социалистической реконструкции сельского хозяйства на базе сплошной
коллективизации».[38]
1 марта 1930 г. президиумом Северо – Кавказского крайкома было принято
постановление, расширявшее перечень признаков кулацких хозяйств по сравнению с
постановлением от 27 марта 1929 г[39]. В
контингент кулаков зачислялись те кто при последних перевыборов Советов был
лишен избирательных прав за эксплуатацию наемного труда, все имеющие
промышленные предприятия, торговцы – перекупщики? Торговые и коммерческие
посредники, служители религиозных культов и пр. Новое постановление позволяло
подвести под раскулачивание середняка или того, кто участвовал в событиях
гражданской войны на стороне Белой армии. В связи с расширением признаков
кулацкого хозяйства, начинают выявляться факты выселения и конфискации
имущества семей красноармейцев и членов командного состава РККА, середняков.
Введу этого, предлагалось принять решительные меры к избежанию впредь таких
ошибок.
Властные органы понимали, что такой ход событий отрицательно влияет на
настроения бедняцко-середняцкого слоя деревни не в пользу советской власти.
Поэтому в секретных директивах везде указывались ошибки в процессе
раскулачивания и предписания недопущения боль таких промахов.
Особенно требовалось пресечь раскулачивание середняцких хозяйств, хозяйств
бывших красных партизан, красноармейцев – активных участников гражданской
войны, имеющих ранения, заслуги перед отечеством, за исключением тех, которые
превратились явно в кулацкие хозяйства, сельское учительство при условии их
поручительства за членов своей семьи. При неправильном отнесении
индивидуального крестьянского хозяйства к кулацкому и его выселению местные
органы власти обязывались предпринять меры к возращению крестьян на прежнее
место жительства и исключения их из списка кулацких хозяйств.
Весной 1930 г. стали пересматриваться списки явно – кулацких хозяйств, так же
осуществлялась и переоценка конфискованных у кулаков имущества. В результате
этого некоторые хозяйства исключались, но их было очень незначительное
количество.
К ноябрю 1931г. коллективизация по районам Северного Кавказа достигла
81,4%. Это дало основание центральным и местным органам партии, констатировать,
что на Северном Кавказе коллективизация почти завершена и все усилия были
брошены на укрепление колхозов, продолжая с этой целью раскулачивать тех же
середняков и бедняков.[40]
В 1932 г. были расширены меры по выселению крестьян в спецпоселки, осужденные
по делам контрреволюции и отбывшие срок заключения в концлагерях или
административной ссылке.
После событий голода зимы 1932 – 1933гг.. деревня очень опустела. Советская
власть, наконец – то констатировала, что коллективизация проходила с большими
трудностями, ошибками, перегибами. Были раскулачены по ошибке бедняцкие и
середняцкие хозяйства. Всю вину за происшедшее Советская власть свалила на
местные органы управления. Многие из партийных руководителей Ставропольского
края были сняты с своих мест, некоторые подверглись репрессиям.
Но к сожалению было уже поздно исправлять ошибки. Самую зажиточную самую
способную, значащею часть крестьянства было уже не вернуть. Многие умерли в
дороге от голода или тифа. Многие уже достаточно прочно осели на Урале и
землях Казахстана, и им не хотелось возвращаться в свои разоренные хозяйства,
да и Советская власть признала свои ошибки не полностью и возвращать ни кого
не собиралась.
Глава 2. Хлебозаготовки
2.1 Хлебозаготовки 1930 -1931 г.г.
Ноябрьский Пленум ЦК ВКП(б) 1929 г. потребовал «повышение товарности колхозов и
обеспечение плановой сдачи государству излишков», а так же «решительной борьбы
с теми колхозами, которые не выполняют своих обязательств по отношению к
государству, предпочитая продавать излишки своей продукции частнику»
[41]. Но как можно было повысить товарность только что созданных колхозов?
Только одним способом – ограничив внутрихозяйственное, в том числе
продовольственное потребление произведенной продукции. Поэтому партийные и
советские органы, хлебозаготовительные организации в 1930 г. предприняли шаги,
чтобы в ходе хлебозаготовок по договорам вывезти из колхозов весь хлеб, который
удалось выжать, в том числе и силой.
В 1930г. был получен самый высокий урожай за все годы после победы октября. Если
в предшествующие годы максимально валовой сбор зерновых в 1928 г. составил
733,2 млн., ц., то в 1930г. – 835,4 млн. ц.
[42]
Сталин решил по своему использовать плоды урожайного года. Он заявил, что
урожай благодаря сплошной коллективизации. Это утверждение, вскоре
опровергнутое жизнью, послужило одним из аргументов в пользу дальнейшего
форсирования и увеличения плана хлебозаготовок.
Повысив план хлебозаготовок, партийные органы переоценили возможность сдачи
государству колхозами, совхозами и единоличниками товарного зерна. Если
производство зерновых культур в 1930 г. по сравнению с 1928 г. возросло на
13,9%, то план хлебозаготовок был увеличен на 105,2%, то есть вдвое.
В Северо-Кавказском крае при росте валового сбора зерна от 49,3 млн. ц. в 1928
г. до 60,1 млн. ц. в 1930 г., т.е. на 107%
[43]. Товарность зерновых культур доведена с 21,9 до 38,1%, а по колхозам до
45,3%. Искусственное повышение товарности сельского хозяйства края, особенно
колхозов и единоличников, уже в 1930 г.[44]
обусловило серьёзные трудности в проведении хлебозаготовительной компании.
Крестьяне стремились придержать зерно у себя, а это сказалось на рыночной
цене, и цены на рынке стали намного выше закупочных цен государства. Чтобы
добиться от крестьян сдачи зерна, вся идеологическая работа была направлена
на внедрение в сознание крестьян главной задачи: выполнить план
хлебозаготовок. Но условия хлебозаготовок не учитывали материальный интерес
колхозов, колхозников и единоличников, лишали их стимула в производстве и
сдаче хлеба государству.
Политбюро ЦК ВКП (б) на заседании 20 августа 1930 г. отметило, что крупное
хлебозаготовительные районы запоздали с развертыванием хлебозаготовок на 2-3
недели. Так же на этом заседании говорилось о том, что в ряде районов
наблюдалась сознательная задержка обмолота зерновых культур. Было принято
решение преодолеть сопротивление хлебозаготовкам административно нажимным
путем.[45]
В Северо-Кавказском крае для руководства хлебозаготовками была создана
«хлебная тройка». Её возглавил секретарь крайкома ВКП(б) А. А. Андреев.
Поступавшая из районов информация о ходе хлебозаготовок была неутешительна. В
августе из 50 районов 29 плана хлебозаготовок не выполнили. Масла в огонь
подлило решение об увеличении плана хлебозаготовок и установлению краю
дополнительного задания, неожиданно принятое Полит бюро ЦК ВКП(б) в середине
сентября 1930 г. На местах районные руководители считали, что план
хлебозаготовок завышен и нереален и требовали его снижения. «Хлебная тройка»
осудила всякое сомнение в реальности хлебозаготовок и пригрозила руководителям
отстающих районов наказанием.[46]
Для наведения порядка крайкомы ВКП(б) отправили в июле 4 тыс. активистов в
качестве уполномоченных по проведению хлебозаготовительной компании. В
последующие месяцы их ряды увеличились. Всего в хлебозаготовительной компании
1930 г. участвовали уполномоченных только 10 тыс. коммунистов.
[47]
Чтобы обеспечить поступление в руки государства всех товарных излишков зерна,
была категорически запрещена продажа зерна частникам перекупщикам.
Хлебозаготовки проводились под лозунгом «Ни одного пуда хлеба на частный
рынок».
В начале января 1931 г. бюро крайкома признало, что в ходе хлебозаготовок
«Приходится вести борьбу за каждый пуд хлеба, преодолевая бешеное
сопротивление со стороны кулацко – зажиточных элементов». В этой Борьбе не
останавливались и перед репрессиями. По краю за злостную не сдачу хлеба было
привлечено к ответственности более 13 тыс. человек.
Урожай 1930 г. для Ставрополья был относительно благополучным. Это произошло
благодаря расширению посевов. Однако директивные органы не учли негативных
последствий хлебозаготовок предыдущего года, ослабивших экономическое состояние
колхозов, колхозников и единоличников и утвердили краю явно завышенный план
хлебозаготовок из урожая 1931 г. в размере 31,9 млн. ц. Это превысило объём
фактически заготовленного зерна в 1930 г. на 39,3%
[48].
Со стороны крестьянских хозяйств сопротивление еще сильнее усилилось по
сравнению с предыдущим годом. Объяснялось это тем, что если в 1930 г.
крестьянские хозяйства имели некоторые запасы зерна от урожаев прошлых лет,
то к заготовкам 1931г. они подошли с сильно оскудевшими запасами. Северо
Кавказский с тревогой констатировал, что хлеб в государственные закрома
поступает крайне медленно. Крайком вновь направил на заготовки хлеба 20 тыс.
коммунистов. Но эта мера была мало эффективна. Тогда Бюро Северо Кавказского
крайкома партии 9 декабря 1931г. утвердило, подготовленный крайколхозсоюзом,
проект постановления об осуществлении, такой меры наказания как роспуск
колхозов. Руководителей распущенных колхозов предавали суду. Хлебные фонды
распущенных колхозов обратили на покрытие невыполненной части плана
хлебозаготовок. С колхозников срочно взыскивали все платежи по их
обязательствам.
Все эти меры вызывали у колхозников страх перед властью и стали ступенькой к
отчуждению крестьянина от результатов собственного труда. Под мощным натиском
совхозы, колхозы и единоличники Северо Кавказского края заготовили большое
количество зерновых культур - 30,6 млн. ц. (187,1 млн. пудов),
[49] но выполнить первоначально установленный план они не смогли.
Хлебозаготовки 1930 – 1931 г.г. дались очень тяжело. Товарность сельского
хозяйства края по зерновым культурам была искусственно завышена до 43,8, а по
колхозам до 55,4%[50] валового
производства. Допустимый тогда предел отчуждения товарной продукции сельского
хозяйства был превышен почти вдвое. Колхозы были экономически обескровлены.
Таким образом, хлебозаготовительная политика, основу которой составляла идея
прямого продукта обмена, экономически ослабила колхозы, подорвала
заинтересованность колхозного крестьянства в общественном производстве.
2.2 Хлебозаготовки 1932 г.
Несостоятельность хлебозаготовительной политики начало осознавать руководство
партии и государства, и были сделаны определенные шаги к признанию
необходимости колхозной торговли.
В мае 1932 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли совместные решения о развертывании
колхозной торговли хлебом, мяса и другими продуктами сельского хозяйства. По
весенним прогнозам, неплохо обстояли дела и на полях страны. Предполагалось,
что в Северо Кавказском крае урожай будет выше, чем в минувшем году, и с
каждого гектара удастся собрать по 7,3 ц. зерна. На основе этих прогнозов и был
составлен хлебозаготовительный план. По Северо Кавказскому краю план
хлебозаготовок был установлен на 1 млн. ц. ниже, чем в предыдущем году и
составил29,6 млн. ц.[51]
Однако обстоятельства сложились таки образом, что из за сокращения
единоличниками посевов, падения у колхозников интереса к труду в общественном
хозяйстве, плохой обработке полей, нарушения норм высева зерна, порядка ухода
за посевами и неблагоприятных погодных условий в момент дозревания хлебов и их
уборке, урожай в крае оказался ниже чем ожидали. В районах Кубани и Ставрополья
урожай колебался от 1 до 6 ц.[52] с
гектара. Установленный директивными органами план хлебозаготовок не учитывал
столь существенное снижение урожайности. Задание было явно невыполнимым.
Советская власть понимала, что выполнение плана хлебозаготовок натолкнется на
серьёзные трудности. ЦК ВКП(б) и СНК СССР 7 июля 1932 г. в постановлении « Об
организации хлебозаготовок в компании 1932 г.»
[53] констатировали «неизбежность сопротивления кулацких элементов делу
хлебозаготовок». То есть возможное сопротивление крестьян заранее
квалифицировалось как кулацкое. А поэтому ставили задачу сломить это
сопротивление.
Трудности хлебозаготовок объяснялись, прежде всего тем, что казачество и
крестьянство края пришло к уборке и заготовке урожая полу голодное, с пустыми
амбарами. Опасаясь, что после хлебозаготовок у них не останется хлеба на
продовольственные нужды, хлеборобы уклонялись от выполнения заданий, начали
расхищать с полей зерно.
Увидев в этом подтверждение своих опасений о «неизбежности кулацкого
сопротивления», Сталин продиктовал текст печально знаменитого постановления ЦИК
и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных
предприятий, колхозов и коопераций и укреплении общественной (социалистической)
собственности». В соответствии с этим постановлением лица, покушавшиеся на
общественную собственность, объявлялись врагами народа и подлежали расстрелу с
заменой высшей меры наказания, при смягчающих вину обстоятельствах, заключением
в концлагеря сроком на 10 лет.[54]
Как и можно было ожидать попытка партийных органов края в июле 1932 г.
заготовить 18,3 млн. пудов зерна провалилась, было заготовлено всего 6 млн.
пудов. Чтобы обеспечить выполнение августовского плана, Бюро Северо Кавказского
крайкома ВКП(б) решило направить в сельские районы большую группу коммунистов –
руководящих работников краевых учреждений, для оказания районным организациям
помощи в проведении хлебозаготовок. Но эта мера не оказала существенного
влияния на ход событий. Августовский план был выполнен на 32%
[55].
Б. П. Шеболдаев обратился к ЦК ВКП(б) с просьбой о снижении плана
хлебозаготовок, но ЦК обвинило его в писимистических настроениях. Шеболдаев
пошел дальше, он добился встречи с Сталиным, на которой пытался убедить вождя
в том, что план хлебозаготовок не реален, но Сталин остался непреклонным.
После этой встречи Шеболдаеву пришлось поддерживать Сталинскую линию.
Сталин по видимому не доверяя Шеболдаеву, организовал комиссию во главе с
Кагановичем.[56] Действия комиссии в
крае подкреплялись сверху решениями ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ. В начале ноября 1932
г был принят комплекс мер и постановлений, потребовавших, от советских и
комсомольских организаций, а так же от административно – карательных и судебных
органов осуществления широкого круга мер государственного и общественного
нажима и принуждения, вплоть до прямого насилия в отношении всех лиц – рядовых
и руководителей, коммунистов и беспартийных, работающих и неработающих,
обвиняемых в саботаже и срыве хлебозаготовок. При этом была дана ориентировка
на применение к виновным таких суровых мер наказания, как выселение из края,
осуждение на длительные сроки и расстрел.
Принятые решения положили начало новому этапу хлебозаготовок и осеннего сева
1932 г. в Северо-Кавказском крае. Главной его чертой, стало нараставшее
насилие, разгул репрессий против колхозного и единоличного крестьянства,
партийных, советских, колхозных и совхозных руководителей. Для осуществления
принятых решений крайком ВКП (б) направил на места уполномоченных. На
Ставрополье выехали ответственные работники крайкома и крайисполкома. Перед
выездом в станицы и села на совещании командируемых с докладом выступил
секретарь крайкома В. Ф. Ларин (который через несколько дней был назначен
председателем крайисполкома), а также с краткими речами — Б. П. Шеболдаев и Л.
М. Каганович. Уполномоченные получили задание к началу декабря обеспечить
завершение хлебозаготовок. Как тогда уже было принято, участники совещания в
телеграмме Сталину заверили «вождя», что добьются немедленного перелома в
темпах хлебозаготовок и обеспечат полное выполнение плана.
[57]
По предложению Шеболдаева и Кагановича Политбюро ЦК ВКП (б) разрешило
мобилизовать в Северо-Кавказском крае для уборки кукурузы 1 тыс. коммунистов, 3
тыс. комсомольцев, 3 тыс. осоавиахимовцев, З тыс. переменников из городов края,
т. е. 10 тыс. человек. Для руководства уборкой кукурузы в совхозах была
выделена 1 тыс. командиров РККА. Командированные в районы получили задание
неукоснительно проводить в жизнь принятые решения.
[58]
В селах, станицах, хуторах края представители сельсоветов, партийных и
комсомольских организаций, правлений колхозов, все мобилизованные активисты
предпринимали попытки к завершению осеннего сева, хотя его оптимальные сроки
уже были упущены, начали сплошную проверку остатков урожая зерновых культур
на токах и в складах колхозов, в амбарах колхозников и единоличников.
Особый размах деятельность уполномоченных и местных работников приобрела в
«чернодосочных» станицах. Сохранился примечательный документ, принадлежащий
перу очевидцев и активных участников слома «кулацкого саботажа» в этой
станице,— брошюра, изданная во время обрушившейся на страну трагедии. Конечно
же, следует иметь в виду, что авторы брошюры были официальными
представителями крайкома, безоговорочно поддерживали и проводили линию
крайкома и, видимо, были убеждены в ее правильности. Это и определило
освещение событий.
Так, истоки «саботажа» 1932 г. они усматривали не в политике хлебозаготовок,
которая довела колхозы и единоличное крестьянство, и казачество до отчаянного
положения и возраставшего сопротивления властям, а в контрреволюционном
прошлом кубанского казачества и населения этой станицы. Поэтому, обосновывая
правомерность насилия против «саботажников», они обращались к антикулацким
высказываниям В.И. Ленина в годы гражданской войны, не учитывая, что
обстановка с тех пор изменилась.
Вот что рассказали авторы брошюры. Уже 6 ноября утром в станице Темиргоевской
