равенства».
Одна из организованных анархистских групп в Тампико - «Жерминаль» - в
значительной мере состояла из руководителей «Дома» в Тампико. Ее задачей была
пропаганда анархистской идеологии и революционных теорий среди рабочего
класса области. Одна из ее наиболее горячих и противоречивых организационных
попыток имела место среди работников принадлежавшей американцам нефтяной
компании «Тексас ойл» в Мексике. Лишь небольшая часть ее ра-бочих вступили в
профсоюз, те, кто открыто присоединились к радикалам, были уволены.
В рамках их усилий по развитию мексиканского рабочего движения «Дом» в
Тампико и «Жерминаль» организова-ли Второй национальный рабочий конгресс,
собравшийся 13 октября 1917 г., в годовщину казни Феррера Гуардии.
Приглашения были разосланы всем сохранившимся синдикатам и организованным
анархистским группам Мексики. Большинство профсоюзов, продолжавших
существовать в центральной области страны, находились под властью
правительства и Луиса Моронеса (проправительственного профсоюзного босса, -
прим. перевод.). Тот прибыл на конгресс в Тампико с толпой сторонников,
заявив, что он представляет рабочий класс Мехико и «реорганизовавшихся»
рабочих Идальго. Подсчет голосов показал, что сторонников Моронеса приехало
куда больше, чем ожидавшихся анархо-синдикалистов.
Моронес при помощи Рикардо Тревино, незадолго до встречи вышедшего из
входившего в организацию «Индустриальных рабочих мира» объединения нефтяников
Тампико, (...) развязал ожесточенные дискуссии вокруг содержания доклада с
основным лидером рабочих групп Тампико Хорхе Д.Борраном, испанским
анархистом. Борран хотел обычной анархистской антиполитической декларации,
призывающей к «революционному синдикализму, рациональному образованию и
народным библиотекам и к обобществлению частной собственности». Моронес,
поддержанный делега-циями Федерального округа и Идальго, наносил поражение
Боррану и делегацию Тампико при каждом голосовании. В итоге была принята
резолюция из 10 пунктов, признававшая, что рабочие нуждаются в улучшении
условий труда, здравоохранения и образования, отстаивавшая их права на ту
форму политического представительства, которую они сочтут необходимой и
призвавшая к созданию центрального комитета новой мексиканской «региональной»
рабочей организации. (...) После конгресса правительство Каррансы выслало
Боррана из страны. Анархо-синдикалисты потерпели поражение на крупнейшей
асамблее организованных рабочих - впервые после создания «Дома рабочих мира»
(...) Им приходилось создавать альтернативную организацию.
В период конфронтации между старой анархо-синдикалистской гвардией «Дома» и
правительством Каррансы более новые лидеры синдикатов во главе с Моронесом
(...) подчеркивали успех прежнего сотрудничества с правительством и требовали
его продолжения. В условиях разочаровывающего вакуума в городском рабочем
движении в конце 1917 г. большинство из менее идеологически ориентированных
синдикатов, лидеров и рядовых членов, в 1915-1916 гг. вовлеченных с «Дом
рабочих мира», теперь стали ориентироваться на Моронеса как лидера в создании
новой рабочей организации.
Весной 1918 г. Моронес и его сторонники с помощью правительства созвали 4-й
рабочий съезд. Собрание состоя-лось в Салтильо 1-12 мая. Присутствовали более
100 делегатов со всей страны; количество членов представленных синдикатов
составляло 38 тысяч. Присутствовали и некоторые анархо-синдикалисты; Хасинто
Уитрон был членом ру-ководящего комитета, но оказался в явном меньшинстве.
После ожесточенных дебатов, приведших к тому, что Уитрон и другие левые
покинули съезд, конгресс создал «Мексиканскую региональную рабочую
конфедерацию» (CROM). (...) Многие рабочие отказались присоединиться к ней
(...) В конце 1918 г. членство в CROM упало до числа чуть больше чем 7 тысяч.
В апреле 1919 г. группа «Свет» опубликовала критику Моронеса и CROM (...)
Всеобщая конфедерация трудящихся (CGT)
Весной 1919 г. группы «Свет», «Рациональная культура» (Агуаскальентес) и
«Красные братья» (Вилья-Сесилия около Тампико) выражали рост ощущения
необходимости создать «либертарную» альтернативу по отношению к «Мексиканской
региональной рабочей конфедерации» (CROМ). Но чисто анархо-синдикалистский
съезд было невозможно провести, пока у власти находился враждебный режим
Каррансы. Группа «Свет» создала в 1919 г. организованную рабочую группу с
центром в Мехико - «Центральный корпус трудящихся», который позднее был
переименован в «Коммунистическую федерацию мексиканского пролетариата». Ее
задачей была провозглашена антиполитическая оппозиция против Трудовой партии,
созданной CROM, и новой Коммунистической партии. Но ее деятельность, как и
деятельность коммунистов, не нашла широкого отклика.
В 1920 г. после короткой борьбы Карранса был свергнут Обрегоном, лидером,
который в большей мере симпатизировал организованному труду. Хотя он
благоволил к Моронесу и к CROM, анархо-синдикалисты оказались в менее
пугающей атмосфере, нежели та, которая существовала после августа 1916 г.
(подавления правительством Каррансы стачки, организованной синдикалистским
«Домом рабочих мира», и разгрома рабочего движения, - прим. перевод.).
15-22 февраля 1921 г. в Мехико состоялась анархо-синдикалистская конференция
с целью создать новую региональную, то есть мексиканскую рабочую организацию.
Она была организована «Коммунистической федерацией мексиканского
пролетариата». Присутствовали 50 делегатов от 30 синдикатов федерального
округа и 20 от штатов. На конференции была создана CGT. Некоторыми из
наиболее значительных синдикатов CGT были: консолидированная группа рабочих
текстильных фабрик («Федерация рабочих нитей и тканей штата Мехико и
Федерального округа»), кондукторы трамваев, фабричные и дорожные рабочие из
«Транспортной компании Мехико» («Служащие и рабочие транспорта Трамвайной
компании» и «Синдикат рельс Трамвайной компании»); некоторые телефонисты
(«Рабочие и служащие телефонов Эриксон»), текстильщики («Прогрессивные
рабочие Санта-Росы, Орисаба»), работники табачных фабрик из Веракруса,
«Рабочие коммерческих графических искусств Федерального округа», «Рабочие и
работницы Арсенала», строители из Койоакана, а также различные другие группы,
преимущественно из Веракруса, Орисабы, Пуэблы, штата Мехико, Федерального
округа, Тампико и Халиско. Многие группы раннее входили в «Дом рабочих мира».
Среди новичков были те, кто пришел их «Индустриальных рабочих мира». Хосе
Рефугио Родригес представлял членов ИРМ в Мехико, а Майкл Пэли был делегатом
организации ИРМ в Тампико - «Индустриальных нефтяных ра-бочих».
Своими основополагающими принципами CGT признала в своей конституции
«либертарный коммунизм», «рационалистическую систему образования трудового
народа» и «прямое действие, которое предусматривает исключение любой
политики». Они необходимы для «полного освобождения рабочих и крестьян».
Некоторые из основателей CGT были многолетними лидерами мексиканского анархо-
синдикализма, среди них - Рафаэль Кинтеро и Хасинто Уитрон. К ним
присоединились более молодые, но столь же радикальные члены. Типичными
представителями этих людей были члены исполкома «Коммунистической федерации»,
которые председательст-вовали на первой конференции CGT. В него входили
Альберт Араос де Леон, Хосе Валадес и Мануэль Диас Рамирес. (...)
Конференция приняла ряд важных резолюций, призывавших к немедленной аграрной
реформе и созданию крестьянских оргкомитетов. Аграрная программа выдвигалась
CGT на протяжении всей ее истории, но без большого успеха. В одной из
деклараций заявлялось, что рабочие США, Панамы, Кубы и Санто-Доминго и др.
стали жертвами «белого террора» со стороны «американских капиталистов». CGT
выразила протест против высылки 6 своих организаторов, родившихся за границей
- Себастьяна Сан-Висенте, Фрэнка Симэна, Натальи Михайловой, Майкла Пэли,
Хосе Рубио, «Форта Мэйера» и Хосе Альена. Другая резолюция критиковала
«Панамериканскую конфедерацию труда» как попытку американского правительства
и Американской федерации труда (АФТ) манипулировать рабочим классом Западного
полушария. Это было также атакой против Моронеса и CROM, которые установили
тесные связи с Гомперсом (лидером АФТ, - прим. перевод.) и АФТ. (...).
Наподобие настроений в духе «народного фронта» среди анархистов других стран
в 1921 г., коммунисты были приглашены вступить в CGT. CGT присоединилась к
Интернационалу, возглавляемому Москвой, и послала своим представителем в
Москву Диаса Рамиреса; эта миссия и опыт навсегда определили его идеологию.
CGT даже признала принцип «диктатуры пролетариата», хотя и давала ему анархо-
синдикалистское истолкование. Эта «диктатура» не должна была контролироваться
какими-либо политическими кадрами или группой, заявлявшей о том, что она
представляет пролетариат. Она описывалась как дело «трудящегося класса,
организованного в Советы рабочих, крестьян и солдат и управляющего через
них». Новая компартия присутствовала на конгрессе и, очевидно, вытерпела его
без какого-либо негодования. Учредительный конгресс CGT подписал все свои
заявления: «Салют и либертарный коммунизм!».
Но вскоре анархо-синдикалистское руководство CGT вступило в открытый конфликт
с компартией. Поводом послужил «Первый национальный рабочий конгресс CGT»,
проходивший в Мехико 4-11 сентября 1921 г. Дебаты и идеологические споры на
конгрессы вылились в голосование, выигранное анархо-синдикалистским
руководством. В конечном счете делегаты приняли анархо-синдикалистскую
резолюцию, призывавшую членов синдикатов проголосовать по вопросу о том,
сохранить членство в московском Третьем Интернационале или выйти из него. Эта
мера была предпринята в связи с репрессиями большевиков против российских
анархистов. В знак протеста делегация компартии покинула конгресс. Уход
маленькой компартии придал CGT единство (...).
Анархо-синдикалистская группа контроля («Либертарный синдикалистский центр»,
CSL) после сентябрьского конгресса неизменно сохраняла «власть» над
организацией. Выступая в качестве преемника группы «Ла Сосиаль» в 19 в.,
«интеллектуальных рабочих» из синдиката «графических искусств» и группы «Свет
и борьба» в «Доме рабочих мира», CSL был организационным и пропагандистским
ядром CGT. Он нес ответственность за идейное руководство и придавал
организационный импульс. CSL создавал специальные подкомитеты для выполнения
таких задач, как привлечение новых синдикатов, петиции за освобождение
«политических заключенных» из CGT, арестованных без суда и следствия
правительством. Среди членов CSL были Кинтеро, Валадес, Араиса, Саласар,
Агирре и ряд других бывших лидеров «Дома рабочих мира». CSL публиковал
официальную газету CGT - «Вербо рохо» под руководством Араисы. Статьи о
политической теории в «Вербо рохо» принадлежали перу Бакунина, Прудона,
Кропоткина, Лоренсо, Малатесты и Реклю; мексиканцам принадлежали оценки
текущей ситуации и стратегии CGT. Иногда публиковались статьи Рикардо Флореса
Магона, содержавшегося в заключении в Ливенворте, в Канзасе. Его непрерывную
борьбу за анархический коммунизм CGT-CSL считали героической, а его самого -
революционным мучеником.
13 мая 1922 г. Уитрон, Кинтеро и Алехандро Монтойа созвали специальную
встречу CSL, на которой Росендо Саласар и Хосе Эскобедо были исключены из
Директората CGT за сотрудничество с политическим движением во главе с Адольфо
де ла Уэртой в его борьбе за президентство и за их прошлую политическую
деятельность, относительно которой их предупреждали. (...) CGT намеревалась
оставаться в стороне от «политики», хотя некоторые из ее радикаль-ных членов
индивидуально и втайне участвовали в попытке Уэрты (...)
12-летняя история CGT как анархо-синдикалистской группы была наполнена
насилием, особенно в первые боевые 6 лет. Эти инциденты обыкновенно
вызывались вездесущими и сверхбдительными властями, но иногда и CGT прибегала
к самым решительным средствам в борьбе за достижение своих целей. Примером
может служить празднование 1 мая 1922 г. Был организован марш к американскому
консульству с требованием освободить Рикардо Флореса Магона и Либрадо Риверу
из федеральной тюрьмы в Левенворте. Когда колонна проходила через Нижний
город Мехико, воз-вращаясь к штаб-квартире CGT, она оказалась перед центром
«Рыцарей Колумба». Ультраконсервативные «Рыцари» уже поджидали на балконах и
у окон. После криков и обмена оскорблениями последовал выстрел снайпера;
ребенок одного из демонстрантов CGT был убит. Десятки человек из однотысячной
демонстрации (многие из них были вете-ранами «Красных батальонов», созданных
«Домом рабочих мира» в годы революции) достали пистолеты и открыли огонь по
зданию, взобрались на стены и выбили дверь. Они ворвались внутрь здания и
«красные» гнали «христиан» по узким улочкам старой части Нижнего города.
Полиция предпочла осторожно выжидать.
Четыре месяца спустя насилие вспыхнуло в другом беспокойном месте - на
текстильной фабрике Сан-Ильдефонсо в Сан-Анхеле, юго-западном уголке Мехико,
частом центре сопровождавшихся насилием попыток рабочей организации в 19
веке. Фабрика была парализована «дикими» стачками рабочих. Они еще не входили
ни в один профсоюз и попросили о помощи проправительственных лидеров CROM и
«Мексиканской трудовой партии» Моронеса. К их ужасу, их обращения были
отвергнуты, поскольку владельцы фабрики Сан-Ильдефонсо обладали значительным
политическим влиянием (...). Когда CGT попыталась принять участие в стачке,
CSL принял решение оказать ей всемерную поддержку. Организаторы и ораторы CGT
устраивали демонстрации забастовщиков, выступали на них, помогали
организовывать пикеты. Когда эти усилия не дали результатов и штрейкбрехеры
начали проникать на фабрику, была объявлена всеобщая стачка всех текстильных
синдикатов CGT в Федеральном округе. В ходе ее рабочие близлежащей фабрики
Ла-Магдалена перерезали электропровода в знак поддержки товарищей в Сан-
Ильдефонсо. Администрация текстильных предприятий района Сан-Ильдефонсо
раньше уже побеждала рабочих и на сей раз продемонстрировала свою
решительность, объявив локаут на 6 фабриках района.
Конфронтация продолжилась в октябре 1922 г. и усугубилась похищением лидера
синдиката текстильщиков Хулио Маркеса. 20 октября в знак протеста против
исчезновения Маркеса была организована демонстрация, руководимая CGT. Она
завершалась у ратуши Сан-Анхеля. Полиция открыла огонь по 5-тысячной толпе и
атаковала ее на лошадях. Один из рабочих был убит, десятки ранены в
результате обстрела и паники. CGT обвинила в нападении генерала Селестино
Гаска - военного губернатора Федерального округа, бывшего члена «Дома рабочих
мира» и командира «Красных батальонов». Она обвинила также национальное
правительство и президента Обрегона за создание общего репрессивного климата,
который сделал нападение возможным. 22 октября по всему Федеральному округу
были расклеены плакаты протеста (...), призывавшие к проведению 25 октября
марша протеста перед дворцом губернатора. (...)
25 октября тысячи рабочих собрались около штаб-квартиры CGT на Калье Уругвай
в Нижнем городе Мехико и двинулись оттуда к губернаторскому дворцу. По пути к
ним присоединились 300 независимо организованных, но воинственно настроенных
железнодорожных рабочих из депо Ноноалько. Уитрон, Араиса и другие выступили
с речами перед дворцом губернатора, говоря о событиях 20 октября в Сан-
Анхеле. Губернатор взирал на это в бездействии, но своей ответственности так
и не признал. Через несколько дней предприятия снова открылись, и большинство
рабочих теперь были членами CGT. Но это была пиррова победа: рабочие добились
лишь небольших уступок, а правительство было враждебно по отношению к CGT,
как никогда. Через 3 года, в 1925 г. CROM попыталась проникнуть на бастион
текстильных рабочих CGT в Сан-Ильдефонсо, что привело к уличным боям,
перестрелкам, стачкам, локаутам и вмешательству военной полиции правительства
на стороне меньшинства из CROM. «Либертарный синдикалистский центр» был
склонен бороться с капиталом и правительством, невзирая на ситуацию, но
положение на уровне страны было неблагоприятным. Все большее число рабочих
предпочитало воспользоваться скромными благами, предостав-ляемыми
проправительственными национальными лидерами CROM и ее зачастую активными
местными чиновника-ми, нежели рисковать своим будущим вместе с анархо-
синдикалистской CGT.
CSL продолжал вести радикальный (...) курс CGT в 1923 г. 3 января забастовали
рабочие мастерских «Транзитной компании» Мехико. Через 3 недели, поскольку
конфликт не был разрешен, CGT призвала к всеобщей стачке всех транзитных
работников, деятельность компании была полностью парализована. Стачку
организовала CGT и ее мощ-ный синдикат - «Федерация служащих и рабочих
транзитной компании Мексики». Правительство и CROM выступили против нее.
После того, как работа компании была парализована, администрация компании
вместе с руководством CROM провели встречу с бастующими рабочими в попытке
убедить их вернуться на работу. В качестве особого сти-мула была предложена
двойная оплата за первый день возвращения (понедельник), вернувшимся
оплачивался и вы-ходной день в воскресенье. Напротив, не вернувшиеся на
работу подвергались штрафам.
Реакция CSL на ситуацию была типично агрессивной. CGT призвала к всеобщей
стачке всех своих членов в Федеральном округе в поддержку транзитных рабочих.
СGT обладала значительным членством в Федеральном округе - около 40 тысяч,
однако большинство промышленных предприятий и служб продолжали работать.
Призыв к стачке усилил волнение среди рабочего класса, транзитная компания
по-прежнему стояла. CGT проводила стачечные митинги, рассерженные новички
пополняли ряды синдиката транзитных рабочих.
1 февраля 1923 г. в штаб-квартире CGT была проведена ассамблея бастующих
транзитных рабочих. Во время встречи было получено сообщение, что один из
членов CROM направил трамвай в Нижний город Мехико вдоль дороги из Такубайи в
западном углу города. Маршрут трамвая проходил прямо перед штаб-квартирой
CGT, где собрались сотни бастующих работников транзитной компании и членов
CGT. Улица была быстро перегорожена баррикадами, подняты красно-черные флаги.
Когда трамвай в сопровождении двух вооруженных солдат подъехал к этому месту,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
