумма займов достигла 242 млн.
лир»42.
Внешняя задолженность страны очень быстро росла. Если в 1854 г. она составляла
75 млн. франков, а в 1863 г. – 200 млн. франков, то в 1874 г. она равнялась уже
1 млд. франков43.
В октябре 1875 г. турецкое правительство вынуждено было объявить о своей
неспособности погашать внутренний долг в требуемых размерах. В официальном
сообщении турецкого правительства о банкротстве Турции указывалось, что в
течение ближайших пяти лет расчеты по внешним и внутренним долгам будут
снижены наполовину. Однако в 1876 г. выплаты по государственному долгу были
вообще приостановлены. Османская империя обанкротилась.
Рост государственной задолженности Османской империи вызывал повышенное
внимание европейских кредиторов к состоянию ее финансов. Объективно они были
заинтересованы в модернизации финансовой системы страны, в переходе Порты от
средневековых к буржуазным нормам в организации и осуществлении, как общей ее
финансовой политики, так и конкретной практики финансовых операций. В
противном случае эксплуатация Османской империи по линии вывоза ссудного
капитала была бы крайне затруднена.
И внутренние, и внешние обстоятельства побудили Порту учредить в 1863 году на
базе существовавшего в стране с 1856 года английского Оттоманского банка
центральный государственный банк, призванный модернизировать управление
финансами Османской империи. Концессия на организацию этого банка,
получившего название “Имперский Оттоманский банк”, была выдана первоначально
сроком на 30 лет английским и французским финансистам (затем она была
продлена еще на 50 лет). По условиям концессии в обязанности этого нового
банка входило обслуживание всех операций, связанных с учетом финансовых
поступлений в государственную казну, а также осуществление из нее по приказу
министра финансов необходимых выплат. Банк обладал исключительным правом
эмиссии банкнотов, действительных на всей территории империи. Поэтому,
начиная с 1863 года, многие иностранные займы заключались при
непосредственном содействии и участии Имперского оттоманского банка.
Являясь формально государственным, этот банк на деле принадлежал английскому
и французскому, а с 1875 года еще и австрийскому капиталу.
Традиционно в османском земельном законодательстве земля делилась на три
основные категории.
1. Мири — государственная. К ней относился основной массив земель страны.
Право верховной собственности этих земель принадлежало государству.
2. Мюльк — “частнособственная”. Это безусловные феодальные земельные
пожалования.
3. Вакф — земля, доходы с которой поступали религиозным учреждениям или на
общественно-благотворительные нужды43.
В декабре 1857 г. шейх-уль-ислам вынес решение, одобренное высшим советом
юстиции, о правилах передачи земель мири мужчин и женщин, умерших бездетными, и
о расширении круга лиц, имеющих право получить их земли с условием уплаты тапу
(документ на право владения землей мири). “Такие участки было решено, прежде
всего, передавать бесплатно отцу или матери умершего. Если их не было, то
устанавливалась определенная очередность передачи надела по тапу”44.
Постановления о расширении круга наследников были включены в Земельный закон
1858 г.
25 февраля 1858 г. это постановление было распространено на земли мири, доходы с
которых были посвящены в вакфы (так называемые “неистинные”). “Отныне
неистинные вакфы стали называться султанскими вакфами с упорядоченной
документацией”45.
Нововведения 1839-1858 гг., касавшиеся аграрных отношений, были подготовкой к
аграрному закону 1858 г.
Первичная подготовка закона была возложена на специальную временную комиссию.
Были рассмотрены все предыдущие земельные законы, начиная со времени Сулеймана
Кануни, и все фетвы шейх-уль-исламов, связанные с вопросами землевладения. 21
апреля 1858 г. проект был представлен Совету танзимата, затем поступил на
утверждение шейх-уль-ислама и великого везира. После одобрения султана закон
был утвержден окончательно 6 июня 1858 г. В Земельном законе речь шла о правом
режиме владения землями мира, в том числе и теми, что находились в распоряжении
вакфов. Собственность мюльк лишь упоминалась, так как владение этой
собственностью регулировали законы шариата. “В ст. 1 были названы пять
категорий земель, существовавших в государстве в соответствии с традиционной
османской классификацией: 1) земли мюльк (мемлюке), 2) государственные
(мирийе), 3) вакфы (мевкуфе), 4) общественные (мутраке), 5) пустопорожние
(меват)”.46
Земельный закон отличался консерватизмом.
Нельзя было использовать землю, как хотелось, например, заняться на своем
участке изготовлением кирпича. Запрещалось хоронить на этой земле умершего.
Без разрешения чиновника нельзя было сажать деревья, разводить сады.
Землю по закону 1858 г. разрешалось передавать бесплатно или продавать за
условную цену только с разрешения соответствующего правительственного
чиновника.
Вместе с тем возможности землевладельца распоряжаться наделом расширились. Он
мог отдать свой надел в аренду и взять за него ссуду или отдать землю в
залог.
Хотя права крестьян на землю по закону 1858 года расширились, право
собственности не стало полным. Верховное право собственности осталось за
государством, были сохранены феодальные ограничения в пользовании и
распоряжении землями мири.
В связи с усилением спроса, главным образом внешнего, на продукты турецкого
сельского хозяйства все большее распространение начали получать чифтлики. В
социально-экономическом смысле чифтлик представляет собой “...
конкретно-историческое проявление общего объективного процесса развития форм
государственной земельной собственности и частной земельной собственности.
Чифлиткчийская земельная собственность — это новая передовая форма земельной
собственности, характерная для периода разложения османского феодализма...”
47.
Чифтлики в тогдашних условиях были прогрессивным фактором в социально-
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
