- однополярная,
- "концерт держав",
- многополярная,
- глобальная.
Однополярная система безопасности возникла после распада Советского Союза, когда США остались единственной сверхдержавой, на которую легло бремя мирового лидерства. США взяли на себя миссию не допустить "вакуума силы" в международных отношениях и обеспечить распространение демократии по всему миру. Однополярная модель предполагает усиление системы военно-политических союзов, где США играют ведущую роль. Так Организация Североатлантического договора (НАТО) должна обеспечивать стабильность в трансатлантической подсистеме международных отношений, гармонизировать отношения между США и европейскими государствами в стратегической области, обеспечивать американское военное присутствие в Европе и гарантировать недопущение конфликтов на этом континенте. Другие региональные организации, например, Европейский Союз (ЕС), Западно-Европейский Союз (ЗЕС) - "оборонная составляющая" ЕС и "европейская опора" НАТО, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), могут лишь играть второстепенную роль в архитектуре европейской безопасности XXI века.
Но однополярная модель международной безопасности подвергается обоснованной критике, как в России, так и в самих США. Российские критики однополюсной модели полагают, что США просто не имеют необходимых ресурсов для выполнения функций мирового лидера. Кроме того, основной инструмент осуществления американского лидерства, военно-политические альянсы, плохо приспособлен для решения современных проблем. Эти союзы были созданы в период "холодной войны", и их главным предназначением было предотвращение только военных угроз.
Союз нескольких великих держав - "концерт держав", может взять на себя ответственность как за поддержание стабильности в мире, так и за предотвращение и урегулирование локальных конфликтов. Достоинство "концерта держав" заключается в его лучшей управляемости и, соответственно, большей эффективности, т.к. в рамках такой конструкции легче согласовать позиции и принять решение, чем в организациях, насчитывающих десятки или даже сотни членов.
Многополярная модель учитывает, что Россия, ЕС, Япония, Китай, Индия, АСЕАН, признавая мощь США, все же проводят свой курс в международных делах, часто несовпадающий с американскими интересами. Росту влияния этих центров силы способствует тот факт, что меняется сама природа силы в международных отношениях. На передний план выдвигаются не военные, а экономические, научно-технические, информационные и культурные составляющие этого феномена. А по этим показателям США не всегда являются лидером. В военной сфере ЕС также проявляет все большую строптивость, приняв концепцию общей внешней политики и политики в области безопасности, превратив ЗЕС в свой военный инструмент и начав формирование европейской армии. Китай, осуществляющий широкомасштабную программу модернизации своих вооруженных сил, по оценкам специалистов, превратится к 2020 г. в одну из ведущих военных держав мира. Не следует забывать об Иране и Индии.
Но многополярная модель международной безопасности имеет смысл только при исключении видения системы международных отношений как поля вечной конкуренции между "центрами силы". В противном случае, многополярность международных политических сил неизбежно приведет к деструктивным конфликтам и постоянным переделам сфер влияния.
Глобальная модель основана на том, что международная безопасность может быть по-настоящему обеспечена лишь только на глобальном уровне, когда все члены мирового сообщества принимают участие в ее создании. Создание этой модели возможно только тогда, когда все страны и народы будут разделять некий минимум общечеловеческих ценностей и на качественно новую ступень поднимется ведущая роль ООН.
Каждая операционная модель распределения сил в международных отношениях имеет два варианта реализации в зависимости от характера отношений между участниками систем международной безопасности:
- коллективный,
- всеобщий, кооперативный.
Коллективный вариант возникает тогда, когда существуют группы государств, объединенных общей целью защиты своей национальной безопасности, и системой военно-политических мер, направленных против потенциального противника.
Это может быть группа государств, имеющих сходное общественно-политическое устройство, общие ценности и историю, например, НАТО, Европейский Союз, СНГ и т.д. Коалиция может возникнуть и по причине внешней опасности, угрожающей безопасности группе совершенно разнотипных государств, но заинтересованных в коллективной защите от общего врага.
Модель всеобщей безопасности подчеркивает многомерный характер международной безопасности, институциональную основу всеобщей безопасности составляют не военно-политические альянсы, как в варианте коллективной безопасности, а глобальная организации типа ООН.
История международных отношений показывает, что наибольшее число "мирных" инициатив обычно поступает от слабых государств. Подтекст этой активности заключается в стремлении путем мирной дипломатии на многосторонней основе связать взаимными обязательствами все субъекты определенного стратегического пространства в некую систему коллективной безопасности. Идея системы весьма проста - втянуть в нее государство, потенциально угрожающее инициатору "коллективной" безопасности, и тем самым нейтрализовать гегемонистские интенции коллективными обязательствами.
Но даже в случае удачи, т.е. создания подобной системы, она недолговечна. Точнее, она живет ровно столько, сколько необходимо государству - потенциальному претенденту на лидерство, чтобы накопить экономическую массу для превращения в центр силы, способной сломать существующий статус-кво. Иначе говоря, как только государство достигает уровня экономической мощи и военного потенциала, адекватного мощи и потенциалу ведущих государств мира, оно требует для себя нового статуса, означающего, по сути, передел сфер мирового влияния. Поскольку старые великие державы, как правило, противятся этому, приобретение сфер влияния осуществляется преимущественно посредством разрушения старой структуры взаимоотношений, включая и соответствующую ей систему международной безопасности.
Тем не менее, сама идея "мирных инициатив" вкупе с коллективной безопасностью не лишена смысла для всех государств вне зависимости от их мощи на данный момент. Она позволяет слабым раствориться в "коллективе" и стать как бы равными другим, а сильным - осуществлять свою гегемонию со ссылкой на "коллектив", который не может не поддержать гегемона, поскольку последний фактически субсидирует всю систему коллективной безопасности. Средним державам, не претендующим на гегемонию, система дает возможность подспудно наращивать, не афишируя своих подлинных стремлений, экономический и военный потенциал, чтобы через какое-то время освободиться от "коллектива" и начать новый передел сфер влияния.
Выход из этого порочного круга, пороки которого в наше время прирастают еще и асимметричными ответами слабых, в частности терроризмом, - интернационализация и глобализация.
Очевидно, что один и тот же вопрос или проблема политологии национальной безопасности будет решаться различно в зависимости от того, какая методологическая парадигма принята для ее решения: институциональная, структуралистская, постструктуралистская, модернистская, постмодернистская, семиотическая, герменевтическая, феноменологическая или метафизическая, каждая из которых дает собственный образ политического мира.
При всем разнообразии видения политического мира различными парадигмами, ясно одно, угрозы безопасности приобретают все более отчетливый транснациональный характер, что побуждает политологию безопасности искать и разрабатывать новые концепции.
Но пока наиболее развиты традиционные концепции, для которых государство являлось и является основным объектом, а силовые структуры - основным субъектом. Для них безопасность связана с выживанием государства в анархичном мире внешней политики, где силовые возможности являются главным средством для выживания.
Современные традиционные концепции безопасности можно классифицировать по трем главным теориям, заложенным в них:
1. гегемонистская конкуренция государств,
2. столкновение цивилизаций,
3. комплексная взаимозависимость и демократизация государств.
Согласно теории гегемонистской конкуренции государств, одни гегемоны будут заменяться другими, но принцип будет оставаться, и именно из него следует исходить при разработке концепции безопасности.
Теория столкновения цивилизаций считает, что конфликты не будут государствоцентричными, а будут основаны на культурной идентичности. Безопасность в соответствии с этой теории основывается на создании союзов на основе принадлежности одному типу культуры. Эта теория признает некоторую потерю государством своей роли, но является традиционной, поскольку лишь ищет альтернативные пути для достижения все той же цели - стабильности и выживаемости государства.
Тоже можно сказать и о теории комплексной взаимозависимости и демократизации государств, где безопасность достигается за счет расширения взаимозависимости и принятия, или внедрения, общих демократических ценностей.
И новые и традиционные принципы безопасности должны быть адекватными новым угрозам, которые возникают за счет:
1. роста сложности мировой системы, увеличивающего вероятность перехода мировой системы в режим повышенной опасности и саморазрушения,
2. роста этнической, религиозной и расовой конфликтогенности нестабильных региональных блоков, увеличивающего вероятность глобального конфликта,
3. распространения оружия массового поражения, стремящегося выйти из-под контроля мирового сообщества,
4. глобализации экономики, приводящей к возникновению новых уязвимостей.
В неглобализированном мире политические сообщества гарантировали безопасность своим членам и представляли основную угрозу для безопасности других сообществ. Стратегия в таких условиях заключалась в нахождении правильного баланса между обеспечением собственной безопасности и не провоцированием вражеских коалиций. Ситуация радикально меняется в условиях, когда основной угрозой является не другое политическое сообщество, а внутреннее ослабление сообществ. Это представляет особую опасность в сочетании с распространением оружия массового поражения. Две угрозы являются особо актуальными: гражданский конфликт и международный терроризм.
Терроризм не является новым явлением в международных отношениях, но раньше он не имел особого стратегического значения и был оружием слабых. Использование террористами оружия массового поражения может изменить эту ситуацию.
Угроза использования оружия массового поражения в руках негосударственных акторов не позволяет рассчитывать на концепцию баланса сил из-за нетерриториальной природы негосударственных акторов и невозможности их привязки к какому-либо государству. Кроме того, распространение оружия массового поражения может придать местному кризису глобальные измерения.
В человеческой жизни соучаствуют темные, злые, гибельные страсти, глубоко укорененные в природе человека, нужна изрядная доля благодушного оптимизма или индифферентизма, чтобы верить, что человек добр по природе и что зло - только продукт его неправильного воспитания или неправильного общественного устройства. Люди, увы, нередко ненавидят друг друга и презирают за различие мнений по вопросам авторитаризма и демократии, веры и этносов, они считают своим нравственно-гражданским долгом внушительно и ожесточенно, на страх врагам, демонстрировать так свою политическую и религиозную веру. Но искренна и глубока в этих доказательствах не вера, а разве только ненависть.
Стремление к поддержанию и совершенствованию жизни, стремление к национальной и международной безопасности встречает на своем пути не только рациональные проблемы, оно сталкивается еще и с рационально необъяснимым, и в то же время неустранимым общим фактом человеческого бытия, с таинственной силой зла в мире.
Всякое повышение национальной и международной безопасности должно быть исправлением вкрадшейся в мир порчи.
Действия по увеличению национальной безопасности благотворны не тогда, когда они плод простого человеческого замысла сделать жизнь безопасней, они оправданы, когда отвечают какой-то насущной нужде, т.е. когда они отменяет какую-либо вопиющую несправедливость, уничтожает какой-то нестерпимый беспорядок, устанавливает какое-то разладившееся общественное равновесие, при этом потерянное равновесие восстанавливается всегда на новом уровне.
Увеличения безопасности жизни, абсолютное накопление в ней добра, счастья, достойных условий существования отнюдь не гарантировано ни трезвым наблюдением жизни, ни христианской верой. Христос, напротив, оповестил нас о духовной несостоятельности мира к моменту его конца и завершения (Матф. 24, 38-39, Лук. 18, 8).
Увеличение национальной безопасности возможно в пределах, определенных общим онтологическим несовершенством мира, т.е. в пределах, определенных неустранимым для человеческих усилий основоположным фактом греха. Все лидеры, которые претендовали вывести человечество за пределы онтологического несовершенства мира, были фактически губителями людей, никакие преступники не причиняли миру столько зла и страдания, не вносили в жизнь такого расстройства, как люди, мнившие себя способными и призванными спасти его.
Человек - существо свободное, он волен по своему разумению избирать путь своей жизни, но в своей жизни он навсегда подчинен различию между истиной и заблуждением. Он может заблуждаться, и тогда он гибнет, он может подчиняться требованиям истины, законам, установленным не его волей, а источником высшей правды, и тогда он утверждает и укрепляет свою жизнь. При этом необходимо помнить уроки истории: все, кто искали эту правду на путях внешнего, государственного, политического, общественного устроения жизни, все, кто верили в монархию или в республику, в социализм или в частную собственность, в государственную власть или в безвластие, в аристократию и в демократию как в абсолютное добро и абсолютный смысл, все они, желая добра, творили зло и, ища правды, находили неправду.
Создание новых, лучших, безопасных форм общественной жизни - естественная цель творческой политической воли человека. Но материалом этого творчества являются живые люди, а человек - не просто тварное существо, а существо обоживаемое, и в этом смысле святыня, поэтому политическая власть над людьми, принудительное воздействие на них, как таковое уже содержит элемент греховности.
Цель политики национальной безопасности в том, чтобы ограждать людей от опасности, создавать им такие условия, чтобы они свободно пользовались своим разумом, не соперничали друг с другом в ненависти, гневе или хитрости и не относились враждебно друг к другу. Следовательно, цель политики национальной безопасности создать и хранить правовую свободу и справедливость в государстве.
Между обществом и его структурой национальной безопасности и другими силовыми структурами существуют определенные отношения: силовые структуры входят в общую структуру общества, на службу которому они поставлены, и имеют соответствующую структурную взаимосвязь с другими подструктурами общества, включая каждую личность, входящую в общество. При этом министерство обороныи другие силовые министерства имеют свои функции бюрократических институтов, структурные взаимосвязи с обществом и свои роли во взаимоотношениях с политической (гражданской) властью. Их роль заключается в том, чтобы обеспечивать доминирование гражданских политических институтов, представляющих законную, правовую волю общества, в процессе принятия решений в сфере обороны, государственной и национальной безопасности. Это доминирование является принципиальным условием политического управления государством. Оно, разумеется, не означает, что политики принимают решения лучше, чем люди, носящие на плечах погоны, ошибаться могут как политики, так и генералы. Это доминирование необходимо:
1. для того чтобы мнение политиков, в соответствии с принципами демократии, национальной и международной безопасности, всегда имело больший вес, чем мнение людей в силу профессии настроенных на силовые методы решения проблем;
2. чтобы находящееся в распоряжении силовых структур оружие не давало им преимущества в отстаивании своих взглядов.
Одним из основных атрибутов государства является государственная монополия на легитимное обладание силой и использование этой силы, государство, и только государство, имеет право создавать и использовать армию и другие силовые структуры. В демократическом государстве политическая власть устанавливается народом, имеет гражданское происхождение и невоенный характер, поэтому силовые структуры должны быть подотчетны политической власти, которая подотчетна народу через механизм выборов. При этом все стороны должны действовать в рамках правового закона.
Между политическими вопросами, которыми должно заниматься правительство, и вопросами силовых структур, которыми должны заниматься генералы, в принципе должна быть проведена четкая грань, но на практике сделать это трудно. Практически любое решение, касающееся силовых структур, влияет на внешнюю и внутреннюю политику государства. Поэтому задача политиков состоит в том, чтобы не терять контроль над политикой в сфере обороны и безопасности. В этом заключаетсяполитический смысл существования министерства обороны и других силовых министерств. Они необходимы для того, чтобы осуществлять надзор и управление,являясь непосредственным исполнителем решений политической власти, избранной гражданами страны. Важно, чтобы министерство обороны и его министр, другие силовые министерства и их руководители являлись выразителями демократической воли и демократических процессов. Поэтому министерство обороны и другие силовые министерства должны возглавлять гражданские политики со своей гражданской администрацией, это усиливает гарантии того, что люди, принимающие важные решения по обороне, государственной и национальной безопасности подотчетны обществу.
Гражданский военный министр и его гражданская администрация, гражданские руководители других силовых министерств со своими гражданскими администрациями должны отвечать за общее руководство и контроль, а военные - за выполнение всех остальных функций. Дело профессионалов силовых действий определить угрозу и меры, которые необходимо принять для противодействия этой угрозе в пределах допустимого риска, дело политиков определить пределы допустимого риска для общества и оценить возникший риск.
Министерство обороны и другие силовые министерства должно представлять собой комплексную военно-гражданскую структуру, в то время как политическое руководство этой структурой должно быть гражданским по сути и представительству.
Гражданский руководитель силового министерства со своей гражданской администрацией способствует сокращению властных полномочий силовых структур путем обеспечения их полной нейтральности по отношению к легитимным политическим процессам. Это гарантирует принятие офицерским корпусом политического руководства той общественной группы, которая получила на то легитимные полномочия в государстве на данный период между выборами высшего руководства государства.
Обеспечение нейтральности силовых структур по отношению к легитимным политическим процессам имеет большое значение, поскольку минимизирует вероятность того, что:
1. силовые структуры будут противостоять избранному на определенный срок политическому руководству государства, если они не будут согласны с результатами выборов,
2. силовые структуры будут препятствовать проведению политических решений в области обороны, государственной и национальной безопасности, полагая, что только генералы обладают достаточной квалификацией для принятия таких решений,
3. силовые структуры откажутся от участия в решении внутригосударственных проблем, с которыми сталкивается гражданское руководство страны.
Очевидно, что силовые структуры не могут строиться на демократических принципах, они не могут выполнять свои задачи без системы единоначалия, в них предполагается приказы и их выполнение. Но демократия не отрицает ни государства, ни армии, являющейся одним из образующих элементов государства. Вопрос в том, каким образом можно эффективно вписать недемократический институт вооруженных сил в структуру государства, основанного на демократических принципах, и как демократическому государству эффективно управлять военными структурами. Ответом является - политический контроль вооруженных сил обществом. Требуется подробное правовое регулирование и жесткая система политического контроля с целью навязывания воли общества, единственного источника легитимной власти, корпоративному сообществу служащих силовых структур, имеющему законный и непосредственный доступ к оружию. Этой цели и служат гражданские министры силовых министерств и его гражданские администрации.
С функциональной точки зрения гражданская администрация силовых министерств имеет три основные цели:
1. институализация, структурирование отношений между демократически избранным политическим руководством и силовыми структурами;
2. максимальное повышение эффективности использования силовых структур во всем многообразии ролей и задач;
3. максимально повышение эффективности использования материальных и людских ресурсов в условиях ускоряющего темпа изменения задач, ставящихся силовым структурам.
Гражданские министры силовых структур со своими гражданскими администрациями служат инструментом сглаживания возможных противоречий между военными и демократическим обществом.
Силовые структуры, призванные обеспечивать государственную, национальную, международную безопасность, обладает огромными возможностями силового воздействия и на свое собственное общество. Для того чтобы ни у кого не возникло соблазна использовать армию и другие силовые структуры для противозаконного захвата или удержания власти, эти вооруженные институты должны находиться под политическим контролем общества.
Современное оружие изменило характер возможной войны, неправильные военные решения могут быть непоправимы и их последствия - необратимы. Это определяет необходимость постоянного и жесткого политического контроля над развитием военной доктрины и стратегии, над непосредственным применением военной силы.
Огромная стоимость современной армии даже в мирное время предполагает максимальное политическое участие в основных военных решениях. Это нужно, чтобы свести к минимуму влияние ведомственных интересов и лоббирующих промышленных групп на оборонную политику страны.
Огромная и монолитная военная организация неминуемо стремится сориентировать по вектору своих ведомственных интересов любую вышестоящую инстанцию - путем соответствующего подбора информации и огражденных от критического анализа оценок и сценариев. Поэтому преимущество гражданского министра с его гражданской администрацией не в том, что они гарантирует от просчетов, а в том, что позволяет военные проблемы включать в круг политических проблем на базе адекватной информации и исправлять ошибки вовремя.
Заключение
Таким образом, международная безопасность - это состояние геополитического пространства, при котором соблюдаются международные законы, гарантирующие политическим субъектам их законную суверенность. Международная безопасность становится возможной при возникновении единого глобального политического пространства. В настоящее время эти процессы концентрируются в ООН. Ее Совет Безопасности получил от этого международного сообщества санкцию воздействовать различными методами на агрессора. Кроме ООН безопасность контролируется частичными международными организациями, носящими "блочный" характер. Например, наиболее влиятельной организацией в настоящее время является НАТО (Северо-Атлантический блок). Этот, по своему уставу оборонительный военно-политический союз, защищающий международное право и либеральные ценности в международной политической организации. В настоящее время его официальная политическая ориентация - нейтрализация возможной агрессии России. Вокруг политики этого блока сконцентрировалось множество конфликтогенных проблем геополитического пространства.
Проблема международной безопасности становится все более и более актуальной. Это связано с гуманизацией современного мира, с одной стороны, и реальной возможностью уничтожения цивилизации в результате военных действий - с другой. Потребность в международной безопасности постепенно приобретает всеохватывающий характер. Так, она осуществляется на национальном или государственном уровне, на региональном и общепланетарном - глобальном. Для достижения безопасности используются самые различные системы воздействия - военные, политические, экономические, гуманитарные и т. д. Мировое сообщество при регулировании отношений обращает внимание не только на государства, но и на отдельных людей, отстаивая права человека. Современный мир все больше объединяется в единую систему. Этот момент политики позволяет надеяться на укрепление безопасности. Одновременно возрастает угроза возникновения общепланетарного тоталитарного правления. Концентрация технотронной и военной энергии делает такую систему возможной. Обстоятельство осложняется тем, что бывший СССР прекратил свое существование в качестве сверхдержавы, а это привело к одностороннему усилению военной мощи США.
Миру нужны надежные гарантии, которые бы на реальном уровне обеспечивали безопасность всем субъектам политического процесса. Для России , которая оказалась в процессе реформирования социализма в сложном положении, международная система безопасности необходима для создания рыночной экономики. Наша страна - преемник СССР как сверхдержавы и нуждается в демилитаризации. Следует развивать идеи резолюции Генеральной Ассамблеи ООН (1986) о создании всеобъемлющей системы международного мира и безопасности.
Список использованной литературы
1. Пугачев В.П., Соловьев А.И. "Введение в политологию", М., 2000.
2. Б.Г.Путилин "Национальная и международная безопасность", статья.
3. В.В. Ильин "Политология", Изд. "Университет", М., 1999.
4. Торкунов А. В. "Современные международные отношения", М., 1999.
5. Бэттлер А. "Национальные интересы, национальная и международная безопасность", Полис: Политические исследования. М., 2002, №4
