и косвенные налоги. Их форма не определена, размеры варьируются: вначале они
не сосуществуют, но сменяют друг друга, тем более, что имеют временный
характер.
Косвенные налоги, начиная с Филиппа IV, представляли собой побор с продаваемых
товаров в 1,6,8 – 9 и даже 12 денье с ливра, который брался иногда и с
продавца, и с покупателя.***** Особую
статью составляли таможенные сборы, которые формировали монополию на экспорт.
Начиная с 1315 г. правительство делает первые шаги на производство и продажу
соли. Согласно актам от 10 марта 1341 г. и 20 марта 1343 г., соль должна была
храниться на королевских складах, а при продаже ее брался налог в 1/5 цены в
пользу короля. Этот налог, введенный как временная мера (и не по всей стране),
стал с конца XIV в., по существу, постоянным и наиболее тяжелым из косвенных
налогов.
Прямые налоги прошли более сложный путь развития и имели следующие формы:
поборы с имущества в 1/100, 1/50, 1/25 его стоимости или суммы дохода.
4.2 Финансовая администрация.
Управление финансами претерпело заметные изменения за период с конца XIII и к
середине XIV в., постепенно усложняясь и в известной мере совершенствуясь.
Главным фактором его развития являлась политика центральной власти,
стремящейся сделать финансовую организацию максимально эффективной и по
возможности приемлемой для налогоплательщика. Последнее обстоятельство
побуждало государство бороться с злоупотреблениями, объясняя при этом
административные меры заботой о благе подданных и даже о бедном народе.
Существенным влиянием на финансово-административную систему оказывали
общественные силы страны, корректируя ее легально, через органы сословного
представительства или в форме прямого протеста, при этом иногда практическими
мерами.
В условиях государственной централизации специализации административного
аппарата и в первую очередь королевской курии стало исходным моментом в
складывании финансового ведомства. Развитие и углубление этого процесса на
уровне центральных и местных органов определило его самостоятельную структуру.
Таким образом финансовое ведомство составило важнейшую часть государственной
администрации.1
Ордонанс 1256 г. сообщает о комиссарах королевской курии, в обязанности
которых входит осуществление контроля за финансовой деятельностью бальи
сенемалей.
Создание Палаты счетов было санкционировано знаменитым ордонансом 1320 г.
Новый орган должен был осуществлять контроль за всеми должностными лицами
короны, которые имели какое-либо отношение к финансам короля.
С ростом налогов углубляющий процесс специализации внутри финансовой
администрации распределил ведомства домениальных (ординарных) и
государственных (экстраординарных) доходов. Эти ведомства получили право
самостоятельной финансовой юстиции, до того времени находившейся в ведении
Парламента.
4.3 Социальное содержание и классовая направленность налоговой политики.
Создание постоянной армии если и не ликвидировало, то практически обесценило
феодально-вассальную военную службу, в определенном смысле упростило систему
налогообложения, так как исключило из него дворянство. Вместе с духовенством,
поскольку оно жило согласно своему статусу в безбрачии и не принимало
участия в торговле, дворяне претендовали на тотальное исключение их налогов.
Однако реализация принципа исключения феодалов, как светских, так и духовных,
характеризовалась многими особенностями. правом полного налогового исключения
во Франции пользовались светские феодалы, которые, будучи резервом
королевской армии, как предполагалось, платили обществу своей кровью.
С введением постоянных налогов духовенство, освобожденное от талий и эд,
продолжало однако, платить десятину. Эта практика составляла существенную
часть государственной политики в отношении галликанской церкви и имела
долговременные последствия для ее положения в обществе.
Налоговое исключение для господствующего класса, реализуемые наиболее полно в
части прямых налогов, не снимали противоречий между феодалами и центральной
властью, поскольку последняя была серьезным конкурентом в эксплуатации их
собственного крестьянства. Именно поэтому налоги с момента их введения
превращаются в существенный фактор не только классовой, но и
социально-политической борьбы. В ходе этой борьбы и монархия, и господствующий
класс используют недовольство широких народных масс для решения собственных
политических задач, спекулируя на идее защиты народных интересов.
1
Вместе с тем, феодалам была выгодна оплачиваемая служба в армии, для
содержания которой и вводились налоги. При этом следует учесть пристрастие
дворян к войне.
Необходимо также отметить факты прямого дележа налоговых сборов между
монархией и феодалами, а также способы извлечения доходов их налоговой
системы, как служба в аппарате и государственные пенсии. Последние стали во
второй половине XV в. одной из причин чрезмерного увеличения налогов и были
самым ярким свидетельством использования господствующим классом
государственной казны.
Анализ королевского законодательства середины и особенно второй половины XV
в. обнаруживает выраженную тенденцию к росту налоговых исключений, которые
выглядят как общественное бедствие. Он объяснялся отчасти процессом активного
аноблирования выходцев их городского сословия, которые оформили в составе
господствующего класса к концу XV в. значительную прослойку чиновного
дворянства. Однако главную опасность для государственной казны представлял
выход налоговых исключений за рамки привилегированных сословий. Это было
связано с тенденцией претензий отдельных лиц или групп и корпораций на
налоговые привилегии. Правительство отчетливо осознает ущерб, который
приносит общественной пользе подобная практика, чреватая налоговыми
перегрузками для других подданных, и пытается призвать к общественному долгу
каждого, объясняя необходимость взимания налога нуждами государства. В этих
условиях государство стремится четко очертить круг исключенных, по
возможности сузив его. Поэтому в своих ордонансах оно уточняет социальный
состав незнатных, которые обязаны платить налоги, - это купечество,
ремесленники, крестьяне, чиновники, в том числе сеньориальные. Государство
тщательно определяет круг лиц, могущих претендовать на исключения: это
«настоящие» студенты и преподаватели университетов Парижа, Орлеана, Анжера,
Пуатье, действительно пребывающие в их стенах; дворяне, живущие согласно
своему статусу и исполняющие ремесло воина, а также бедные и неимущие лица.
В королевском законодательстве уже в 80-х годах XIV в. отмечены отдельные случаи
налоговых злоупотреблений со стороны подданных. Во второй половине XV в.
правительство вынуждено признать эти злоупотребления как недопустимые с его
точки зрения, но распространенное общественное явление. Королевское
законодательство вынуждено назвать наиболее употребительные способы
укрывательства от налогов: это приобретение лицами из числа ротюрье фальшивого
статуса франк-аршера (вольного стрелка) или монетчика, пользующихся налоговыми
привилегиями. Эти лица, будучи, как правило, людьми зажиточными, наносили ущерб
государству не только незнанием данных видов деятельности, но и нереализованной
возможностью обеспечить большие налоговые поступления.
1
Денежные потери по причине налоговых исключений побуждают монархию даже
выдвигать своих ордонансов идею равенства подданных в их издержках и денежных
обязательствах в пользу государства. Речь, однако, шла не о равенстве всех
подданных перед налогом, а о равном распределении его между теми, кто входил
в число податных людей. Отсюда ее многочисленные распоряжения о соблюдении
принципа «сильный несет слабого», стимуляция усилия администрации с целью
учета численности очагов и населения, а также их возможностей.
Стремление достичь равенства в распределении налогов, забота о котором
диктовалась стремлением правительства обеспечить максимальные доходы казны,
ставилась им в зависимость не только от ликвидации злоупотреблений со стороны
налогоплательщика, но и чиновного государственного аппарата. Поэтому особое
направление в законодательной политике государства составили инструкции,
целью которых было упорядочивание и совершенствование работы финансового
ведомства. Традиционное внимание государства к процедурным вопросам работы
финансового ведомства усилилась с середины XV в., когда появилась возможность
восстановить былой порядок, нарушенный войной. Ордонансы регламентировали
регулярность и время работы, в частности процедуру судебного разбирательства
по налоговым конфликтам в центре и на местах, обеспечение скорого прохождения
дел, оформление счетов и отчетности, фиксацию размера заработной платы и
разъездных платежей и т.д. Государство стремилось, чтобы лица, причастные к
финансовому ведомству, были людьми вне подозрений, добрыми, честными и не
берущими дары.
Представляют интересы предъявляемые к чиновникам требования правительства под
страхом конфискации имущества и отстранения от службы, не брать у
налогоплательщиков больше положенной суммы налога. Невыполнение этого
требования вело к ухудшению положения населения. В целях гарантии государство
пыталось отделить чиновников контролирующих органов от непосредственных
сборщиков налогов. За укрывательство собранных сумм и мошенничество
государство строго наказывало. Тем не менее хищения и вымогательства были
характерной чертой налоговой практики.
Налоговая система и политика превратились в важный фактор социальной жизни,
решительным образом влиявший на расстановку сил и положение классов и
сословий.
Государственный аппарат с характерным тесным слиянием с ним светских и
духовных феодалов, армия и пенсии – вот те основные каналы, через которые
господствующий класс феодалов был приобщен к государственным доходам. Уступив
монархии в политическом соперничестве, господствующий класс именно через
налоговую систему частично вернул потери, которые принесли ему развитие
сеньориальной ренты в условиях товарно-денежных отношений, освободительное
движение городов и сам процесс централизации. В ряде случаев он приумножил
свои богатства только с помощью государства, он, в частности, смог получить
доступ к доходам от орудий труда в городе, с растущим значением которых в
экономике феодального общества были связаны перспективы исторического
развития.
Приведенный в главе материал показал сложность процесса формирования
общегосударственной налоговой системы, неустойчивость и громоздкость налоговой
системы на протяжении почти всего XIV в. и даже в XV в., когда налоги выступали
в виде вассальной помощи, талья и косвенные налоги могли взаимодействовать,
отсутствовал единый принцип обложения прямым налогом, а размеры и формы
налогов менялись не только по инициативе государства, но, в частности,
благодаря вмешательству местных сословных собраний, тем не менее не могли
скрыть того обстоятельства, что французское государство сделало важный шаг на
пути к абсолютизму, элементы которого, в частности, в сфере управления,
формировались уже не этапе сословной монархии.
1
ГлаваV. Государство и сословия в правовой практике Парижского Парламента
XIII-XV веков.
Право в качестве одного так называемых вторичных общественных явлений
занимает, как известно, исключительное место в эпоху средневековья. Эта
исключительность объясняется своеобразной ролью политического фактора в
системе феодальных отношений и связанного с ней дуализма в эволюции
господства и подчинения. Этап сословной монархии во Франции XIV-XV вв., когда
центральная власть начинает заметно теснить локальный суверенитет,
дополнительно активизировал действие правового фактора. Это явление было в
первую очередь связано с процессом сословного оформления общества, который
получал свое логическое завершение в юридическом оформлении социально-
экономического статуса сословий, подтвержденном письменным договором.
Развитие права во Франции способствовало усложнению социальной структуры
общества благодаря оформлению особой социальной прослойки чиновников-юристов,
заполнивших растущий государственный аппарат. И хотя значительную их часть
составляли выходцы из городского сословия, государственная служба, в том числе
в судебных органах, и прежде всего в Парижском Парламенте, позволила им занять
особое положение и даже аноблироваться. Дополнительным фактором юридической
активности служила и практика сословного представительства, стимулировавшая не
только развитие политико-правовых теорий, но и деятельность легистов на
общегосударственной арене уже в качестве депутатов сословий.
1
Особое внимание правовая мысль обращала на обоснование истинно публичного
характера королевской власти, которая в отличие от патримониальной
представляла интересы всех.
Любопытно, что в доктрине королевской власти среди трех ее исключительных
прерогатив – права налога, права войны в желаемых границах (отсюда право
иметь постоянное войско в XV в.) – названо право высшей судебной власти.
5.1 Инфраструктура королевского суда.
Королевский суд составлял инфраструктуру судопроизводства в стране, которая
покрывала и теснила сеньориальную, церковную, городскую, провинциальную
юрисдикцию и была призвана реализовывать теоретические построения легистов.
Все нити этой инфраструктуры сходились в Парижском Парламенте, высшей
судебной и апелляционной инстанции страны.
Как институт, представляющий суверенитет короля в действии, Парижский
Парламент был объявлен эманацией королевской власти; убийство его советников
рассматривалось как преступление против королевского величества.
Идентификация его с персоной короля явилась выражением его верховенства над
всеми другими куриями, в том числе и королевского суда. Уже в XIV в.
определилось политическое могущество Парижского Парламента, что объяснялось
исключительно ролью данного учреждения в реализации притязаний самого
монарха. Юстиция служила главным средством и выражением собственно
«правления» короля, облекающего в силу этого Парламент большим политическим
авторитетом. По этой же причини учреждение смогло стать причастным к
законодательной политике монархии, приобретя право ремонстрации. Последнее
предполагало контроль за соответствием нового указа духу законов и обычаев
страны и возможность «указания», то есть политического демарша с случае его
несоответствия.
Анализ парламентских позволяет выделить несколько каналов судебной практики, по
которым осуществлялась государственная политика по отношению к сословиям.
Наиболее важным их них являлась практика апелляций, которая хотя и не
ликвидировала сеньориальной, церковной или городской юрисдикции, тем не менее
лишала их прежнего авторитета. Не менее существенным был канал изъятия
государством их компетенции некоролевского суда так называемых королевских
дел, связанных с идеей королевской власти как хранительницы общественного
порядка.1
Далее следует назвать практику (jus retenu), то есть «удержанной» королем
юрисдикции. Она бала связана не с характером дел, а с судопроизводством, и
предполагала, что вся полнота власти принадлежит королю, любая их другая
юрисдикция только переуступлена им. В случае, если исполнитель плохо выполнял
свой долг, король был вправе отозвать дело в Королевский Совет (право
evocation). В этом случае дело рассматривалось экстраординарной комиссией.
Тесно примыкали к практике отзыва дел помилования, представляющие собой дар
короля, не отвечавший никакому праву и даже противоречащий ему. Как выражение
воли государя, считалось, что они не нарушали генеральный закон в целом.
Парламент пытался контролировать достоверность писем помилования (форма,
печать).
Следует сказать, что процесс государственной централизации и оформление
сословной монархии, результаты которого отчетливо определились в стране к
концу XIII в., оказал самое решительное воздействие на судьбы права – его
источники, формы и особенности развития.
К обычаям – куриям и каноническому праву качестве источников права в
гражданском обществе добавляются государственное законодательство и римское
право, рецепция которого в обществе была вызвана потребностями социально-
экономического и политического развития.
5.2 Парламентская корпорация. Социальные и политические аспекты проблемы.
Законодательная деятельность французской монархии на протяжении более чем
столетнего периода (начиная с 1345 г.), положив конец ежегодному обновлению
Парламента и внедрив принцип выборности или кооптации нового члена главным
образом внутренним решением судебного ведомства, создала условия для
стабилизации института и оформления парламентской среды в собственном смысле
этого слова.
Социальная история Парламента конца XIV в. и особенно в XV в. в силу ряда
особенностей выходит за рамки истории только судебного ведомства, отражая
общие закономерности в эволюции государственного аппарата сословной монархии
и ее социальной базы.
Эти особенности, в частности, отодвигают на второй план, как некую данность,
проблему рекрутирования состава Парламента за счет выходцев из горожан, столь
существенную для предшествующего этапа государственной истории.
В числе новых, имевших принципиальное значение тенденций следует назвать
длительность карьеры и родственные связи, объединявшие членов парламента
которые готовили общество к принятию в будущем принципа наследственности
должностей.
Что касается данных по социальному составу Парламента, то здесь главной
проблемой является соотношение дворянства и выходцев из неблагополучного
сословия.1
Социальная мобильность, связанная в первую очередь с судебным ведомством,
прошла несколько этапов. На время с 1368 по 1388 гг. приходится самое большое
число лиц аноблированных королевским пожалованием. Однако с конца XIV в.
