Юридический процесс

служить процессуальные правоотношения, существующие между следователем и

органом дознания (п. 4 ст. 119, ч. 4 ст. 127 УПК), между прокурором и

органом дознания (ст. ст. 211, 212 УПК). Но в таких правоотношениях

"вырисовывается" лишь один субъект как выразитель властного начала. В

приведенных примерах таковыми являются: в первом случае - следователь, во

втором - прокурор.

Подобное положение весьма типично для отношений в сфере уголовного

судопроизводства. Оно не нарушается даже в случае участия в проведении

следственных действий наряду со следователем прокурора. И в этом случае

всей полнотой власти обладает следователь. В ч. 1 ст. 127 УПК закрепляется

предписание, согласно которому при производстве следственных действий все

решения о направлении следствия и производстве следственных действий

следователь принимает самостоятельно, за исключением случаев, когда законом

предусмотрено получение санкции от прокурора, и несет полную

ответственность за их законное и своевременное проведение.

В этой связи в литературе подчеркивается, что было бы неверно считать

следователем, как это нередко бывает, какое угодно должностное лицо (хотя

бы и административное), назначенное для производства расследования по

уголовному делу. Специфичность этого должностного лица определяется, во-

первых, принадлежностью к органам юстиции, а во-вторых, наличием условий

достаточно надежно гарантирующих ему процессуальную самостоятельность,

независимость и подчинение только закону, и, в-третьих, обязанностью

осуществлять объективное, полное и всестороннее исследование обстоятельств

уголовного дела в ходе предварительного следствия. К следователю в

отношении его объективности, подчиненности только закону, а тем самым и в

отношении его независимости от каких-либо иных органов и должностных лиц

(прежде всего от администрации разного рода), а также от лиц, участвующих в

деле, предъявляются, в сущности, те же требования, что и к судье[18].

Как известно, прокурор, присутствуя при производстве следственного

действия, вправе давать указания следователю. Здесь вступая в

правоотношения со следователем, прокурор является выразителем властного

начала. Реализуя указания прокурора, следователь в свою очередь выполняет

властные предписания (полномочия), вступая в процессуальные правоотношения

с другими лицами (специалистом, понятыми и т.п.).

Еще рельефнее высказанное положение находит подтверждение в стадии

судебного разбирательства. В ст. 14 УПК декларируется, что никто не может

быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут наказанию

иначе как по приговору суда. Закон тем самым наделяет суд исключительной

компетенцией, ставит суд в особое положение как среди органов

государственной власти, так и среди участников уголовного процесса. Это

дает основание признать его решающую и руководящую роль в уголовном

судопроизводстве. Поэтому можно утверждать, что суд (и только суд) является

единственным носителем властного начала в правоотношениях, возникающих в

судебном разбирательстве.

В связи с этим полагаем, что не совсем убедительной является позиция тех

авторов, которые считают, что прокурор в суде первой инстанции не только

поддерживает государственное обвинение, но, будучи стороной в процессе,

надзирает за законностью действий суда, рассматривающего дело[19]. Прав

В.П. Божьев, который подчеркивал, что прокурор в ходе судебного заседания

не может оценивать деятельность суда, в работе которого он участвует в

качестве равноправного участника процесса, оценку приговора он может дать

лишь после его вынесения - в кассационном протесте. Прокурор осуществляет

надзор за законностью и обоснованностью уже вынесенного приговора[20]. Это

положение находит свое подтверждение и в соответствующих нормативных

предписаниях. Так, согласно ч.2 ст. 228 УПК "постановление судьи о

необходимости участия в судебном разбирательстве прокурора обязательно для

последнего". В ч. 1 ст. 251 УПК провозглашается, что "в случае неявки

прокурора в судебное заседание суд решает вопрос о возможности слушания

дела в его отсутствие или об его отложении".

Трудно себе представить, чтобы законодатель установил эти правила для

того, чтобы суд мог обеспечить себя во время заседания прокурорским

надзором. В п. 3 ст. 1 федерального закона "О прокуратуре Российской

Федерации" в редакции от 17 ноября 1995 г. говорится о том, что прокуроры в

соответствии с процессуальным законодательством Российской Федерации

участвуют в рассмотрении дел судами, опротестовывают противоречащие закону

решения, приговоры, определения и постановления судов. В п. 2 ст. 35

провозглашается, что "осуществляя уголовное преследование в суде, прокурор

выступает в качестве государственного обвинителя". В ст. 36 этого закона

закреплено положение, согласно которому прокурор или его заместитель в

пределах своей компетенции приносит в вышестоящий суд кассационный или

частный протест на незаконное или необоснованное решение, приговор,

определение или постановление суда. Помощник прокурора, прокурор

управления, прокурор отдела могут приносить протест только по делу, в

рассмотрении которого они участвовали". Эти и другие нормативные

предписания подтверждают тезис о том, что целью участия прокурора в суде

является осуществление функции государственного обвинения, а не надзор за

деятельностью суда.

В юридической литературе высказывалось мнение, что участником уголовно-

процессуальных отношений не всегда является представитель органа

государственной власти. Так, М.С. Строгович обращает внимание на то, что

"определенное место в системе уголовно-процессуальных отношений занимают

правоотношения между самими участвующими в производстве по уголовному делу

гражданами или между гражданами и представителями учреждений и организаций,

участвующими в производстве по делу, например, между общественным

обвинителем и подсудимым или допрашиваемым на суде свидетелем"[21]. Следует

остановиться на анализе этой точке зрения.

Если имеется ввиду правоотношение между потерпевшим и обвиняемым на

предварительном следствии во время очной ставки, то известно, что данное

следственное действие проводится по решению следователя. В ст. 162 УПК

говорится, что "следователь вправе произвести очную ставку между двумя

ранее допрошенными лицами, в показаниях которых имеются существенные

противоречия". Данное следственное действие согласно ст. 163 УПК проводится

при участии следователя и "лица, между которыми производится очная ставка,

могут с разрешения следователя задавать друг другу вопросы ...".

В этой же работе М.С. Строгович считает очевидным процессуальное

отношение между обвиняемым и его защитником[22], хотя сам автор не

показывает эту очевидность. Действующий же закон не дает оснований для

подобных утверждений. Согласно ст.19 Положения об адвокатуре РСФСР от 20

ноября 1980 г. адвокаты, оказывая юридическую помощь, участвуют на

предварительном следствии в суде по уголовным делам в качестве защитников,

представителей потерпевших, гражданских истцов, гражданских ответчиков".

Процессуальными правами адвокат наделяется с момента вступления в уголовное

или гражданское дело. Однако и до этого момента он может и должен оказывать

юридическую помощь обвиняемому, потерпевшему, истцу и другим лицам путем

разъяснения действующего законодательства, составления соответствующих

документов правового характера и т.п. Гражданин вправе воспользоваться

помощью адвоката и до возбуждения уголовного дела, в случаях отказа в

возбуждении уголовного дела и его прекращения. Ограничивать это право

оснований не имеется, и было бы ошибкой считать, что адвокаты оказывают

юридическую помощь по уголовным делам лишь после допуска в процесс в

качестве защитника или представителя потерпевшего, гражданского истца,

гражданского ответчика[23].

Если иметь в виду наличные отношения защитника с подзащитным, то они

носят непосредственный характер, или иными словами, находятся вне сферы

уголовно-процессуального права.

Если иметь в виду наличные отношения защитника с подзащитным, то они

носят непосредственный характер, или иными словами, находятся вне сферы

уголовно-процессуального права.

Своеобразна позиция ученых, согласно которой один из субъектов

правоотношений на предварительном следствии всегда является должностным

лицом. Даже при свидании защитника с обвиняемым наедине якобы "косвенным"

участником уголовно-процессуального правоотношения является компетентный

государственный орган[24]. Как известно, никто кроме обвиняемого и

защитника при их свидании наедине не присутствуют и не участвуют; свидание

не является ни процессуальным действием, ни процессуальным правоотношением.

Исходя из этого, можно сделать вывод, что ни один из участников уголовно-

процессуальных правоотношений вне прямой и конкретной связи с

представителем государства (следователем, лицом, производящим дознание,

прокурором, судом) не может реализовать свои права и выполнить возложенные

на него обязанности. Поэтому представитель государственного органа -

обязательный участник всех этих отношений.

В связи с анализом проблем субъектов уголовно-процессуальных отношений,

принципиальное значение имеет решение вопроса о том, чьи действия

регулируются уголовно-процессуальным правом как самостоятельной отраслью

российского права, и кто вступает в конкретные правоотношения в процессе

реализации соответствующих норм права. Иными словами, необходимо точно

определить, кто является субъектом права и кто - субъектом конкретного

правоотношения.

Нельзя смешивать (отождествлять) эти понятия, ибо их содержание далеко не

однозначно и не равнозначно. В этой связи основная посылка заключается в

том, что не каждый субъект уголовно-процессуального права является

субъектом соответствующего правоотношения, но каждый субъект уголовно-

процессуального правоотношения является и субъектом права. На это в свое

время обращала внимание М.С. Шакарян, обоснованно выразившая сомнение в

том, что норма права имеет в виду определенных лиц. По ее мнению, в

правовых нормах формируются типичные признаки, наличие которых

предопределяет лишь возможность занять определенное процессуальное

положение. Поэтому в подобных случаях юридически предпочтительней говорить

о признании лиц субъектами права той или иной его отрасли[25].

Субъект права автоматически не трансформируется в субъекта

правоотношения. Становление конкретного уголовно-процессуального

правоотношения, как и цепи правоотношений, обусловлено совершением

юридически значимого факта. Юридический факт, о котором подробнее будет

сказано ниже, приводит в действие процессуальную норму и, как следствие

этого, порождает правоотношение со всеми составляющими его компонентами

(или элементами). При этом субъект процессуального права становится

субъектом уголовно-процессуального отношения, реализующим предоставленные

ему законом права и обязанности.

В.П. Божьев обращает внимание и на то, что нельзя не учитывать такого

момента, характерного для уголовно-процессуального права, как разнообразие

регулируемых им общественных отношений. Широкий круг связей (отношений)

предполагает возможность участия человека в различном процессуальном

качестве в зависимости от оснований (т.е. юридических фактов) этого

участия. Например, при производстве предварительного следствия по

уголовному делу гражданин может участвовать в процессе либо в качестве

следователя, либо в качестве свидетеля, потерпевшего и т.д. Такая

возможность существует в силу процессуального закона. Когда же эта

возможность превращается в действительность, иначе говоря, когда субъект

права становится субъектом правоотношения, лицо может выступать, как

правило, лишь в качестве одного субъекта правоотношения[26].

Возможно и такое положение, когда лицо не совмещает в правоотношениях

процессуального положения двух или нескольких участников и, тем не менее,

не может выступать в качестве следователя или судьи. К примеру, согласно п.

2 ч. 1 ст. 59 УПК судья не может участвовать в рассмотрении дела, если он

является родственником потерпевшего, гражданского истца, гражданского

ответчика или их представителей, родственником обвиняемого или его

законного представителя, родственником обвинителя, защитника, следователя

или лица, производящего дознание или согласно п.4 ч. 1 той же статьи - если

имеются иные обстоятельства, дающие основание считать, что судья лично,

прямо или косвенно заинтересован в этом деле. Часть 2 ст. 59 УПК гласит,

что "в состав суда, рассматривающего дело, не могут входить лица, состоящие

в родстве между собой". Не случайно поэтому в ряде иных статей УПК имеются

прямые запреты лицу выступать по одному уголовному делу в том или ином

качестве (ч. 6 ст. 47, ст. ст. 60, 63, 64, 65, 66, 67, ч. 2 ст. 72, ст. 81

УПК и др.). Наличие таких запретов лишний раз свидетельствует о

нетождественности понятий субъекта уголовно-процессуального права и

субъекта уголовно-процессуального правоотношения. Представляется, что

субъекта уголовно-процессуального правоотношения следует рассматривать как

лицо, занимающее в процессе по конкретному делу определенное процессуальное

положение (следователя, свидетеля, обвиняемого, потерпевшего, эксперта и

т.п.).

6. Судебный прецедент как источник права.

Для того чтобы стать реальностью и успешно выполнять свои функции, право

должно иметь внешнее выражение. В правовой доктрине формы, с помощью

которых воля становится правовой нормой, обозначаются термином "источники

права".

Обычно в теории права называют четыре вида источников: нормативный акт,

судебный прецедент, санкционированный обычай и договор. В большинстве

правовых систем мира доминирующим источником права является нормативный

акт.

Важнейшее место среди источников права ряда стран занимает судебный

прецедент. Его наличие свидетельствует о том, что правотворческой

деятельностью в таких странах занимаются не только законодательные, но и

судебные органы. Под судебным прецедентом понимается решение по конкретному

делу, являющееся обязательным для той же или низшей инстанции при решении

аналогичных дел.

Прецедент как источник права известен с древнейших времен. В Древнем Риме

в качестве прецедентов выступали устные заявления (эдикты) или решения по

конкретным делам преторов и других магистратов. Первоначально они имели

обязательную силу при рассмотрении аналогичных дел лишь для самих

магистратов, их принявших, и лишь в течение определенного срока, однако

постепенно наиболее удачные эдикты приобрели устойчивый характер и

постепенно сложились в систему общеобязательных норм под названием

преторского права.

Как источник права прецедент широко использовался в средние века. После

захвата Англии в 1066 году Вильгельмом I Завоевателем на смену разрозненным

местным актам приходит общее для всей страны право. В этот период создаются

королевские разъездные суды, которые решают дела с выездом на места и от

имени Короны. Вырабатываемые судьями решения брались за основу другими

судебными инстанциями при рассмотрении аналогичных дел. Так стала

складываться единая система прецедентов, общая для всей Англии, получившая

название "common law" (общее право).

В настоящее время судебный прецедент является одним из основных

источников права в правовых системах Канады, США, Великобритании и многих

других стран. Сегодня почти треть мира живет по принципам, сформулированным

в английском праве. Судебный прецедент имеет большое значение в создании

единого Европейского права, в формировании которого значительную роль

играет Люксембургский Суд Европейского Сообщества.

В разных странах даже одной правовой системы су прецедент применяется по-

разному. В Англии существует строгое правило прецедента, которое

обозначается термином stare decisis. В США правило прецедента не такое

жесткое в силу особенностей федеративного устройства этой страны.

При использовании судебного решения как источника права, обязательным для

судов является не все решение или приговор, а только правовая позиция

судьи, на основе которой выносится решение.

Каждое судебное решение содержит следующие составные части.

Установление существенных фактов дела, прямых и производных.

Изложение правовых принципов, применяемых к правовым вопросам,

возникающим из конкретных обстоятельств.

Вывод судьи, основанный на двух первых частях.

Для самих сторон и заинтересованных лиц 3-я часть является основной, так

как окончательно устанавливает их права и обязанности в отношении оснований

дела. Однако с точки зрения доктрины прецедента наиболее существенным

элементом в решении является часть 2-я. Это и есть суть дела, или, как

называют специалисты по англосаксонской правовой системе, "ratio

decidendi". Остальная часть решения есть "obiter dictum" (попутно

сказанное), и она не является обязательной для судей. Было бы ошибочным

считать, что obiter dicta вообще не имеет силы прецедента. Оно является не

обязательным, а только убеждающим прецедентом. Когда правовая аргументация

исходит от суда более высокого ранга и представляет собой хорошо

продуманную формулировку правовой нормы, а не случайно высказанное мнение,

тогда "попутно сказанному", как правило, следуют, если конечно нет

обязательного прецедента противоположного характера.

Другим видом убеждающих прецедентов являются решения судов, стоящих по

иерархии ниже того суда, которому предлагается последовать этим решениям.

По отношению к закону прецедент находится в "подчиненном" положении. Это

проявляется, в частности, в том, что законом может быть отменено действие

судебного решения, и в том, что любой законодательный акт, принятый

уполномоченным на то органом и в соответствии с установленной процедурой,

должен в обязательном порядке признаваться и применяться судами. Сам суд,

создавая прецедент, должен действовать в строгом соответствии с законом.

Природа прецедентного права такова, что в ней в полной мере не может

развернуться ряд свойств права, как, например системность. Однако

прецедентное право имеет ряд позитивных черт - высокий уровень

определенности и нормативности, а также динамичность.

Страницы: 1, 2, 3, 4



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты