не только внутренним государственным кредитом для строительства железных
дорог, но и иностранным, главным образом средствами голландских и немецких
банков.
Рисунок 2.4 Машинисты. Начало XX в.
Появление железнодорожных магнатов – это естественный процесс формирования
нового поколения предпринимателей. Россия переживала период первоначального
накопления капитала. Несмотря на издержки, связанные с этим процессом:
мошенничество и злоупотребления, о которых много писала тогдашняя пресса,
можно с полным основанием утверждать, что усилиями этой предпринимательской
группы создавалась «кровеносная система» хозяйства – залог дальнейшего
экономического успеха. За короткий срок страна покрылась сетью железных
дорог, связавшей в единое целое разрозненные прежде экономические районы
страны. Уже в 1861–1865 гг. было построено более 2 тыс. верст. К 1895 г.
общая протяженность российских железных дорог с 1488 верст, в год реформы,
возросла до 22 093 верст. В результате железнодорожного строительства была
создана коммуникационная сеть в центре страны, тесно связанная с Прибалтикой,
южными и западными районами страны. Большинство новых дорог строилось
непосредственно в интересах промышленности и торговли (Новки – Шуя, Кинешма
– Иваново – Москва – Нижний Новгород), причем крупнейшие текстильные районы
уже в конце 60-х годов соединялись между собой общей сетью железнодорожных
путей. За 16-летний период – с 1861 по 1877 г. – грузооборот железных дорог
увеличился в 25 раз, в то время как оборот речного транспорта лишь на 59%.
Несмотря на менее ощутимый рост, водный транспорт тем не менее начал играть
более заметную роль в хозяйственной жизни страны. Особо успешно он развивался
в Волжском бассейне, где находилась большая часть судов. Из 250 волжских
пароходов 55% принадлежало купцам, происходившим из крестьян-«судовщиков».
Наиболее зажиточные из них: И.С. Колчин, братья Каменские, Дегтяревы,
Милютины в 70-е годы владели 5–7 пароходами. Свыше 30% всех судов
принадлежало восьми акционерным обществам и товариществам. Самыми крупными
являлись общества «Самолет», «Кавказ и Меркурий», «Общество на Волге».
Кризис в волжском судоходстве, разразившийся в эти годы и связанный с
возросшей конкуренцией со стороны железных дорог, а также снижением тарифов
на перевозку грузов, привел к разорению частных судовладельцев и отдельных
компаний. Одновременно с этим он способствовал концентрации средств, усилению
позиций крупных акционеров.
«Концессионная» горячка и форсированное развитие новых путей сообщения ускорили
формирование рыночных институтов, сформировали новый слой предпринимателей,
игравших все более заметную роль в хозяйственной жизни страны и представлявших
собой собирательный тип нового делового человека. Различные группы деловых
людей: промышленники и коммерсанты, крупные чиновники и
дворяне-предприниматели, «вчерашние» крестьяне – составляли весьма влиятельную
группу. Этим предпринимателям принадлежит заслуга в обнародовании интересов
торгово-промышленного сословия. Ее лидерами являлись В. Кокорев, Л. Поляков и
И. Вышнеградский. Еще накануне отмены крепостного права В. Кокорев выступил со
статьей «Миллион в тумане», где обосновал позицию предпринимателей. «Наша
промышленность, – писал он, – расширяется, и ей становится уже тесно
при нынешнем ограниченном праве землеприобретения. Промышленность непременно
требует свободной покупки земли, ей нужны торфяные болота, каменоломни, леса,
пастбища, реки с берегами для плотин, пристани на судоходных реках и т.д.»
В начале 60-х годов, ясно осознав роль прессы в формировании «позитивного»
общественного мнения, предприниматели начали переходить от финансирования
специальных, чисто экономических изданий, имевших узкий круг читателей, к
изданию литературы более универсального характера, рассчитанной на массового
читателя. Так, группа фрондерствующей московской буржуазии: К. Солдатенков,
И. и Н. Мамонтовы, И. Щукин, А. Третьяков, Е. Гучков и другие во главе с В.
Кокоревым – поддержала учреждение И. Аксаковым газеты «День». После ее
закрытия в 1865 г. В. Кокорев, Т. Морозов, И. Лямин, П. Малютин, К.
Солдатенков выступили с проектом собственной ежедневной газеты «Москва».
Ведущими сотрудниками этой газеты, начавшей выходить в январе 1867 г., стали
известные общественные деятели и преуспевающие дельцы Ф. Чижов и И. Бабст.
Просуществовавшая до октября 1868 г., «Москва» успела заявить о «третьем
сословии», его нуждах и запросах, способствовала разрешении актуального в то
время тарифного вопроса.
Начавшееся реформирование экономики постепенно разрешало многовековой вопрос
о «рабочих руках». Впервые в стране стал складываться рынок рабочей силы,
создававшийся, с одной стороны, за счет «освобождения» крестьян от земли, а с
другой – через разорение крупным фабричным производством мелкого
производителя-ремесленника. Вольнонаемный рабочий дореформенной эпохи
представлял собой вольноотпущенного оброчного крепостного, пользовавшегося
по милости барина известной экономической свободой, но остававшегося по сути
рабом. Новому «свободному» пролетарию в условиях машинного производства для
продажи своих рабочих рук требовались определенная профессиональная
подготовка, дисциплина. Новая ситуация диктовала необходимость более четкого
оформления взаимоотношений между работодателем и наемным рабочим. После
известных выступлений рабочих Морозовской мануфактуры в 1885 г. был принят
закон, вводивший систему фабричных инспекторов, трудовых договоров о найме на
работу. Ограничивая произвол предпринимателей, закон запрещал выдавать
заработную плату товаром, занижать оплату сверхурочных работ и т.д. «Массовый
выброс» рабочей силы на рынок труда породил качественно иные социальные
проблемы. Он увеличил городское население: если в 1863 г. городское
население европейской России составляло 10% от общего числа населения, то в
1897 г. – уже около 13%.
Новые экономические веяния активно влияли на состояние и положение
экономических зон России. В старом Уральском промышленном районе произошел
«распад» базовых отраслей экономики. Особенно пострадала казенная
промышленность, рабочие которой бросали заводы и переселялись в другие
губернии. Из Богословского округа Пермской губернии с населением около 10
тыс. душ обоего пола ушло около 3 тыс. взрослых мужчин, т. е. около 3/4 всего
мужского рабочего населения. С Березовского завода за одно лето ушло до 800
лучших рабочих, с Миасских золотых приисков – около 2 тыс. семейств. Уходящие
за бесценок продавали, а иногда просто отдавали даром дома, огороды.
Заработная плата, выросшая в несколько раз, не могла вернуть рабочих на
заводы. В результате объемы производства в Уральском регионе значительно
уменьшились, ряд заводов был закрыт, сократились объемы выпускаемой
продукции. Сокращение производства наглядно видно из представленной ниже
табл. 2.1.
Таблица 2.1 Динамика развития производства металла в Уральском регионе (в тыс.
пудов*)
Год | Количество выплавленного металла | Год | Количество выплавленного металла |
1860 | 14 513 | 1863 | 11 921 |
1861 | 14 226 | 1865 | 12 329 |
1862 | 10 467 | 1867 | 12 399 |
Та же участь постигла и дворянские фабрики, переживавшие кризис с конца XVIII
столетия. Начиная с 30-х годов, например, в Калужской губернии наблюдалось
постепенное сокращение количества суконных фабрик. В 1839 г. из 15 работавших
11 принадлежало дворянам. Через 9 лет – в 1848г. – дворянских фабрик
осталось четыре, причем объем продукции, выпускаемой купеческой фабрикой
Александрова, во много раз превосходил производство всех дворянских
предприятий вместе взятых. В 1861 г. вместо дворянских фабрик возникло
несколько купеческих. Такая же картина отмечалась в Симбирской,
Воронежской, Смоленской, Тамбовской, Самарской, Рязанской и других
губерниях. И это при том, что бывшие душевладельцы получили огромные средства
в результате реформы 1861 г. В массе своей дворянство оказалось неспособным
перейти к новым хозяйственным порядкам. Оно быстро растратило полученные
деньги на заграничных «теплых водах», в праздной жизни «на широкую ногу».
Дворянское оскудение в конечном счете заканчивалось распродажей за
неоплаченные долги «дворянских гнезд». Зазвенел топор «чумазого» в «вишневых
садах». Довольно часто «бывшие рабы» становились владельцами не только
поместий вчерашних хозяев, но и их фабрик.
Кризис, поразивший казенную и дворянскую суконную промышленность, не обошел
стороной и хлопчатобумажную, остававшуюся ведущей отраслью пореформенной
России. Накануне 1861 г. на хлопчатобумажных предприятиях сосредоточивалось
свыше 54% всех рабочих-текстильщиков, выпускавших продукцию, стоимость
которой составляла 68% от стоимости всей текстильной промышленности. Но, в
отличие от кризиса в казенной и дворянской промышленности, причины кризиса
здесь были иными.
Гражданская война 1861–1865 гг. в США (главный поставщик хлопка на мировой
рынок) приостановила его экспорт и поставила мировую хлопчатобумажную
промышленность на грань разорения. За 1861 – 1864 гг. цены на хлопок-сырец на
главной хлопковой бирже, ливерпульской, определявшей мировые цены, возросли в
4 раза. «Хлопковый кризис» болезненно сказывался в России: средняя цена на
бумажную пряжу в этот период увеличилась втрое, резко уменьшился экспорт
хлопка. Если в 1860 г. были ввезено 2,6 млн. нудив хлопка, то в 1862г. – 0,44
млн. Для выхода из кризисной ситуации русские предприниматели пытались
установить прямые связи с американским рынком. Инициатором этого начинания,
не получившего, впрочем, широкого распространения, стал И. Хлудов.
Острый дефицит сырья заставил промышленников обратиться к азиатским рынкам.
Текстильные компании начали интенсивно покупать земельные участки в Средней
Азии, обеспечивая местных жителей высококачественными сортами египетского и
американского хлопка и даже пытаясь наладить орошение. Пионером этого
«движения» в Азию стал Т.С. Морозов. В 1879г. его представители начали
раздавать крестьянам Эриванской губернии семена хлопчатника и заключать
договора о покупке будущих урожаев. Вслед за ним двинулась «Большая
Ярославская мануфактура». К началу XX в. она уже владела значительными
плантациями хлопка, 8 хлопкоочистительными заводами, перерабатывавшими до 2
млн. пудов хлопка в год. Серьезную поддержку этим деловым начинаниям
оказывали государственные учреждения, и в частности Департамент земледелия.
Но далеко не все компании получили право на ведение дел в Средней Азии.
Товарищество Э. Циндель просило в 1898 г. разрешения приобрести небольшой
участок земли для открытия там своего отделения. Только через два года
вопрос решился положительно. Такое же ходатайство Прохоровской мануфактуры
(рис. 2.5) в 1899 г. военный министр, в чьем ведении находилось управление
среднеазиатскими землями, отклонил. И все же отметим значительный прогресс в
обеспечении текстильной промышленности отечественным сырьем: к 1910 г.
усилиями частных лиц и государственных органов удалось во многом
ликвидировать зависимость от иностранного хлопка: более 50% хлопка-сырца было
отечественного производства.
Рисунок 2.5 Товарный знак
Ядром российской хлопчатобумажной промышленности оставались центральные
губернии: Московская, Владимирская и Костромская. На их долю приходилось
более 50% производимой пряжи и 66% ткани. Этот вид производства стал ядром
национальной экономики. Удельный вес иностранных капиталов в текстильной
промышленности был невысок. В 1912 г. иностранцам принадлежало лишь 19%
основного капитала хлопчатобумажной промышленности. Последние в основном
концентрировались в Петербурге, где им принадлежали Невская ниточная, Невская
бумагопрядильная, Новая бумагопрядильная мануфактуры. С 70-х годов
текстильные фабриканты для привлечения дополнительных средств встали на путь
акционирования. На первых порах основными формами акционирования стали
товарищества и торговые дома. Но в конце XIX в. они начали создавать
монополии – тресты и концерны. Один из наиболее ярких примеров перерастания
«семейных фирм» в крупные монополистические объединения дали Рябушинские.
В 1887 г. калужские крестьяне Рябушинские основали в Тверской губернии
текстильное производство. В 1900 г. они выкупили контрольный пакет акций
Харьковского поземельного банка и в том же году в Москве учредили банкирскую
контору, преобразованную в 1912 г. в Московский народный банк. Тогда же
вместе с Третьяковыми братья Рябушинские создали Российское общество
льнопромышленников (РАЛО). В годы первой мировой войны они основали
Московское военно-промышленное товарищество, а в 1915г. начали строительство
автомобильного завода в Москве – «АМО». В 1917г. финансовая группа
Рябушинских вторглась в нефтяную промышленность, вложив 2 млн. рублей в
товарищество Нобеля.
Не менее успешно в пореформенное время развивались отрасли народного
хозяйства, связанные с новыми видами топлива – углем и нефтью.
Железнодорожное строительство вызвало «угольный» ажиотаж на юге России: в
70-е годы в Донбассе началось мощное строительство новых шахт, многочисленных
горнопромышленных предприятий, которое привело к созданию большого числа
компаний. За 10 лет – с 1870 по 1880г. – добыча угля и антрацита здесь
возросла в 5,5 раз, составив 42,5% общероссийской добычи угля. Появились
реальные условия для расширения и обновления металлургической базы. На смену
промышленному Уралу приходит Донецкий регион (табл. 2.2). В Донецком
бассейне, где до 1887 г. действовало лишь 2 железоделательных завода Юза и
Пастухова, с конца десятилетия началось массовое строительство новых
чугуноплавильных предприятий – Александровского, Каменского, Дружковского,
Петровского, Таганрогского и др. Рядом с этими гигантами, выполнявшими
государственные заказы для железнодорожного строительства, со временем стали
появляться более мелкие, специализированные предприятия – механические,
производящие трубы, прокат и т.д.
Таблица 2.2 Динамика роста производства металла в Донецком регионе (в пудах*)
Виды продукции | 1873 | 1883 | 1893 | 1895 |
Уголь | 2 959 198 | 10 513 069 | 28 222 681 | 34 122 913 |
Руда железная | 690 587 | 2 798 290 | 12 759 355 | 15 361 694 |
Чугун | 388 647 | 1 590 453 | 7 322 435 | 10 154 145 |
Сталь мартен | – | 1 119 163 | 4 817 157 | 5 349 533 |
Рельсы | 816 447 | 3 522 648 | 3 994 453 | 145 328 |
В 80-е годы на смену железнодорожным королям пришли капиталисты тяжелой
индустрии. Предпринимательские силы горнопромышленного Юга России
формировались из различных групп. На первых порах определяющее значение имели
помещики – И.Г. Иловайский, В.П. Рутченков, П.А. Карпов, на землях которых и
велось строительство первых шахт. К середине 70-х годов ряды
горнопромышленников начали пополняться за счет купечества (А.К. Алчевский,
Н.Л. Успенский, А.И. Уманский), а также разбогатевших железнодорожных и
финансовых дельцов типа С.С. Полякова. К началу XX в. горные инженеры,
участвовавшие в создании горной промышленности в качестве управляющих и
техников: Н.С. Авдаков, А.Н. Завадский, А.В. Миненков, А. Ауэрбах, П. Горлов
и др., превратились в крупнейших владельцев шахт. Среди горнопромышленников
западной части Донбасса встречались и разбогатевшие крестьяне, например
Древацкий.
Своим стремительным ростом южная горнозаводская промышленность во многом
обязана иностранному капиталу. Только два – Сулинский завод Пастухова и
Александровский завод Брянского общества – были созданы отечественными
предпринимателями. Все остальные принадлежали целиком или на паях
иностранцам – бельгийцам, французам, англичанам. Основной капитал иностранных
акционерных предприятий в металлургической и каменноугольной промышленности
в 1897г. оценивался более чем в 167 млн. руб., а весь их капитал
(облигационный, запасной, резервный и пр.) – свыше 223 млн. руб. Особенно
усиленный приток иностранных инвестиций начался после успешного проведения
правительством денежной реформы, обеспечившей устойчивость рубля во второй
половине 90-х годов. В 1896 г. правительственный орган «Вестник финансов»
писал: «Южнорусская железоделательная промышленность в настоящее время
переживает самый горячий момент своего развития. Капиталы, затрачиваемые в
это дело, с каждым годом прибывают; заводы с громадным производством растут
с такой быстротой, которая мало свойственна нашей отечественной
предприимчивости... Там, где 3 – 4 года назад не помышляли о какой-либо
промышленной деятельности, теперь выстроили заводы с доменными печами,
производительность которых достигает 10 000 пудов в сутки на каждую».