Павлов назвал «условным рефлексом на время», может осуществиться не только в момент принятия безусловного раздражителя, но и с некоторым упреждением его во времени.
Экстраполяция играет коррегирующую роль и при выполнении различных
двигательных актов человеком (например: при стрельбе по двигающейся мишени,
трудовых движениях, играх и т.д.). Крушинский и др. в экспериментах
исходили из того, что способность к экстраполяции – один из параметров
рассудочной деятельности, которая прогрессивно развивается в филогенезе.
Чем выше уровень филогенетического развития животного, тем большей
способностью к экстраполяции оно обладает»./25/.
Из ряда экспериментов были сделаны определенные выводы.
Опыты с коридором. Исследование показало большое различие у разных животных в степени выраженности способности к экстраполяции направления движения корма, передвигающегося в непрозрачном коридоре. У голубей практически не была обнаружена способность к экстраполяции движущегося по коридору раздражителя. А у птиц семейства вороновых выявляется ярко выраженная способность к экстраполяции направления передвигающегося корма в коридоре.
Опыты с ширмой. Среди млекопитающих наибольший процент правильных обходов наблюдается у хищных животных из семейства псовых (100 % правильных обходов), Ниже всего стоят песцы (20 %). Из птиц наиболее высокий показатель правильных решений наблюдается у вороновых (58,6 %), тогда как голуби, утки и хищные птицы практически не смогли решить экстраполяционную задачу при первых ее предъявлениях. Сравнительное изучение решения экстраполяционных задач показало: большое различие по способности к экстраполяции между различными таксономическими группами позвоночных; среди изучаемых классов позвоночных, видимо, намечаются параллельные ряды по способности их к экстраполяции, что выявляет общую тенденцию.
При предъявлении животным какой-либо логической задачи всегда возникает вопрос о роли предшествующего жизненного опыта в успехе его решения. Опыты проведенные Крушинским с сотрудниками достаточно убедительно показывают, что предварительное, специально направленное обучение решению экстраполяционной задачи у таких животных, как рыбы, голуби и крысы, не способствует ее решению. Эти данные ставят под сомнение ведущую роль предшествующего опыта в успехе решения экстраполяционной задачи. Поведение, формирующееся при решении задачи, в основе которой лежит улавливание ее логической структуры, играет видоспецифическая способность животного к выполнению этого действия, а не индивидуально приобретенный им опыт.
У различных таксономических групп позвоночных животных объективными экспериментальными методами удается обнаружить различный уровень элементарной рассудочной деятельности. Критерием оценки служит превалирование доли правильных ответов над неправильными при первом и многократном предъявлении тестов, а также при смене стереотипа направления движения приманки. По этому критерию изученные таксономические группы животных могут быть распределены в определенной последовательности. Для млекопитающих наиболее развитой элементарной рассудочной деятельностью характеризуются: обезьяны (мартышки, цебусовые), дельфины (афалины) и бурые медведи; наиболее низким уровнем развития элементарной рассудочной деятельности характеризуются рыжие и стадные полевки. Для птиц высший уровень развития элементарной рассудочной деятельности наблюдается у вороновых, низший – у голубей.
Автор пишет, что при изучении поведения животных можно выделить три
основных элементарных типа поведенческих актов: инстинкты; акты поведения,
сформировавшиеся на основе обучения; элементарная рассудочная деятельность.
Он же отмечает, что все эти три типа поведенческих актов тесно
взаимодействуют друг с другом, однако удельный вес каждого из указанных
типов поведения в каждом конкретном случае может быть различным: на ранних
этапах филогенетического развития поведение формируется под влиянием
инстинктов; по мере дифференциации нервной системы помимо инстинктов
большую роль в адаптивном поведении начинают играть различные формы
обучения; дальнейшая же дифференциация конечного мозга в процессе
филогенетического развития приводит к тому, что элементарная рассудочная
деятельность животных начинает играть все большую и большую роль в их
поведении. У человека же рассудочная деятельность оказывается основным
компонентом, определяющим его поведение. Рассудочная деятельность уменьшает
шаблонность выполняемого поведенческого акта, увеличивая адаптивную
пластичность его осуществления. То есть, принимая во внимание выводы
Крушинского, можно полагать, что рассудочная деятельность является основой
для предусмотрительного поведения.
Изучение любых форм «орудийной» и «конструктивной» деятельности
помогает составить представление об уровне развития элементарной
рассудочной деятельности животных, хотя сам по себе факт наличия или
отсутствия этих форм поведения у того или другого вида животных еще ничего
не говорит об их интеллекте. Одна из простейших форм «орудийной» и
«конструктивной» деятельности птиц – использование отверстий в деревьях в
качестве зажимов для шишек при извлечении из них семян, что часто
наблюдается у дятлов. На основании своих исследований орнитолог К. Яцына
приходит к выводу, что тщательная отделка зажимов, единообразие их
«архитектуры» указывает на направленность поведения дятлов в
«конструировании» орудий. Своеобразная «конструктивная деятельность» в
которой проявляется большая пластичность поведения, описана у беседковых
птиц Австралии и Новой Гвинеи.
«Наибольшей пластичностью поведения среди морских млекопитающих выделяются дельфины. Возможно, что на уровне таких высокоорганизованных животных, как приматы и дельфины, возникают проблески и того поведения, о котором можно говорить как об истинном альтруизме, в отличие от форм поведения, при которых «альтруистическое» поведение имеет автоматизированную инстинктивную основу. Д. Браун и К. Норрис описали случаи, когда дельфины, используя ядовитые колючки скорпены, выгнали мурену из расщелины скалистого дна. Один из дельфинов схватил челюстями находящуюся поблизости скорпену и, подплыв к месту, где скрывалась мурена, сунул скорпену колючками вперед в расщелину – мурена была изгнана.
Еще один из аспектов поведения интересный для нашего рассмотрения –
это игры животных. Наиболее широко распространено мнение, сформированное
Э.Тобач и Т. Шнейрла, что игры подготавливают формирование поведения
животных в онтогенезе. Степень игривости и многообразие игр служат
показателем развития элементарной рассудочной деятельности (у игривых
животных она выше)». /25,26/.
Немало исследований, связанных с развитием психики антропоидов было проведено Н.Н. Ладыгиной-Котс. После проведения ряда опытов над шимпанзе она делает выводы: «Осмысленность производимых выполнений всего бесспорнее доказуется при изменение предлагаемых задач по форме и по существу, когда при новых и не предъявлявшихся до толе требованиях животное не только не становится в тупик, не проявляет беспорядочных нащупований в достижении, но обнаруживает инициативу и находчивость в попытках ориентироваться в новом положении и выйти из вновь создавшихся затруднений». /27/. Так же очень интересен опыт гнездостроения шимпанзе. Определенно замечается, что шимпанзе не автоматически осваивает гнездостроительный материал, предложенный ему в определенной последовательности или в данный момент, находящийся у него под рукой. Он активно меняет порядок включения материала в стройку, комбинируя его в соответствии с его плотностью, то, как опорного, то, как подстилающего материала. /28/.
Формирование эффективных программ предстоящих действий является
результатом комплексных процессов сопоставления и оценки внутренних и
внешних раздражений видового и индивидуального опыта, регистрации
параметров совершаемых действий и проверки их результатов. Отличительная
особенность интеллекта животных заключается в том, что в дополнение к
отражению отдельных вещей возникает отражение их отношений и связей
(ситуаций). Интеллектуальное поведение животных, как отмечает К.Э. Фабри,
«характеризуется отражением не просто предметных компонентов среды, а
отношений между ними, здесь осуществляется и перенос операции не только по
принципу сходства вещей, с которыми была связана данная операция, но и по
принципу сходства отношений, связей вещей которым она отвечает»./56/.
Систематические сравнительно-психологические экспериментальные
исследования над антропоидами проводились Н.Н. Ладыгиной-Котс /1913г./,
В.Келером /1914г./, Р. Иерксом /1915г./. Особое внимание привлекли работы
В. Келера по изучению интеллекта шимпанзе, однако, по замечанию
Г.З.Рогинского концепции Келера вызывают сомнения уже по одному тому, что
зачастую не соответствуют его же собственным фактическим данным. «Например,
пишет Рогинский, Келер доказывает наличие интеллекта в опытах с
подтягиванием веревок или составлением пирамид из ящиков, а между тем
шимпанзе справлялись с этими задачами после многочисленных неправильных
проб. Утверждая же, что шимпанзе – «рабы своих оптических структур», Келер
вместе с этим описывает такие действия обезьян, при которых они
комбинировали объекты, находившиеся в разных зрительных полях». /48/.
К.Бюлер пишет об экспериментах Келера, что изобретения шимпанзе вполне
сходны со счастливыми случайными находками. /9/. Многие из более поздних
исследователей (Иеркс, Спенс, Харлоу и др.) согласны с основным тезисом
Келера, который полагал, что «интеллект у шимпанзе такого же рода, как и у
человека». Иеркс утверждает, что психические процессы шимпанзе настолько
сходны с человеческими, что различия между ними часто бывают более
количественными, чем качественными. В этих и последующих взглядах стирается
грань между интеллектом обезьян и человека.
Другое направление – бихевиоризм (Торндайк и его последователи)
утверждают на основании своих исследований, что обезьяны решают новые
задачи путем многочисленных «проб и ошибок» – эта теория стремится дать
единое универсальное объяснение навыков, учение и интеллекта на всех
ступенях эволюции, и «механически уравнивает обезьян с другими животными и
человеком, и не объясняет специфических особенностей психики шимпанзе».
/48/.
В противоположность этим двум точкам зрения исследования Н.Н.
Ладыгиной-Котс, а также исследования антропоидов физиологами Э.Г. Вацуро и
М.П. Штодином и др., выявляют качественное своеобразие психики и поведения
шимпанзе. …
В.А. Вагнер предупреждает: «Надо быть очень осторожным, чтобы не отнести на долю разумных способностей того, что в значительной части должно быть отнесено на долю инстинктов».
Н.Н. Ладыгина-Котс пишет о том, что существует насущная необходимость
изучения понятия мышления (интеллекта) животных и выяснения его
особенностей, связанная с тем, что в современной советской психологической
литературе, в частности в учебниках психологии употребляются весьма
разноречивые формулировки, раскрывающие это понятие. Однако, несмотря на
имеющиеся разноречия, все советские психологи подчеркивают своеобразие,
качественное отличие интеллекта животных от интеллекта человека. В чем же
заключается это своеобразие выяснено еще недостаточно. В своей статье
«Особенности элементарного мышления животных» Н.Н. Ладыгина-Котс делает
попытку осветить этот вопрос, исходя из имеющихся в литературе
экспериментальных данных, относящихся к изучению мышления высших животных
(обезьян). В статье рассматриваются результаты исследований, в которых
животным (обезьянам) давались для решения задачи разного типа.
Использованные в опытах задачи расположены в порядке возрастающей сложности
и трудности для решения.
«Первый тип задач был направлен на то, чтобы исследовать способность обезьяны к непосредственному улавливанию пространственного соотношения двух предметов на базе зрительных восприятий, например, при дифференцировке нитей, прикрепленных и не прикрепленных к приманке (опыты Г.З. Рогинского).
Во втором, более сложном типе задач от обезьян требовалось использовать посредствующий предмет – орудие (палку) для доставания приманки, удаленной (в горизонтальной или вертикальной плоскости) и недосягаемой для рук (опыты Э.Г. Вацуро, Н.Н. Ладыгиной-Котс и др.).
В третьем, еще более усложненном типе задач обезьяне не давалось орудия, готового для употребления. Она сама должна была выделить его из комплекса однотипных, но различных по величине, или форме, или твердости предметов (опыты Н.Ю. Войтониса, Н.Н. Ладыгиной-Котс).
В четвертом, еще более сложном типе задач от обезьяны требовалось
употребление двух посредствующих предметов (двух палок или двух ящиков) для
овладевания приманкой - путем приближения ее к себе (опыты Г.З.
Рогинского).
В пятом, особенно сложном типе задач от обезьяны требовалось при решении не только восприятие контактной связи между двумя (или тремя) предметами, но и прочное скрепление предметов для пользования составным удлиненным предметом, как орудием доставания приманки (опыты Э.Г.Вацуро).
Все эти пять типов задач решались обезьянами при участии зрительных, осязательных и кинестезических ощущений, путем восприятия связей между двумя – тремя (а иногда и более) непосредственно воспринимаемыми предметами.
Шестой тип задач требовал отыскивания посредствующего предмета –
орудия, находящегося в экспериментальной ситуации, но либо вне поля зрения
обезьяны, либо включенного в сложные комплексы (опыты Н. Ю.Войтониса, Н.Н.
Ладыгиной-Котс, Г.З. Рогинского).
В седьмом типе задач была необходима предварительная «подработка» недостаточно пригодного для доставания приманки предмета, предложенного обезьяне в качестве орудия (опыты Н.Н. Ладыгиной-Котс).
Восьмой тип задач включал необходимость улавливания тождества между
предметами, выбираемыми обезьяной в соответствии с показанным ей образцом
(опыты Н.Н. Ладыгиной-Котс).
В девятом типе опытов от обезьяны требовалось уловить связи между выделенными ею признаками предметов, неодинаковых по форме и величине, то есть произвести выбор не тождественного, а лишь сходного по тем или другим признакам предмета (опыты Н.Н. Ладыгиной-Котс)». /29/. По результатам собственных экспериментов, а также сравнительного анализа результатов экспериментов, проведенных другими исследователями, Н.Н. Ладыгина-Котс делает следующие выводы: «Обнаруживается, что специфика мышления животных состоит в ситуационной связанности их представлений, в большой трудности выделения зрительных образов и в неспособности животных к мысленному связыванию этих образов, к мысленному оперированию ими. Вследствие этого все сложные ассоциативные связи, осуществляемые даже высшими животными, носят характер пространственно - временных связей, которые воспроизводятся только в том виде, в котором они были закреплены, оказываясь бессмысленными при воспроизведении их в измененной ситуации. Эти пространственно – временные связи принципиально отличаются от причинно – следственных, смысловых связей, которые являются основой подлинного понимания соотношения вещей, связанного со способностью к мысленному оперированию представлениями, понятиями и к видоизменению поведения в новой ситуации на основе этих операций. М.П. Штодин на основании проведенных опытов делает вывод, что в решении новых задач обезьяна использует ранее выработанные навыки вне зависимости от смыслового содержания ситуации, то есть при изменении условий опытов, обезьяна использует привычный путь решения, вопреки его бессмысленности.
Огромное преимущество человека над животными заключается в возможности
иметь общие понятия, которые образовались при помощи слова (понятие о
времени, о пространстве)… Понятие о причинности повело дальше, дало
возможность устанавливать связь между событиями». /29/. Необходимо
отметить, что в период после 1960 года и до наших дней так же рядом ученых
/С.Л.Новоселовой, Г.Ф.Хрустовым и др./ были проведены опыты, подтверждающие
исследования Н.Н.Ладыгиной-Котс. Как пишет Г.Ф.Хрустов, по результатам
проведенных исследований /60гг/: «Ситуация орудийности никакую орудийность
деятельности шимпанзе не порождала; ситуация орудийности в деятельности
шимпанзе порождает только проявление активного нейролимитирования». /63/.
Исследования поведения и психики антропоидов, помимо специального значения, имеют исключительный интерес в связи с эволюционным изучением феномена предусмотрительности и механизмов его развития от животного к человеку.
Как уже упоминалось выше, существуют две точки зрения. Одни, примыкая
к Келеру и Иерксу, утверждают, что шимпанзе приближается к человеку и по
развитию психики. «Некоторые последователи Иеркса (Коулз, Вольф) настолько
очеловечивают шимпанзе, что приписывают им такие сложные формы
интеллектуального и социального поведения, как взаимопомощь, труд и
т.д.»./48/. Другие исследователи расценивают поведение обезьян с точки
зрения теории «проб и ошибок» и утверждают, что интеллектуальные действия
шимпанзе сводятся к навыкам, а навыки формируются после многих неправильных
проб, при которых случайные правильные действия подкрепляются
положительными для животных стимулами. Г.З. Рогинский поставил задачей
своего исследования изучение навыков и интеллектуальных действий шимпанзе.
Автор пишет: «Наши опыты и наблюдения над обезьянами доказывают, что их
действия совершенно не зависят от оптических структур. Шимпанзе решают
более сложные задачи, чем в опытах Келера и Иеркса, но все же их
интеллектуальные способности вовсе не такого же рода, как человеческие
способности. Шимпанзе быстро решают сложные задачи, требующие действий,
обычных для обезьян в их природной обстановке. Вместе с этим они вовсе не
справляются, или справляются после многих «проб и ошибок» с легкими
задачами, но не адекватными их природным условиям. Например, шимпанзе сразу
пользуются палками для овладения приманками, обходят препятствия к цели,
выбирают один правильный путь, ведущий к приманке, из ряда ложных путей и
т.п… Такие действия они производят и в условиях свободной жизни в природе.
Открывание же простейших запоров, подтягивание близкой приманки сразу за
два конца тесемки, составление пирамиды из ящиков и другие несложные
задачи, не встречающиеся в природной обстановке, оказываются для шимпанзе
труднейшими и зачастую неисполнимыми задачами. Манипулируя палками, метлой,
тряпкой и другими предметами, обезьяны производят действия, сходные с
трудовыми процессами. Подавляющее большинство авторов, наблюдавших обезьян,
описывают такие действия, как пользование орудиями. Наши опыты показывают,
что подобные манипуляции обезьян только внешне сходны с человеческими
действиями. В действительности, шимпанзе не пользуются орудиями, и к
трудовой деятельности они не способны. Вместе с этим выявляется, что
сложные манипуляции обезьян оказываются предпосылками к возникновению и
развитию интеллекта». /48/. Выявляя сходства и различия в поведении между
шимпанзе, низшими обезьянами и другими животными, Г.З.Рогинский приходит к
выводу, что между психикой шимпанзе и низших обезьян нет того разрыва,
который отмечен Келером, и что вместе с этим шимпанзе возвышаются над всеми
животными. Психика шимпанзе отличается от человеческой психики, так как
человек и шимпанзе прошли длительный путь эволюции в разных условиях.
Интеллектуальные действия обезьян лимитированы биологическими факторами.
Обезьяны легко справляются с трудными задачами, но соответствующими их
натуральным условиям, и не справляются с легкими задачами, не свойственными
их природной обстановке. Огромное значение в поведении обезьян имеет
индивидуальный опыт. Г.З.Рогинский говорит: «мы отвергаем антропоморфизм
первой теории и механицизм второй. Наше исследование выявляет качественные
особенности психики шимпанзе по сравнению с другими животными и
одновременно показывает, что биологически обусловленная психика обезьян по
своей сущности отличается от психики человека, происхождение и развитие
которого обусловлено трудовой деятельностью, недоступной для обезьян. В
трудовой деятельности развилась социальная жизнь людей, возникла речь и
сознание – высшая форма психики, свойственная только человеку и открывшая
ему безграничные возможности интеллектуального совершенствования
творческого воздействия на мир. Изучение психики шимпанзе дает только
некоторый материал к пониманию и анализу предистории человеческого
сознания». /48/.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
