средствами 1-й Особой бригады была сформирована полурота саперов, но этого
явно не хватало. Данную проблему пытались разрешить с помощью французов, но
последние вместо требуемой саперной роты прислали несколько инструкторов.
Отсутствие собственной артиллерии кое-как восполняли за счет французских
орудий и созданием своего небольшого подразделения из 12 траншейных 58-мм
орудий (батарея была на фронте с 17 марта).
Обстановка в русских войсках в начале 1917 г. оказалась тревожной.
Февральские события только ухудшили ситуацию, в которой солдаты как во
Франции, так и в Салониках хотели разобраться, но не могли ничего сделать.
Офицеры и солдаты не знали, что происходит в России, они не получали прямых
сведений с родины.
Так, новый представитель Верховного Командования генерал Ф.Ф. Палицын (вместо
генерала Я.Г. Жилинского) просит Петроград ответить – произошло или нет
отречение Николая II, но Петроград молчит. Поэтому об отречении Императора и
его брата Великого князя Михаила Александровича Особые бригады узнали только
из французских источников. Совсем неудивительно, что в подобных условиях
солдаты пытались восполнить информационный пробел в своем сознании, черпая
сведения частично из русских газет, издававшихся в Париже (где события в
России толковались от самого умеренного толка до самого крайнего,
тенденциозно, с большими искажениями в переводе с иностранных языков),
частично от революционно настроенных эмигрантов, ненавидевших царизм.
Сведения, получаемые солдатами, являлись в большинстве отрывочными и, скорее
всего, порождали новые вопросы, чем разрешали старые.
Офицерство явно оказалось не готово к сложившимся событиям и не могло объяснить
солдатской массе то, что так охотно и умело делали листовки и прокламации
пробольшевистского толка. «Они [офицеры] сами растерялись не меньше
солдат, причем эта растерянность была тем заметнее, чем старше был офицер по
возрасту и служебному положению. (.)
Несколько дней [после получения известия об отречении царя] все
[русские военнослужащие в Особых бригадах] находились буквально в состоянии
какого-то умственного столбняка» «Умственный столбняк» - лучше не скажешь.
Узнав о Февральской революции, русские солдаты сразу потребовали свобод,
объявленных в знаменитом приказе № 1 от 1 марта 1917 г. - «...приказ,
имеющий такую широкую и печальную известность и давший первый и главный
толчок к развалу армии». Генерал Ф.Ф. Палицын запрашивает Ставку о
подтверждении приказа о создании армейских комитетов, но снова его запрос
игнорируется. Для успокоения солдат (перед наступлением весной 1917 г. солдаты
бригад даже голосовали «за» или «против» наступления) генералу Н.А. Лохвицкому
пришлось своей властью объявить о создании временных комитетов.
Комитеты сыграли в дальнейшем негативную роль - они вторгались в сферы
вопросов, не подлежавших их компетенции, и приобретали главенствующую роль в
полках. Особенно подобное часто проявлялось в 1-м Особом полку, комитет
которого станет зачинщиком беспорядков, которые выльются в трагические
события сентября 1917 г.Отметим, что всесилие комитетов проявлялось и в
русских войсках в России.
К апрелю новый французский главнокомандующий (вместо генерала Ж.Ж.С. Жоффра,
с декабря 1916 г.) генерал Р. Нивель разработал план операций с целью
решительного прорыва линии германских войск и для поднятия боевого духа
союзных армий. Это сражение вошло в историю под названием «наступление
Нивеля» или «бойня Нивеля» (9 апреля - 5 мая). О масштабности наступления
говорят следующие цифры: на участке в 80 км было сосредоточено 9 французских
и 3 британских армий (90 пехотных и 10 кавалерийских дивизий); у одних только
французов было 1,4 млн. чел, 5.000 орудий, для которых было заготовлено 33
млн. снарядов, 200 танков.
Русским войскам в операции отводилась отнюдь не второстепенная роль. Им
надлежало овладеть очень хорошо укрепленным Бримонским массивом.
Согласно разработанному плану, 16 апреля 1-й Особой бригадой была захвачена
деревня Курси. В плен попали 635 чел, из них 11 офицеров. Потери русских
войск составили 28 офицеров и 50% солдат. Однако бригада продолжала двигаться
дальше, с трудом вгрызаясь в оборону противника, и 17-18 апреля была взята
деревня Каррэ. В результате 1-я Особая бригада с честью выполнила
поставленную задачу, и бригаду отвели на заслуженный отдых в тыл в ночь с 19
на 20 апреля, заменив ее 152-й французской дивизией. Впрочем, в отводе 1-й
Особой бригады оказалась и другая причина. Потеряв почти половину личного
состава, бригада резко потеряла и дисциплинированность, начались сильные
волнения, и, желая не допустить эмоционального взрыва, французы решили
вывести русских с передовой.
Французские военачальники воздали должную дань уважения к смелости и отваге
русских войск. Приказ № 166 от 25 апреля 1917 г. по V армии генерала Мазеля
гласит:
«1 -я особая русская пехотная бригада в составе 1-го и 2-го полков.
Отборная бригада, генерала Лохвицкого, блестяще овладела всеми объектами
атаки. Доведя до конца свое усилие, несмотря на тяжелые потери, особенно в
офицерском составе, отразила все попытки врага отобрать обратно потерянный им
участок».
Приблизительно такой же приказ был отдан по VII корпусу под № 22522 от 24
апреля. Генерал Мазель за совершенное мужество и самопожертвование пожаловал
1-й Особой бригаде Военный крест с пальмами на знамена 1-го и 2-го Особых
полков.
Принимала участие в наступлении Р. Нивеля и 3-я Особая бригада, которая ко
времени наступления находилась в армейском резерве. Ее подразделения активно
использовались в атаках. 1-й и 2-й батальоны 6-го Особого полка под общим
командованием полковника Бромова ушли на подкрепление 40-й французской
пехотной дивизии (из XXXII корпуса). По получении приказа из штаба V армии
оставшиеся части 3-й Особой бригады (2-й батальон 6-го Особого полка с
полковником Симоновым, 3-й батальон 5-го Особого полка с подполковником В.С.
Нарбутом) прибыли на помощь 37-й пехотной дивизии генерала Гарнье-Дюплесси.
16 апреля 3-й батальон 5-го Особого полка захватил гору Мон Спен, выдвинулся
вперед, но попал под убийственный перекрестный огонь противника, и отошел
назад, чтобы не попасть в окружение, оставив гору в руках неприятеля. Таким
образом, несмотря на храбрость русских солдат, они не смогли выполнить
поставленные задачи без поддержки со стороны соседних французских частей. 20
апреля ослабленную бригаду вывели в тыл.
По достоинству французское командование оценило и заслуги 3-й Особой бригады. В
приказе по V армии № 174 от 1 мая 1917 г. говорится: «3-я русская Особая
бригада в составе 5-го и 6-го Особых пехотных полков, тщательно подготовленная
своим командиром генералом Марушевским, показала блестящую выдержку в бою.
Получив приказание овладеть укрепленным пунктом, вышла в атаку с большой
доблестью, преодолев смертоносный огонь противника». По этому приказу
генерал Мазель наградил 3-ю Особую бригаду Военным крестом с пальмой на знамена
5-го и 6-го Особых полков. Ранее, 29 апреля вышел приказ № 270210 по VII
корпусу, в котором также превозносилось мужество 3-й Особой бригады.
Общие потери в 1-й и 3-й Особых бригадах составили около 5.000 человек. Подобную
убыль в личном составе бригад после наступления Р. Нивеля практически
невозможно было пополнить - подкрепления из России не приходили, а маршевые
батальоны таяли с каждым днем. К 22 мая 1917 г. в 6-ти ротах маршевого
батальона 1 -и Особой бригады было 338 человек, а в 7-ми ротах маршевого
батальона 3-й Особой бригады - 166 человек. Боевой дух в русских войсках
неуклонно снижался. Дисциплина, которая еще в 1916 г. не отличалась
безукоризненностью, в 1917 г. продолжала ухудшаться. Так, в приказах по 3-й
Особой бригаде все чаще стали звучать тревожные вести о пьянстве солдат, драках
между собой, сопровождавшиеся иногда и убийствами, о грабеже частного
имущества, крайним несоблюдением формы одежды: «...взвод был небрежно одет,
каски были не протертые, грязные воротники небрежно пригнаны, шинели
омерзительно грязные».
Недисциплинированность проявлялась во всем – солдаты даже оставляли боевые
участки для посещения митингов в тылу. «Много солдат вверенной мне бригаде
[речь идет о 1-йОсобой бригаде] покидают квартирный район, не имея на то
право, без всяких письменных удостоверений, ходят в нетрезвом виде по деревням
чужого квартирного района...
В Сезанне [название деревни] был случай попытки изнасиловать женщин.
Там же вечером группа наших солдат... взломав дверь, ворвалась в дом».
«Тысячи русских солдат разгуливали толпами от одного погреба к другому, без
конца уничтожали вино и коньяк и напивались до бесчувствия».
Моральное состояние войск, оторванных от родины, все чаще и чаще возникающие
вопросы о смысле войны, нарастающие пацифистские настроения, - все это не
могло не сказаться на боеспособности русских бригад.
Офицерский корпус, который должен был адекватно реагировать на происходившие в
мире события, не стал достойным примером дисциплины и порядка. Очень редкие
офицеры могли похвастаться порядком в подразделении, да и то хватало примеров,
когда и в «примерных» ротах возникало неповиновение, превращающееся в анархию.
«Появились офицеры, стремившиеся сделать “революционную карьеру” и искавшие
“популярности” среди солдат, открыто выступая с речами на солдатских митингах,
причем в этих речах неизменно обливались грязью старшие начальники, на которых
без стеснения возводились всякие небылицы».
Часть офицеров, не зная, что делать, и не умея ничего делать в подобное
необычное время, коротало время по местным ресторанам и также отдавала должную
дань Бахусу. Генерал Занкевич (сменивший генерала Ф.Ф. Палицына) отозвался об
офицерах: «Одна из главных причин печального состояния наших войск во
Франции - офицерский состав частью неудовлетворительный, частью
деморализованный».
Русский посол во Франции А.П. Извольский следующим образом охарактеризовал
сложившуюся в русских частях обстановку весной 1917 г.:
«...естественное брожение умов между солдатами... и разногласие, особенно
опасное при количественном и качественном недостатке офицерского состава,
отсутствие прямых и подробных сведений о том, что происходит в России,
внушающее солдатам подозрение, что начальство их обманывает, тяжелые условия
наших раненых во французских госпиталях, вследствие неудовлетворительных и
непривычных ...условий, и непонимание языка, контраст между только что
введенной у нас новыми формами воинской дисциплины и соответствующими формами
дисциплины во французских войсках и т.д.Все это... быстро развивает взаимное
раздражение и даже озлобление между русскими и французами и может привести к
опасным столкновениям».
Однако падение дисциплины и боевого духа происходило не только среди русских
частей. Волна антивоенных настроений на фронте захлестнула как войска
Антанты, так и войска Германии, не зная границ. Провалившееся наступление
Р.Нивеля только обострило и до того сложное положение как в войсках, так и в
тылу. Думается, что если до 1917 г. ситуация еще находилась под контролем, то
после неудачной военной операции положение в войсках Антанты превратилось в
критическое. Соответствующие антивоенные статьи в прессе, яркий пример
революционных событий в России, агитация левых политических партий, - все это
не могло не вызвать мятежи во французской и английской армиях. В войсках
Антанты все больше проявляются такие чувства, как безысходность и отчаяние.
Как следствие, число дезертиров неуклонно повышалось. В 1914 г. во
французской армии насчитывалось 509 человек, в 1915 - 2.433 чел, в 1916 г. -
8.924 чел, а в 1917 г. их число выросло до 30, 0 тыс. человек.
Британская армия не отставала от французской. Если в Крымскую войну ни один
солдат не был наказан за воинские преступления, во время мятежа в Индии
только двое и еще двое во время англо-бурской войны, то только по официальным
источникам еще в сентябре 1914 г. - 59 человек; их число неуклонно продолжало
увеличиваться. Общее число казненных за воинские преступления за четыре года
войны в английской армии достигло 304 человек.
Однако английская армия менее поддалась революционной пропаганде, чем
французская. Жесткие меры британского правительства по наведению дисциплины в
армии населением Великобритании были восприняты относительно спокойно, так
как считалось, что только подобные меры и могут навести порядок; в этом не
усматривалось ничего трагического.
Во французских войсках дисциплину более или менее восстановил
Главнокомандующий французскими армиями А.Ф. Петен (сменил Р. Нивеля в мае
1917 г.) и председатель Совета министров Ж. Клемансо.
По другую линию фронта росли антивоенные настроения из-за длительности войны
без ощутимых военных результатов, в частности, в тылу Германии. Еще 1 мая
1916 г. в Берлине на Потсдамской площади К. Либкнехт организовал митинг,
одним из лозунгов которого являлся «Долой войну!». В апреле 1917 г., под
влиянием Февральской революции, отмечались случаи создания Советов рабочих
депутатов, как в России. В вооруженных силах росло беспокойство, особенно на
флоте: 30 июля 1917 г. произошло антивоенное восстание немецких моряков в
городе Вильгельмсгафене.
Таким образом, революционное брожение в русских Особых бригадах происходило
на фоне общего антивоенного движения в войсках обеих воюющих сторон.
Дестабилизирующую роль сыграла не только Февральская революция, но и
неудачное наступление генерала Р. Нивеля, за что его отстранили от занимаемой
должности.
Отвод двух русских бригад в тыл создал благоприятную почву для усиления среди
солдат революционной и пацифистской пропаганды, и подобного рода деятельность
имела успех. «Для боевых войск нахождение в тылу всегда становится
бездельем, для войск же революционных, с расшатанной дисциплиной, не
позволяющей производить правильных занятий, резерв - безделье сугубое. Безделье
же развращает.
Имея в виду эту общеизвестную истину, приходится признать, что вполне
законные опасения французского командования, не желавшего ставить русских в
боевые линии, способствовало в конце концов полному развалу наших войск».
Как следствие, падала дисциплина. Положение в русских войсках ухудшилось, так
как на отдыхе, около города Лиможа в войска «...хлынули толпы агитаторов из
Парижа. Здесь были и эмигранты разных политических направлений, и
интернационалисты, и анархисты, и безработные провокаторы старого режима».
Большие потери русских войск в апрельском наступлении послужили последней
каплей, переполнившей чашу терпения солдат. С этого времени начинается отсчет
полного краха боеспособности русского военного контингента во Франции.
Русские солдаты настойчиво требуют прекращения их участия в войне на
французском фронте и немедленной отправки в Россию. Под подобными лозунгами
проходит празднование 1 мая 1917 г., где, вероятно, впервые (по крайней мере,
во Франции и Салониках) русские солдаты выходят с красными знаменами
(полковые знамена в 1-й Особой дивизии были уже «аннулированы» по требованию
комитетов и отправлены в канцелярию военного агента в Париже), с пением
«Марсельезы» и «Интернационала». Русское командование оказалось бессильным
что-либо предпринять для запрета демонстрации.
Если во французских и английских войсках дисциплину удалось восстановить,
русскими никто не хочет заниматься, в том числе и Временное правительство.
Французское командование не имело права на применение жестких мер - это
грозило бы еще большими осложнениями. Внутренние конфликты в Особых бригадах
являлись делом России, а не Франции. Но Временное правительство находилось
далеко, да и похоже, что оно и не тяготилось проблемой с заграничными
войсками.
В сложившихся сложных условиях весной 1917 г. начинает осуществляться
реализация проекта реорганизации 2-х Особых бригад в 1-ю Особую пехотную
дивизию. Проблема создания дивизии возникла еще в 1916 г., но, отправляя в
спешном порядке русские войска во Францию и Македонию, русское командование
об этом не думало. Кроме того, французское командование с июля 1916 г.
настаивало на превращении 4-х Особых бригад в две дивизии, поскольку в
Вооруженных Силах Франции существовали именно дивизии.
Теперь, в условиях упадка дисциплины, бригады решили объединить во Франции в
1-ю Особую дивизию.Одним словом, данное мероприятие оказалось весьма
несвоевременно. К тому же между личным составом 1-й и 3-й Особыми бригадами
существовала неприязнь из-за разного социального состава. Образование дивизии
оказалось сложным еще и из-за нехватки требующегося по штатам дивизии
офицеров и солдат.
Тем не менее, 1-я Особая пехотная дивизия была создана в середине мая 1917 г.
Первым ее командиром стал генерал В.В. Марушевский, но он пробыл на
занимаемой должности около недели. Из-за неуважительного отношения к нему
солдат и офицеров(в дальнейшем В.В. Марушевский стал начальником Генштаба у
Керенского – А.И. Верховского) был назначен начальником дивизии генерал Н.
Лохвицкий (с 29 мая). В связи с перестановками в конце мая командиром 1-й
Особой бригады становится полковник Котович, командиром 3-й Особой бригады -
полковник В. Нарбут, командиром 1-го Особого полка - полковник А.Н.
Сперанский, командиром 2-го Особого полка - полковник Г.С. Готуа, командиром
5-го Особого полка - подполковник С.П. Киселев.
С образованием 1-й Особой дивизии вопрос дисциплины по-прежнему волнует русское
командование во Франции. Но вместо попыток разрешения внутренних проблем в
Особых дивизиях, из Петрограда приходит приказ от военного министра А.И.
Гучкова о продолжении войны: «только победа даст нам возможность бодро
смотреть на грядущее...». А настоящее являлось очень тревожным. Мало того,
что Особая дивизия потеряла боеспособность, так еще и отношение к русским со
стороны французов изменилось в худшую сторону.
Для французских солдат левых взглядов русские являлись символом революции и
пацифизма. Французы знали, что на русском фронте русские солдаты отказывались
воевать, захватывали в собственные руки управление полками, - все это,
конечно, не могло не импонировать французским солдатам, поддавшимся на
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
