славянами: заключались сармато-венедские браки (Тацит 98 г. н. э. сообщает о
славянах-венедах, живших в устьях Дуная), славяне-венеды заимствовали
сарматский обычаи. Складываются временные сармато-венедские племенные союзы.
Очевидно, сарматы в I-II вв. н.э. перестали быть той неодолимой силой, от
которой лесостепные земледельцы бежали в Ш-II вв. до н.э. за Дунай во Фракию
или в глухие леса на Припяти, Десне и Верхнем Днепре.
в) Роль Римской империи в истории развития Юго-Восточной Европы.
В I-II вв. н.э важную роль в судьбах Юго-Восточной Европы сыграла Римская
империя, заинтересованная в экономических ресурсах Причерноморья. «Мозаику
племен, городов и микрогосударств в северо-восточной части Черноморско-
азовского акватория объединило и привело в некую систему Боспорское царство,
а такую же пеструю мозаику в западной половине объединила усилиями своих
легионов Римская империя. Император Тиберии (14-37 гг. н.э.) занял Фракию,
при Клавдии (в 56 г.) римляне заняли Тиру в устье Днестра, легионы Нерона
оказались в Крыму и, по-видимому, в Ольвии. Власть Рима в ольвийской зоне
Понта окрепла. Торговые связи с лесостепными хлебородными областями получили
некоторую военную поддержку и значительно возросли» (Б.А. Рыбаков, с. 23).
Объективные исторические внешние и внутренние условия в Ш - II вв. до н.э.
складываются для восточных славян неблагоприятно: сарматское иго, отделение
знати и уход ее за Дунай и в Крым подальше от разорительных сарматских набегов,
по этой же причине перемещение рядовых членов племени на север в леса, где они
ассимилируются с менее развитыми в культурном отношении балтскими и другими
славянскими племенами, - все это приводит к обеднению и упадку культуры
восточных славян (зарубинецкая археологическая культура). В I в.н.э.
общеисторическая ситуация в Юго-Восточной Европе выправляется: ослабевает
сарматское иго, черноморские микрогосударства объединяются в Боспорское
царство, Римской империя присоединяет Крым и Фракию, - что способствует
восстановлению и дальнейшему культурному развитию ее народов. Южная часть
зарубинецкой культуры быстрее переходит к новым формам, активнее воспринимает
новшества и возобновляет древние связи с античным миром. Северные же племена
долгое время не ощущают этих новых условий бытия и остаются поэтому при прежних
формах быта.
В свете вышеизложенных исторических событий перейдем к более подробному
рассмотрению экономических и социальных аспектов жизни восточных славян в
начале нашей эры.
3. Экономические и социальные аспекты жизни восточных славян в начале нашей эры
Все предшествующее развитие восточного участка славянской прародины более чем
за тысячу лет было поступательным и не знало крупных и длительных поражений в
борьбе со степными соседями: против киммерийцев были построены мощные
крепости и создано всадничество, а со скифами сложились отношения некоего
равновесия, исключавшие порабощение земледельцев; отношения могли быть
вассальными, федеративными или просто союзными - это пока установить не
возможно, но влияние скифов-кочевников несомненно. Сарматское же нашествие и
оттеснение земледельцев даже из лесостепи длилось около шести столетий и
именно на эти столетия падает зарубинецкая, обедненная форма быта.
Катализатором социального развития среднеднепровского праславянского
населения была в скифское время экспортная хлеботорговля. Сарматское
господство в степях перерезало торговые пути и нарушило экономическое развитие
Ольвии, этого своеобразного «окна в Европу» для среднеднепровских сколотов.
В чем же конкретно выражался упадок культуры восточных славян - потомков
сколотов. Здесь мы может обратиться к Нестору и его «Повести временных лет».
Детально изучив и проанализировав эту работу Б.А.Рыбаков (Древняя Русь.
Анализ вводной части Повести временных лет) приходит к следующему выводу:
«Если бы какой-нибудь путешественник времен Птоломея побывал в богатых селах
полян-черняховцев (следующая за зарубинецкой черняховская археологическая
культура - культура бурного расцвета восточных славян -прим.авт), а потом
посетил бы позднезарубинецкие городища в землях древлян или радимичей с их
примитивным натуральным хозяйством, родовым строем и полным отсутствием
связей с римскими городами Причерноморья, то он должен был бы так же
контрастно описать эти племена, как это сделал Нестор в XII в.
По сравнению с «мудрыми и смыслеными» полянами их лесные соседи, древляне и
радимичи, действительно производили впечатление малокультурных племен,
«живущих стотьскы». Первобытнообщинный строй здесь был в полной силе. Из
летописи мы узнаем то, что невозможно выяснить по археологическим материалам,
но что очень гармонично с ними сочетается: у лесных соседей полян была
примитивная форма брака - умыкание девиц на игрищах, допускалось
многоженство. По перечню того, чего не делали поляне, мы может установить то,
что допускали противопоставляемые им соседи: отсутствие «стыденья» к снохам,
сестрам и свояченицам, пережитки матрилокального брака («хожаще зять по
невесту»). Древляне «убиваху друг друга», в чем, очевидно, следует видеть
родовую кровную месть.
В итоге мы должны признать, что несторовская характеристика лесостепных
(поляне) и лесных славянских племен, как резко различных по уровню своего
развития, верна, но относить ее нужно не к современникам Нестора и Мономаха,
а к отдаленным их предкам времен Римской империи или к еще более ранним
временам» (Б.А.Рыбаков, с. 86).
Резкий упадок славянского общества после сарматского нашествия сказался и на
погребальной обрядности: исчезла знать, исчез обряд ингумации и насыпка
репрезентативных курганных насыпей. Надолго возобладало более демократичное и
традиционное трупосожжение с захоронением праха на «полях погребальных урн.
Инвентарь, сопровождавший умерших, свидетельствует о небогатом быте
представителей зарубинецкой культуры восточных славян, по сравнению с
роскошными курганами сколотской знати «скифской» культуры: посуда с едой и
питьем (горшок, миска, кружка), бронзовые и железные украшения, пряслица; в
северной зоне зарубинецкой культуры, где происходило соприкосновение с
балтийскими племенами, в могилах встречается оружие (копья, топоры).
В начале нашей эры улучшение общеисторической ситуации в Юго-Восточной
Европе, которую мы подробно рассмотрели выше, приводит к восстановлению и
улучшению, а в дальнейшем и к достаточно мощному развитию экономики
Причерноморских народов, а также южных славян-венедов, живших в лесостепной
зоне: восстанавливаются торговые пути, развивается торговля хлебом через
Ольвию с Римской империей и другими причерноморскими народами, что приводит
к имущественному расслоению и появлению социального неравенства у славян
Среднего Поднепровья - новый виток в социальном развитии общества. Хотя тут
следует уточнить, что на подобный уровень социально-экономического развития
наши предки славяне-сколоты уже выходили, о чем свидетельствует
«скифская»(сколотская) археологическая культура, но сарматское иго
затормозило, и даже отбросило в своем развитии назад общество восточных
славян. Можно сказать, что к началу нашей эры наши прародители восточные
славяне выходят на новый исторический виток своего социально-экономического
развития, хотя и не с лучших базовых позиций, по сравнению, скажем, с теми
же западными славянами (пшеворская археологическая культура).
В это время происходит разделение общества восточных славян на две группы
(здесь определяющую роль, безусловно, играет географическое положение
основного места обитания наших предков): более социально и
экономически развитые славяне-венеды - жители мест прежних сколотских царств
по Днепру, которые являлись обедневшими наследниками богатой сколото-скифской
культуры, - они ранее всего начинают преодолевать последствия сарматского
нашествия (возобновляется и развивается торговля с Римской империей, меняется
социальный состав общества - для создания славяно-сарматского союза (о том, что
славянские дружины доходили до устья Дуная, пишет Тацит (98 г.н.э.) нужно было,
чтобы возродилась славянская знать и возобновились пути на юг); и северные
племена лесной зоны - из-за своей отдаленности от места разворачивания
основного исторического действа в Юго-Восточной Европе они не ощущали на себе
его влияния и были как бы «законсервированы» в своем социально-экономическом
развитии.
Здесь чисто историческая часть нашего исследования заканчивается, и хотелось
бы подвести итог, рассмотреть обозначенный период в контексте
общеисторического развития славянского общества.
4. «Сколотско-славянский» период исторического развития восточнославянского
этноса как завершающая стадия первобытнообщинного строя
«Праславянское (сколотское) общество VI-VI вв. до н.э., занимавшее восточную
половину общеславянской прародины, достигло высшего уровня первобытности. С
этой эпохи, справедливо называемой скифской, начинается полуторатысячелетний
период, завершающийся созданием феодального государства Киевской Руси.
Одна и та же область - лесостепное Среднее Поднепровье - была и частью
прародины славян, и «царствами» земледельцев-борисфенитов (праславян-сколотов
по Геродоту - прим.авт.), и наиболее развитой и богатой областью славян во
II-IV вв. н.э.; она же, эта область, стала ядром Киевской Руси... В средние
века именно этот регион носил название «Русской земли» в узком понимании
термина...
За периодами яркого расцвета следовали века упадка и, вероятно угнетения
(например, сарматами), сменявшиеся веками нового процветания и новых невзгод.
Тем не менее, этот длительный предгосударственный (сколотско-славянский) период
следует рассматривать как единое динамичное завершение первобытности в
славянском обществе» (Б.А.Рыбаков, с.756-757).
Определившись с социально-экономическими аспектами жизни наших предков 2000
лет назад и получив общее представление, на каком историческом ветке
развития общества они находились, настало время перейти к более подробному
изучению их культуры.
II. КУЛЬТУРА КРЕСТЬЯНСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ НАШИХ ПРЕДКОВ-СЛАВЯН 2000 ЛЕТ НАЗАД
Зрелая и поздняя первобытность представлены неолитическими культурами -
расцвет родового устройства, появление новых отраслей хозяйства (скотоводства
и земледелия), появление больших поселений, деревень и городищ. В неолите
появляется дошедший до наших дней общественно-экономический, культурный,
бытовой, психологический уклад, который называется крестьянской
(земледельческой) цивилизацией. Ее признаки - аграрная экономика, ручной
труд, минимальное потребление и простое быт, зависимость от природно-
климатических ритмов, ествественно-демографическая саморегуляция. Идеология
крестьянской цивилизации - миф, анимистические верования; основная социальная
ячейка - большая семья. Жизнь подчинена ритмам природы и аграрных работ,
стародавним обычаям, которые, кажется, существуют вечно.
Все вышесказанное - общее определение крестьянской цивилизации, которое можно
отнести и к сколотско-славянскому (по определению Б.А.Рыбакова) периоду в
развитии восточных славян, к которому относится выбранный нами временной
отрезок - 2000 лет назад. Культура этого периода неразрывно связана с
религиозным мировоззрением славян, которые принято называть язычеством.
«Язычество», как известно, - крайне неопределенный термин, возникший в
церковной среде для обозначения всего нехристианского, дохристианского. Этим
термином должны были покрываться самые разнородные и разного исторического
уровня религиозные проявления: и мифологизированная религия античного мира, и
представления первобытных племен, и дохристианские верования славян, финнов,
германцев, кельтов или домусульманская религия татар... Славяно-русскую часть
обширного общечеловеческого языческого массива ни в коем случае нельзя
понимать как обособленный, независимый и только славянам присущий, вариант
первобытных религиозных представлений. Вычленение славяно-русского происходит
лишь по этногеографическому, локальному принципу, а не по каким-либо
специфическим чертам, которые могут выявиться в процессе последующего
рассмотрения...
В славянском язычестве отложилось многое из того, что следует отнести к общему
индоевропейскому единству; сохранилось кое-что и из более ранних охотничьих
представлений. Все это не несет, разумеется, никакой собственно славянской
специфики... В история язычества мы наблюдаем не смену устаревшего возникающим
новым, а наслаивание нового на сохраняющееся (может быть, несколько
трансформируемое) старое...» (Б.А.Рыбаков, с.753).
В самом начале XII в. русский писатель, современник Владимира Мономаха дал
интереснейшую периодизацию славянского язычества, разделив его на четыре
стадии.
а) Периодизация славянского язычества в изложении неизвестного русского
писателя XII века.
1. Культ «упырей» (вампиров) и берегинь» - дуалистический анимизм первобытных
охотников каменного века, одухотворявший всю природу и деливший духов на
враждебных и благожелательных.
2. Культ земледельческих небесных божеств «Рода и рожаниц». Исторически две
рожаницы (Лада и Леля) предшествуют Роду; это были богини плодовитости всего
живого, ставшие в дальнейшем матриархальными богинями аграрного плодородия
(энеолит). Род - дальнейшая, патриархальная стадия развития тех же
представлений, переродившихся в бронзовом веке в первобытный земледельческий
монотеизм. Автор XII века считает, что культ Рода был присущ не только
славянам, но и многим народам Ближнего Востока и Средиземноморья. Можно
думать, что в источниках Род выступает и под именем Сварога («Небесный» -
архаичная форма) или Стрибога («Бог-отец» - форма, известная с X в.). По всей
вероятности, еще одним из облаков верховного небесного божества был
индоевропейский Deus Дый. Культ двух рожаниц пережил культ Рода.
3. Куль Перуна, являвшегося в древности богом грозы, молний и грома, а в
дальнейшем ставшего божеством войны и покровителем воинов и князя. При
создании государств Киевской Руси Перун стал первым, главным божеством в
княжеско-госудаственном культе Х в.
4. После принятия христианства в 988 г. Язычество продолжало существовать,
отодвинувшись на «украины» государства.
Вот что пишет Б.А.Рыбаков о культуре исторического временного отрезка,
который нас интересует: «В новый и очень яркий период (сколотско-славянский)
своего исторического бытия славянский мир пришел с богатым языческим
наследием, накапливавшимся на протяжении многих тысячелетий первобытности:
давно миновала стадия веры только в вампиров и берегинь, давно существовала
вера в женские божества плодовитости и плодородия; уже утвердилась вера в
Сварога-Рода, осложненная мелкими детализирующими культами, обрядами,
заклинаниями, заговорами, первичными мифами...»(Б.А.Рыбаков, с 756).
Итак, мы видим, что религиозные верования славян-венедов теснейшим образом
связаны с их первобытным прошлым, хотя цивилизация древних охотников сильно
отличается от крестьянской: религиозные представления напрямую связаны со
степенью познания мира, с видом хозяйственной деятельности, так как природа
по-разному воспринималась охотниками и земледельцами, - тем не менее
коллективный дух, коллективное сознание еще слишком сильны в славянах-
земледельцах.
Чтобы разобраться, какой именно культово-религиозным багаж могли иметь наши
предки-славяне за своими плечами в начале нашей эры, нам придется немного
углубиться в теорию первобытных ментальностей. Тем более, что у всех
первобытных религий и культов одна основа - философия первобытного человека,
основанная на его взглядах и представлениях об окружающем его мире и о себе.
Своеобразную подсказку нам дал Б.А.Рыбаков, упомянувший о дуалистическом
анимизме древних праславян. В том, что это такое, нам поможет разобраться
книга историка-этнографа и эволюциониста Эдуарда Тайлора «Первобытная
культура», который создал и разработал теорию анимизма, очень популярную в
20-50-е годы. Не меньшую помощь нам окажет книга «Историческая психология»
В.Шкуратова. Историческая психология - изучение психологического склада
отдельных исторических эпох, а также изменений психики и личности человека в
социальном макровремени, именуемом историей (В.Шкуратов с. 14). Что для нас
наиболее ценно - эта наука развивается на основе взаимодействия исторических
(гуманитарных и социальных) и психологических наук и как нельзя лучше
соответствует нашему стремлению окунуться («вчувствоваться») в жизнь наших
славянских предков.
2. Религиозные представления первобытных людей (теоретические аспекты в
интерпретации этнолога-эволюциониста XiX века Эдварда Тайлора и
психолога-историка Владимира Шкуратова)
Исследования Тайлора о первобытном анимизме и его исторической эволюции имеют
непреходящее значение в истории религий. В 20-е годы его работа «Первобытная
культура» снискала огромное количество приверженцев. Но в последние годы с
развитием психологии и смежных с ней наук теория анимизма как философской
основы первобытной культуры подверглась резкой и небезосновательной критике.
Тем не менее работа Тайлора полезна и интересна с точки зрения развития
представлений о душе и о духах в их эволюции. Мы рассматриваем ее
положения, которые относятся к первобытности, к возникновению и развитию
первобытных представлений о душе-духе. К сожалению, именно эта часть
является наиболее «слабым» местом всей теории с точки зрения современных
научных знаний.
Будучи человеком literacy - «письменной ментальности» - и представителем
научной интеллигенции XIX века Тайлор не был (да и не мог быть) знаком с
особенностями возникновения мышления, образа, памяти у человека oralty,
живущего в эпоху «устной ментальности». Его «первобытный философ»
рассуждает как человек literacy, обладающий основательным философским и
гуманитарным багажом, что уже само по себе «нонсэнс». Главная ошибка и беда
Э.Тайлора, как впрочем многих других его современников, в том, что он как
человек, живущий в XIX веке и обладающий современным логическим типом
мышления, пытался думать и размышлять за первобытную или дикую личность с
