Психологическая позиция социального работника во многом определяется эмпатией – пониманием эмоционального состояния того, кому оказывается помощь. Эмпатическое понимание предполагает постижение сущности эмоционального состояния человека через собственный эмоциональный мир. Эмпатия не является результатом интеллектуальных усилий, но выступает как результат эмоционального развития личности. Эмпатия тесно связана с такими характеристиками человека как доброта, профессиональное искусство, теплота, искренность, жизненный опыт, мудрость и т. д. Вполне понятно, что данное качество детерминирует фасилитацию отношений между социальным работником и пользователем.
Ролевые конфликты и проблемы обычно возникают, когда одна роль несовместима с другой или в чем-то существенно противоречит ей. Возможны и внутриролевые конфликты, что случается тогда, когда различные роли, выполняемые одним лицом, являются несовместимыми или плохо совмещающимися. Интроролевой конфликт имеет место в том случае, если ожидания различных людей по поводу одной и той же роли не согласуются. А ролевая неоднозначность появляется, когда существует неопределенность по поводу того, что конкретная роль влечет за собой.
Такого рода социально-психологические аномалии затрудняют коммуникации, определяют характер проблем, на решение которых ориентированы как раз ролевая и коммуникативная модели социальной работы. В этой связи они учитывают как существенно важное и то, в каких обстоятельствах осуществляется коммуникация, взаимодействуют люди, исполняющие те или иные роли. Главной проблемой в этой связи рассматривается следование определенным ролям и отклонениям от него в различных и сходных социально-психологических ситуациях. На этой основе обычно разрабатываются оптимальные для них технологии социальной работы.
Коммуникативная модель обоснования социальной работы помимо ролевых проблем учитывает специфику средств коммуникации, облегчающих или затрудняющих общение, а также различия разных схем, характера поведения людей в процессе коммуникации. В этой связи в круг внимания теоретиков социальной работы попадают язык и речь, искусство и наука, религия и мораль, право и философия, мифы и символы реальности.
В данном своем качестве коммуникативная модель социальной работы предполагает полезную связь с другими теориями социальной работы и технологиями ее реализации. Наиболее существенное же в данном подходе к обоснованию теории социальной работы заключается в рассмотрении коммуникативного потенциала личности и условий реализации коммуникаций.
Теория коммуникации, как известно, была разработана вне проблематики социальной работы. Сегодня мы имеем дело лишь с ее использованием для оптимизации теории и практики организации социальной помощи людям. При этом помощь оказывается и в области поддержки способностей людей к коммуникации, то есть коммуникация выступает не только как средство обеспечения социальной поддержки, но и как благо, жизненная ценность, осуществление жизни.
В работе социального работника существуют контакты с другими людьми, имеющие целью выполнение какого-то дела, так называемое, деловое общение. Оно является очень важным, так как процесс поддерживания и развития уровня общества рождает разнообразные формы контактов. Для успешного делового общения требуется овладение искусством общения. Основные этапы включает подготовку к контакту с учетом психологических особенностей собеседника, осуществление контакта, применяя план беседы или импровизацию, не упуская главной цели, оценку результата контакта. К важнейшим требованиям делового общения следует отнести: предельное внимание к чужим мыслям и словам, корректность и чувство такта, умение слышать то, что скрыто за словами. Социальная работа многопланова; это и деловое общение, и межличностное, и групповое. Различаются цели, характер и содержание. Социальное общение это живая, эмоционально-нравственная основа социальной работы, всех ее видов. Можно сделать вывод, что социальное общение - интегрированное свойство всех видов, форм и методов социальной работы, обеспечивающее непосредственное взаимодействие социального работника с клиентом. На практике сущность общения состоит в умении налаживать, устанавливать контакты, завоевать доверие, облегчить трудности и страдания. Подготовка социальных работников, в частности овладение ими искусством общения, специфическими обязанностями, конкретными правилами, навыками в работе с людьми, имеет важное значение. Поэтому практическая и теоретическая подготовка социального работника, его профессионализм способны реализовать потенциальные возможности в таких аспектах, как:
- совершенствование самой личности;
- позитивное влияние на других лиц;
- создание нравственно-психологической атмосферы в группах и т.д.;
- влияние на стабилизацию в обществе, снятие; - социальной напряженности.
Первая встреча социального работника и клиента помимо чисто информативной функции имеет, по меньшей мере, три цели:
- стремление заключить союз с клиентом относительно методов лечения, то есть социальный работник старается понять мысли и чувства клиента;
- старается вселить в клиента чувство надежды, что он справится с ситуацией;
- демонстрирует методы и формы работы.
Если не принимать эти факторы во внимание, то управление ситуацией невозможно. Особенно это важно, если наблюдается негативная реакция со стороны клиента. Иногда социальные работники переживают, что порой они сталкиваются с необщительными клиентами, которые вместо того, чтобы сказать, какая помощь им нужна, делают все, чтобы заблокировать ее. Одной из причин этого является то, что встреча с незнакомым человеком может вызвать чувство стыда, больших ожиданий, чувства неудачи, ощущение зависимости. Социальный работник не должен выявлять интимные, вызывающие смущение или пугающие факты о клиенте или о себе самом, поскольку это может вызвать негативную реакцию клиента. Практики часто бывают расстроены, если те, кто пользуются их услугами, не являются на встречу после первой беседы. Исследования показывают, что около 50% обратившихся за помощью не возвращаются для участия во второй встрече. Причем даже если первая беседа привела к положительным результатам, то существует и множество других причин неявки на вторую встречу. Например, для кого-то первой беседы оказалось достаточно, кто-то не хочет продолжительного вмешательства в свою жизнь, кто-то предпочитает обращаться в случае необходимости и т.д. Удачные беседы не зависят только от содержания разговора, важно, если к работнику после этого интервью относятся как к человеку, способному понять чувства клиента, их мысли по поводу их трудностей, и как социальный работник реагирует на субъективные чувства клиента и использует их в рабочих отношениях. Интервью считается успешным, если работник попытается устранить барьеры общения, приводящие к непониманию. Если клиент обладает физическими недостатками, умственными, слуховыми, речевыми расстройствами, то могут понадобиться альтернативные методы общения. Но даже и опытные работники порой предвосхищают события или додумывают за клиента, что он хотел бы сказать или выразить нереально. Лучше дать клиенту возможность говорить максимально свободно, поскольку, если человеку дать возможность самому рассказать свою историю, то удивительно как скоро он сам приходит к решению своей проблемы. Стереотипное отношение к клиенту создает препятствия. Не стоит рассматривать клиента как принадлежащего к определенному классу, и т.д., так как это искажает представление о нем и приводит к поспешным выводам: люди слишком сложны, чувствительны и склонны к динамике, чтобы делать о них поспешные выводы.
1.2 Особенности мышления человека, способствующие возникновению стереотипов
В отдельных случаях человек может контролировать мышление, отчасти свое, но в большей степени чужое. И это он, безусловно, может делать при наличии знаний правил логического мышления. Но именно в отдельных случаях, а не постоянно. Дело в том, что человек осуществляет свое мышление как бы в двух режимах: в "ручном" режиме и в режиме "автопилота". В основном мыслительная деятельность человека осуществляется в режиме "автопилота" на основе сложившихся у него стереотипов мышления, как программ этой деятельности. Как складываются такие стереотипы мышления? Они формируются в основном стихийно, начиная с самого раннего детства. Общаясь с людьми, каждый ребенок с детства усваивает нормы и правила мышления. Подобно тому, как человек учится говорить в контактах с другими людьми, он так же учится и мыслить. Люди воспитываются в определенных политических, нравственных, эстетических и других сферах жизнедеятельности общества, формирующих их взгляды и убеждения. Точно так же они воспитываются и в определенной логосфере (т. е. интеллектуальной, мыслительной атмосфере определенной социальной группы или общественной среды), под влиянием которой в первую очередь складываются навыки логического мышления. Основными социальными средами, в которых формируется человек, можно считать семью, образовательный учреждения и профессиональные коллективы. Следовательно, и логосферы этих социальных "инкубаторов" обеспечивают становление и развитие логической культуры человека.
Начальной, исходной логосферой для ребенка является логосфера его семьи. С семьи ребенок "фотографирует" готовые формы и способы размышления, которые в общении с ним представляют его родные. На этой стадии идет именно "фотографирование" этих форм и способов мышления без их критического осознания. Ребенок, как губка впитывает их в себя. Можно сказать, что эти формы и способы рассуждения, не осознаваясь ребенком, сразу попадают в его подсознание и оседают в нем в виде готовых стереотипов мышления.
Эти осевшие в подсознании формы и способы мышления могут быть как логически правильными (отвечающими требованиям законов мышления), так и логически неправильными (сложившиеся с нарушением этих законов). Это зависит от того, какова была сфера родных ребенка. Если логическая культура мышления родных высока, то форма и способы мышления ребенка максимально логически правильно, если низка, то во многом логически неправильны. И соответственно стереотипы мышления ребенка являются такими же. По мере взросления ребенка на формирование его форм и способов мышления влияют логосферы других социальных сред и, прежде всего, логосферы образовательных учреждений. В этих логосферах логическая культура мышления так же может быть различной, хотя в целом она значительно выше, чем в средней семье, у большинства людей их стереотипы мышления в целом сформировываются к концу их обучения в образовательных учреждениях. И только у людей профессионально занятых интеллектуальной деятельностью развитие логической культуры продолжается всю оставшуюся трудовую жизнь. Логосферы их профессиональных коллективов и собственно интеллектуальная деятельность обуславливают дальнейшее формирование стереотипов мышления.
Сформировавшиеся таким образом стереотипы мышления откладываются в подсознании человека. Именно подсознание, на основе этих стереотипов программ деятельности, управляет процессом мышления. Вот почему человек часто не может дать себе ответ на вопрос, почему он в данном случае рассуждал так, в другом случае иначе, и вообще, складывается впечатление, что мышление протекает само собой.
Сознание включается тогда, когда результат получается не тот, который ожидался, а, следовательно, возникает необходимость сознательной логической оценки своей или чужой мыслительной деятельности. Мышление осуществляется в режиме "ручного" управления и в том случае, когда человек решает какие-либо нетипичные для его мышления, проблемные ситуации с опорой на сознательной использование правил логического обсуждения.
На основе проведенных рассуждений можно сделать вывод, изучение правил логического мышления не приводит однозначно к повышению логической культуры мышления, так как знание этих правил не означает автоматического их применения, необходимо, чтобы эти правила (при многократном их сознательном использовании) привели к выработке правильных стереотипов мышления, которые, уйдя в подсознание, применялись затем в режиме "автопилота", как только в них появляется нужда.
Известно, что строить заново значительно проще, чем перестраивать что-то. Если в подсознании человека находятся неправильные стереотипы мышления, то переделать их совсем непросто. Какие стереотипы окажутся в подсознании зависит от многих факторов, и, прежде всего, от логосферы той общественного группы и, в целом, общественной среды, в которой живет человек. Чтобы не пришло заниматься серьезной перестройкой стереотипов мышления, нужно, чтобы логосферы, ответственные за их формирование, были развиты. Повлиять на логосферу семьи достаточно сложно. А вот организовать логосферу образовательных учреждений и целенаправленно использовать для создания стереотипов мышления учеников вполне возможно. Идеи по этому вопросу уже высказывались в статье Журавлева В.М. Суть их заключается в необходимости разработать концепцию сквозного логического образования, начиная с дошкольного воспитания и заканчивая высшим образованием.
На арсенальный набор стереотипов человека существенным образом влияет менталитет, обуславливающий организацию социальной жизни и быта, набор социальных норм, а также общекультурно-образовательный уровень, так как менталитет определяет содержание, формы, методы и следствия воспитания и образования, результатом которых является набор жизненных ценностей и установок, которые во многом определяют цели и деятельность по их достижению.
Ментальность - чрезвычайно существенная характеристика любого социума, поскольку в качестве социокультурного субъекта человек принадлежит не столько объективному миру, сколько интерсубъективной картине мира, творимой тем или иным менталитетом. Валерий Тюпа в докладе "Диагностика ментального кризиса" на семинаре в Высшей школе экономики (20.12.2001) говорил о том, что априорно можно было предположить наличие по крайней мере двух векторов российской ментальности: квиетизм (сверхценность покоя: ничего не достигать, ничего не отвергать) и утопизма (коммунистического, либерального или другого толка).
Любая ментальность характеризуется творимой ею (и одновременно обеспечивающей ее стабильность) картиной мира. Актуальные для субъекта культуры системы ценностей, мыслительных и поведенческих стереотипов вписаны в эту картину мира.
Базовую характеристику любой социокультурной субъектности составляет доминирующий модус сознания (тип ментальности). Таких состояний человеческого духа история цивилизации (социальный филогенез) и становление индивидуальной психики (онтогенез) знают четыре.
При доминировании в ментальности роевого модуса МЫ-сознания картина мира децентрирована. Мирообразующее отношение здесь – отношение "своего" и "чужого" (а не центра/периферии). Ментальный вектор ценностных реакций и поведенческих стереотипов такого сознания – вектор покоя.
У ментальности с авторитарной (ролевой) доминантой картина мира экстрацентрична. Отождествляя себя с ролью в миропорядке, "я" располагается на большем или меньшем расстоянии от его центра – в промежутке между центром и "краем" мира, за которым начинается неприемлемая для этого менталитета маргинальность. Ментальный вектор в данном случае – вектор власти (обеспечиваемого властными отношениями порядка).
Ментальность уединенного Я-сознания творит интроцентричную картину мира: "я" созерцает мир с позиции центра, а все остальные компоненты картины мира актуальны лишь в меру своей соотнесенности с этой позицией. Если действительные социальные отношения, в которые субъект уединенного сознания вступает, не способствуют реализации его "наполеонических" претензий на центральное местоположение в мире, он оказывается в позиции внутренней (а нередко и внешней) маргинальности к миру "других". Ментальный вектор такого самоутверждающегося сознания – вектор свободы (безотносительной вольности самопроявлений).
Конвергентному сознанию присуща полицентричная, неплоскостная картина мира, где "я" составляет один из многих ее полюсов. Такое "я" реализует себя не в ролевом исполнительстве и не в акте самоутверждения, а в "диалоге согласия". Оно нуждается для самоактуализации в необезличенном "своем другом". Широта конвергентной картины мира зависит от множественности "своих других" (не сливающихся в "референтную группу" роевого или авторитарного сознаний) и в принципе может быть бесконечной . Ментальный вектор ценностной и поведенческой конвергенции – вектор ответственности (внеролевого самоограничения личной свободы, не посягающей на свободу "других").
Есть все основания предполагать, что в латентных или редуцированных, размытых формах они же фундаментально значимы и в организации людьми своей повседневной жизни, в их ценностных ориентациях и стереотипах поведения. Первый вектор лежит в основании конформистского, апассионарного сознания патриархального типа.
Второй характерен для "державнической", тоталитаристской ментальности с ролевой идентификацией личности.
Третий вектор отличает автономное сознание либералистского типа, свойственное самоутверждающимся личностям.
Четвертый присущ диалогизированной (в отличие от первых трех сугубо монологических) ментальности единения с другими социальными субъектами, но без утраты собственной идентичности, без растворения "я" в "мы".
В практической жизни повседневного сознания ни один из перечисленных ментальных типов не выступает в чистом виде. В аспекте синхронии модусы сознания предстают уровнями, структурирующими деятельность каждого ментального "я". Всякий акт индивидуального мышления совершается на том или ином из этих уровней, отвечает тому или иному вектору духовности. Человек современных (динамичных) обществ, как правило, обладает не постоянным, а переменным менталитетом: в разные эпохи и в различных ситуациях своей личной и общей исторической жизни в его духовном бытии могут преобладать различные тенденции. Конфигурации этих тенденций и составляют ментальность данного социума.
Одним из важнейших аспектов термина "ментальность" является обозначение определенного качества ума, характеристики человеческого мышления и деятельности. Смысловая сложность объектов, актуально проявленных в вербальной ментальности, существующей культуры, определяет важные характеристики культурного сознания.
Но зачастую одному и тому же человеку присущи в отдельных конкретных ситуациях различные ментальные реакции, различные стереотипы ментальной артефактности. Например, высоконаучная ментальность может не исключать примитивной ментальности, проявляемой на обыденно-повседневном уровне человеческой деятельности. Хотя можно с очевидностью фиксировать, что сложные алгоритмы научной ментальности создают сложные стереотипы мышления, много более сложные, чем те ментальные алгоритмы деятельности, которые необходимы в повседневной обыденности. Тем более характерен достаточно большой перепад ментальных реакций, присущих определенной социальной группе или обществу в целом. В последнем случае диапазон перепада ментальных реакций может быть настолько разительным, что приводит к необходимости парадоксального осмысления данных внутренних противоречий конкретной ментальной культуры.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
