как и сам хребет, сыграли в сражении ключевую роль. А резервная дивизия
Ховарда сразу же окопалась, и не напрасно: их товарищей вскоре отбросили
прямо к подножию.
Записку Рейнольдса Миду принесли в момент завтрака. Опрокинув чашку с кофе,
он вскочил и помчался в штаб, где приказал немедленно двинуть к Геттисбергу
всю армию. Генералу Уинфилду Хэнкоку он поручил взять на себя общее
руководство боем. Энергичный Хэнко}; собрал всю артиллерию резерва, в нее
впрягли всех лошадей, оказавшихся под рукой, и орудия помчались к
Геттисбергу! Опередив их, Хэнкок уже к 4 часам дня прискакал к Семинарскому
хребту и поднял солдат в контратаку. Следом появилась и артиллерия, затем
кавалеристы Хью Килпатрика, с такой яростью врубившиеся во фланг
атаковавшего корпуса Эвелла, что мятежники дрогнули и вынуждены были
остановить натиск. Так завершился первый день сражения. Специалисты считают
его победой южан, хотя и указывают, что, если бы Эвелл атаковал не только
Семинарский, но и Кладбищенский хребет, он нанес бы северянам больший урон.
Поздно вечером к Геттисбергу подоспели еще два корпуса северян, к полуночи
прибыл и сам Мид, принявший общее командование боем.
2 июля сражение разгорелось с новой силой. На северян были брошены корпуса
Эвелла и Э. П. Хилла, а во второй половине дня - еще и Лонгстрита. Ли
требовал, чтобы Лонгстрит также атаковал с самого утра, но тот заупрямился,
считая более разумным вообще не атаковать, а выманить северян из их удачных
позиций па обоих хребтах. В итоге Лонгстрит оказался как бы в резерве и
нанес сильнейший удар как раз в момент, когда северяне уже выдохлись.
И все же им удалось удержать свои основные позиции, в частности вершины
Большой и Малый Раунд Топ, причем последний северяне в неразберихе боя
оставили неукрепленным. Когда разведка мятежников обнаружила это, генерал Худ
приказал срочно втащить на вершину орудия и в упор расстрелять части северян
на Кладбищенском хребте. Но по счастливому совпадению чуть раньше Мид
приказал начальнику своих инженерных войск генералу Г. Уоррену подняться на
Малый Раунд Топ и посмотреть оттуда, как идут дела на левом фланге. Уоррен,
обнаружив, что вершина никем не защищается, срочно вызвал туда войска. И
когда солдаты Худа уже взбирались по склону вверх, а следом за ними лошади
тащили орудия, с “пустой” вершины на их головы обрушился орудийный огонь!
Это решило исход второго дня сражения. Толпы северян, отовсюду сбежавшиеся к
Малому Раунд Топу, отбили все атаки мятежников, к концу этого эпизода боя
совершенно обессилевших. Капитан-северянин П. Фэрли из 140-го полка
добровольцев Нью-Йорка вспоминал: “Те из мятежников, которые приблизились к
нам настолько, что удрать было почти невозможно, побросали винтовки, подняли
руки и, воспользовавшись тем, что мы немного ослабили огонь, бросились прямо
на нас и отдались в плен. А тем временем те, кто был не так близко в
беспорядке отступили”.
3 июля напряжение боев не спало, даже немного возросло. Их эпицентр сместился
теперь к юго-востоку от Геттисберга, в район холма Калп и протекавшего к
востоку от него ручья Рок. Ли вознамерился мощным огнем 159 орудий,
установленных на захваченном мятежниками накануне Семинарском хребте, сбить
соперников с соседнего, Кладбищенского хребта. Во втором часу дня разгорелась
невиданная доселе артиллерийская дуэль. Когда заговорили все орудия южан,
показалось, что они сметут с лица земли и артиллерию северян, и их резервы,
не совсем удачно размещенные на дальнем, восточном склоне Кладбищенского
хребта. Затем батареи северян открыли довольно мощный ответный огонь, но уже
спустя минут 40 орудия обеих сторон умолкли: запасы снарядов неумолимо
иссякали, и надо было их беречь.
Однако мятежники решили, что защитники хребта либо уничтожены их огнем, либо
полностью деморализованы. И Ли бросил в последнюю, как он надеялся, атаку на
хребет ударную 15-тысячную группу из дивизий Пикетта и Петтигрю (он сменил
раненого Хеса). Некоторые из подчиненных Ли возражали против столь
рискованной атаки. Так, командир артиллерии южан генерал Э. Александер писал
в мемуарах: “Казалось сумасшествием бросить пехоту в этот огонь, под которым
ей пришлось бы идти почти три четверти мили при полном свете июльского
солнца”.
Этот трагический штурм вошел в американскую историю как “атака Пикетта” (его
солдаты составляли большинство атаковавших), став именем нарицательным,
олицетворением отчаянного усилия, обреченного на крах. Устрашающий строй
мятежников шириной примерно в милю несся на хребет, готовый смести с лица
земли не только его защитников, но и всю эту каменную громаду. Но генерал Г.
Хант, руководивший обороной хребта, еще во время артиллерийского обстрела
понял, что это прелюдия к решающей, яростной атаке. За время короткой паузы
он приказал подтащить побольше орудий к хребту и на него. И когда лавина
наступавших уже подкатывалась к подножию хребта, вся его поверхность вдруг
превратилась в огнедышащего дракона, извергавшего огненные стрелы. Из рядов
мятежников вырывало буквально косяки, но они упорно шли вперед. А северяне
включали в грозный шквал канонады все больше орудий, и вот уже с
Кладбищенского хребта и соседних позиций северян по атаковавшим било 200
стволов! Но наступление продолжалось, и пехота северян стала отступать к
вершине хребта. Атаковавшие, ведя огонь из винтовок, преследовали их. Еще
минута, несколько минут - и они смяли бы защитников хребта.
И в это время Ховард стремительно атаковал левый фланг наступавших, который
те в упоении штурма оставили незащищенным. Одновременно Ховард обрушил на
южан мощный огонь артиллерии. Репортер-северянин Чарлз Коффин так живописал
решающие минуты битвы: “Эти ряды исчезают, подобно соломинке в огне свечи.
Земля усеяна телами убитых и раненых, как опавшими осенними листьями.
Тысячи мятежников бросают оружие и сдаются в плен. Какая волнующая минута!
Вот она - кульминация мятежа, поворотный момент истории и судьбы
человечества”.
Атака Пикетта навсегда осталась в памяти ее очевидцев, и многие из них
позднее описали это удивительное зрелище. Сам же Пикетт, рассказав в письме
домой об уничтожающем шквале огня, который обрушили на его дивизию северяне,
так подводил итог: “Что ж, теперь все это позади. Сражение проиграно, и
многие из нас в плену, многие мертвы, многие, получив ранения, истекают
кровью и умирают”.
Остатки дивизий Пикетта и Петтигрю откатились от хребта, а тем временем в
новую атаку на него, уже на правом фланге, ринулась бригада мятежников во
главе с генералом Армистедом, мчавшаяся прямо на каменную стену, за которой
укрепился 1-й корпус северян. Армистед, призывно размахивая шляпой, надетой
на кончик шпаги, в числе первых перелез через каменную стену и уже ухватился
за одно из орудий северян, но был убит в упор. И сразу же в контратаку
ринулся резерв северян, предусмотрительно прибереженный ими для критической
минуты. Последовал мощный заключительный аккорд: трехдневная битва
завершилась короткой контратакой! Уставшие от ожидания, разъяренные гибелью
у них на глазах множества товарищей, резервные части северян буквально
раздавили вымотавшихся, измученных наступлением под шквалом огня мятежников.
Лишь около 10 минут они смогли пробыть на гребне Кладбищенского хребта,
оправдавшего в эти дни свое мрачное название, став могилой и для многих
солдат обеих армий.
Деморализованные остатки разбитых частей южан кое-как сумели добраться до
собственных резервных подразделений, которых осталось слишком мало, чтобы
что-либо изменить. Совершенно потрясенные. Ли и Лонгстрит видели всю картину
удручающего разгрома с вершины Семинарского хребта. Полагая, что атака
северян докатится и до них, они немедленно поскакали вниз наводить порядок в
остатках войск, скопившихся у подножия хребта. Но северянам уже было не до
атаки. Когда им удалось отбросить мятежников, на что-либо дальнейшее у них
просто не оставалось сил. На склонах хребта рядом с убитыми и умиравшими от
ран лежали совершенно невредимые, но обессиленные победители. Они могли лишь
кричать, и окрестности Геттисберга огласились криками победы.
На следующий день, День независимости США, Ли, видя, что северяне так и не
собираются атаковать, решил, пользуясь начавшимся проливным дождем, отвести
свои войска в Виргинию. Но и преследовать их северяне не стали: не было сил,
к тому же Мид, очевидно психологически подготовившийся к более ожесточенной
борьбе и менее благоприятному ее исходу, считал, что и того, чего удалось
достичь, вполне достаточно.
Что ж, у него были основания так считать: до Геттисберга редкие (даже
редчайшие) неудачи генерала Ли были связаны либо с какими-то недоразумениями,
либо со значительным превосходством северян в силах. Но в страшной
геттисбергской мясорубке силы были примерно равны (88 тыс. у северян против
75 тыс. у Ли), причем в первый день битвы южан на поле боя было втрое больше.
Ли бросил в бой свои лучшие части, сделал, пожалуй, все, на что был
способен, но не смог сломить обороны северян и устоять против их атак.
Поэтому главным итогом Геттисбергского сражения стало крушение мифа о
непобедимости Ли и лучшей армии Конфедерации..
Геттисбергское сражение стало одним из самых знаменитых в американской
истории. Писатели, поэты, художники, музыканты посвятили ему немало
произведений, оно запечатлено и в фольклоре. Но реальность порой
причудливее любых легенд, что подтверждает следующий случай. Во время боя
генерал-южанин Джон Гордон заметил, что пуля сразила его “коллегу” с Севера,
Фрэнсиса Бэрлоу. Вскоре северяне отступили. Гордон подскакал к раненому, дал
ему воды из фляжки, а потом приказал доставить носилки и отнести Бэрлоу в
полевой госпиталь, хотя был уверен, что тот не выживет. Но Бэрлоу выздоровел
и спустя год с сожалением узнал, что его спаситель убит близ Ричмонда. И вот
15 лет спустя оба “покойника” к взаимному удивлению случайно встретились в
Вашингтоне (убит был не Гордон, а его родственник). С тех пор и до конца
своих дней бывшие противники были близкими друзьями.
Именно с этим сражением связаны знаменитые слова Линкольна о том, что
“правительство народа, из народа и для народа не исчезнет с лица земли”.Но
сказаны они были не непосредственно после сражения, как порой пишут, а более
четырех месяцев спустя, 19 ноября, когда на Кладбищенском холме было
торжественно открыто военное кладбище, и президент выступил там с короткой
речью, посвященной “тем, кто отдал здесь свои жизни, чтобы могла жить эта
нация”.
Виксберг
День независимости США, 4 июля, ознаменовался не только успехом при
Геттисберге, но и победой, одержанной далеко на Западе, где, как уже
отмечалось, главной задачей в планах Севера на 1863 г. был захват Виксберга.
Первые такие попытки предпринимались и в предыдущем году. Скандально
известный демократ-политикан из Иллинойса Джон Макклернанд, ставший в начале
войны генералом, сумел путем ловких политических интриг добиться того, что
Стэнтон 21 октября 1862 г. с согласия Линкольна назначил его командующим всех
войск, которые предполагалось использовать для захвата Виксберга. Поскольку
предвиделись трения и протесты, приказ Стэнтона был секретным.
Окутана тайной и причина, по которой Линкольн пошел Макклернанду навстречу.
Официально (т. е. в опубликованных после войны документах) она сводится к
тому, что Макклернанд обещал президенту навербовать множество солдат в штатах
Среднего Запада, где его авторитет был весьма высок. Но некоторые данные
говорят и о том, что генерал устно заверил Линкольна в полной поддержке
близких ему, Макклернанду, групп демократов в политических вопросах. А 25
октября командующим Теннессийским округом был назначен Грант, что
автоматически делало его главным лицом в вопросах военной политики в этом
районе и, следовательно, предвещало будущий конфликт с Макклернандом.
Между прочим, приказ о назначении Макклернанда некоторое время был тайной не
только для Гранта, но и для главнокомандующего Хэллека! Когда уже в конце
октября в г. Мемфис стали прибывать навербованные Макклернандом новобранцы,
Грант с недоумением запросил Вашингтон, что за войска появляются в его
округе и кому они подчиняются. 11 ноября Хэллек, все еще ничего не знавший,
сообщил Гранту: “Вы властны командовать всеми войсками, направляемыми в Ваш
округ, и имеете право атаковать врага, где Вам будет угодно”. И вскоре Грант
начал наступление из района Коринта, имея в виду в дальнейшем атаковать
Виксберг, где уже спешно концентрировал войска мятежников генерал Дж.
Пембертон, превращавший город в мощную крепость.
Узнав, что Грант забрал “его” войска, Макклернанд послал Стэнтону
истерическую телеграмму, требуя “восстановить справедливость”. Но Линкольн,
Стэнтон и введенный в курс дела Хэллек предпочли, чтобы эту важнейшую
операцию все же осуществил Грант, а не бездарный Макклернанд. 18 декабря
Гранту было прислано распоряжение разбить свою разросшуюся армию на четыре
корпуса, и один из них отдать Макклернанду. К тому времени Грант уже поручил
частям Шермана во взаимодействии с флотом атаковать Виксберг. Однако
Пембертон, разместив на стратегически важных утесах Чикасоу 14-тысячное
войско и мощную артиллерию, в ожесточенных боях 27—29 декабря сумел отбить
все атаки Шермана, части которого потеряли при этом 1776 человек (в том числе
208 убитыми); потери Пем-бертона были значительно меньше - соответственно
207и 63. Шерман -отступил к Мемфису, где узнал, что его части включены в
новый корпус Макклернанда.
Неудача у утеса Чикасоу не смутила Гранта. Он начал активно готовить план
новой операции и вскоре пришел к выводу, что Виксберг следует атаковать не с
севера, как сделал Шерман, а с юга, т. е. проникнуть в тыл мятежников и
оттуда наступать! Но как туда попасть? Печальный опыт показал, что прорваться
мимо мощных батарей Виксберга трудно даже бронированным канонеркам. И тогда
Грант решил по западному берегу Миссисипи, вдали от батарей Виксберга,
продвинуться значительно южнее города, а затем переправиться на восточный
берег и атаковать! Но это можно было сделать лишь в апреле, с установлением
хорошей погоды: высокий уровень воды в заболоченных рукавах Миссисипи на ее
западной стороне исключал продвижение там войск в первые месяцы года. В
успехе этой рискованной операции сомневался даже друг Гранта Шерман, не
понимавший, как же армия обойдется без коммуникаций, Но Грант ответил ему :
“Никаких коммуникаций. Мы будем снабжать себя на местности", т. е. путем
реквизиций у населения".
Дождавшись хорошей погоды, Грант (в промежутке он провел ряд вспомогательных
операций) п начале апреля двинул армию по западному берегу реки на юг. После
утомительного похода армия 30 апреля вышла в намеченный пункт и начала
переправу через Миссисипи! Легко отбив сопротивление небольших гарнизонов
южан на восточном берегу, северяне двинулись на Виксберг. Пембертон
находился тогда в столице Миссисипи - Джэксоне. Узнав о наступлении Гранта,
он ринулся в Виксберг, гарнизон которого составлял в то время 35 тыс.
человек. Командующий силами Конфедерации на Западе Дж. Джонстон,
находившийся в Талла-хоме при армии Б. Брэгга, прислал Пембертону приказ:
срочно стянуть в ударный кулак все имеющиеся в районе части, пойти навстречу
Гранту и разбить его! А 9 мая и сам Джонстон получил по телеграфу приказ
военного министра Конфедерации Дж. Седдона: немедленно ехать к месту событий.
Узнав, что южане стягивают к Виксбергу войска, Грант решил не дать им
соединиться. Погрузив боеприпасы и продовольствие в спешно сформированный
обоз из 120 захваченных у мятежников телег, фургонов и даже конфискованных у
плантаторов колясок, Грант 7 мая широким фронтом двинул войска вперед. На
этом этапе операции он применил все тот же рискованный, по эффективным
тактический шаг: полностью отказался от коммуникаций и наступал прямо по
тылам противника, сквозь них, “снабжая армию на местности”. В прессе южан
появились обвинения Гранта в мародерстве, бесчестных методах ведения войны и
пр. Но шаг этот диктовался беспощадной логикой войны, которую начали не
северяне.
“Исчезнувшее” войско Гранта по приказу Пембертона разыскивали кавалерийские
разъезды, но безуспешно. Только когда утром 14 мая прервалась телеграфная
связь Впксберга с Джэксопом, Помбертон догадался, что произошло. Ну, а Грант
как раз к этому времени после короткого боя с почти немедленно бежавшими
мятежниками занял Джэксон, после чего поспешил к Виксбергу. Навстречу ему из
Виксберга торопилось “спасать” Джэксон 22-тысячное войско южан во главе с
Пембертоном. Но встретился с Грантом он гораздо ближе.
Это произошло у железнодорожной станции Эдварде. у подножия высокого холма
Чемпионе и на его склонах. 16 мая, обнаружив приближение частей Гранта,
Пембер-тон приказал занять оборону на холме Чемпионе и вокруг него, причем
на самой вершине были установлены орудия. В упорном бою северяне сбросили
мятежников с холма, но основным силам противника удалось спастись бегством:
Грант поручил корпусу Макклернанда блокировать южанам пути отхода. Однако
едва мятежники бросились бежать с Чемпионса, солдаты Макклернаида как по
команде... расступились, и серый поток промчался мимо них. Если бы не
трусость вояк Макклернанда и их командира, воинство Нембертона было бы
разгромлено в этом бою, и Виксберг остался бы без защиты.
Правда, другие части северян бросились догонять беглецов; к ним, придя в себя
от испуга, присоединились и части Макклернанда. Но мятежники уже успели
добраться до Биг-Блэг-Ривер и переправиться через нее. Лишь небольшую их
группу успели обогнать части Шермана, блокировавшие дорогу у ручья Бейкер.
Мятежники кинулись бежать на юг, побросав орудия, обозы, даже винтовки.
Спустя несколько недель в г. Мобил прибрели какие-то исхудавшие оборванцы -
это были остатки дивизии У. Лоринга, чудом добравшиеся сюда, к побережью
Мексиканского залива, от ручья Бейкор, где они бросили 1,7 тыс. своих
товарищей, попавших в плен, и 18 орудий. А всего в сражении при холме
Чемпионе мятежники потеряли 3851 человека, северяне — 2441.
Уже 17 мая армия Гранта начала переправу через Биг-Блэк-Ривер, от которой до
Виксберга было рукой подать. На следующий день, 18 мая, северяне,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
