Си-мон Боливар Букнер, с которым, между прочим, Грант когда-то учился в Вест-
Пойнте. а затем воевал в Мексике.
Грант, которому впервые пришлось принимать сдачу столь крупного войска,
обратился за советом к 55-летнему генералу Ч. Смиту, и тот коротко сказал:
“Никаких условий проклятые мятежники не заслужили” После этого Грант написал
послание Букнеру, вскоре ставшее знаменитым и не раз затем использовавшееся
генералами Севера как образец в схожих ситуациях. “Не может быть принято
никаких условий, — писал он, — кроме безоговорочной и немедленной
капитуляции. Я намерен безотлагательно атаковать Ваши укрепления” Удрученному
такой “неблагодарностью” Букнеру ничего не оставалось, как ответить, что
обстоятельства принуждают его “принять те неблагородными нерыцарские условия,
которые Вы предложили” .
Так родился термин “безоговорочная капитуляция”, который был возрожден в годы
второй мировой воины. Правда, военный корреспондент Севера Ч. Коффин писал в
одном из репортажей, что “авторство” следует отдать коммодору Футу,
употребившему этот термин ровно на 10 дней раньше, принимая капитуляцию
Тилгмэна, коменданта форта Генри. Но большинство исследователей игнорируют
это свидетельство, которое никто, кроме са мого Коффина, не подтвердил. Более
того, слова “безого ворочная капитуляция” закрепились за Грантом в каче стве
прозвища, хотя произносились при этом только первые буквы, “и8”, которые в
английском языке полностью соответствовали инициалам генерала. Они совпадают,
как вы уже обратили внимание, и с названием страны, так что Гранта еще
называли (если говорить о русском эквиваленте) “американский Грант”.
В тот же день, 16 февраля, состоялась церемония сдачи гарнизона Донелсона.
Северяне зафиксировали 14623 пленных, но, судя по ряду свидетельств, их было
на 2—3 тыс. больше. В любом случае цифра была по тем временам неслыханная;
напомним, что ровно за 10 месяцев до этого, к началу войны, численность всей
федеральной армии составляла 16367 человек! Рассказывают, что Грант в
момент, когда южане во главе с его давним кредитором вышли из форта и стали
складывать оружие к ногам победителей, подошел к Букнеру и протянул ему
кошелек с занятой когда-то суммой.
Трудно передать, что творилось на Севере в те дни. Газеты выходили с
огромными заголовками типа “Враг отступает!”, “Блестящий результат!”, “Полная
победа!”, счастливые мальчишки-продавцы сновали по улицам Нью-Йорка,
Филадельфии, Чикаго, Вашингтона, Бостона, наперебой выкрикивая эти заголовки,
люди на улицах пели, плясали, повсюду возникали стихийные митинги и
шествия... А Юг погрузился в траур: за минуту до получения сообщения о сдаче
Донелсона почти со всем гарнизоном никому и в голову не могло прийти, что
такое возможно. Именно в те дни Грант стал кумиром Севера и грозой Юга.
В марте 1862 г. возобновились и постепенно вновь вышли на первый план военные
действия в Виргинии, куда мы и вернемся.
Кампания на Полуострове.
Генерал Макклеллан всю осень, а затем зиму готовил свою армию к
“сокрушительному удару”. Стараясь сохранять спокойствие, Линкольн
периодически напоминал “Маку” о необходимости активных действий. Об ответах
генерала на такие призывы мы уже писали. В итоге Потомакская армия (к началу
1862 г. ее численность дошла до 170 тыс. человек!) стояла у ворот Юга,
защищаемых куда меньшими силами, и не двигалась с места. Но вина в этом,
разумеется, лежала не на армии, а на командующем.
Однако терпение Линкольна было не беспредельно. Выведенный медлительностью
“Наполеона” из себя, он 27 января 1862 г. издал военный приказ № 1 (по
конституции США президент в военное время автоматически становится
главнокомандующим, хотя Линкольн справедливо считал, что этот пост должен
занимать профессионал), которым Макклеллану предписывалось начать
наступление в Виргинию не позднее 22 февраля— в день рождения Джорджа
Вашингтона, чтимый в США наравне с главными национальными праздниками.
Генералу пришлось спешно готовить план наступления. Логика подсказывала,
что основным объектом атаки должен стать Ричмонд, но как лучше подобраться к
нему? Генералу было предложено два варианта: по суше, через печально
памятный Манассас, или же морским путем, перевезя на судах Потомакскую армию
к низовьям реки Джемс, где северяне с начала войны удерживали мощный форт
Монро. В неприемлемости первого варианта Макклеллан с Пинкертоном уже
отчасти сумели убедить страну.
Поэтому Макклеллан склонился ко второму варианту, передав о своем намерении
Линкольну и новому министру обороны Эдвину Стэнтону, сменившему на этом
посту 13 января Симона Камерона (того Линкольн снял за ряд несуразных
поступков и отправил посланником в Санкт-Петербург). Попутно отметим, что
Макклеллан сразу же невзлюбил Стэнтона, интригуя против него так же активно и
изощренно, как совсем недавно против генерала Скотта. Позднее, в мае 1862 г.,
Макклеллан писал жене о Стэнтоне: “Думаю, что он самый отъявленный негодяй,
которого когда-либо встречал, либо слышал и читал о таковым” Но
“отъявленный негодяй”, в личности которого, впрочем, много неясного (в
частности, по некоторым данным, он даже был причастен к заговору, приведшему
к убийству Линкольна в апреле 1865 г. довольно быстро разобрался в “тактике”
Макклеллана и вместе с Линкольном постоянно “подстегивал” генерала к более
решительным действиям, впрочем, без особого успеха.
На предложение Макклеллана о крупномасштабном десанте в форт Монро Линкольн
ответил замечанием, характеризующим его как профессионального стратега, хотя
он прежде не сталкивался с военным делом. Линкольн спросил Макклеллана, не
окончится ли его затея катастрофой: ведь, по заверениям генерала, в районе
Булл-Рана стояла примерно 120-тысячная армия мятежников, и было бы
легкомысленно оставлять ее наедине с беззащитным Вашингтоном. Действительно,
история войн, и в частности гражданской войны в США, убедительно доказывает,
что объектом удара (если речь идет не о конкретном случае, а о постоянной
стратегической цели) должен быть не какой-либо - независимо от степени его
важности - географический пункт, а основные силы противника.
В ответ Макклеллан засыпал президента и Стэнтона множеством доводов,
аргументов, цифр, и в итоге его план (морская операция) был одобрен.
Линкольн, правда, поставил обязательное условие: у столицы должна остаться
определенная часть Потомакской армии (конкретное число войск не называлось)
на случай попытки мятежников атаковать ее. “Наполеон” немедленно возразил что
в таком случае он не успеет подготовить “ослабленную” армию к 22 февраля, и
выговорил себе неопределенный срок для “дополнительной” подготовки.
Затем произошла примечательная история. Поскольку Макклеллан явно не
собирался трогаться с места. Линкольн 8 марта потребовал, чтобы операция
была начата не позднее 18 марта. Но уже на следующий день, 9 марта, армия Дж.
Джонстона неожиданно... ушла с позиций у Булл-Рана и, перейдя реку Джемс,
расположилась на ее южном берегу. Как стало известно позднее, разведка
мятежников узнала о плане Макклеллана, а их командование заранее блокировало
возможные пути атак из форта Монро. Интересно, что при торжественном
вступлении частей Потомакской армии в пустые траншеи, оставленные накануне
противником, обнаружилось несоответствие размеров бывшего лагеря южан тому
числу их войск, которое постоянно называл Макклеллан. Несложные подсчеты
показали, что там находилось примерно 45-50 тыс. человек. И тогда президент
снял Макклеллана с поста главнокомандующего 11 марта, правда, мотивировав
это тем, что в связи со сложной операцией в тылу противника генерал не может
занимать одновременно и свой бывший пост, так как главнокомандующий должен
находиться в Вашингтоне и координировать действия всех вооруженных сил
Союза.
В эти же дни произошло еще одно событие, вначале повергшее Север в панику, но
в считанные часы обернувшееся бурной радостью. 8 марта эрзац-броненосец южан
“Виргиния” ^захватив годом раньше на верфи г. Норфолка фрегат северян
“Мерримак” и переименовав его, мятежники обшили корпус судна толстым листовым
железом} атаковал флотилию северян, стоявшую на Хэмптонском рейде, в устье
реки Джемс, и нанес ей серьезнейший урон. Казалось что бронированное
чудовище вот-вот прорвется в русло Потомака и появится у стен Вашингтона.
Однако уже на следующий день, 9 марта, “Виргинию” атаковало маленькое, юркое
судно северян “Монитор”, также обшитое железом, но по конструкции являвшееся
шагом вперед, ставшее, по сути дела, прообразом цельнометаллических
броненосцев. Повредив гигант, “Монитор” вынудил его отступить. Не исключено,
что и этот эпизод стал одной из причин смещения Макклеллана, так как до
спасительного появления “Монитора” положение в течение нескольких часов
выглядело весьма угрожающим, а “Наполеон” явно не был готов отстоят столицу.
После бесконечных проволочет Макклеллан 17 марта начал погрузку своих войск
на суда, чтобы затем вы садиться на небольшом Виргинском полуострове
(американцы, говоря об этой войне, именуют его просто Полуостровом, так
поступим и мы) в междуречье Джемса и Йорка. Остается загадкой, каким образом
Макклеллан, по образованию военный инженер, мог пойти на столь безрассудный
шаг: на этом узком пятачке Потомакская армия, лишившись возможности маневра
(слева. и справа были реки, позади - Атлантика, а впереди - мощная виргинская
армия), оказывалась в ловушке, в которую явилась добровольно.
Все, что произошло дальше с Потомакской армией на Полуострове, представляет
интерес лишь как наглядная иллюстрация к нелепым и сумбурным действиям многих
командующих Севера, особенно на начальном этапе войны. После сложного
“круиза” части Потомакской ар мии в начале апреля стали высаживаться в форте
Монр( и занимать стратегически безнадежные позиции на Полу острове, с которых
самонадеянный Макклеллан собирался атаковать сверхукрепленный Ричмонд.
Именно там 4 апреля он получил необычно резкую телеграмму от Линкольна, в
которой президент сообщал, что, поскольку Макклеллан не выполнил данных ему
указаний по защите Вашингтона, то он, Линкольн, своей властью
главнокомандующего задержал в Александрии уже готовый к отправке корпус
Макдоуэлла и направил его в район Манассаса.
Этот шаг президента был вызван не только нарушением данного Макклелланом
обещания, но и малоприятным для Союза изменением военной ситуации в Долине
напомним, что так именуется долина реки Шенандоа). где армия генерала-
северянина Натаниэла Бэнкса несколько раз была разбита меньшими по
численности частями энергичного и решительного Джэксона Каменная Стена.
Особенно чувствительным для северян было поражение у Кэрнстауна 1(23 марта),
после получения известия о котором Линкольн и распорядился изъять из
Потомакской армии свыше 30 тыс. человек, чтобы разместить их на пути
возможного наступления мятежников на Вашингтон. Зная об умелом, стремительном
маневрировании южан, Линкольн допускал, что части Дж. Джонстона без особых
усилий сумеют при желании возвратиться в район Булл-Рана и занять исходные
позиции.
Макклеллану пришлось смириться с потерей части своего войска, зато он получил
на случай неудачи “неопровержимую” отговорку: в самый решающий момент ему
помешали, отобрав лучший корпус. Вот с такими отнюдь не боевыми настроениями
генерал Макклеллан приступил к так называемой кампании на Полуострове,
вызывающей и по сей день у специалистов много споров. Но даже защитники
Макклеллана сходятся на том, что генерал в этой кампании сделал множество
ошибок, упустил серию отличных возможностей для того, чтобы если не завершить
войну “одним ударом” (так любил пророчить себе сам Макклеллан), то, во всяком
случае, нанести серьезный урон основным силам противника. Этого не случилось.
Высадившись на Полуострове, части Потомакской армии беспомощно топтались там,
хотя быстрый марш, возможно, и позволил бы им добиться определенного
успеха. Если подходить всерьез к официально провозглашенной Макклелланом
основной задаче операции — штурм и захват Ричмонда! — то следует заметить,
что в первые дни кампании перед ним находились всего две относительно
серьезные преграды на пути к Ричмонду: речушка Уорвик и более или менее
укрепленный мятежниками г. Йорктаун. Однако три мощных корпуса Потомакской
армии около месяца стояли без движения перед этими “препятствиями”, а
командующий армией даже не делал попыток наступать. Это было прямым ударом
по интересам Союза.
Тем не менее армия Макклеллана продолжала стоять в относительной близости от
Ричмонда, и это беспокоило руководство мятежников. К тому же из Долины пришли
сведения, что северяне намерены бросить почти всю группу Бэнкса к Манассасу,
откуда она вместе с частями Макдоуэлла двинулась бы на Ричмонд с севера. Это
грозило Конфедерации катастрофой, и южане решили нанести упреждающий удар.
Джэксон, временно ушедший из Долины, немедленно был возвращен туда. При его
армии находился тогда и генерал Ли, официально занимавший должность военного
советника при штабе президента Дэвиса. Узнав, что для соединения с Бэнксом и
последующего наступления на Ричмонд движутся с запада и части Фремонта (его,
как уже отмечалось, вновь вернули на фронт: у северян не хватало командующих,
так что считаться с их качеством не приходилось), Джексон и Ли решили, не
дожидаясь соединения этих двух групп, разгромить их поочередно. 8 мая
стремительным, внезапным ударом Джэксон разбил передовые отряды Фремонта близ
деревушки Макдоуэлл, в отрогах Аллеганских гор. И сразу же после этого войско
Джэксона ринулось на Бэнкса. Тот немедленно отступил, но Джэксон в конце
концов нагнал его и дважды подряд, у Фронт-Ройала и у Винчестера (23 и 25
мая), нанес северянам чувствительные поражения. Соотношение потерь было
шокирующим для общественного мнения Севера: у Фронт-Ройала Джэксон потерял в
общей сложности менее 50 человек, а северяне - 904. При Винчестере баланс
потерь был более “пристойным” для Севера: более 2 тыс. человек (южане - 350).
Кроме того, южане захватили в этих двух сражениях до 10 тыс. винтовок,
несколько орудий, битком набитые продовольствием и военным снаряжением
склады, лошадей, обозы... Части Бэнкса в панике бежали к Харперс-Ферри, где и
переправились за Потомак.
В итоге Линкольн был вынужден проститься с идеей двойного наступления на
Ричмонд и остановить уже вышедший было в поход корпус Макдоуэлла у г.
Фредериксберга. Была сделана попытка “расправиться” с Джэксоном, но тот,
умело маневрируя среди превосходивших по численности войск северян, сумел 8
июня разгромить Фремонта у Кросс-Киз, а 9 июня - группу генерала Дж. Шилдса в
Порт-Рипаблик. В итоге довольно короткой кампании (с 30 апреля по 9 июня)
Джэксон и его 18-тысячное войско не только выстояли против преследовавших их
северян, имевших в общей сложности до 70 тыс. войск, но и сумели изрядно
потрепать их. Эта, как может показаться, локальная кампания внесла серьезные
коррективы в планы северян: идея натиска на Ричмонд еще и с севера рухнула, а
Макклеллан получил новые основания ссылаться на “отсутствие помощи”, что не
позволяло рассчитывать и на его столь ожидаемый всем Севером удар.
А чем же вообще занимался в то время Макклеллан? Широко известив страну о
“падении” Йорктауна, который южане из тактических соображений оставили
вообще без боя в ночь на 4 мая, генерал медленно двинулся вперед. На западном
берегу Уорвика северян ждал “сюрприз”: мятежники поставили на пути их
продвижения крохотные мины, изобретенные генералом Габриэлом Рейнсом.
Впрочем, Макклеллан быстро “изобрел” средстве борьбы с минированием —
приказал прислать к нему группу пленных южан, которых он заставлял
разминировать проходы для Потомакской армии.
К 25 мая северяне оказались у железнодорожной станции Фэйр-Оукс, в 7 милях к
северо-востоку от Ричмонда. Уже без всяких биноклей можно было разглядеть
колокольни церквей столицы мятежников. Правда, путь северянам преграждала
широкая река Чикахомини, но южане, отходя, не успели уничтожить мосты через
нее, да и саперы Макклеллана уже навели несколько понтонных мостов.
Оставалось только переправиться и начать штурм города, чего трусливый
командующий вовсе не собирался делать.
Вместо этого он вновь стал сообщать в Вашингтон, что по данным его разведки
(т. е. все того же Пинкертона!), Ричмонд защищают не менее 200 тыс.
мятежников, хотя реально, учитывая и силы городского ополчения, столицу
Конфедерации защищали в те дни 63 тыс. человек. Характерно, что сами
мятежники считали положение безнадежным, правительство распорядилось
упаковать архивы и личные вещи, чтобы в любой момент начать эвакуацию. Лишь
генерал Дж. Джонстон, уже имевший дело с “Наполеоном”, верил, что можно не
только отогнать, но и разгромить его.
31 мая, когда Макклеллан наконец решился начать переправу через Чикахомини,
южане нанесли сильный удар, причем направили его на части, уже форсировавшие
реку. К счастью, к ним на помощь, не дожидаясь приказа Макклеллана, пришли
войска с северного берега, что и спасло Потомакскую армию от серьезного
разгрома. В двухдневном бою у Фэйр-Оукс (так он назван на Севере, а южане
именуют его по названию маленького селения - Семь Сосен) мятежники потеряли
6134 человека, северяне - 5031. В сражении был тяжело ранен и надолго выбыл
из строя один из военных лидеров мятежников, генерал Дж. Джонстон,
пытавшийся сам повести в атаку войска, когда его план начал срываться. У
Макклеллана были все основания продолжать натиск (мятежники не верили, как
показывает переписка их руководства, в возможность спасти Ричмонд), но он
вновь остановился, хотя и сообщил в Вашингтон о “грандиозной победе”.
После ранения Джонстона президент мятежников Дэвис назначил на его место
генерала Ли, и тогда же, 1 июня, виргинские войска, защищавшие Ричмонд и
прилегающие районы, получили название армии Северной Виргинии, остававшейся
до конца войны главной армией Юга. Ли сразу же приступил к действиям, бросив
в тыл Макклеллана мощную кавалерийскую группу Джеймса Стюарта (чаще его
называли просто Джебом). В мастерски проведенном рейде (с 12 по 15 июня)
Стюарт совершил своеобразный круг едва ли не по всему периметру обороны
северян, выяснив при этом их примерную численность, позиции и намерения. На
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
