Диплом: Происхождение восточных славян

корреляции материалов поселений и могильников ей удалось обособить комплексы,

относящиеся к трем группам пшеворской культуры: первая из них характеризуется

чертами, близкими подклешевой и раннесредневековой пражской культурам, и

принадлежала славянскому населению; вторая, имеет соответствие в кельтских

памятниках и, вероятно, связана с проникновением в Висло-Одерской междуречье

кельтского населения; третья, оставлена германскими племенами,

распространившимися с севера и северо-запада и принесшими свои культурные

особенности. Разноэтничное население жило, по наблюдениям автора, чресполосно

на пшеворской территории и оставило смешанные памятники.31

В последние годы распространилась точка зрения, возрождающая представление о

сложении славян на востоке, в Поднепровье. Д.А.Мачинский, рассматривая

письменные источники о венетах, пришел к убеждению, что со II в.до н.э. до

середины IV в.н.э. они обитали на территории охватывающей средний Неман,

среднее и верхнее течение Буга, доходящей на востоке до верховьев Псла и Оки и

ограниченной на севере средним течением Западной Двины и ситоками Днепра.

32 На этой территории жили праславяне, балты и “балтопраславяне”, при

этом славянам принадлежала культура штрихованной керамики (VI в. до н.э. – IV

в.н.э.), имевшая “общий облик” с культурой пражского типа. В середине I в. н.э.

славяне двинулись к югу и западу, вытеснив зарубинецкое население (по мнению

автора дославянское). На занятой венетами земле неизвестные памятники конца

I-II вв., они вероятно, археологически трудноуловимы, во всяком случае, сейчас

эта зона “археологической пустоты”.33 В дальнейшем на основе

памятников киевского типа и при сильном влиянии черняховской культуры

формируется пеньковская культура, хорошо увязываемая с антами – юго-восточной

группой славянства.

Развивая положения Д.А. Мачинского, М.Б. Щукин подчеркивает отличие “структуры”

черняховской и пшеворской культур позднеримского времени, для которых

характерно распространение мисок и фибул, от раннесредневековых славянских

культур, которым в основном свойственны горшки.34 По мнению

ученого, к востоку от Вислы и к северу от Клевщины, складывается складывается

зона лесных культур, в которые попадает носители культуры штрихованной

керамики, среднетушимлинской культуры и горизонта Рахны-Почел (последние

включает элементы зарубинецкие – “бастарнские”, юхновские и сарматские). Эта

зона может быть сопоставлена с венедами Тацита. В результате бурных событий и

передвижений I-II вв. складывается киевская культура, являющаяся, по

М.Б.Щукину, балто-славянской.35 После гуннского нашествия и

начавшегося передвижения населения из венедского “котла” создаются близкие

между собой раннеславянские культуры: колочинская на основе киевской,

пеньковская из киевских, черняховских и кочевнических элементов, пражская,

происхождение которой пока не ясно, но возможно, она сложилась на левобережье

Днепра или в “белом полесском пятне”, где до сих пор нет памятников II-IV вв.

36

Все различные мнения о путях сложения славянских раннесредневековых

группировок объединил В.Д.Баран, по его представлениям, при возникновении

славянских группировок интегрировались разные культуры римского времени –

киевская и пшеворская. В зависимости от удельного веса каждой из этих

культур возникли отдельные славянские группы: в сложении пражской культуры

принимали участие все перечисленные культуры римского времени, но основу

составляли черняховские памятники западного Побужья и Верхнего Поднепровья:

пеньковская культура складывалась при соединении киевских, отчасти

черняховских и кочевнических элементов : колочинская культура в Верхнем

Поднепровье возникла на основе балтского субстрата, зарубинецких и киевских

древностей, в результате чего здесь “наметилась тенденция славянизации”. В

свою очередь славянский компонент черняховской культуры, в целом

полиэтничной, по В.Д.Барану, сложился на территории западного Побужья и

Верхнего Поднестровья при соединении элементов пшеворской и киевской культур.

Следовательно, при сложении всех перечисленных группировок раннесредневековых

славян, ведущая роль принадлежала киевской культуре, которая, по-видимому, и

придала единообразный характер славянским культурам V- VII вв. в Восточной

Европе. Западные славянские группы этого времени, распространенные между

Вислой и Одером, несмотря на общие черты с пражскими памятниками более

восточных районов, возникли и развивались самостоятельно.

В 1972г. вышла в свет книга украинского археолога В.П.Петрова, в которой

этническая история древних славян трактуется весьма своеобразно.37

Автор полагает, что начинать эту историю можно с трипольской культуры, хотя

языковая принадлежность ее носителей остается нам неизвестной. Согласно Хвойке

В.В., отмечает исследователь, с трипольского времени вплоть до исторической

эпохе на Украине наблюдается беспрерывное развитие земледелия, а следовательно,

трипольцы были предками славян, т.е. протославянами. В дальнейшем в Северном

Причерноморье сменилось много археологических культур, менялся и язык. В период

раннего железа здесь жили скифы (не иранцы, а особая индоевропейская языковая

группа). На зарубинецком этапе язык скифов – борисфенитов, модернизировался в

славянский.38 Однако еще в Черняховское время это был такой

язык, который нельзя отождествлять с языком раннесредневековых славян.

Следующая точка зрения советского исследователя в области языкознания и

лингвистики Ф.П.Филина, также отличается некоторым образом от других.39

Он отрицает гипотезу о существовании в древности балто-славянского языка.

Ф.П.Филин полагает, что в эпоху индоевропейской языковой общности предки балтов

и предки славян находились в длительном контакте между собой, не сливаясь в

единое целое (в языковом отношении). Время формирования общеславянского языка

он определяет I тыс. до н.э.40 На основе анализа славянской

лексики исследователь показывает, что славянская прародина находилась в дали от

моря, в лесной равнинной полосе изобиловавшей болотами и озерами. Подобный

ландшафт обычен для многих регионов Центральной и Восточной Европы. Для более

конкретной локализации праславян он использует ботанические аргументы

ростафинского, пополняя их новыми примерами. В результате он ограничивает

славянскую территорию рубежа нашей эры между Бугом и Средним Днепром.41

Сказать где размещалась прародина славян в более ранние время на основе

лингвистических данных, он считает пока невозможным.

Следует так же указать исследователя, занимающегося изучением этнической истории

славян, М.И. Артамонова42, развитие взглядов которого

отразило тот теоретический рост, который пережила славистика, изучающая ранние

этапы этнической истории в целом. Начав свою деятельность в стенах марровской

школы, М.И. Артамонов вобрал в себя основные теоретические положения

этногенетической схемы Н.Я.Марра и до начала 50-х годов явился одним из

виднейших представителей марровской школы в археологии. С середины 50-х годов

взгляды М.И. Артамонова стали меняться, постепенно он перешел на позиции

миграционизма. Критический анализ археологических данных и сопоставление их с

данными письменных источников привели его к выводу о том, что наиболее ранними,

бесспорно славянскими памятниками на территории Поднепровья и Прикарпатья

являются памятники VI-VII вв., содержащие керамику пражского типа. Что же

касается ранних археологических культур, то М.И. Артамонов в конце 60-х гг.

вынужден был отметить, что “несмотря на большие успехи в деле

методологического перевооружения и изучения прошлого своей страны, советская

археология не добилась решения вопроса о происхождении раннеславянской культуры

и не выяснила этапов заселения славянами Восточной Европы”.43

Монография И.И.Ляпушкина, изданная в конце 60-х гг., представляет собой

естественное завершение его многолетней работы по изучению археологических

источников периода образования Древнерусского государства. Исходной позицией

всей этногенетической концепции И.И.Ляпушкина стало признание восточных славян

“ветвью одной большой семьи славянских народов, связанной общностью

происхождения и языка”. Попытку рассматривать восточных славян как особую

этническую группу, определившуюся аз долго до образования Древнерусского

государства, И.И.Ляпушкин считает ошибочной. Выделение восточной славянской

общности он вслед за лингвистами относит только к концу I тыс. н. э., по его

мнению, началось сложение древнерусской (восточнославянской) народности. В

отношении истории формирования древнейшей славянской этнической общности

И.И.Ляпушкин оказался на еще более пессимистических позициях, чем

М.И.Артамонов. “Почти нечего сказать о формировании славянской этнической

группы в целом, - писал он, - неясной остается территория, на которой протекала

их древнейшая история”.44 Процесс славянского расселения

И.И.Ляпушкин предпочитает реконструировать на основе письменных источников. При

этом он возвращается к летописному сообщению о заселении Поднепровья

славянскими переселенцами, вышедшими из Подунавья.45 Подлинно

славянскими считал памятники типа Корчак и полагал, что они заполнили

необитаемые с конца IV в. территории к югу от Припяти и далее на запад до

Карпат и Дуная. Колонизация Восточной Европы, шедшая с юго-запада, сочеталась с

колонизационной волной, шедшей с запада (радимичи и вятичи). Этническая

консолидация славянских племен на территории Восточной Европы, образования

восточнославянской ветви славянского этнического массива происходит с VIII-

первой половине IX в., в период вызревания древнерусской государственности. К

этому периоду на всей территории Восточной Европы складывается выявляемая

археологией культурно-этническая общность, представленная памятниками типа

роменско-боршевских. Оказавшись на территории Восточной Европы, славяне попали

в разноэтническую среду, “и их общественная жизнь, как это можно заключить по

данным письменных и археологических источников, тесно переплетались с жизнью

окружающих их народов”.46

Как показывает приведенный выше обзор, в советской науке проблема

восточнославянского этногенеза вышла из круга тем, решаемых исключительно на

материале скудных письменных источников и лингвистических данных. С конца

30-х гг. она стала одной из ведущих тем советской археологии. Бурное

развитие археологических изысканий, особенно в послевоенные годы, привело

впервые к созданию прочной источниковедческой базы. Безусловно, тормозящую

роль в развитии представлений о ранних этапах восточнославянской этнической

истории сыграла яфетическая теория Н.Я.Марра. Продолжение марристского

схематизма в начале 50-х гг. интенсифицировало разработку проблем

восточнославянского этногенеза, повлекло за собой расширение археологических

работ и завершилось открытием подлинно славянских памятников. Они досконально

изучались, и на основе этих исследований выдвигалась новые теории для

построения единой этногенетической системы славян.

Примечания.

К главе II.

1. Марр Н.Я. Яфетические зори на украинском хуторе. – Избранные работы. Т

5. – М-Л., 1935.- с.47.

2. Там же, с.333.

3. Советская историография Киевской Руси. – Л.,1978.-с.16.

4. Там же.

5. Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. – Л.,1930.-с.16.

6. Там же.

7. Греков Б.Д. Киевская Русь. – М.,1953.

8. Там же, с.35.

9. Там же, с.35-37, 376-383.

10. Там же, с.429.

11. Рыбаков Б.А. Первые века русской истории. – М.,1964. – с.84.

12. Там же, с.87.

13. Там же.

14. Там же, с.91.

15. Там же, с.98.

16. Там же, с.114.

17. Там же, с.171.

18. Третьяков П.Н. Северовосточные славянские племена. – МИА,1941., №6, с.21-22.

19. Третьяков П.Н. У истоков Древнерусской народности. - М., 1970.-с.20.

20. Там же, с.28.

21. Там же, с.33.

22. Горюнов Е.А. Ранние этапы истории славян Днепровского левобережья. –

Л.,1981. –с.48.

23. Там же, с.75.

24. Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. – М.,1979.-с.7-16.

25. Ретроспективный метод – исследование связей этнически известных культур с

более ранними, применяемый археологами при определении этнической

принадлежности древних культур.

26. Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. – М.,1979.-с.7-16.

27. Седов В.В. Истоки славян.// Родина. №1,2., 2001.

28. Там же.

29. Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. – М.,1979.-с.16.

30. Русанова И.П. Славянские древности VI-VII вв. Культура иранского типа. –

М., 1976.-с.98.

31. Там же,(т.ж. смотрите примечание, карты составленные РусановойИ.П.) с.115.

32. Мочинский Д.А. Территория славянской прародины в системе географического

и историко-культурного членения Евразии в VIII до н.э.-IX в. н.э./ Славяне.

Этногенез и этническая история. Межвузовский сборник. – Л.,1989.-с.154.

33. Там же, с.158.

34. Щукин М.Б. Семь миров древней Европы и проблема этногенеза славян./

Славяне. Этногенез и этническая история. Межвузовский сборник. – Л.,1989.-

с.112.

35. Там же, с.115.

36. Там же, с.116.

37. Петров В.П. Этногенез славян. – Киев, 1972.-с.148.

38. Там же, с.151.

39. Филин Ф.П. Образование языка восточных славян. – М.-Л.,1962.-с.69.

40. Там же.

41. Там же, с.70.

42. Артамонов М.И. Вопросы расселения восточных славян и советская

археология. – В кн.: Проблемы всеобщей истории. – Л.,1967.-с.62.

43. Там же.

44. Ляпушкин И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования

Древнерусского государства: МИА, 1968, №152.-с.5.

45. Там же, с.175.

46. Там же.

Глава III. Зарубежная историография происхождение славян.

Изучение тысячелетней предыстории и истории Древней Руси до монгольского

времени зиждется на двух основных видах источников: древнерусских письменных

памятниках и археологического материалах. Однако археологические материалы в

силу своей специфики могут рассказать нам о хозяйственном укладе общества,

так же и культурных традициях, времени происхождении и характере поселения и

т.д. Историческая интерпретация памятников материальной культуры позволяет

делать некоторые выводы о социальной структуре общества, наконец,

восстановить его международные связи (в основном правовые), но ни

политическая, ни социальная история общества в полном объеме не могут быть

воссозданы с помощью только археологии.

Письменная же культура пришла на Русь довольно поздно – лишь в конце X в., и

литературное творчество на Руси, насколько мы можем судить по сохранившимся

памятникам, началось не ранее середины XI в. Первые опыты летописания (время

создания, характер и содержание древнейших памятников остаются предметом

дискуссии), дошли до нас в редакциях начала XII в., но в рукописях конца

XII-начало XV вв. Богатые сведения о событиях начиная со второй половины XI в.,

летописи все более скупо и фрагментарно освещают события по мере удаления в

глубь веков. Более того, рассказывая об истории Руси X в. и предшествующих

столетий, летописец не имел других источников кроме византийских хроник и

местных преданий, дошедших до него в устной форме. Поэтому реконструкция

политической истории восточного славянства, поскольку именно в эти века

зарождается и формируется Древнерусское государство – ненадежна и спорна: ведь

таковы сами источники, на которых она строится. Совершенно очевидно, что в этих

условиях любая дополнительная информация о народах Восточной Европы, о

восточных славянах, о Руси, бесценна для историка. И крупицы, а не редко и

целые пласты такой информации находили мы в сочинениях, созданных в странах

соседствовавших с восточноевропейским регионом и издавна обладавшим

письменностью и литературой.1

По мере укрепления Древнерусского государства все больше число народов вступает

с ним в разнообразные контакты, торговые, военные, политические,

конфессиональные. И чем интенсивнее становились такие контакты, тем больше

сведений о Руси проникало на страницы хроник и аналов, писем и документов,

географических сочинений и литературных произведений, тем шире был круг стран и

народов, а соответственно и письменных традиций, в которых отражены сведения о

Руси. В IX в. к античным и византийским источникам присоединяется арабская

историко-географическая литература, а так же ранние латиноязычные памятники

Восточно-Франкского королевства (позднее Германия). С самого начала

распространение письменности в Скандинавии с XI в., восточноевропейские сюжеты

и темы насыщают памятники древнескандинавской литературы. Наконец с этого же

времени сведения о древней Руси и связях с ней распространяются по всей Европе

и Ближнему Востоку и обнаруживаются в итальянских, английских, французских,

армянских, грузинских и многих других источниках. Разнообразие, подчас

уникальность и огромный объем информации о Восточной Европе и Руси в зарубежных

памятниках письменности, делает их ценнейшим источником по древнейшей истории

нашей страны, многие страницы которой остались бы просто неизвестны, не прояви

к ним интереса византийский монах или арабский путешественник. Так в

“Бершинских аналах“, написанных в IX в. на территории современной Германии, под

839 г. впервые упоминается этноним рос и т.д. Древнерусский летописец

часто знал больше, чем считал нужным или возможным сообщить, и нередко

зарубежные источники раскрывают то, о чем он умалчивал.2

Именно поэтому важность собирания, издания и исследования источников по

истории Восточной Европы того времени, когда на ее просторах складывались

основные этносы, когда возникали первые государства, когда возникло и

распространилось христианство, была осознана историками еще на зоре

исторической науки в России, в XVII в.

Особое значение византийских источников для русской истории было по-настоящему

оценено, а начале XVIII в. С 1726 г. Академией наук был немецкий филолог и

историк Г.З.Байер (1694-1738гг.) со специальной целью собрать и исследовать

античные и средневековые источники по русской истории. Хотя его занятия

завершились публикацией только ряда статей, они заложили основу критического

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты