капиталовложений в развитие промышленности.
Таким образом, легко видеть, что последующее переименование данного съезда в
«съезд индустриализации» по крайней мере ошибочно. В таком контексте
сомнительным выглядит и выдвинутый «Кратким курсом истории ВКП(б) тезис о
том, что «сталинский план социалистической индустриализации» был принят
именно на этом съезде.
Упомянутые же выше перестановки в органах власти, напротив, имели огромный
успех (читай – способствовали воплощению сталинских планов).
Руководители оппозиции выработали заявление, представленное на июльском
пленуме ЦК 1926г. Последовали настолько яростные дискуссии, что в разгар
заседания у Дзержинского произошел сердечный приступ, повлекший за собой его
смерть. Непосредственно за этим была проведена перетасовка политбюро в угоду
Сталину.
Осудив взгляды оппозиции, съезд тем не менее ввел пять ее представителей в
состав ЦК, который в свою очередь оставил в составе Политбюро Зиновьева, а
Каменева перевел в кандидаты в члены Политбюро. Хотя в составе Политбюро,
избранного после 14 съезда, остался и Троцкий, Сталину было обеспечено теперь
прочное и безусловное большинство, поскольку в Политбюро вошли три новых
члена (Молотов, Калинин и Ворошилов), которые безоговорочно будут в
дальнейшем поддерживать все его самые зловещие акции.
Уже во время работы съезда в Ленинград были направлены несколько членов ЦК
для воздействия на низовые партийные организации, полностью поддержавшие
перед съездом своих лидеров.
Сразу же после съезда на «чрезвычайных конференциях» Ленинградский губком и
все бюро райкомов партии и комсомола в Ленинграде были переизбраны. Несколько
сот партийных руководителей были сняты со своих постов. Во главе
Ленинградской организации стал верный соратник Сталина Киров. Зиновьев и
бывший первый секретарь Ленинградского губкома Евдокимов были отозваны в
Москву, причем последний – под предлогом того, что он избран секретарем ЦК.
Однако уже в начале 1926 года в верхушечных кругах партии развернулись
инспирируемые Сталиным и его ближайшими союзниками разговоры о необходимости
реорганизовать избранные после 14 съезда руководящие органы, т.е. вывести из
них лидеров оппозиции и заменить их «новыми кадрами». Первым шагом в этом
направлении был вывод на апрельском пленуме ЦК 1926 года из Секретариата ЦК
Евдокимова и замена его послушным сталинцем Шверником.
Оппозиция в конце 20-х – раскол, покаяние и последний бой
Произошли изменения и в оппозиционном лагере. Вскоре за распадом «тройки»
(апрель 1926 г.) последовало создание новой, очень разнородной оппозиции.
Туда вошли Зиновьев, Каменев, Троцкий и их сторонники – Радек,
Преображенский, Серебряков, Пятаков, Сокольников, Антонов-Овсеенко, Муралов и
другие, активисты из «рабочей оппозиции» (Шляпников) и другие группы
«демократических централистов» (Сапронов).
Объединение было весьма непрочным, так как все эти люди, ссорившиеся друг с
другом как по личным, так и по теоретическим поводам, были едины только в
своей неприязни к Сталину. За последние годы большинство из них потеряло свои
посты и политическое влияние. Зиновьев больше не руководил партийной
организацией Ленинграда, Троцкий – «Бонапарт без армии» – больше не был
военным наркомом. Ко всему прочему, в конце 1925 г. он лишился главного
идеологического оружия против Сталина, публично опровергнув подлинность
ленинского «завещания», опубликованного в Соединенных Штатах Максом Истманом.
Идеи оппозиции не доходили до первичных организаций из-за многочисленных
«фильтров» и препон, стоящих на пути инакомыслия. Кроме того, патологический
страх перед «фракциями», проникший уже и в первичные организации, лишал
будущего любые действия меньшинства против «рабочего государства». Всякая
борьба с аппаратом была заранее обречена на провал, и оппозиции осталось
только попытаться аргументировано убедить массы. Троцкий выдвинул тезис о
том, что революция предана бюрократами и что страна находится накануне нового
термидора, который приведет к победе бюрократии над пролетариатом.
Единственным выходом было радикальное изменение политического курса: быстрое
развитие тяжелой промышленности, улучшение условий жизни рабочих,
демократизация партии, борьба с обогащением кулаков. Как только была
выработана система аргументации, которая могла затронуть определенные слои
рабочих-коммунистов, оппозиция встала перед необходимостью распространить эти
идеи в массах. Оппозиционеры (их было несколько тысяч) начали создавать
подпольные организации и выступать на собраниях парт ячеек некоторых
предприятий, пытаясь настроить их против партийного руководства.
В последние месяцы отдельные оппозиционеры пытались продолжить
пропагандистскую работу в первичных партийных организациях, в партячейках на
предприятиях и учебных институтах Москвы и Ленинграда. Теперь за их
деятельностью неотступно следило ГПУ, а Секретариат и ЦК посылали на места
отряды «инструкторов». Дискуссии часто заходили в тупик. Боясь, что их
обойдут «экстремисты» из «рабочей оппозиции», и опасаясь навлечь на себя гнев
всей партии, шесть самых влиятельных деятелей оппозиции – Троцкий, Зиновьев,
Каменев, Сокольников, Евдокимов и Пятаков - 16 октября 1926 г. опубликовали
настоящее покаяние, где они признавали неправильность своей фракционной
борьбы и давали обязательство впредь подчиняться партийной дисциплине. Через
несколько дней состоялся пленум ЦК (23-26 октября 1926 г.), сурово осудивший
руководителей оппозиции, дискредитированных своим заявлением. Троцкого и
Каменева исключили из состава Политбюро, Исполкому Коминтерна было предложено
отстранить Зиновьева от поста председателя, и в декабре его заменил Бухарин.
На 15 партийной конференции (27 окт. – 3 нояб. 1926 г.) разбитая оппозиция не
имела ни права голоса, ни возможности выдвигать свои предложения. Капитуляция
Крупской (которая решила, что оппозиция зашла слишком далеко в критике
раскола между аппаратом и массами) еще ослабила его позиции. Стенограмма
этого заседания, где без конца прерываемые выступления оппозиционеров
практически не поддаются прочтению, свидетельствует об ухудшении отношений
внутри партии, снижения уровня политической культуры и культуры поведения
делегатов, о растущей нетерпимости. «Тезисы» Сталина о «построении социализма
в одной, отдельно взятой стране» были приняты единогласно. Выпущенные сотнями
тысяч экземпляров, они вооружили «большинство» примитивной аргументацией,
понятной низовому партийному пропагандисту, поскольку в ее основе лежала
национальная честь и вера в силы народа, который первый проложил дорогу к
социализму. Резолюция 15 партконференции не только осудила оппозицию, но и
потребовала от нее публичного признания своих ошибок.
В течение нескольких месяцев поверженная оппозиция не подавала признаков
жизни. Подавление китайских коммунистов в Шанхае в мае 1927г. дало повод 48
оппозиционерам 25 мая подписать декларацию, разоблачающую бездарность и
непролетарский характер правительства, оказывающего доверие Чан Кайши. Крайне
деликатное было дело, ведь Великобритания только что порвала дипломатические
отношения с СССР, и «большинство» под предлогом войны яростно клеймило любую
форму оппозиции, якобы ввиду сложной международной обстановки. Июльский
пленум постановил исключить из состава ЦК Троцкого и Зиновьева. Однако
решение было вновь отложено после того, как оба мятежных лидера в очередной
раз дали согласие публично покаяться и «безоговорочно подчиниться власти ЦК».
Но с наступлением осени 1927г., начиная осознавать реальное положение вещей,
оппозиция, на которую постоянно обрушивались всевозможные обвинения (часто
включающие и аргументы антисемитского толка: «Может быть, происхождение
Троцкого мешает ему поверить в возможности русского народа?»), решила дать
последний бой.
В сентябре она представила программу реформ и, в частности, потребовала,
чтобы следующий ЦК, выбранный на 15 съезде, был тесно связан с массами и не
подчинялся аппарату. Так как ЦК запретил распространять эту программу среди
делегатов съезда, оппозиция попыталась напечатать ее нелегально. Единственный
результат этой попытки был печален. ГПУ использовало ее как предлог, чтобы
уничтожить всю организацию.
Пленум ЦК, состоявшийся 21 – 23 октября, вывел из своего состава Троцкого и
Зиновьева. Через две недели Троцкий открыто нанес контрудар: 7 ноября, в 10-ю
годовщину Октябрьской революции, во время праздничной демонстрации его
сподвижники (Зиновьев и Радек в Ленинграде, Раковский в Харькове,
Преображенский и сам Троцкий в Москве) развернули лозунги со своими
призывами. Это была последняя капля. 14 ноября Троцкого и Зиновьева исключили
из партии, а Каменева и Раковского – из ЦК. Еще 93 видных деятеля оппозиции
были исключены из партии на 15 съезде.
Около 20-ти человек, включая Каменева и Зиновьева, покаялись в надежде
восстановиться в партии после испытательного срока, большинство же
сторонников Троцкого и он сам отказались от такого публичного унижения. 19
января 1928г. «Правда» сообщила об «отъезде» из Москвы Троцкого и еще
тридцати оппозиционеров. На самом же деле за два дня до этого они были
сосланы в Алма-Ату.
Десять лет спустя, анализируя причины разгрома оппозиции, Троцкий объяснил
его «победой сталинской бюрократии над массами». Но такое объяснение не
подкреплено никаким фактическим материалом и, следовательно, не выдерживает
проверки им. «Массы» были на стороне оппозиции в 1926-1927 гг. не больше, чем
в начале 20-х годов, до «победы сталинской бюрократии». На самом же деле в
структуре партии, где меньшинство было обязано подчиняться большинству, смена
направления была не более чем волей случая. Она зависела от изменений в
составе партии; условий, в которых велись дискуссии, и, безусловно, от того,
кому принадлежали рычаги управления и структуры власти внутри партии. Как
видно из вышеизложенного материала, в 20-е годы все эти факторы были против
оппозиции. Именно они, а не «победа» и просчеты деятелей оппозиции (также
описанные выше), сыграли в судьбе оппозиционеров решающую роль.
Перерождение партии
Через десять лет после Октябрьской революции в партии насчитывалось более
одного миллиона членов и кандидатов. Число же вступивших в партию до октября
1917г. постоянно сокращалось. Одновременно с этим шел процесс «плебеизации» и
«окрестьянивания» партии. При этом следует учесть, что понятия «плебеизация»
и «пролетаризация» отнюдь не равносильны.
Несмотря на многочисленные массовые кампании, направленные на привлечение
рабочих в партию, только треть коммунистов составляли рабочие. Более 60%
партийных занимались чаще всего пусть не квалифицированным, но и отнюдь не
физическим трудом в гипертрофированном государственном бюрократическом
аппарате. Так же, как и вначале 20-х годов, вступление в партию оставалось
едва ли не единственным способом подняться по социальной лестнице. Многие и
многие горели желанием воспользоваться им. Как следствие, постепенно стал
падать общий политический уровень – подавляющее большинство членов партии в
отличие от «старых» большевиков никогда не читало не то, что классиков
марксизма, а едва было знакомо с «Азбукой коммунизма» Бухарина и
Преображенского или «Основами ленинизма» Сталина. Это, разумеется, играло на
руку властям, значительно облегчая обработку первичных организаций райкомами
и обкомами.
В 20-е годы усилился контроль вышестоящих организаций над низовыми: во время
обсуждения важных вопросов на собрании, как правило, присутствовал
председатель райкома, наделенный функциями фискала, которому было поручено
следить за малейшими отклонениями от «генеральной линии». В «особо серьезных»
случаях на места присылали инструкторов из Орграспреда, подчиняющихся
непосредственно Секретариату. Орграспред, созданный в 1924 году в результате
слияния Оргбюро и Учраспреда, превратился к тому времени в главный отдел
Секретариата, на который возлагались обязанности по назначению партийных
кадров и управлению партийными органами.
В 1926 году вышло новое постановление, установившее порядок назначения на тот
или иной партийный пост. Кандидаты на 5500 самых важных партийных должностей
(общее количество партийных постов составляло 25 тысяч) назначались
непосредственно Орграспредом и ЦК. Остальные рекомендовались райкомами и
обкомами, имевшими собственную номенклатуру. Теоретически все ответственные
посты считались выборными, но в действительности эти выборы всегда
«готовились» инстанцией, которой был подответствен этот пост. Партийные
власти попытались составить досье на всех коммунистов. Это досье (не
полностью и с большим трудом) было собрано только к концу 30-х годов. В 20-х
годах стала набирать силу Центральная контрольная комиссия, во главе которой
стояли соратники Сталина: до 1926 г. ее возглавлял Куйбышев, потом
Орджоникидзе. По Уставу 1924 г. функции ЦКК и местных контрольных комиссий
заключались в последовательной борьбе против всех группировок и фракционных
движений внутри партии, систематическом наблюдении за нездоровыми явлениями в
области идеологии, чистке идеологически вредных или морально развращенных
элементов. Каждый год контрольная комиссия вызывала 4-6% коммунистов по самым
разным поводам, в основном за пьянство (25-30%), политическую пассивность
(25%) – чаще за «активную оппозицию» (5-6%) за различные проявления
карьеризма, злоупотребления властью, бюрократизм (18-20%), неприкрытое
воровство (10%), веру в Бога (5-6%), принадлежность к социально чуждому
классу (2-4%). При нэпе контрольные комиссии ограничивались «легкими
чистками» (предупреждениями, порицаниями, редко исключениями: в 1924-1927
годах ежегодно исключался 1% всех коммунистов), стараясь сохранить более или
менее достойный образ партии и наказывая только за самые вопиющие нарушения.
Однако с 1927 года наметились изменения, которые затем привели к чисткам всей
партии и государственного аппарата 1929-1932 г. На этот раз под лозунгом
«идеологической монолитности» становилось более суровым отношение к
политической оппозиции (тысячи троцкистов были исключены из партии после
окончания работы 15 съезда) Связи между ГПУ и контрольными комиссиями,
следящими за малейшими отклонениями в какую-либо сторону, стали более
тесными.
Кризис и возрожденная оппозиция
15 съезд подвел итоги многолетней борьбы с троцкизмом и заявил о его
ликвидации. Споры об определении экономической политики были краткими. В
резолюциях съезда наметилась пока еще плохо сформулированная тенденция к
изменению политического курса «влево». Это означало «усиление роли
социалистических элементов в деревне» (делегаты имели в виду развитие
совхозов-гигантов, например совхоз им. Шевченко в Одесской области, об опыте
которого писали тогда все газеты); ограничение деятельности кулаков и
нэпманов путем значительного повышения налогов; поощрительные меры в
отношении беднейшего крестьянства; преимущественное развитие тяжелой
промышленности. Выступления партийных деятелей свидетельствовали о глубоких
расхождениях: Сталин и Молотов были особенно враждебно настроены против
кулаков-«капиталистов», а Рыков и Бухарин предупреждали делегатов съезда об
опасности слишком активной «перекачки» средств из сельского хозяйства в
промышленность. И тем не менее все они лишь формулировали общие задачи. Съезд
не принял никакой конкретной программы. Казалось, что будущее НЭПа еще
впереди.
Между тем, как только закончился съезд, власти столкнулись с серьезным
кризисом хлебозаготовок. В ноябре поставки сельскохозяйственных продуктов
государству сильно сократились, а в декабре положение стало просто
катастрофическим. Партия была захвачена врасплох. Еще в октябре Сталин
публично заявил о «великолепных отношениях» с крестьянством. В январе 1928 г.
пришлось взглянуть правде в глаза: несмотря на хороший урожай, крестьяне
поставили только 300 млн. пудов зерна (вместо 430 млн., как в предыдущем
году).
Экспортировать было нечего. Страна оказалась без валюты, необходимой для
индустриализации. Более того, продовольственное снабжение городов было
поставлено под угрозу. Снижение закупочных цен, дороговизна и дефицит
промтоваров, снижение налогов для беднейших крестьян (что избавило их от
необходимости продавать излишки), неразбериха на пунктах сдачи зерна, слухи о
начале войны, распространяемые в деревне, - все это вскоре позволило Сталину
заявить о том, что в стране происходит «крестьянский бунт».
Для выхода из создавшегося положения Сталин и его соратники в Политбюро
решили прибегнуть к срочным мерам, напоминающим продразверстку времен
гражданской войны. Сам Сталин отправился в Сибирь. Другие руководители
(Андреев, Шверник, Микоян, Постышев, Косиор) разъехались по основным зерновым
регионам (Поволжье, Урал, Северный Кавказ). Партия направила в деревню
«оперуполномоченных» и «рабочие отряды» (было мобилизовано 30 тыс.
коммунистов). Им было поручено провести чистку в ненадежных и непокорных
сельсоветах и партячейках, создать на месте «тройки», которым надлежало найти
спрятанные излишки, заручившись помощью бедняков (получавших 25% зерна,
изъятого у более зажиточных крестьян) и используя 107 статью Уголовного
кодекса, по которой любое действие, «способствующее поднятию цен», каралось
лишением свободы сроком до трех лет. Начали закрываться рынки, что ударило
не по одним зажиточным крестьянам, так как большая часть зерна на продажу
находилась, естественно, не только у «кулаков», но и у середняков. Изъятие
излишков и репрессии усугубили кризис. Конечно, власти собрали зерна лишь не
намного меньше, чем в 1927 г. Но на следующий год крестьяне уменьшили
посевные площади.
Хлебозаготовительный кризис зимы 1927 – 28 г. сыграл решающую роль в
последующем: Сталин сделал ряд выводов (изложенных во многих его выступлениях
в мае-июне 1928 г.) о необходимости сместить акцепт с кооперации, ранее
горячо защищавшейся Лениным, на создание «опор социализма» в деревне –
колхозов-гигантов и машинно-тракторных станций (МТС). Благодаря значительным
возможностям этих «опор» по производству сельскохозяйственной продукции для
продажи на рынке предполагалось, что они дадут государству 250 млн. пудов
зерна (одну треть действительных потребностей), что позволит обеспечить
