душу и 5,6 десятин на двор”[67]. В то же
время исследователь отмечает, что у помещичьих крестьян
центрально-промышленного района с конца XVIII до середины XIX в. наблюдалось
прогрессирующее уменьшение земельной собственности.
Перенос старорусской земледельческой традиции в новые условия Сибири
выражался в том, что крестьяне горного округа, как и других районов к востоку
от Урала, высевали те же сельскохозяйственные культуры, какие издавна были
известны и культивировались в Центральной России. Это было обусловлено не
только привычными приемами, но и благоприятными природно-климатическими
условиями.
Основной культурой была рожь (яровая и озимая).
Вышеуказанная неравномерность в производстве хлеба наблюдалась не только по
округам, но и по волостям в пределах одного округа.
До реформы 1861 г. господствовало соединение патриархального земледелия с
домашними промыслами (т.е. обработки сырья для своего потребления) и с
барщинными отработками на землевладельца – предприятия царского Кабинета. В
это время приписное крестьянство представляло более или менее однородную
социальную массу.
Кузнецкий бассейн с его неразведанными ископаемыми был включен во владение
царского двора. В 1734 г. Начальнику алтайских горных заводов было приказано
“строить заводы в Томском и Кузнецких уездах”, однако развитие горного дела
началось не со строительства заводов, а с обязательного прикрепления местного
населения для работы на уже действующих рудниках и заводах Алтая”. С этого
момента количество сел и деревень с каждым годом возрастало, а с 1761 г. К
заводам были прикреплены все крестьяне, жившие в Кузнецком и Томском уездах
[68].
Когда в Сибири стали возникать частные, императорские рудники и заводы,
правительство начало приписывать к ним государственных крестьян. К заводам
постепенно было приписано все русское сельское население южной части Томского и
всего Кузнецкого уезда. На тот момент (1797 г.) в Кузнецком уезде проживало
65740 человек русского населения и 20232 инородца
[69]. Приписные крестьяне выполняли все работы, связанные с подвозкой руды,
заготовкой и доставкой древесного топлива и т.д. дети приписных крестьян вместо
воинской повинности отбывали горнозаводскую службу. Они на всю жизнь оставались
“горнозаводскими служителями”.[70]
Приписные крестьяне продолжали заниматься сельским хозяйством, работали на
предприятиях лишь несколько недель в году
[71]. Затруднения с обеспечением заводов рабочей силой, приводили к тому,
что царская администрация один за другим закрывала заводы или продавала их
частным предпринимателям. Но и купеческие предприятия, как и казенные,
оказывались в большинстве случаев недолговечными. Как только промышленное
предприятие становилось прибыльным правительство отбирало ранее пожалованные
земли у предпринимателя. Не отдельные деревни, а большинство крестьян, живших
на кабинетских землях, были приписаны к царским заводам. Численность крестьян,
приписанных к кабинетским заводам Сибири, быстро увеличивалась в XVIII в.
Приписные крестьяне за пользование землей в пределах заводского ведомства
выполняли заводские работы, отбывая на заводах и рудниках феодальную
повинность, носившую форму горнозаводской барщины. “При этом они находились под
управлением и опекой горной администрации, которая постоянно вмешивалась в
хозяйственную жизнь деревни”[72]. По
этой причине они оказались в худшем положении по сравнению с государственными
крестьянами Сибири, которые и подушную подать и оброк вносили деньгами, а
приписные крестьяне и то и другое отрабатывали на рудниках. На протяжении
второй половины XVIII в. сумма подушной подати и оброка менялась в сторону
увеличения. В 1747 - 1761 гг. она составляла 1 руб. 10 коп., в 1761 г. размер
оброка вырос с 40 копеек до 1 руб. Приписные крестьяне исполняли самые
разнообразные работы в кузницах, на заводах, добывали руду, глину, известь,
камень для горнов и возили все это на заводы, строили суда.
Связь кабинетских крестьян не только с сельским хозяйством, но и с
предприятиями горного ведомства, которая носила принудительный,
внеэкономический характер, накладывала особый отпечаток на экономику
приписной деревни. Отработки не были связаны с её экономическими интересами,
а, наоборот, имели отрицательное влияние: они должны были привести хозяйство
крестьян со временем к упадку, или заставить его быть более оперативным.
С отменой крепостного права, по указу 8 марта 1861 г., принудительный труд
приписных крестьян и мастеровых был отменен. На Алтайских приписных крестьян и
на заводских мастеровых распространены права свободных сельских обывателей –
личные, по имуществу и состоянию[73]. В
течение 3-х лет крестьяне переводились с надельной горнозаводской повинности на
оброк. Они были обязаны платить по 6 руб. с души, из них 4 руб. 50 коп. — в
пользу Кабинета и 1 руб. 50 коп. — в казну. Кроме того, крестьяне уплачивали
земские (уездные) и общественные сборы, несли казенные повинности. За
приписными крестьянами закреплялись в пользование усадебные и полевые земли.
Мастеровые освобождались от обязательных работ в течение двух лет.
Особенность крестьянского населения Сибири в целом и Кузбасса, в частности,
состояла в том, что крестьяне, не знали крепостной зависимости от помещиков,
и это обстоятельство отразилось, естественно, на характере земледельца: он
был более самостоятелен, отличался более развитым чувством личного
достоинства, в нем не было той забитости и приниженности, которые часто
встречались в российских губерниях. Поэтому крестьянская реформа 1861 г. не
затронула основную массу крестьянства Кузбасса. Но после реформы в Кузнецком
округе наблюдается рост товарного хозяйства, а крестьяне с барщины
переводились на оброк, который стал главным источником доходов Кабинета.
Сохранение императорской собственности на кабинетские земли, высокие оброки
представляли собой прямые пережитки крепостничества. Ликвидация кабинетского
землевладения стала главным требованием аграрного движения крестьян Кузбасса.
И это было естественно, т. к. из-за феодальных пережитков задерживалось
развитие кузнецких крестьян.
При сравнительно редком населении и обилии земли землепользование в Кузбассе
в 60-80-е гг. XIX в. продолжало сохранять общинно-захватный характер. Лучшие
участки земли запахивали зажиточные крестьяне. Отдельные хозяева подолгу
использовали приглянувшиеся им елани, гривы, лога. Пашня оставалась в
пользовании определенного хозяина до тех пор, пока он ее обрабатывал.
Брошенные участки могли занять (захватить) другие хозяева.
В обработке пашни в Кузбассе господствовала залежная система с двухпольным
или трехпольным севооборотом: в первом случае посевы производились только по
пару, во втором после двух лет посева земля на год оставалась под паром.
Поскольку земля не удобрялась, урожаи постепенно падали, и пашню приходилось
обращать в залежь на 10-15 лет. Эта экстенсивная система земледелия могла
существовать лишь при обилии свободных земель и примитивной технике: пахали
землю сохами на одной лошади, боронили деревянными боронами с железными
зубьями. Хлеб убирали серпами, только овес косили косами-литовками. С
десятины собирали лишь 35 пудов хлеба.
Переселенческий поток в Кузбасс, в частности, Кузнецкий округ, не иссякал и в
XIX в. Причем переселение развивалось вопреки запретительной политике
правительства. Лишь с 90-х гг. XIX в., когда крестьянское население Европейской
части России стало особенно страдать от малоземелья и от учащающихся неурожаев,
правительство решило содействовать переселенческому движению
[74]. Эти места, кстати, меньше привлекали переселенцев, чем степи
Барнаульского и Бийского округов. Несмотря на обилие свободной земли, получить
ее в Сибири и в Кузбассе было невероятно трудно. Для того, чтобы легально
занять участок земли, следовало или приписаться к какому-нибудь
старожильческому обществу, или получить разрешение поселиться на участке,
отведенном начальством.
Второй этап заселения и освоения Кузбасса начинается с 1865 г., когда Кузбасс
был открыт для свободной колонизации на территорию Кузнецкого уезда
[75]. По положению 1865 г. переселенцы могли поселяться в селениях
старожилов, если получали на то их согласие, т. е. если старожильческое
общество выносило "приемный приговор". Старожилы, обычно нуждаясь в рабочих
руках на период полевых работ, как правило, разрешали пришлым людям селиться у
себя. Но как только заканчивались полевые работы и тем более, как только
переселенцы обзаводились скотом, пашней, домом, отношение к ним со стороны
зажиточных старожилов резко менялось. Переселенцам отказывались давать
“приемный приговор”, начинали выживать их, разрушать их постройки или просили
суд и полицию выселить их, будто самовольно поселившихся. Кабинетские власти
помогали тогда старожилам преследовать переселенцев на "законном" основании.
По мере усиления потока переселенцев старожилы все более повышали плату за
“приемные приговоры”. С 5-10 руб. с души она постепенно поднялась до 50-100
руб. Такие расходы были переселенцам, конечно, не по карману. Не меньше
трудностей, хотя и другого рода, встречали переселенцы, решившие основать
новые поселки в степи или в тайге. Отвод наделов затягивался на долгие годы.
Те же из переселенцев, кто самовольно оседал на земле, жили под страхом
выселения или разорения. Трудности переселения крестьян подрывали,
естественно, развитие хозяйства переселенцев на новых местах.
В последней четверти XVIII - конца XIX вв. приток населения извне практически
прекращается: численность его увеличивалась за счет естественного прироста и
незначительных переселений из соседних местностей. Большинство исследователей
отмечают, что вплоть до 90-х гг. XIX в. население Притомья было почти полностью
старожильческим.[76]
Переселенческий поток несколько возрос в годы аграрной реформы П.А. Столыпина.
Она имела в Кузбассе ту особенность, что сюда, как и в Сибирь в целом, царское
правительство выселяло крестьянскую бедноту, мало заботясь об ее устройстве.
Большая примесь инородцев сохранилась в Кузнецком уезде и составляла 17 %, а в
Мариинском и Каинском уездах инородцы составляли всего от 0,6 до 3,6 %
[77]. Летом 1910 г. переселившихся крестьян было в Кузбассе несколько
десятков тысяч. Они вынуждены были батрачить или самовольно захватывать
пустующие кабинетские земли. В 1913 г. в бесплатном пользовании кузнецких
крестьян было более 50 тыс. десятин таких земель. Многие из переселенцев,
окончательно разорившись, уезжали обратно. Оставшиеся становились на ноги и
начинали поставлять хлеб на рынок. Иностранные компании скупали по низким
ценам у сибиряков хлеб, масло и т. д. Сибирь, а с ней и Кузбасс, превращались в
район, добывающий и поставляющий сырье на мировой рынок. В этом заключалась
вторая особенность столыпинской аграрной реформы в Кузбассе.
С 1903 по 1914 гг. общая численность населения увеличилась главным образом за
счет массового переселения. В Кольчугино на тот момент проживало 394 жителя.
[78]
Сельское хозяйство Кузбасса претерпело в годы войны серьезные изменения —
среди крестьянства стал ускоряться процесс дифференциации: бедняцкие
хозяйства не выдерживали трудностей военного времени (мобилизация работников,
реквизиция скота и т. д.) и быстро разорялись, а богатые и средние хозяйства
увеличивали посевы, всемерно расширяли производство. В целом же положение
крестьянства Кузбасса в годы первой мировой войны ухудшилось. Уже в 1916 г.
стал остро ощущаться недостаток рабочих рук, начали приходить в негодность
сельскохозяйственного орудия, т. к. не выпускались запасные части к ним, а
ввоз новых машин почти прекратился, что предвещало кризис в ближайшем
будущем.
Для этого была еще одна причина: в годы первой мировой войны усилился податный
гнет крестьянства России. 24 декабря 1914 г. царь утвердил закон о повышении
на 1915 г. налогов с крестьян центра и окраин. В Сибири, а значит, и в
Кузбассе, сумма оброчной подати возросла на 1/6 часть, а поземельная подать для
крестьян-собственников на 100%. Повышение сумм оброчной подати,
введенное на 1915 г., правительство распространило на 1916 - 1917 гг. К этому
следует добавить незаконные повинности и поборы, произвол администрации при их
взыскании. Начинало разворачиваться революционное движение.
В итоге можно сказать, что пока освещение истории данного села носить
достаточно общий характер. И его можно изучать только в общем контексте
истории Западной Сибири, а также на основе источников, которые касаются
только демографической ситуации в достаточно поздний период и являются не
полными.
Таким образом в XVII в. Кузнецкий уезд был открыт для свободного заселения и
государство этому не препятствовало. Но постепенно шло закабаление крестьян и
с 1747 г. Кузнецкий округ вошел во владение императорской фамилии, появляется
новая категория крестьян – приписные. И с 1763 г., когда появилось с.
Кольчугино, оно входит в состав Колывано-Воскресенского горного округа, здесь
постепенно складывается старожильческий состав населения. Низкий уровень
темпов прироста населения обуславливался тем, что приписка к Колывано-
Воскресенским горным заводам фактически прекратила приток вольных поселенцев
и до середины XIX в. население увеличивалось за счет естественного прироста.
С отменой крепостного права принудительный труд приписных крестьян и
мастеровых был отменен. К 90-м гг. XIX в. правительство разрешает свободное
переселение крестьян в Сибирь, и в дальнейшем аграрная реформа П.А. Столыпина
способствовали увеличению численности населения в начале XX в. за счет
массового переселения. В земледельческом отношении с. Кольчугино являлось
типичным для Сибири. Главным занятием крестьян оставалось сельское хозяйство,
но и горнорудная и металлургическая промышленность оказывала существенное
влияние на характер и темпы заселения и степень земледельческой колонизации
Алтайского горного округа.
Глава 2.
Промышленное освоение села Кольчугино на рубеже XIX - XX вв.
Основная часть территории Кузнецкой каменноугольной котловины в XVIII – XIX
вв. носила название Кузнецкого или Салаирского края.
Название “Кузнецкий бассейн” впервые было употреблено в середине XIX в. ученым,
исследователем Алтая, Китая, Малой Азии П.А. Чихачевым. Характеризуя территорию
Кузбасса он писал: “Наличие каменного угля подтверждается в нескольких местах,
начиная с окрестностей г. Кузнецка и до местности, примыкающей к реке Ине, т.е.
на пространстве, охватывающем часть оси района, который я попробовал заключить
под общим названием “Кузнецкого Каменноугольного Бассейна””
[79].
Профилирующей отраслью кабинетских территориально - хозяйственных комплексов
Сибири было не производство меди, свинца, железа, а выплавка драгоценных
металлов – серебра и золота. Сибирь в XVIII - начале XIX вв. занимает ведущее
место в России по добыче серебра и золота. Государство способствовало
возникновению и развитию в Сибири крупной горнозаводской промышленности
мануфактурного типа в XVIII в., но оно же способствовало торможению её
дальнейшего роста и переходу на стадию машинной индустрии в XIX в
[80].
Развитие промышленности Сибири происходило в соответствии с общими
закономерностями для всей России. Если в пореформенное время в Европейской
части России развитие капитализма проявлялось главным образом в росте фабрик,
то в Западной Сибири, наряду с этим, происходил прежде всего рост низших форм
капиталистической промышленности (простой кооперации и мануфактуры). Здесь
наряду с ростом капиталистических предприятий, получили широкое
распространение и начальные формы докапиталистического производства: домашняя
промышленность и ремесла. Во второй половине XIXв. в Западной Сибири среди
сельского населения росли и такие промыслы, как сбор кедрового ореха, ягоды,
грибов, охота, рыболовство, заготовка дров.
“Основой экономики Кузнецкого края являлась цветная металлургия: выплавка
серебра и добычи золота на казенных приисках
[81]”.
Медленное развитие угольной промышленности Кузнецкого бассейна вплоть до конца
XIX в. обуславливалось общим отставанием промышленного развития Западной
Сибири, отсутствием потребителей. Угольные копи Кузбасса до проведения
Транссибирской железной дороги находились на стадии капиталистической
мануфактуры. “Земские управители, в обязанность которых вменялось доставка
провианта к заводам, торопились эту обязанность выполнить в зимнее и летнее
время. На период весенней и осенней распутицы доставка прекращалась. Пути
сообщения находились в первобытном состоянии и были страшным бичем в
кабинетском хозяйстве. Гужевой транспорт был основным видом сообщения
[82]”. Реформа 1861 г. дала толчок развитию промышленности не только
Европейской части России, но и в Сибири. По данным “Ежегодника России” с 1861
по 1885 гг. за Урал прошло около 300 тыс. переселенцев и ходоков
[83]. Рост капиталистической мануфактуры во всех отраслях промышленности
свидетельствовал о том, что капиталистические производительные отношения в
Западной Сибири прокладывали себе путь, вытесняя мелкие предприятия. В Сибири
этот процесс был более замедленным, чем в Европейской части России
[84].
В связи с переходом управления кабинетскими заводами в ведение Министерства
Финансов в 30-е гг. XIX в. мы можем отметить появление первого интереса к
кузнецкому каменному углю в правительственных верхах. Министр финансов Е.
Канкрин в своем наставлении Сен-Альдегонду, посланному для ревизии
