Реферат: Русские войска во Франции и Македонии

заболевания. (...)

Уже с первых дней плавания начались неполадки в питании».

«Недостаток пресной воды, скверное питание, качка, морские болезни, ненужные

изнурительные военные занятия - все это сильно отразилось на здоровье»

(известны случаи смерти солдат в дороге от тропических болезней).

Зато господа офицеры веселились на славу: «Шампанское лилось рекой за каждым

обедом». На Никобарских островах (в Индийском океане) корабли стояли двое

суток, ожидая решений адмиралтейства. Во время вынужденной стоянки русские

армейские офицеры приглашали в гости армейских французских, которые в долгу не

оставались; морские русские офицеры – наших армейских.

Организация охраны транспортов являлась, по крайней мере, плохая. От Дайрена

до Сингапура пароходы не имели специального кон­воя. Только от Сингапура до

Коломбо (Шри-Ланка) «Гималаи» и «Лятуш-Тревиль» сопровождал японский крейсер

«Нигата». Затем - только от Порт-Саида до Марселя - два французских миноносца

и крейсер «Амираль». Транспорт «Санго» (предоставленный бригаде уже во время

похода) сопровождал от Сингапура до Коломбо русский вооруженный пароход

«Ксения» и два русских миноносца «Грозный» и «Властный». Транспорты «Тамбов»

и «Ярославль» -английский крейсер «Психея», по Средиземному морю вплоть до

Марселя –два миноносца французского флота.

О том, как французы ценили наши войска, можно уже су­дить по организации

перевозки нашей бригады. Впрочем, стоит ли винить только одних французов?

Русские офицеры ничуть не заботились о подчиненных; больных часто не лечили,

за неповиновение или другие нарушения солдат пороли, из-за чего неоднократно

вспыхивали неприятные инциденты.

Утром 20 апреля 1916 г. в порт Марселя вошли транспорты «Гималаи», «Лятуш-

Тревиль», позже и остальные. Таким образом, весь переход занял 56 дней. Сразу

с пароходов подразделения 1-й Особой бригады французы от­правили в лагерь

Майи (около города Шалон-сюр-Марн, провинция Шампань), считавшийся

образцовым.

Военно-политическая обстановка на Балканском театре складывалась и здесь

неблагоприятно для стран Антанты. Положение особенно ухудшилось в октябре

1915 г., когда на стороне Германии выступила Болгария, которую Париж и Лондон

безуспешно пытались заставить присоединиться к Антанте. Стараясь не допустить

вступления в войну на противной стороне и Греции во главе с королем

Константином, придерживавшимся прогерманских интересов, (хотя к концу 1915 г.

Гре­ция была нейтральным государством), Антанте удалось заручиться

разрешением гречес­кого правительства на высадку англо-французских соединений

в городе Салоники (в начале октября 1915 г.) для помощи сербским войскам.

Однако немецко-болгарские войска нанесли поражение союзникам по Антанте,

отбросив сербскую армию в Албанию. Англо­французским частям пришлось

закрепиться у Салоник, где в конце этого же года союзники образовали т.н.

Салоникский фронт.

В связи с тяжелой ситуацией, сложившейся на Балканах, французский Генштаб

решил отправить в Македонию русскую бри­гаду, сняв ее с франко-германского

фронта. Проект был настолько близок к осуществлению, что в конце марта 1916г.

французское военное министерство составило расчеты по высадке 1-ой Особой

бригады в Греции, по снабжению ее вьючным обозом из мулов.

В России генерал М.В. Алексеев решительно возражал против подобного плана,

справедливо полагая, что офицеры и солдаты готовились воевать только во

Франции, а отправка в Македонию понизит их боевой дух. Взамен М.В. Алексеев

предложил сформировать 2-ю Особую бригаду и направить ее именно в Македонию

(похоже, что теперь генерала больше не беспокоила «моральная ответственность

», о которой он говорил ранее).

На данном проекте особенно настаивали представители французского

правительства, находящиеся в России - министр юстиции Р. Вивиани и министр

вооружений А. Тома. Французское правительство считало, что прибытие русских

войск на Балканы может сильно поднять дух славянских народов и, в частности,

заставить нейтральную Румынию выступить против Германии. Подобного мнения

придерживался и русский посол во Франции А.П. Извольский.

В течение многих столетий Россия имела собственные интересы в странах

Балканского полуострова, и при развитии нынешней ситуации непременно стоило

ожидать, что Россия вышлет войска, напри­мер, в Македонию. Кроме того,

высадкой русской бригады Россия хотела дать понять Болгарии, что первая будет

воевать со второй, если болгарское правительство решит примкнуть к

Центральному союзу.

И здесь большую роль в принятии военного решения опять играла политика.

Правда, в данном случае присутствие русских войск все-таки являлось более

необходимым для России в целях усиления влияния на Балканах. Однако нетрудно

было предвидеть, что вековая мечта России закрепиться на Босфоре – не более

чем миф, поскольку ни одна европейская держава никогда не позволила бы ни

России, ни какому-либо другому государству укрепить собственное влияние в

зоне проливов.

В целях усиления корпуса союзников в Греции для нанесения Австро-Венгрии

решительного удара из ее «подбрюшья» генерал М.В. Алексеев предлагал усилить

англо-французские части итальянской дивизией. Более того, управляющий

дипломатической канцелярией при Ставке Н. Базили обсуждал с генералом посылку

на Балканы. японского отряда. Начальник штаба Верховного Главнокомандующего,

похоже, настолько оказался увлеченным данной идеей, что собирался отстаивать

ее перед Францией и Англией.

В сложившихся условиях было положено начало формированию 2-й Особой пехотной

бригады, сформированной к концу июня 1916 г. Во главе ее назначили генерал-

майора М.К. Дитерихс (на эту должность рассматривались еще генералы Добрынин

и Беляев). Штаты бригады составляли 224 офицера и чиновника, 9.338 нижних

чина, - все русской службы. Среди нижних чинов 3-го Особого полка служил

ничем не примечательный 19-летний рядовой Р.Я. Малиновский, которому суждено

было судьбой стать Маршалом Советского Союза.

При комплектовании 2-й Особой бригады явно учитывались недостатки в организации

1-ой бригады. Во-первых, выделялись целые роты из определенных полков, что Ю.Н.

Данилов называет положительным моментом, т.к. между солдатами существовала

боевая спайка. Впрочем, генерал М.К. Дитерихс придерживался противоположного

мнения, поскольку в ротах находилось много «слабых здоровьем, а заменить их

представляется де­лом сложным, если вообще невозможным». Во-вторых, по

требованию М.К. Дитерихса все офицеры должны являться русской службы, а

французские - только в качестве переводчиков. В-третьих, в составе бригады

находилась единственная во всех Особых бригадах группа кавалеристов - конных

разведчиков (начальник команды ротмистр Всеволод Фохт), сформированная из

драгун, улан и гусар маршевого эскадрона 14-й кавалерийской дивизии (место

дислокации – город Тамбов).

Отправляя 2-ю Особую пехотную бригаду воевать в горную местность, ей даже не

придали специальных горных подразделений.

Поскольку маршрут через Дальний Восток русское командование отменило, 2-ю

Особую бригаду решили отправить из Архангельска морем во Францию, далее через

Францию по железной дороге до Марсе­ля, а оттуда на пароходах - в Салоники. 3

июля 1916 г. бригада от­плыла на 9 французских и английских пароходах

(«Венесуэла», «Мартазан», «Умтали» и одном русском – «Екатеринослав») вместо

планируемого 23 июня.

Первые двое суток плавания транспорты имели охрану только в виде русской

канонерской лодки «Вайгач». Далее их должны были сопровождать английские боевые

корабли, которые так и не показались на горизонте, хотя реально существовала

угроза нападения со стороны германских подводных лодок. «Может быть, оно

[английское правительство] и охраняло наше плавание, но как — я не видел»,

- с сарказмом отметил начальник 2-й Особой бригады («Надо отдать

справедливость англичанам, что они большие свиньи»). И далее: «Не знаю,

кто следит за нашей безопасностью, но впечатление получается - покинуты всеми».

15 июля пароходы с русскими войсками встретили французские боевые корабли - два

миноносца и одно «судно специальное против подводных лодок. (...) .

допотопного вида, кото­рым место в музее, а не в современном флоте. Но, впрочем,

все же лучше это - чем ничего».

С середины 16 июля количество французских кораблей увеличилось до 6-ти

единиц. В Брест (Франция) первый транспорт «Венесуэла», с Дитерихсом на борту

прибыл 16 июля, в 6 часов вечера; остальные – до 3 сентября (условия на

кораблях, на которых перевозили русских солдат, являлись крайне тяжелыми).

Как планировалось, бригаду перевезли в Марсель через Францию, восторженно

встречавшей русских солдат, посадили на вспомогательные военные крейсера

«Галлия» и «Гюшен» (5 ав­густа) и доставили в Салоники через несколько дней

(шли в основном ночью).

В России, 26 апреля 1916 г. представители французского правительства Р. Вивиани

и А. Тома, с одной стороны, и генерал М.В. Алексеев, с другой, подписали

соглашение, по которому Россия обязывалась послать во Францию и Македонию -

помимо первых двух бригад - еще пять общим количеством в 50.000 человек с

подкреплениями в 10.000 человек. «Французское правительство соглашалось

принять на себя погрузку и расходы по перевозке, вооружению и содержанию этих

во­инских частей. Оно пошлет предметы вооружения (ружья и пулеметы) в Россию

[за 2 месяца до отъезда войск], а равно и боевые запасы в достаточном

количестве, чтобы войска могли упражняться в военных приемах». Жизнь внесла

коррективы в соглашение - из-за опасности нападения германских под­водных лодок

на французские пароходы, следующие в Россию, отправку оружия заблаговременно

отменили.

В соответствии с принятыми договоренностями в начале июля 1916 г. русское

командование приступило к комплектованию 3-й Особой бри­гады во главе с

генерал-майором В.В. Марушевским, предназначен­ной для французского фронта.

В штаты бригады, как в штаты остальных бригад, входили прикомандированные

французские офицеры. Применительно к ним, с разрешения командующего IV

французской армией, был издан приказ № 36 (от 23 сентября 1916 г.) по 3-й

Особой бригаде, по которому офицеры французской службы должны были

«...носить на левом рукаве трехцветную (белую, синюю, красную) повязку, в полках

с арабскими цифрами 5 и 6, в маршевом батальоне с цифрой III и в Штабе бригады

с цифрою III и тонким золотым галуном по краям повязки». Носили ли подобные

повязки французские офицеры в других Особых бригадах – данные отсутствуют.

Формировалась 3-я Особая бригада частью путем выделения рот из действующих

полков (три роты в каждом полку, всего - 6 рот), большей частью из запасных

батальонов (остальные 9 рот). Формирование бригады совпало по времени с

Брусиловским наступлением в Галиции (Юго-Западный фронт) летом 1916 г., где

русские войска понесли большие потери, что сказалось на качестве и темпах

комплектования. Посадка на пароходы в Архангельске началась 18 августа 1916

г.; в Нант (Франция) 3-я Особая бригада прибыла месяц спустя, 18 сентября.

Вслед за 3-ей Особой бригадой русское командование сформировало и 4-ю (180

офицеров, 9.368 нижних чинов) во главе с генерал-майором Леонтьевым; бригаду

отправили в Македонию. 4-я Особая бригада была укомплектована по смешанной

системе, как и 3-я. В состав рот, формировавшихся из запасных батальонов,

входили ратники ополчения 1-го разряда, имевшие поверхностное военное

образование.

На пароходе «Мартизан» 4-я Особая бригада отправилась морем из Архангельска в

середине сентября, в Салоники прибыла на пароходе «Лютеция» 10-20 октября

1916 г.

4-я Особая пехотная бригада явилась последней. Прежде всего сказались большие

потери на русском фронте и необходимость их восполнения внутри России. Во-

вторых, сказалась и небезопасность плавания из-за действия германских

подводных лодок в Белом море. В-третьих, в августе 1916 г. в войну на стороне

Антанты вступила Румыния. Боевые действия она вела неудачно, и в декабре был

образован Румынский фронт, на который перевели русские части с Северо-

Западного фронта, а вместо них отправили 5-ю, 6-ю и 7-ю Особые пехотные

бригады, приготовленные к отправке во Францию. Остается добавить, что

прекращение отправки русских войск было согласовано с французским

правительством.

Итого, по данным французского Генштаба, в 1916 г. во Францию и Македонию было

отправлено 745 офицеров и 43.547 нижних чинов.

Как для любой бригады, требовалось создать систему тыловых служб, занимавшихся

вопросами лечения больных и раненых, проблемами обмундирования, снабжения войск

питанием, боеприпасами и т.п. Некоторые проблемы решили следующим образом:

«Все имущество (вооружение, обоз и проч.), а также животные (лошади, мулы)

должны быть отпущены Французским Правительством безвозмездно.

Что же касается содержания бригады, то на средства Русского Правительства

должно быть отнесено только содержание русских чинов бригады (жалование и

довольствие).

Чины же французской армии должны содержаться на средства своего

Правительства, которое принимает на себя также и расходы по содержанию животных

и разного рода имущества, которое привезено войсками из России.

Расходы по содержанию и лечению во французских госпиталях больных и раненых,

должны быть приняты на счет Французского Правительства».

Несмотря на недостатки в посылке бригад, денежное содержание русских солдат и

офицеров оказалось значительно лучшим, чем во французской армии. Так, русский

капитан получал во Франции 1.577 франков (капитан французской службы - 689

фр.), соответственно подпоручик - 804 и 472 франков, рядовой - 50 и 7.50

франков.

Денег царское правительство явно не жалело. Так, В.А. Рыхлинский вспоминает, как

его командир, П.П. Дьяконов («обладал этим даром – пить в невероятном

количестве, как никто») выдал ему чек на предъявителя на 1 млн. франков

золотом на представительские расходы! В Сингапуре казначей бригады выдал В.А.

Рыхлинскому для «покупки верховой лошади» (!) 1,5 тыс. франков золотом.

Вопрос с обмундированием русских войск оказался довольно сложным. За все время

пребывания во Франции и Македонии войска никогда не будут иметь однообразную

форму. Так, 3 октября 1916 г. по 1-й Особой бригаде выходит приказ № 173, в

котором, в частности, говорилось, что «...некоторые нижние чины особенно

охотно заменяют форменную одежду, установленную для французской армии.

Появились синие рубашки вместо наших защитных и т.д.». Обмундирование

русских военнослужащих останется на долгое время пестрой, подчас нововведения в

деталях униформы мирно соседствуют со старыми, отмененными. Подобное положение

дел сохранится до конца войны.

Перед отправкой во Францию 1-я Особая бригада получила превосходную форму -

ее подгоняли почти для каждого солдата (однако по сохранившимся фотографиям

это не скажешь); им предназначалось 2 комплекта - в одном они прибыли во

Францию, а второй – «про запас». По прибытию во Францию и Македонию войска

получали каски образца Адриана с двуглавым орлом. Когда каска не требовалась,

русские военнослужащие носили фуражки французского (например, в 4-м Особом

полку 2-й Особой бригады) и русского образцов.

С обмундированием для 2-й Особой бригады дело обстояло хуже. Генерал М.К.

Дитерихс подвергает суровой критике службы, занимавшиеся обмундированием его

бригады, о чем сообщает в «Общих выводах по формированию и отправки бригады

на фронт союзных армий» (от 7 августа 1916 г.). Уже первый комплект военной

одежды к прибытию в Брест принял «...недопустимый вид: материал, из

которого сделаны штаны - страшно маркий, а стирке поддается плохо... Кроме

того, цвет материала не одинаков; почти от белого до темно-коричневого, что

вносит еще больше впечатления неряшливости, беспорядка и небрежности».

Не лучшим образом обстоял вопрос с обмундированием для 4-й Особой бригады: «

Обмундировали меня [Д. Шаевского, автора этих строк] как огородное

чучело: поношенный солдатский картуз, прикрывавший только затылок, гимнастерка

до колен с рукавами на 4 вершка [около 18 см] длиннее рук, старые брюки

и кирзовые сапоги - правый сапог 44-го размера, левый - 39-го».

Для ведения боевых действий двух комплектов явно было недостаточно, и между

русским и французским интендантствами возникли некоторые разногласия - где и

из чего шить летние, зимние комплекты. В результате появилось три вида

военной одежды: военная униформа, сшитая в России, военная униформа, сшитая

во Франции из французских тканей и сшитая во Франции из русских тканей.

Со стрелковым вооружением хлопот практически не было. Личный состав Особых

бригад вооружили ружьями и пулеметами французского образца. Русские солдаты

имели на вооружении в разное время практически все образцы французских

винтовок того времени - от 8-мм 3-зарядного Лебель Ml 886/93 до 8-мм 5-

зарядного Лебель М1916.

Сложным для решения оказался вопрос о лечении больных и раненых во

французских госпиталях. Перед отправкой Особых бригад за границу русское

командование не позаботилось об учреждении собственных стационарных

госпиталей во Франции и Македонии; только к середине 1917 были приняты меры

по организации лечебных учреждений с русскими врачами и русским

медперсоналом. Особенно остро недостаток русских врачей ощущался в Салониках.

Отношение к русским во французских госпиталях практически всегда являлось

очень плохим - как во французских госпиталях во Франции, так и во французских

госпиталях в Македонии.

Проблемами создания централизованного тылового аппарата русское командование

себя не отягощало. Решение данной проблемы взял на себя по собственной

инициативе военный агент во Франции полковник граф А.А. Игнатьев. Именно он

руководил и решал все хозяйственные и организационные проблемы, связанные так

или иначе с вопросами, входящими в компетенцию тылового аппарата. Фактически

прообраз тылового управления был создан к началу 1917 г., но легитимное

оформление оно получило только в начале июля 1917, т.е. когда активные боевые

действия со стороны Особых бригад прекратились. Только 2 июля 1917 г. выходит

долгожданный приказ № 11 по русским войскам во Франции, в §1 которого

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты