вступили в различные армии Юга. Практически все они были южанами и не без
определенной логики заявляли, что никто не заставит их воевать против родного
штата. Итак, реальное соотношение налицо: 795 офицеров остались на Севере.
Миф о том, что чуть ли не все федеральные офицеры “сбежали” на Юг, отчасти
был порожден отдельными яркими примерами такого рода. Главный из них связан с
биографией самого известного генерала Конфедерации уроженца Виргинии Роберта
Ли. В начале 1861 г. он выступил против сецессии южных штатов. В то время
полковник Ли временно командовал Техасским округом. После сецессии Техаса (1
февраля) он покинул этот пост и уехал к семье в Арлингтон на границе Вирпшии
и федерального столичного округа Колумбия. 28 марта Линкольн назначил Ли
командиром 1-го кавалерийского полка регулярных войск, а 18 апреля
главнокомандующий Скотт пригласил Ли к себе и предложил занять его пост.
Скотт пояснил, что сам он уже стар и боится не справиться со сложнейшими
задачами военного времени. Но Ли отказался, а уже 22 апреля губернатор
Виргинии Летчер предложил ему командовать всеми вооруженными силами штата в
звании генерал-майора. Ли согласился.
В те апрельские дни время надежд и иллюзий для обеих сторон подходило к
концу. Страшная, жестокая война, о которой, как говорят сами американцы,
помнят даже грудные дети, родившиеся много десятилетий спустя, уже стучалась
в ворота страны, провозгласившей себя самой демократической, самой свободной,
самой процветающей на земле, не интересуясь, что думают об этом другие
нации. И вот теперь самонадеянные соотечественники сходились лицом к лицу на
полях сражений, чтобы огнем орудий и винтовок устроить кровавую проверку
всем этим лозунгам, в неоспоримости которых американцы до тех пор не
сомневались.
Булл-Ранское сражение, временный успех южан.
Вечером 20 июля около 65 тыс. американцев, разделенных на две враждебные
армии, стояли у речушки Булл-Ран, готовые начать первое в этой войне (и в
американской истории!) братоубийственное сражение в столь неслыханных
масштабах. Оно получило имя от маленькой речки, на берегах которой
развернулось, хотя отечественные историки с давних пор упорно именуют его
сражением у Манассаса. Так когда-то назвала его пресса мятежников, но со
временем в США утвердился “северный” вариант, и конечно же логичнее и нам
именовать его так. Булл-Ранское сражение в значительной степени определило
дальнейший ход войны примерно до осени 1862 г.
В 2 часа ночи солдат ударной группы разбудили и отправили в обходный 12-
мильный марш, который вывел бы их в тыл Борегара. Одновременно Макдоуэлл
планировал прямой удар двумя другими группами по каменному мосту через
Булл-Ран, а также к югу от Сентер-вилла, где по мнению генерала, противник
ожидал главного удара.
С рассветом обходная группа из двух дивизий во главе с Макдоуэллом, миновав
не защищенный противником брод Садли-Спрингс, перешла речку и вскоре
оказалась в тылу левого фланга южан. Но “марш-бросок” занял больше времени,
чем предполагалось: новобранцы быстро устали и шли все медленнее, к тому же в
дороге многие съели свои пайки и время от времени разбредались по окрестным
полям и лесам в поисках ягод и грибов. В результате атаку удалось начать
только около 10 часов утра. Тем не менее она оказалась успешной: не ожидавшие
от северян такой прыти, мятежники дрогнули и стали отступать почти сразу же.
Не столь удачно развивалась атака через каменный мост, но и там северяне
теснили противника. Счастливый Макдоуэля, несколько опережая события,
приказал отправить в Вашингтон телеграмму о “победе”.
А Борегар из-за отдаленности левого фланга не сразу узнал об атаке на него.
Лишь когда оборона Эванса и Бэртоу уже трещала по всем швам, он распорядился
атаковать левый фланг северян и ворваться в Сентервилл. Но из-за
нерасторопности штаба (это как бич преследовало в ходе войны обе стороны -
штабы работали из рук гон плохо) приказ Борегара был передан командиру
соответствующей дивизии с опозданием, когда ситуация осложнилась для южан
еще больше. Их подвергшийся удару левый фланг был смят и едва ли не полностью
перемешался с центром! Прискакавший к месту надвигавшейся катастрофы Борегар
бросил наперерез наступлению северян резервную бригаду Томаса Джэксона из
Виргинии, которой удалось остановить мощный натиск. Это помогло обрести
уверенность и другим частям мятежников, впавшим было в панику. Генерал Б. Би
скакал, преграждая дорогу беглецам, и кричал: “Стойте! Стойте! Посмотрите на
бригаду Джэксона! Она стоит здесь, как каменная стена!” (Джэксону суждено
было погибнуть около двух лет спустя, и все это время он носил прозвище
Каменная Стена, не раз оправдывая его стойкой обороной или сокрушительным
натиском.)
Бегущие стали останавливаться, возвращаться назад, а северяне бросали в бой
все новые силы. Вот пошла в атаку бригада полковника Уильяма Шермана,
будущего героя войны; за это сражение ему вскоре присвоили звание бригадного
генерала. Но в целом к тому времени, примерно к 2 часам дня, наступление уже
выдыхалось. Многие солдаты находились на ногах по 12 часов, они устали во
время обходного марша, от отчаянного боя, да и патроны были на исходе. То
здесь, то там солдаты стояли группами, “отдыхая” от боя, а некоторые даже
ложились на траву. Другие занялись откровенным мародерством: снимали с
убитых южан в качестве “сувениров” ремни, кокарды, вытаскивали из их
карманов деньги и разные безделушки. Любопытно, что никто из современников
булл-ранского сражения толком не мог вспомнить, что же происходило на этой
стадии боя. Из их противоречивых свидетельств встает картина некоего хаоса: в
одном месте северяне продолжали натиск, в другом уже успешно атаковали
мятежники, в ряде мест из-за отсутствия патронов завязалась рукопашная.
Несколько раз из рук в руки переходило небольшое плато, где стояли два
домика, в одном из которых жил свободный негр (редкость для Виргинии тех
лет) Дж. Робинсон, а в другом — пожилая белая вдова Дж. Генри. Постепенно
сила натиска северян иссякла окончательно а мятежники сопротивлялись все
ожесточеннее и, переходя в контратаки, отвоевывали одну позицию за другой.
Обозначился явный перелом.
И наступила развязка! Бригада Кэрби-Смита, получив еще накануне приказ
Джонстона немедленно прибыть к Манассасу (“спектакль” для доверчивого
Паттерсона был уже ни к чему), примерно в 3 часа дня выгрузилась на этой
железнодорожной станции и сразу же ринулась в бой. С особым ожесточением шел
в атаку полк луизиан-ских “тигров” (жители почти всех американских штатов и в
наши дни любят именовать себя не “виргинец”, “ка-лифорниец” и т.д., а
традиционными именами-тотемами; в частности, в Луизиане такой тотем - тигр),
смявший левый фланг северян, который бросился удирать к Сентервиллу. Затем
бригада Джубала Эрли нанесла выбивавшимся из последних сил северянам еще
один удар. Этого новобранцы Ирвина Макдоуэлла уже не смогли выдержать.
Началось повальное бегство, особенно на центральном участке сражения. Вот
эта, завершающая, часть битвы описана современниками с редким единодушием.
Майор-северянин Э. Смолл писал: “Макдоуэлл делал отчаянные попытки создать
новую линию обороны... но эти попытки были бесплодными... Мы так устали, что
не могли покинуть поле сражения с той же скоростью, с какой пришли на него.
Солдаты вокруг меня едва тащились и тяжело дышали”. Лейтенант из 57-го нью-
йоркского пехотного полка Дж. Фэвилл даже по прошествии нескольких дней в
смятении писал в дневнике: “Все было в спешке и смятении, дороги были забиты
фургонами и орудийными батареями, а по обе стороны от них растекались
солдаты, постепенно теряя всякое подобие войска и на глазах впадая в
безрассудство. Не было ни арьергарда, ни иных образований для сдерживания
противника, и если бы он действительно появился, то всех нас без труда
захватили бы в плен”. И подобных свидетельств можно привести десятки.
Разгром армии Макдоуэлла мог бы быть полным (ей угрожало и массовое
пленение), если бы но стойкость и мужество двух единственных регулярных
частей у северян в этом сражении - пехотного батальона Сайкса и кавалерии
Палмера. Именно они ненадолго задержали натиск южан и дали возможность
отступавшим относительно безболезненно покинуть поле боя. Впрочем, и
мятежники были слишком измотаны труднейшим боем, чтобы так уж рьяно
преследовать беглецов. Лишь кавалерия Стюарта сделала такую попытку, но
удовольствовалась лишь тем, что отогнала следом за умчавшейся вдаль
дрожавшей от страха толпой новобранцев части Сайкса и Палмера.
Немало сражений было впереди, и число павших в них заставляет американцев
содрогаться и сейчас. На этом фоне потери сторон в битве у Булл-Рана почти не
воспринимаются, и сама она кажется чуть ли не бескровной. Но тогда, в июле
1861 г., сообщения об этих потерях потрясли всю страну. Северяне потеряли
2645 человек, в том числе 418 убитыми, 1011 ранеными и 1216 пропавшими без
вести (в подавляющем большинстве они оказались в плену, хотя кое-кто попросту
удрал куда глаза глядят). Войско Борегара и Джонстона потеряло 1981 человека,
в том числе 387 убитыми и 1582 ранеными. Северяне даже ухитрились в суматохе
отступления довести с собой до Вашингтона 12 пленных, которых в начальной,
успешной для войск Союза, фазе сражения было гораздо больше, но почти всех их
бросили при отступлении вместе с орудиями, обозами и даже ранеными - все
спасали собственные жизни. По заверению Джонстона, южане захватили при Булл-
Ране (точнее было бы сказать: северяне бросили) около 5 тыс. винтовок, 500
тыс. патронов, 28 орудий и проч.
Восхождение главной “звезды” Гражданской войны – генерала Гранта. Бой у
Белмонта.
Пока вокруг Булл-Рана и других событий в Виргинии бушевали страсти, на Западе
без шума и рекламы начинала восходить главная “звезда” гражданской войны -
генерал Улисс Грант.
Бой 7 ноября у Белмонта не вошел в число главных сражений гражданской войны,
но для понимания психологии солдат-северян и становления самого Гранта как
полководца он имеет крайне важное значение. Грант проявил в нем неожиданные
для человека, имевшего опыт лишь мексиканской кампании 15-летней давности
выдержку, находчивость и героизм. Неплохо показали себя в начале боя и его
войска. Но что же случилось потом?
Попытаемся представить себе “среднюю” психологию солдата-северянина в начале
войны. В первые ее недели - поверхностное, “облегченное” отношение к
событиям, наивная вера в непременную победу Севера. Затем - жестокое
отрезвление в боях у Булл-Рана, у ручья Уилсон и утеса Боллс, а следом -
общее уныние, неуверенность в будущем. И вдруг - успех у Белмонта: солдаты
впервые видят, как хваленые мятежники бегут от них! Уныние мгновенно
сменяется прежними высокомерием, беспечностью, пренебрежением к
повергнутому противнику. И вот уже победители сидят на земле прямо в лагере
южан, теперь это их лагерь, они празднуют победу, а рядом сбились в кучу
несколько сот жалких джонни, взятых в плен. Но их никто не охраняет - куда
им деваться! - а на лужайке кто-то, размахивая от упоения победой руками, уже
произносит хвастливые речи, из опустевших палаток мятежников выволакивают
все, что попадается под руку: там и еды вдоволь, и отличная бумага для
писем, и фляжки с виски.
Увидев, что солдаты прекратили наступление и начали грабить лагерь
противника, Грант бросился туда и приказал немедленно поджечь палатки, чтобы
прекратить победное пиршество и заставить солдат преследовать противника. Но
в это время из расположенного неподалеку Колумбуса ударила артиллерия
мятежников. Одновременно убежавшие не так уж далеко южане, приведя свои
части в порядок, атаковали только что брошенный ими лагерь. Срочно присланные
им на помощь подкрепления из Колумбуса поддержали атаку. Северян отрезали от
реки и теснили к лесу, чтобы там окружить и перебить Но Грант с помощью
офицеров сумел навести порядок среди впавших в панику войск и бросил их в
контратаку.
Вскоре северянам удалось прорвать кольцо противника и выйти к Миссисипи,
откуда несколько слабеньких орудий с ожидавших их судов кое-как пытались
поддержать солдат Гранта огнем. Сам Грант отступал в числе последних, под
ним убили лошадь, и мятежники едва не схватили его. Но все обошлось, и уже к
вечеру суда возвратились в Кейро. Северяне потеряли в бою при Бел-монте в
общей сложности 607 человек, мятежники - 642. Взятых северянами в начале
сражения пленных; разумеется, привилось бросить при отступлении, а с ними
потери противника были бы значительно больше.
Взятие генералом Грантом фортов Генри и Донелсон.
В декабре 1861 г. Грант просил у коммандующего Миссурийским округом Хэллека
разрешения атаковать позиции мятежников в междуречье Теннесси и Камберленда,
но получил отказ. Только с помощью коммодора Эндрю Фута, командующего
эскадрой северян в верхнем течении Миссисипи, Гранту удалось “уломать”
Хэллека. Вместе с Футом Грант намеревался атаковать два мощных форта южан -
Генри (на реке Теннесси) и Донелсон (на реке Камберленд). Эти форты были
своеобразной “связкой” между названными реками, впадавшими в Миссисипи на
близком расстоянии друг от друга, и служили прочным барьером против
проникновения северян в центральную часть штата Теннесси. Занятие их было бы
серьезным ударом по положению мятежников на западном фронте в целом.
Итак, 2 февраля 1862 г., погрузив на суда сильную экспедиционную группу
численностью в 17 тыс. человек, Грант направился к форту Генри в
сопровождении семи канонерок Фута. Высадившись милях в восьми выше форта,
северяне двинулись к нему и неожиданно для себя обнаружили по пути еще один -
форт Хейман. Расположенный на высоком берегу, он полностью контролировал
подходы к Генри. Несмотря на трудность продвижения (местность вокруг была
заболоченной, а в сухих местах путь преграждало множество поваленных
деревьев), северяне при поддержке орудий канонерок мощно атаковали оба форта
и после недолгого боя заняли их. Но комендант форта Генри Л. Тилгмэн сумел
организовать отход основных сил (точное число мятежников в гарнизоне форта
неизвестно, называются противоречивые цифры, наиболее реальной из которых
представляется 2,5 тыс. человек) в соседний форт Донелсон и только после
этого сдался Гранту во главе 80 артиллеристов и 16 пациентов плавучей баржи-
госпиталя. При перестрелке были убиты 11 мятежников, а среди солдат Гранта
потерь вообще не было. Правда, во время штурма снаряд мятежников попал прямо
в паровой котел канонерки “Эссекс”, которая тут же взорвалась, при этом 11
матросов погибли, еще 5 утонули и 31 был ранен. В руки северян попал арсенал
с орудиями и боеприпасами, а также крепостные орудия форта.
6 февраля, когда был взят форт Генри, в известном смысле стало переломной
датой и для судеб западного фронта, который до этого считался второстепенным,
вспомогательным, и для судьбы самого Гранта, став первой вехой в истории его
многочисленных побед. Американский историк Дж. Роупс писал: “Воздействие
взятия форта Генри на население всей страны - как Севера, так и Юга - были
поразительным. Это свершилось столь внезапно и столь неожиданно, что дух
северян поднялся сверх всех пределов, южане же, соответственно в
депрессию”.Но сам Грант считал свою первую победу скромной, тем более что
основные силы противника сумели ускользнуть от него. Он твердо решил
безотлагательно атаковать форт Донелсон и захватить его.
Перед тем как двинуться на Донелсон, Грант впервые применил своеобразный
“прием”, к которому обратится еще не раз. Предполагая, что Хэллек может
запретить ему опасную атаку на Донелсон, Грант отправил ему следующую
телеграмму: “Я возьму и уничтожу форт Донелсон 8-го числа, после чего вернусь
в форт Генри”. Отправив ее, Грант распорядился повредить телеграфную связь,
с тем чтобы командующий не смог помешать ему провести операцию.
Правда, взять форт Донелсон именно 8 февраля, как планировал Грант, ему не
удалось. Он еще только собирался выступить в поход, когда в ночь на 7-е
хлынул невиданный ливень, продолжавшийся без перерыва почти трое суток. Лишь
после этого начался поход, ибо ранее провести по превратившимся в вязкую жижу
дорогам не только артиллерию и обозы, но даже войска было практически
невозможно. 14 февраля, добравшись наконец до Донелсона, части Гранта начали
штурм при поддержке все тех же канонерок Фута. Мятежники (вместе с
прибежавшими из форта Генри их было более 20 тыс. человек) защищались
отчаянно, а утром 15 февраля даже провели мощную вылазку за стены форта. Смяв
дивизию Дж. Макклернанда и захватив при этом до 300 пленных и несколько
орудий, южане продолжали натиск.
Немедленно кинувшись к месту боя, Грант приказал дивизии Л. Уоллеса
“заткнуть” прорыв, и кое-как это удалось сделать. Подчиненные уговаривали
Гранта отвести войска и “обдумать ситуацию”. Но тут генерал, заметив двоих
только что захваченных в плен мятежников с увесистой поклажей за спиной,
приказал посмотреть, что у них там. Мешки, как выяснилось, были набиты
сухарями и кусками бекона. Грант понял, что южане в отчаянной попытке
спастись хотели вырваться из форта и бежать - потому-то солдатам и раздали
рационы для длительного марша. Из этого следовало, что противника необходимо
“дожать”, не давая ему передышки. Грант бросил на помощь Уоллесу и понемногу
приходившему в себя Макклернанду еще и дивизию Ч. Смита.
Общими усилиями северяне не только блокировали все попытки мятежников
вырваться из форта, но и загнали их назад, за крепостные стены. К темноте
сражение утихло.
Перепуганные командиры гарнизона собрались на военный совет. Формально во
главе обороны Донелсона стоял генерал Дж. Флойд (напомним: это он был
министром обороны в администрации Дж. Бьюкенена до 29 декабря 1860 г.,
когда сбежал на Юг, предварительно успев переправить туда множество винтовок,
патронов и даже орудий), который, не без оснований опасаясь, что северяне
казнят его за измену, еще днем удрал из форта, перепоручив командование
генералу Г. Пиллоу. А тому тоже не хотелось попадать в руки северян, так что
и он последовал за Флойдом, которому, кстати, удалось “прихватить” с собой до
3 тыс. отборных виргинских войск. В итоге во главе гарнизона оказался генерал
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
