: Миграция сельского населения XVIII - I пол. XIX вв.: исторические и психологические аспекты

откочевала в пределы китайских владений. С того времени в опустевшие

пространства начинают проникать из-за р. Урал новые кочевники, неправильно

называемые в XIX в. киргиз-кайсаками.

Над поселенцами, прибывающими на Ахтубу нависла угроза хозяйственного

разорения и даже физического уничтожения. Колонизация левого берега Волги

оказалась под вопросом. В марте 1874 г. новый губернатор астраханский Жуков

предписывает командиру астраханских казаков Персидскому “в предосторожность

от появившихся воровских кайсацких партий, дабы они селениям здешним русским

и кочевым татарам, не могли причинить вреда, а паче захвата людей и отгона

скота и лошадей, учредить из Красноярской служилых казаков, на основании

прежних предписаний, разъезды и производить оные прикрывая кундровских татар

и российские селения”.кроме оседлых поселений в воинской охране нуждались ещё

и соляные озера, на которых работали ломщики соли, а также возчики её.

Отдельные проникновения разбойничьих отрядов казахов происходили и до 1771 г.

(Любомиров считает, что строительство Енотаевска было связано с первыми

опустошительными набегами казахов.) Теперь, с уходом калмыков, набеги

приобрели угрожающий российскому присутствию характер. Академик П. С. Паллас,

рассказывая о своей поездке по Волге в 1774 г., так описывает Владимирский

соляной склад: “На соляной пристани все казалось быть в великом беспорядке,

киргизы хорошие дома, коих было три, обратили в пепел, прочие срыли до

основания, словом вся домашняя утварь, даже и печи, были переломаны. По

причине разбоев, чинимых на степи, никто не осмеливался нынешнего лета

собирать соль на Баскунчакском озере.”

С усилением натиска казахских набегов, от приморских ватаг до немецких

колоний на Волге, было решено через 12 лет после ухода калмыков, по проекту

Симбирского и Уримского генерал-губернатора барона Игельстрана “в отношении

тишины и безопасности в пределах Астраханского и Симбирского края принять

более существенные меры, чем временные высылки воинских команд”. По

предложению барона было решено ежегодно на осень и зиму выставлять за Волгой

воинский кордон, который должен представлять цепь постов. Постоянными кордоны

стали в 1793–1794 гг.

В 1809 г. командир астраханского казачьего полка П. С. Попов, для служащих на

кордонных постах казаков издал на основании высочайшего повеления инструкцию,

по которой, кроме прочего, вменялась казакам в обязанность делать между

постами разъезды по 4 раза в сутки. Разъезды при встрече должны были извещать

один другого о благополучии и обмениваться сургутными печатями, наклеенными

на маленьких дощечках, что служило доказательством свиданий разъездов между

собой.

Показателем необходимости подобных мер, может служить следующий факт. На

вопрос о препятствиях при заселении “со стороны туземцев”, из 9 селений

расположенных на Ахтубе старосты 2-х сел ответили положительно. “В

первоначальном заселении место (1798) ныне называемое под словом “Болхуны”

переселенцами встречалось и в настоящее время встречается со стороны кочевого

народа кирюгиз присягающих в степи близ земли балхунского общества, наглые

обращения к населившемуся народу: как то постоянное воровство скота,

ограбления и даже наносят жестокие побои, от которых редкий житель может

ускользнуть и даже приводят некоторых крестьян в крайний упадок”. [19; 36]

Кстати, ответ этот был записан в 1877 г. уже после уничтожения линии

кордонов.

Жители с. Сокрутово так же испытывали при заселении “воровство скота, личную

обиду” со стороны казахов.[19;140]

И всё же во время существования кордонной линии, казачьих постов на Ахтубе,

возникла основная часть селений (кроме уже названных):

à 1789 г. — с. Харабали [44];

à 1797 г. — с. Сасыколи [9; 21];

à 1798 г. — с. Болхуны [30; 4];

à 1807 г. — с. Золотуха [19; 134];

à 1808 г. — с. Сокрутовка [30; 8];

à 1811 г. — х. Левкин [30; 17];

à 1811 г. — с. Пироговка [19; 122];

à 1812 г. — с. Пологое займище [19; 36];

à 1814 г. — с. Батаевка [30; 97];

à 1814 г. — с. Михайловка [30; 6];

à 1818 г. — с. Новониколаевка [30; 5];

à 1818 г. — х. Кожевников [30; 6];

à 1820 г. — д. Рождественка [30; 7];

à 1828 г. — с. Тамбовка [30; 20].

Важно отметить, что основание этого массива российских селений в Волго-

Ахтубинской пойме произошло после ухода калмыков и во время закрепления во

“внутренней степи” (между р. Урал и р. Волгой) нового здесь народа — казахов,

т. е. в промежутке между сменой двух кочевых этносов. Это событие весьма

примечательно в этнополитическом смысле. Заселение Ахтубы усилило российское

присутствие на Нижней Волге, укрепило положение Астраханского края как

составной части России.

С увеличением заселенности Ахтубы, отдельные посты кордонной линии

упразднялись. С 1829 г. казакам разрешалось делать разъезды не четыре, а лишь

два раза в сутки, между некоторыми постами и один раз [33; 8].

В 1836 г. на интересующей нас территории остается только три поста казаков:

Сасыкольский, Баскунчакский и Эльтонский. Из них только два последних

остаются с уничтожением Внутренней Астраханской линии в 1865 г. [33; 8]

Поскольку большинство казаков было распущено по родным станицам или

переведено на другую линию, возможно сказать, что казаки не оставили заметных

следов в освоении Ахтубы, хотя и способствовали её колонизации. Задача

кордонной системы состояла в защите некогда редких и малолюдных селений.

Ахтубинская линия сыграла отведенную ей роль защиты от нападений казахов.

Политика российского правительства по отношению к новым кочевникам-казахам

была двоякой. С одной стороны, проводилось сдерживание переселения этого

этноса не российскую сторону р. Урал. Насколько возможно это было в

бескрайних степных просторах, проводилась регламентация переселившихся, их

учет. “Со всех родов перепустивших свой скот на здешнюю сторону (р. Урал) в

залог спокойствия брались “атаманы”. В то же время остановить эту волну

великих переселений народов было невозможно. Поэтому правительство спешило

придать законную основу этой иммиграции.

В 1798 г. высочайшее разрешение предоставляло внутреннюю степь Астраханской

губернии “в пользование киргизов, дозволив им кочевать по берегу Каспийского

моря, по Рын Пескам и по Волге”. При этом кочевавшим по левобережной степи

калмыкам казенного ведомства приказано было отодвинуться ближе к Ахтубе, с

стоявшие по Узеням кордонные посты перевести на линию

Эльтон–Владимировка–Красный Яр. Таким образом, некоторая часть калмыков ещё

долго оставалась на левом берегу Волги. Поэтому первые, кого видели русские

переселенцы в степях у Ахтубы, это были не казахи, совершавшие отдельные

нападения, а довольно уже мирные калмыки. Сведения о заселении с. Михайловки в

1814[4] г. содержат следующее

признание: “При заселенииѕ бывшей одной природой калмыков никаких препятствий

встречено не было”. [30; 16]

Топономика этих мест изобилует калмыцкими словами,— название с. Болхуны,

ерика Абицун-Цона и др., что также свидетельствует о контактах поселенцев с

калмыками.

: Миграция сельского населения XVIII - I пол. XIX вв.: исторические и психологические аспекты Отношения калмыков и русских

поселенцев долгое время были враждебные. Исследователь отношений 2-х народов —

А. Позднеев считал, частые нарушения шерсти (договора-присяги), которую калмыки

давали царям, было вызвано незначимостью для кочевников текста присяги, которая

писалась на русском и татарском языках. [35; 12] Автор сборника статей по

русско-калмыцким отношениям, полагал, сто правительство России слишком долго

оставляло безнаказанным бесчисленные грабежи русских селений. Стоило российской

администрации приступить к уничтожению сильной власти хана и укреплению

контроля над улусами, как большая часть кочевников ушла в Джунгарию. Из

опасения побега оставшихся калмыкам было запрещено кочевать одновременно всеми

улусами по левой (азиатской) стороне Волги. Усиление русского влияния на

внутреннюю жизнь кочевого народа порождало конфликты, особенно в правовой

сфере,— правосознание народов сильно отличалось. Например, на отгон скота

русские смотрели как на преступление, караемое жестоко наряду с грабежом;

калмыки же рассматривали отгон скота как проявление удальства. [36; 147]

Русские не соглашались (в судебной практике) на калмыцкие законы по которым

смертная казнь была запрещена и даже убийца должен был платить возмещение.

Подобное несовпадение правовых норм и правосознания влияло на взаимоотношение

народов. [36; 197]

Российское правительство ещё со времен Московских традиций присоединения

инородных земель, старалось привлечь к сотрудничеству национальную

аристократию. По сообщению Симона Гмелина одной из целей строительства

Енотаевской крепости, было привлечение калмыцкой верхушки к оседлой,

европейской жизни. Предполагалось сделать Енотаевск центральным пунктом

управления калмыцким народом, для чего в крепости специально для хана был

построен и подарен дом. [37] В учереждении казачьих станиц по Волге также

преследовалась цель оказать “культурное влияние на кочевников. Эти старания

кончились тем, что для владельца Замьянга “с его фамилией в городке его имени

Замьяне – или Замьяновской станице – был построен казен­ный дом. Калмыки же,

ни с казаками (как предполагалось в каждой станице), ни отдельно поселены не

были. [31;60]

Идея патронажа над калмыцким народом, переход его к оседлости, прямо таки

“преследовало” российское правительство.

“В 1785 г. указом 9 мая, повелено было Генерал-губернатору Саратовскому и

Кавказскому Потемкину, озаботится заселением степи между Царицыным,

Черкасском и Кавказской линией.”[38; 5] Истинная цель указа состояла в

“усилении между калмыками наклонности к оседлой жизни и по возможности

водворять их”. Но предложением этим суждено было сбыться только спустя 60

лет, да и то отчасти. В 1846 г. 30 декабря было “повелено основать 44 станицы

на Калмыцких землях” вдоль пяти дорог; в исследуемой территории это были

дороги по московскому тракту и по торговому тракту от Астрахани до Царицына

вдоль левого берега. Убеждать калмыков в выгодности оседлой жизни,

благоустройством своих хозяйств, должны были крестьяне, поселяемые в тех же

селениях для примера. Историк колонизации Астраханского края — А. И.

Карагодин, отмечал, что особенность этой широкой, вызванной правительством,

волны миграций государственных крестьян, было весьма зажиточное положение

основной массы переселенцев. [39; 135] Что касается калмыков, то они и на

этот раз поселены не были,— это не удавалось даже известному герою войны 1812

года, “цивилизатору” своего народа — найону Тюменю, зато крестьяне

(преимущественно воронежцы) получили повышенные, 36-ти десятинные наделы

земли. Основание станиц (так они назывались в указе) на калмыцких землях

началось в 1848 г. и продолжалось несколько лет.

Основанное в 1848 г. “на земле дачи очередного кочевья калмыцкого всех

улусов, кроме Хошеутовского, под № 62” село Удачное (совр. Ахтубинский р-н)

уже своим названием говорило о том, что первые поселенцы воспользовались

душевым наделом по количеству и качеству выгоднее, удачнеё соседних сел.

Наверное за независимость и умение воспользоваться всяким случаем, для своей

выгоды, соседи прозвали удачинцев “дубиновцами”, а село даже в официальных

документах носило название — “Дубиновка”. [38, 23]

Кроме указанного селения на торговом тракте по указу 1846 г., были основаны:

села Княжево (оно же Вольное и Котел) — т. к. основано на земле князя

(найона) Тюменя; село Хошеутово — на земле под названием Хошеутовская,— от

имени одного из калмыцких родов или как считали поселяне по названию зимних

укрытий для скота (по калмыцки хошей). [19, 114]

По Московскому тракту возникли селения Старица и Владимровское (1846).

Итак, указ 1846 г. вызвал появление в Волго-Ахтубинской пойме пяти селений

государственных крестьян, по преимуществу хлебопашцев. Именно к середине XIX

века по губернии, в основном за счет севера — Черноярского и Царевского

уездов, растет количество посевов зерновых и других культур. Однако эти уезды

не могли удовлетворить даже собственных потребностей в хлебе, поэтому главной

отраслью хозяйствования здешних крестьян являлось скотоводство. [40; 260] Как

справедливо отмечал краевед И. Михайлов: “В Астраханской губернии не всякий

крестьянин — рыболов, не всякий — земледелец, но всякий — скотовод”. [41; 74]

Это замечание с полной уверенностью можно отнести к поселенцам Волго-

Ахтубинской поймы,— достаточно обратиться к специальным работам по

хозяйственному освоению Астраханской губернии. [39-40] Огромные степные

пространства, обхватывающие пойму с двух сторон, во всех отношениях были

пригодны для занятий скотоводством.

Собственно для развития, распространения хлебопашества и скотоводства,

правительство разрешило дворянам в 60-е годы XVIII века скупать, обычно за

бесценок, астраханские (в том числе пойменные) земли. Замечая исключительно

рыбопромышленный интерес дворянства к приобретаемым владениям, правительство

указом Сената 1772 установило шестилетний срок заселения купленных земель. В

противном случае, предполагалась принудительная смена владельцев в пользу

“радетелей” заселения края. Однако, целеустремленная прямолинейность законов

компенсировалась их невыполнением. По 4-й ревизии, только каждый четвертый

дворянин купивший землю в крае, заселил её крестьянами. [43; 113] Подобное

соотношение изменялось в сторону правительственных желаний только на севере

губернии, где климат и почвы позволяли заниматься, хотя и с большим риском,

пашенным хозяйством. Но и здесь не редкостью было переселение крепостных ради

формального соблюдения законов. Основные доходы дворяне получали с рыбных

промыслов. В таких случаях незавидная доля крепостного крестьянина

отягощалась бессмысленной затеей переселения. Люди выбрасывались на произвол

судьбы в отдаленный край империи. Непривычный климат новой родины сводил на

нет все аграрные знания крестьян. Сожженные июльским солнцем побеги зерновых,

отсутствие заработка, невозможность вернуться на родину за тысячи верст,

приближающиеся холода — всё это из реальной жизни крепостных селения Шишка

(с. Ушаковка Черноярского р-на, принадлежавшего графу Нарышкину с 1775 г.).

Вслед за всеми домашними животными, включая кошек и собак, для утоления

голода, в пищу пошли коренья и т. п. Без денег нечем было ловить рыбу. И

только счастливая мысль о заработке от продажи леса, спасла крестьян от мора.

Заготовка и реализация (в Царицыне) древесного угля, надолго стала наряду с

земледелием, важным занятием поселян. [42]

Внимание двух поколений помещиков Кишенских к ватажному рыболовству, имели

результатом заселение трех мест:

¾ сельца Ивановского, около 1780 г. [43; 8];

¾ двух деревень — Николаевки в 1833 г. и Федоровки в 1800 г. [43; 8]

Главными помещиками-колонизатороми северной части губернии стали

представители графской фамилии Зубовых, на чье имя было записано основание не

менее 6-и селений:

¾ Золотозубовка в 1775 г.;

¾ Сереброзубовка (.?);

¾ Зубовка (Дмитриевка) в 1797 г.;

¾ с. Поды, д. Александровка, д. Никольское,— все к 1803 году. [43; 8]

По мнению П. Любомирова все “зубовские” поселки, располагавшиеся по Волге и

Ахтубе, их притокам и ерикам, имели рыбные ловли “приносящие особливый доход

их господину”. [8; 69]

Сугубо сельскохозяйственное направление имели дер. Никитовка (Равино)

заселенная Равинскими до 1770 г. и дер. Бароновка поручика Егора Баронова.

Таким образом, из всего вышесказанного следует, что

1. Основные формы хозяйственного освоения Астраханского края (поначалу только

дельты) в XVI — 1 пол. XIX века (лов рыбы и соледобыча) имели необходимые

ресурсы для освоения Волго-Ахтубинской поймы.

2. Решение правительства в сер. XVIII в. о приоритетном развитии и поддержке

государственного солепромысла на оз. Эльтон, в ущерб другим, являлось

экономически ошибочным и вызвало в изучаемом районе (из-за удаленности озера

от поймы) основания только трех селений.

3. Опасность грабежей со стороны кочевых народов (калмыки, киргизы) тормозило

заселение поймы.

4. Защитные меры правительства (расселение казаков по Волге (9 станиц),

создание кордонов на её Луговой стороне) и поощрение переселяющихся крестьян

(указы о привлечении чумаков, призыв осваивать калмыцкие земли)

способствовали заселению Волго-Ахтубинской поймы.

5. Вызванная правительством активность помещиков по переселению крепостных

крестьян, несмотря на старания администрации имела, в основном,

рыбопромышленный интерес. Всего в пойме помещиками было основано 10

немноголюдных селений.

6. Большая часть селений, появившихся в XVIII — 1 пол. XIX века в Волго-

Ахтубинской пойме, была основана государственными крестьянами (28 селений из

47).

Глава II. Социально-психологические аспекты миграции сельского населения в

России XVIII — первой половины XIX века (по материалам заселения

Волго-Ахтубинской поймы) §1. Теоретические основы

социально-психологического изучения

процесса переселения

Человек переселяется. Он меняет своё место жительства, перебираясь за сотни

километров. В этот процесс включается целая цепь событий, которая оказывает

на жизнь переселенца влияние; причем далеко не всегда позитивное.

Расставание с родственниками и знакомыми лишает человека привычного круга

общения; неизбежна распродажа имущества (часто за бесценок), которая нередко

создает множество хлопот и обедняет семью. человек покидает землю на которой

жили, трудились и умирали его предки, в которой покоится их прах. По сути

дела, речь идет о нарушении привычного уклада жизни, разрыве социальных и

родственных связей. Несомненно, что-то должно было произойти в жизни

человека, чтобы он решился на подобные действия. Рассмотрению предпосылок, а

также условий и способов социально-психологического воздействия, которые

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты