Владимиру бояре и старцы от народа. – Если хочешь еще лучше испытать все
веры, то у тебя есть мужи: пошли их, и узнаешь службу каждого народа, как он
молится богу.
Полюбилась эта речь князю и всем людям. Выбрали из киевлян десять человек,
хороших и смыленных, и сказали им: «Идите сперва к болгарам, узнайте их
веру». Выборные отправились в болгарскую землю; не понравилось им
магометанское богослужение в мечетях. Потом Владимир послал этих выборных к
немцам. «А оттуда, - сказал он, - идите к грекам».
Побывали десять русских послов в немецких краях, потом приходят в Царьград.
Тогдашний греческий царь принял их к себе и спросил, зачем пришли. Они все
ему рассказали. Услышав их ответ, царь очень обрадовался и оказал им большой
почет. На другой же день утром послал сказать патриарху: «Русские послы
пришли, желают испытать нашу веру; приготовь церковь и клир, а сам облачись в
святительские ризы – пусть русские увидят славу Бога нашего.» Услышав это,
патриарх велел созвать весь клир церковный, то есть всех духовных лиц.
Устроили в великом, богато украшенном храме Св. Софии праздничное соборное
служение; зажгли все паникадила, и на обоих клиросах установлены были лики,
то есть собрание певчих. Император пришел с русскими послами во храм и
поставил их на просторном месте. Показал всю красоту церковную. Слушали они
чудесное пение певчих, то певших поочередно с правого и левого клироса, то
сливавших голоса в один согласный хор. Русские послы видели всю архиерейскую
службу и предстояние дьяконов. Греки объяснили русским все исполнившееся на
их глазах богослужения. Русские послы изумились и хвалили православную
службу. Когда кончилась церковная служба, послов позвали во дворец; там
оделили их богатыми подарками и отпустили на родину.
Выборные вернулись в Киев, Владимир вновь созвал бояр и старцев из народа и
сказал им: «Вот воротились посланные нами мужи, послушаем, что они видели».
Выборные рассказали:
- Ходили мы к болгарам, смотрели, смотрели как они поклоняются в
своем храме, то есть в мечети: стоят, распоясавшиеся, поклоняются, сядут и
глядят туда и сюда будто бешенные. И нет у них веселья, но печаль и смрад
великий; нет добра в их законе. Приходим после к немцам; видели – многие
службы бывают в их храмах, а красоты никакой не видели. А вот пришли к грекам
и повели они нас туда, где служат своему Богу. Не знаем, на небе ль мы были,
на земле ли! Не умеем сказать, есть где на земле такой вид или такая красота!
Только знаем, что там, в греческих храмах, Бог пребывает с людьми; и служба у
греков лучше, чем во всех других землях. Мы не можем забыть ту красоту.
Всякий человек, если отведает сладкого, после не принимает горького: так и мы
не можем больше оставаться в своей вере.
Тогда бояре сказали Владимиру:
- Если бы дурен был греческий закон, то бабушка твоя Ольга приняла бы
его. А она была мудрее всякого человека.
- Где женам принять крещение? – спросил Владимир.
- Где тебе угодно – отвечали бояре и старцы от киевского народа.
И вот рассказы русских выборных послов стали из княжьего терема расходиться
по Киеву среди народа и далее за его пределы. Русский народ задумался о вере
начал признавать христианство.
3. Осада Корсуян и принятие Владимиром христианской веры
Все было готово к принятию новой веры, ждали только удобного случая. «Подожду
еще немного», - говорил Владимир, по свидетельству начального летописца
киевского. Удобный случай представился в войне с греками; предание тесно
соединяет поход на греков с принятием христианства, хочет выставить, что
первый был предпринят для второго. Владимир спросил у бояр: «где принять нам
крещение?». Те отвечали: «Где тебе любо». И по прошествии года Владимир
выступил с войском на Корсунь. Корсунцы затворились в городе и крепко
отбивались, несмотря на изнеможение; Владимир объявил им, что если они не
сдадутся, то он будет три года стоять под городом. Когда эта угроза не
подействовала, Владимир велел делать вал около города, но корсуняне подкопали
городскую стену у уносили присыпаемую русскими землю к себе в город; русские
сыпали еще больше, и Владимир все стоял. Тогда один корсунянин, именем
Анастас, пустил в русский стан ко Владимиру стрелу, на которой было написано:
«За тобою с восточной стороны лежат колодцы, от них вода идет по трубам в
город, перекопай и перейми ее». Владимир услыхав об этом, взглянул на небо и
сказал: «Если это будится, я крещусь». Известие верно ходу событий: это не
первый пример, что князь языческого народа принимает христианство при условии
победы, которую должен получить с помощью нового божества. Владимир тот час
велел копать против труб, вода была перенята; херсонцы изнемогли от жажды и
сдались. Владимир вошел в город с дружиною и послал сказать греческим
императорам Василию и Константину: «Я взял ваш славный город; слышу, что у
вас сестра в девицах; если не отдадите ее за меня, то и с вашим городом будит
то же, что с корсунем». Испуганные и огорченные таким требованием, императоры
велели отвечать Владимиру: «Не следует христианам отдавать родственниц своих
за язычников; но если крестишься, то и сестру нашу получишь, и вместе царство
небесное, и с нами будишь единоверник; если же не хочешь креститься, то не
можем выдать сестры своей за тебя». Владимир отвечал на это царским
посланием: «Скажите царям, что я крещусь; и уже прежде испытал ваш закон,
люба мне ваша вера и служение, о которых мне рассказывали посланные нами
мужи». Цари обрадовались этим словам, умолили сестру свою Анну выйти за
Владимира и послали сказать ему: «Крестись и тогда пошлем к тебе сестру». Но
Владимир велел отвечать: «Пусть те священники, которые придут с сестрою
вашею, крестят меня». Цари послушались и послали сестру свою вместе с
некоторыми сановниками и пресвитерами. Анне очень не хотелось идти. «Иду
точно в полон, - говорила она, лучше бы мне здесь умереть». Братья утешали
ее: «А что если бог обратит тобою Русскую землю в покаяние, а Греческую землю
избавит от лютой рати: видишь, сколько зла наделала Русь грекам?» И теперь,
если не пойдешь, будет тоже. И едва уговорили ее идти. Анна села в корабль,
простилась с родней и поплыла с горем в Корсунь, где была торжественно
встречена жителями. В это время, продолжает предание, Владимир разболелся
глазами, ничего не мог видеть и сильно тужил; тогда царевна велела сказать
ему: «Если хочешь исцелиться от болезни, то крестись поскорее; если же не
крестишься, то и не вылечишься». Владимир сказал на это: «Если в самом деле
так случиться, то по истине велик будет бог христианский» - и объявил, что
готов к крещению. Епископ корсуньский с царевниными священниками, огласив,
крестили Владимира, в церкви Св. Василия, стоявшей на торговой площади среди
города. (Владимиру при крещении дали имя Василий). И когда возложили на него
руки, то он вдруг прозрел; удивясь такому внезапному исцелению, Владимир
сказал: «Теперь только я узнал истинного бога!» Видя это, и из дружины его
многие крестились. После крещения совершен был брак Владимира с Анною.
Владимир вышел из Корсуня с царицею, взял с собой Анастаса, священников
корсуньских, мощи св. Климента и Фива, сосуды церковные, иконы, взял два
медных истукана и четыре медных коня; Корсунь отдал грекам назад за жену
свою, по выражению летописца. По некоторым известиям, в Корсунь же явился ко
Владимиру и митрополит Михаил, назначенный управлять новою русскою церковью,
- известие очень вероятное, потому что константинопольская не могла медлить
присылкою этого лица, столь необходимого для утверждения нового порядка вещей
на севере.
V. Крещение Руси
1. Свержение идолов
По возвращению в Киев Владимир прежде всего крестил сыновей своих и людей
близких. Вслед за тем велел ниспровергнуть идолов. Этим должно было
приступить к обращению народа, ниспровержением прежних предметов почитания
нужно было показать их ничтожество, это средство считалось самым
действительным почти у всех проповедников и действительно было таковым; кроме
того, ревность новообращенного не могла позволить Владимиру удержать хотя на
некоторое время идолов которые стояли на самых видных местах города и
которым, вероятно, не нерестовали приносить жертвы; притом если не все, то
большая часть истуканов напоминали Владимиру его собственных грех, потому что
он их сам постави. Из ниспровергнутых идолов одних рассекали на части, других
сжигали, а главного Перуна привязали к хвосту лошади и потащили с горы,
причем двенадцать человек били истукана палками; это было сделано, прибавляет
летописец, не потому, чтобы дерево чувствовало, но на поругание бесу, который
этим идолом прельщал людей, - так пусть же от людей примет возмездие. Перуна
столкнули в Днепр. Владимир приставил людей, сказав им: «Если где он
подплывет к берегу, вы отталкивайте его». Есть предание, будто язычники
бежали за плывшими идолами и кричали: «Выдыбай, наш боже!» - то есть,
«выплывай». Идол в одном месте выплыл на прибережье. Когда язычники хотели
взять идола, христиане навязали на него каменья и утопили в реке. Место, где
идол приплыл к берегу, прозвано с того времени Выдибичи, или Выдубичи. На нем
после выстроен выдубицкий Михайловский монастырь.
2. Крещение киевлян и новгородцев
После уничтожения идолов Владимир приступил к обращению киевских язычников к
христианству. Сначала он окрестил своих сыновей от прежних жен. Теперь, по
христианскому закону, он стал жить с одной супругой Анной. Других жен
оставил. Не известно что с ними сталось. Только о Рогнеде говорили, что она
крестилась и постриглась в монахини под именем Анастасия. Сыновей же было у
Владимира двенадцать. По преданию и теперь указывают в Киеве место, где все
они приняли крещение. Это место называется Крещатик. Исстари здесь была
поставлена часовня над ручьем, протекающего внутри глубокого оврага,
поросшего лесом; исстари же к ручью каждогодно, 15 июля, приходил крестный
ход из Десятинной церкви. В 1802 г. над источником построена каменная часовня
и поставлен памятник с крестом наверху.
После крещения сыновей княжеских митрополит Михаил, приехавший из Греции,
родом болгарский славянин, и священники, приехавшие из Корсуня, пошли по
городу с проповедью. Сам князь Владимир помогал им: ходил среди народа,
поучая его новой вере. Многие киевляне тогда же с радостью крестились. Другие
только слушали проповедь и раздумывали о новой вере. После проповеди и
увещаний Владимир послал кликать по Киеву : «Кто на другой день не придет к
реке, богат ли он, беден или нищ, работник ли, тот будет князю противен!»
Многие из народа с радостью слушали это и говорили: «Это было бы не добро,
если бы князь с боярами не приняли этого». И пошел князь на призыв народа.
Утром Владимир вышел с царицыными и корсунскими священниками к реке Почайне.
Множество народа собралось туда же. Стали входить киевляне в воду и стояли в
реке, одни по шею, другие по грудь; дети стояли у самого берега; многие
взрослые входили в воду с младенцами на руках; а крещеные бродили по реке,
уча крестившихся, что им делать во время совершения таинства, и становясь тут
же их восприемниками.
Священники же читали с берега молитвы. Окрестились киевляне и стали
расходится каждый в свой дом. Владимир же молился и радовался. Подняв глаза к
небу, он говорил: «Боже сотворивший небо и землю! Дай узнать этим людям Тебя
истинного Бога...Утверди в них праведную веру. И мне помоги Господи побеждать
всякое зло.» Так произошло крещение киевского народа. Есть придание, что
иные, очень усердные язычники не хотели, и смотреть на крещение и бежали в
леса и степи. Но таких, наверное, было очень не много. Почайна, где
крестились киевляне, соединяется с Днепром. Прежде она была большой,
судоходной рекою. Еще при великой княгини Ольги в Почайне останавливались
греческие суда. Ныне русло реки почти совсем пересохло; остался вместо нее
маленький ручеек.
Есть известия, что митрополит с епископами, присланными из Царьграда с
Добрынею, дядею Владимировым, и с Анастасом ходили на север и крестили народ;
естественно, что они шли сначала по великому водному пути, вверх по Днепру,
волоком и Ловатью, до северного конца этого пути – Новгорода Великого. Здесь
были крещены многие люди, построена церковь для новых христиан; но с первого
раза христианство было распространено далеко не между всеми жителями; из
Новгорода, по всей вероятности, путем водным и шекснинским, проповедники
оправились к востоку до Ростова. Этим кончилась деятельность первого
митрополита Михаила в 990 году; в 991-м он умер; легко представить, как
смерть его легко должна была опечалить Владимира в его новом положении; князя
едва могли утешить другие епископы и бояре; скоро, впрочем, был призван из
Царьграда новый митрополит – Леон; с помощью поставленного им в Новгород
епископа Иоакима Корсунянина язычество здесь сокрушено окончательно.
Вот любопытное известие об этом из так называемой Иоакимовой летописи: «Когда
в Новгороде узнали, что Добрыня идет крестить, то собрали вече и поклялись не
пускать его в город, не давать идолов на ниспровержение»; и точно, когда
Добрыня пришел, то новгородцы разметали большой мост и вышли против этого с
оружием; Добрыня стал, было уговаривать их ласковыми словами, но они и
слышать не хотели, вывезли две камнестрельные машины (порски) и поставили их
на мосту; особенно уговаривал их не покорятся главный между жрецами то есть
волхвами их, какой-то Богомил, прозванный за красноречие Соловьем. Епископ
Иоаким со священниками стояли на торговой стороне; они ходили по торгам,
улицам, учили людей, сколько могли, и в два дня успели окрестить несколько
сот. Между тем на другой стороне новгородский тысятский Угоняй ездя сюду,
кричал: «Лучше нам помереть, чем дать богов наших на поругание»; народ на той
стороне Волхова рассвирепел, разорил дом Добрыни, разграбил имение убил жену
и еще некоторых из родни. Тогда Тысятский Владимиров Путята, приготовил лодки
и выбрав из ростовцев пятьсот человек, ночью перевезся выше крепости на ту
сторону реки, и вошел в город беспрепятственно, ибо все думали, что это свои
ратники. Путята дошел до двора Угоняева, схватил его и других лучших людей
и отослал их к Добрыне за реку. Когда весть об этом разнеслась, то народ
собрался до 5000, обступили Путяту и начали с ним злую сечу, а некоторые
пошли разметали церковь Преображения господня и начали грабить дома христиан.
На рассвете приспел Добрыня со всеми своими людьми и велел зажечь некоторые
дома на берегу; новгородцы испугались побежали тушить пожар , и сеча
перестала. Тогда самые знатные люди пришли к Добрыне просить мира. Добрыня
собрал войско, запретил грабеж; но тотчас велел сокрушить идолов – деревянных
сжечь, а каменных изломав, побросать в реку.
Мужчины и женщины, видя это с воплем, с воплем и слезами просили за них, как
за своих богов. Добрыня с насмешкою отвечал им: «Нечего вам жалеть о тех,
которые себя оборонить не могут, какой пользы вам от них ждать? – и послал
всюду с объяснениями, чтоб шли крестится. Посадник Воробей сын Стоянов,
воспитанный при Владимире, человек красноречивый, пошел на торг и сильнее
всех уговаривал народ; многие пошли к реке сами собою, а кто не хотел, тех
войны тащили, и крестились: мужчины выше моста, женщины ниже. Тогда многие
язычники, чтоб отбыть от крещения, объявляли, что крещены, для этого Иоаким
велел всем крещеным надеть на шею кресты, а кто на будет иметь на себе креста
тому не верить, что крещен, и крестить. Разметанную церковь Преображения
построили снова. Окончив это дело, Путята пошел в Киев; вот почему есть
бранная для новгородцев пословица: «Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем».
VI. Значение
Что дало Руси христианство? Такого рода вопросы всегда не просты, поскольку
учитывать надо не только приобретения, но и потери. Папа Иоан-Павел 11 явно
недоговаривал, когда оправдывал «увлечения» насильственными акциями церкви в
деле искоренения язычества. Там, где христианизация проводилась
насильственно, она для большинства обращенных означала порабощение. Именно
поэтому на протяжении ряда веков вели борьбу с крестоносцами балтийские
славяне и другие прибалтийские народы. Поэтому особенно важно оценить, как
именно проходила христианизация, и в каком виде христианство выступало.
Специалисты достаточно единодушны в оценке крещения Руси, как явления
прогрессивного. При этом, однако, чаще всего имеется в виду соотношения
абстрактного христианства и абстрактного язычества. А сравнение должно быть
конкретным: что привносило, и что разрушало христианство на Руси.
Главное достоинство язычества заключалось в сохранении в рамках его
хозяйственного опыта. При насильственной христианизации часто терялись именно
практические завоевания многих поколений! Собственно хозяйственному опыту на
Руси христианство особого ущерба не наносило: оно не пыталось, по крайней
мере, на государственном уровне бороться с теми самыми поверьями, в которые
одевается многовековая практика овладения законами природы. Более того.
Церковь, приспосабливаясь к языческим праздникам, относящихся к циклу
сельскохозяйственных работ сложнее всего отношение к народной медицине, часто
принимающей форму волшебства.
Всюду в Европе горели костры, сжигающие языческих кудесников. на Руси тоже
эти костры вспыхнут, но несколько лет позже: впервые об этом напоминает
новгородский летописец под 1227 годом, а затем сведения о них относятся к XV
веку, когда само русское христианство, наконец, приобретает характерные
византийские черты. Несомненны потери также в области поэтического творчества
народа. Поэзия – обязательный спутник язычества и вообще племенного стоя.
Исторические песни поддерживали связь времен, а живая связь с природой давала
образы, понятные язычника и подозрительные для христианина. В монашеско-
аскетическом варианте христианства особенному гонению подвергались вообще
языческое жизнеутверждающее «веселье» поучения наполнены осуждения светских
развлечений, но результат от этого был крайне незначительный. В конце XI века
митрополит-грек Иоанн II осуждает священников, участвующих вместе с мирянами
в пирах и гулянках, совместные гуляния мужчин и женщин проводились даже в
монастырях. В миру же на такого рода призывы практически не обращали
внимания.
Церковь на Руси изначально стояла все-таки под княжеской властью. А, по
замечанию видного знатока позднего язычества Н.М. Гальковского, « в деле
искоренения игр и плясок гражданские власти не всегда проявляли энергию,
потому что сами в глубине души сочувствовали этого рода развлечениям». И
много столетий спустя перед церковными служителями будут стоять те же самые
проблемы. В началеXVI века игумен Елизарова монастыря Памфил осуждал
псковичей за празднование Купальской ночи: «Мало не весь град возмятется, и в
селах возбесятся, в бубны и в сопели и гудением струнным, и всякими
неподобными играми сотонинскими, плесканием и плесанием, женам же и девам и
главам накивание и устнам их неприятен клич, всескверныя песни бесовъскыя и
хрептом их вихляния, и ногами скакания и топчания. Ту же есть мужем и и
отороком великое падение, на женское и девичье шатание и блудание им
возрение. Також есть и женам мужатым беззаконное осквернение ту же и девам
растленение».
Много позднее, в 1636 году, нижегородские священники жалуются на свою паству,
празднующую Семик – русалии, приспособленный к христианству как троицын день:
«В седьмой четверок по Пасце собираются жены и девицы под древа, под березы,
и приносят, яко жертвы, пироги и каши и яичницы, и поклоняясь березам, учнут
походя песни сатанинские приплетая пети и дланми плескати, и всяко бесятся».
В быт никак не могла войти восточная неделя с нерабочим днем в воскресение.
Еще и в XVI веке, причем и у мордвы, и в Южной Руси, праздновали пятницу –
остаток старого славянского календаря. Не случайно позднее пятница станет
базарным, торговым днем во многих районах: в язычестве в этот день нельзя
было работать, но можно было торговать.
Должно отметить, что русское духовенство, хотя и боролось с языческими
пережитками, все-таки относилось к ним довольно терпимо. И именно это
обстоятельство обеспечивало обратную терпимость язычников к христианству.
Лишь в пору голодных лет, моров, следовавших обычно за извне приходившими
разорениями (вроде татарско-монгольского нашествия), обострялись отношения
между теми и другими, а веры и суеверия проникаются фанатизмом.
Наступление церкви на повседневный быт, естественно, возрастает в эпоху
образования централизованного государства, когда подчинение требованиям
церкви становится одним из средств усиления контроля специальных верхов над
низами. При этом низам запрещается теперь делать то, что позволяется верхам.
В требнике XVI века можно прочесть вопросы на исповеди: «Не пел ли еси
песней бесовских. Не играл ли еси в гусли или шахматы». В то же время в связи
с третей свадьбой Ивана Грозного по всем городам и волостям переписывали
«веселых людей» и ученых медведей, которых и свезли на потеху в Москву.
Обычно отмечается положительная роль церкви в деле стабилизации
государственности, укреплении феодального способа производства,
прогрессивного для данного времени. В этой связи необходима только некоторая
конкретизация. Довольно стройная система самоуправления в рамках городов и
племенных союзов была эффективной, но не справлялась с новыми условиями:
углубляющиеся противоречия между землями принимали угрожающий характер.
Внешняя, не связанная с землями власть не идеальным вариантом, но
относительно меньшим злом. Язычество не могло снять напряжение между землями
и разными общественными слоями. Христианство этой цели служило, и в той мере,
в какой это было целесообразно в данное время, оно выполняло положительную
роль.
С христианством обязательно связана письменность. Обучение грамоте начинается
уже при Владимире. При Ярославе в Новгороде в учение было отдано 300 человек,
и плоды скоро скажутся в широком использовании письменности в повседневной
жизни новгородцев. Письменность расширит возможности обмена опытом в рамках,
по крайней мере, всего христианского мира. В этой связи, однако , не следует
приуменьшать возможности язычества в поддержании преемственности.
Преемственность сама в язычестве является объектом и формой культа. Все племя
так, а не иначе участвовало в сохранении преданий, песен традиций. Но все это
передавалось лишь людьми. Книги же могут пережить и людей, и общество, и
государства. Проникновение на Руси христианства разными каналами
способствовало обогащению культуры за счет достижений разных народов.
С религией обычно связаны все виды искусств. Христианство позволяло
использовать опыт работы по камню, росписи стен и. т. п. При этом, однако, не
следует забывать и о большинстве достижений в этой сфере язычества.
Германские авторы выражают удивление, например, по поводу качества красок в
росписях языческих храмов балтийских славян. Во всяком случае, красок такого
качества у католических западноевропейских художников не было бесспорен вклад
в строительное дело. На Руси ранее не практиковалось каменное строительство.
Теперь оно приходит из христианских стран (не только из Византии), достигая
уже в XI – XII веках высокого развития.
В послемонгольское время церковь станет крупнейшим феодалом. Это увеличит ее
экономические и политические возможности, но не поднимет нравственного
авторитета. Борьба крестьян с монастырями за землю станет одним из главных
проявлений классовой борьбы XV – XVII веков, пока монастырские земли не будут
переведены в казну. В эпоху становления абсолютизма у церкви возрастут
возможности подчинять, но таким образом она становится лишь ветвью и
проявлением Власти, все более отдаляющейся от Народа. Сила способна подавить,
но связанные с ней идеи не станут органический частью мировоззрения ни тех,
кого подавляют, ни даже тех, кто подавляет.
Хотя христианство и дало название основной массе сельских жителей –
«крестьяне», мировоззрением их оно не овладело. В быту в производстве
крестьянин оставался язычником. Иначе и быть не могло. В условиях жизни и
труда крестьянина за тысячу лет мало что изменилось. По-прежнему подворье
составляло основу хозяйства и повседневной жизни, а община удовлетворяла
большую часть потребности в общении, обмена знаниями и опытом.
На византийской почве возникло двоеверие, которое официальные русские
историки церкви считали почему-то оригинальным русским явлением. Это
двоеверие!. Связи с фетишизмом мощей и икон и с магией таинств и обрядов и
было той плоскостью, на которой произошло слияние днепровской религии с
византийским христианством. В христианских святых и священных реликвиях,
которым церковь присвоила чудотворную силу, приднепровец вновь находил
утраченных, было специальных богов –0покровителей и фетишей. В непонятном для
него культе он находил замену прежних волхований, а на монахов и на
священников смотрел как на волохов. Наконец византийские погребальные обряды
с учением о бессмертии души и, воскресении легко соединялись с первобытным
культом мертвых.
Разложение общины отодвигало в привычные поверья. Уезжающие в город, как
правило, оставляли в родных покидаемых местах леших и водяных, живших обычно
в дремучих лесах и мрачноватых водоемах. Даже домовому не находились места в
городской коммунальной квартире. А где-нибудь у сельского колодца совсем
недавно можно было услышать страстные, убежденные рассказы о встречах с
домовыми. (Обычно «встречались» с ним женщины, а сами встречи происходили во
сне или в полудреме). Бог небесный (и языческий и христианский) был где-то
далеко в заоблачной выси. А домовой всегда рядом. Его боялись. Но еще больше
боялись, как бы он, обидевшись, не покинул свое жилье (чаще всего под
печкой). Тогда – быть беде.
Поверья и предрассудки теперь вытеснялись не другой верой, а наукой,
просвещением. Можно лишь пожелать, что искоренение предрассудков не обошлось
и без некоторых потерь. Ведь в мистической форме часто выступали знания,
добытые многовековой практикой. Само знание традиционно мистифицировалось, и
даже шарлатаны далеко не всегда были просто шарлатанами. Что-то они знали из
недоступного простым смертным, хотя и не могли объяснить природы своих
секретов.
Язычество – общее название пантеистических, «многобожных» религий
по их противоположности к теизму – «однобожию».
Христианство – одна из трех мировых религий. Возникло в I в. н.э.
в восточной провинции Римской империи (в Палестине) как религия угнетенных. Из
гонимой и презираемой «иудейской секты» превратилась в IV в. в государственную
религию Римской империи. Главное в христианстве – учение о богочеловеке Иисусе
Христе, Сыне Божием, спасителе мира, который принял страдание смерть ради
искупления первородного греха, воскрес и вознесся на небо. Постепенно в
христианстве выделилось три направления, католицизм, православие,
протестантизм.
Двоеверие – это смещение христианских и языческих обрядов.
Уния – церковной унией называется объединение православной и
католической церквей.
Изборник – древне русский сборник произведений правоучительного и
богослужебного характера.
Постриг – христианский обряд посвящения в монахи либо в духовное
звание, которое сопровождается обрезанием («постриганием») волос на голове
верующего.
Православие – одно из основных и старейших направлений
христианства, возникло с разделением Римской империи в 395 г. на западную и
восточную, развивалась преимущественно территория Византии, где в 9-11
вв. определились его богословские основы. Как самостоятельная церковь
окончательно сложилась в 1054 г., с началом разделения христианской церкви на
католическую и православную. В отличии католицизма не имела и не имеет единого
церковного центра. Православие постепенно разделилось на несколько
афтокифальных церквей. На Руси православие принято было в 9 в., тогда же была
основана русская православная церковь, 1448 г. получившая автокефалию.
Православные составляет большую часть верующих в России. В православие как и в
католицизм, существует представление о триедином Боге (Троица) и семи таинствах
(крещение, миропомазание, причащения, покаяние – исповеди, браки, священства,
слеоосвящения).
Волхвы, кудесники – занимались обслуживанием и выполнением
ритуальных действий, обладали даром психологического воздействия на людей, они
составляли особый социальный слой.
Капилища – места языческого культа, где происходили моления и жертвоприношения.
Коизунословие – слова обозначающие языческие космологические
сказания, противопоставляемые библейским и превратно интерпретирующие их.
Список литературы
1. Кузьмин «Падение Перуна, становление христианства на Руси». (1988 г.)
2. Клибанов «Русское Православие». (1989 г.)
3. Никольский «История Русской Церкви». (1988 г.)
4. Алексеев, Степанов «Страницы Российской истории». (1998)
5. Волков, Каринов.
6. Дансина «Большой справочник по истории».
7. Зуев «История России».
8. Исаев.
9. Кислицин.
10. Кацва, Юрганов.
11. Костомаров «Русская История» (1997 г.)
12. Кмочевский «История России».
13. Майков.
14. Лузичаев, «История России» (1998 г.)
15. Соловьев «Об истории Древней Руси».
16. Платонов.
17. Сахаров «История России с древнейших времен и до конца XVII в.» (1998 г.)
18. Самсонов.
