общегосударственный масштаб в период борьбы с папством. Противоречия между
королевской властью и духовенством Франции неизбежно перерастали рамки
отношений чисто внутренних, поскольку церковь страны имело верховную
«интернациональную» власть в лице Римского первосвященника. В течение трех
веков Капетинги избегали борьбы с папством. Подобное поведение объяснялось
слабостью королевской власти, которая в своем стремлении к усилению нуждалось
в поддержке церкви, освящавшей ее авторитет.
Резкое усиление королевской власти и вызванное этим обострение противоречий
ее сословиями, стали отчетливо прослеживаемые во внутренней жизни страны
конца XIII - начала XIV в. красноречиво свидетельствует об исторической
закономерности и неизбежности появления Генеральных штатов именно на данной
стадии развития французского общества. Степень централизации страны
характеризуемая определенной самостоятельностью сословий при феодализме,
порождала препятствия королевской власти в ее стремлениях к высшему
суверенитету. Беря на себя решения общегосударственных задач, связанных к
тому же с нарушением привычных, феодальных норм взаимоотношений, королевская
власть могла преодолеть эти барьеры только с согласия сословий, ибо она не
располагала еще собственными силами, достаточными для реализации своей
политики.
Политическая активность сословий убедительно проявилась в работе местных и
провинциальных собраний, появившихся задолго до генеральных штатов, на этапе
«провинциальной» централизации. Ассамблеи баронов, рыцарей и консулов в
графствах Агкенэ, Керси, сеншенельствах Тулузы, Каркассона и Бонера уже
известны с средины XIII в.
К концу XIII в. сформировались штаты Прованса и Фландрии. Нормальное
функционирование ассамблей в таких областях как Дофине, Бигор, Бургундия,
Бретань, Беарн, Аквитания, Арманьян, как и региональных штатов Лангедона,
исследователи относят только к XIV–XV вв.1
Анализ социально-политического развития Франции в конце XIII–начале XIV в.
не только обнаруживает закономерность появления общегосударственного органа
сословного представительства, но и объясняет инициативу королевской власти в
его созыве. Активность сословий в этом плане помешал сепаратизм провинций,
нашедший яркое воплощение в провинциальных хартиях 1314-1315 г.
Сепаратизм провинций перерастал в социальную проблему, замедляя процесс
консолидации сословий в рамках всей страны.
Не менее важной причиной являлось расстановка социальных сил в стране.
Социальная рознь двух привилегированных сословий с горожанами, имевшая
глубокие корни в особенностях социально-экономического развития французского
феодального общества и усугубленная коммунальным движением, делала возможным
лишь кратковременным союз между ними. Эту рознь уравновешивал традиционный,
взаимовыгодный союз городов с королевской властью, не раз испытанный. В
конечном счете именно этот союз восторжествовал в движении 1314-1315 гг.,
несмотря на чрезвычайно жестокую налоговую политику короля, союз победил
именно потому, что отвечал объективным потребностям прогрессивного процесса
централизации страны, мог обеспечить развитие городов и сословий горожан.
Все эти важные особенности социально-экономического и политического развития
Франции во многом определяли и дальнейшую судьбу Генеральных штатов.
1
Глава Ш. Генеральные Штаты
3.1 Форма созыва и условия представительства сословий. Характер выборов.
Разнородность представительных собраний в начале XIV века.
Документы 1302-1308 гг. отражают организационную неоформленность органа
сословного представительства, непрерывные изменения в политике королевской
власти по отношению к представительным собраниям, свидетельствуя о том, что
правительство не выбрало еще определенных принципов организации ассамблей.
За короткий промежуток времени, с 1302-1308 г. только по церковным вопросам было
созвано несколько собраний, которые не являлись однородными. Так, в апреле 1302
г. король пригласил представителей трех сословий. В марте 1303 г.
собрание было менее многочисленным, причем на нем присутствовали представители
только первого и второго сословий. В июле 1303 г. король вновь пытался созвать
ассамблею в Париже, затем отказался от этой мысли и прибегнул к иной тактике –
посылает комиссаров на провинциальные собрания в ряде провинций. На собраниях в
Монпелье, Каркас Соне опять представлены три сословия. Наконец, в 1308 г. (г.
Тур) были созваны Генеральные штаты.
Помимо собраний на которых
обсуждались вопросы взаимоотношений королевской власти и папы, в указанное
время да и несколько позже, происходили совещания, созываемые по причинам
другого рода. Оснований назвать их Генеральными штатами нет, поскольку
некоторые из них не являлись общесословными собраниями; отсутствуют данные и о
наличии выборного представительства. На этих совещаниях скорее напоминающих
поздние собрания нотаблей, король все «сепаратные» переговоры с отдельными
сословиям, вызывая для этого угодных ему людей, руководствуясь соображениями
государственной необходимости.1
В 1308-1309 гг. король ведет переговоры с представителями сословий (в том числе
и горожанами) некоторых провинций (Кейси, Сентонж, Нормандии) по вопросу о
взимании налога эд в связи с браком ее дочери Изабеллы. Ассамблеи
представителей отдельных сословий по налоговым и монетным делам подготовили
генеральную ассамблею 1314 г, на которой Генеральные штаты обрели свое основное
назначение вотирование налогов. Таким образом возникновение
общесословного общегосударственного представительного учреждения не означало
прекращение практики «расширенных» собраний Королевского совета, характерных
для предшествующего периода. Документы ассамблей антипапской компании
(1302-1308) свидетельствует также об отсутствии определенной формы созыва и
четких условий представительства депутатов.
Как правило все три
сословия созывались побальяжем. Высшее духовенство (архиепископы, епископы,
аббаты, приоры) и крупные светские феодалы должны были лично присутствовать на
ассамблеях. Капитулы церквей и конвенты монастырей, как и общины городов
посылали по 2-3 депутата обладавших всей полнотой власти. Правительство не
располагало точным списком лиц, аббатов, городов и местерях, вызываемых на
ассамблею, а в известной мере полагалось на инициативу местных чиновников
***. Организация выборов в духовенство была относительно четкой,
очевидно, по причине организованности самого сословия, порожденное церковной
иерархией. Анализ грамот, исходящих от капитулов церквей и конвентов монастырей
показывает, что в ряде случаев депутаты прямо назначались аббатом или приором
монастыря. Часты однако случаи выборов депутатов на общем собрании монастыря,
которое созывалось по звуку колокола. Очевидно, и в этом случае при выборах
решающим бывало мнение настоятеля монастыря. Согласно форме созыва, на
ассамблеях аббаты и приоры монастырей должны были присутствовать лично,
аббатисы посылали депутатов. Однако аббаты и приоры, как правило ограничивались
тем, что посылали депутата избранного на собрании монастыря в их присутствии.
Выборы и условия представительства депутатов от дворянства оставляют впечатления
особой неопределенности. В письмах – вызовах направленных от имени короля,
условия представительства дворянства вообще не оговариваются. Можно полагать,
что второе сословие было представлено главным образом крупными феодалами,
присутствующими на заседании Генеральных штатов
**** по личному вызову. Не исключено, однако, что какая-то часть средних и
мелких феодалов, с которыми король имел прямую связь, могла присутствовать на
генеральных ассамблеях, но опять таки по личному праву, а не на условиях
выборности.1 У горожан также
отсутствовали четкие нормы представительства. Правительственные выборы ничего
не говорят о том, как должны были проводится выборы в городах. В большой группе
грамот выбор депутатов осуществляется должностными лицами города: мэром,
эшевенами, консулами. Значительная группа источников отразила реальные выборы
депутатов. Среди них прежде всего следует выделить те документы, где речь идет
о выборе всей общины: сообщается, что в определенный день по звуку колоколу или
призыву глашатая по городскому обычаю, в определенном месте собиралась вся
община или большая ее часть которая и «устанавливала» депутатов. Однако
процедура избрания при этом остается не ясной. В грамотах иногда
подчеркивается, что выборы проходили единодушно или что в выборах принимало
участие не только население города но и округи. Однако присутствие «всех»
жителей города еще не означало всеобщего участия, во всяком случае равного для
каждого из жителей. Более того, в некоторых грамотах прямо говорится об
ограничениях избирательного права в пользу какой-то части населения. В
документах можно найти разъяснения, что подразумевается под выражением «вся
община или большая ее часть», - это лучшая и наиболее здравая часть общины.
Анализ грамот городов свидетельствует, во первых, об отсутствии
правительственных норм по определению способов избрания депутатов от горожан и
о полной самодеятельности городов в этом вопросе; во вторых, - о наличии в
Генеральных штатах исследуемого периода определенной прослойки городских
депутатов, уполномоченных на представительство не в результате выборов а только
решением городских властей.
3.2 Полномочия депутатов. «Императивный мандат».
Особое место в организационной истории любого представительного учреждения
занимает вопрос о характере полномочий депутатов, по сколько именно последний
является ярким показателем степени самостоятельности этого учреждения и его
влияние на государственные дела. Грамоты называют депутатов различно:
заместитель, поверенный, исполняющий обязанности. Если выдвигалось несколько
кандидатур то выдвигалось условие представительства согласно которым каждый из
них был полноправен, но обязан действовать за одно с другими представителями. В
некоторых доверенностях подчеркивается идея «равноправности» депутатов или их
личной ответственности. Действительность мандата подтверждало поручительство
отдельного лица или группы делегировавшей представителя, своим имуществом.
Стандартная формула мандата представляет обладателю право действовать так как
действовали бы сами избиратели, если бы присутствовали при этом лично. Эта
формула, однако, не должна восприниматься как свидетельства предоставления
депутату свободы действий, ибо ограничивается что он не должен делать того, на
что его не уполномочивали. «Программа» его действий порой в связи с этим могла
быть довольно четко определена уже в самом мандате. Иногда указывалось, что
следует согласиться с тем, что скажет король – формулировка, наиболее
желательная для правительств.1
Вернувшись, депутат должен был дать отчет о своей деятельности уполномочившим
его. Примечательно, что в практике последующих ассамблей нередко применялись и
санкции по отношению к депутатам, превысившим свои полномочия.
Духовенство, дворянство и города посылали депутатов, чтобы они предстали перед
королем и его советом. Таким образом, сословия четко осознавали, что инициатива
в созыве представительных ассамблей, которые становились нормой их политической
жизни и деятельности, принадлежит королевской власти.
Рассмотренные особенности общефранцузского представительного учреждения дают
основания говорить об отсутствии официозной стабильности и влиянии на него в
исследуемый период практики ассамблей XIII в. Этими особенностями являлись не
периодичность ассамблей и их не определенный характер, так как Генеральные
штаты сменялись собранием одного и двух сословий или провинциальными штатами,
отсутствии четких норм и слабое развитие принципов выборности.
Еще в начале XIV в. Генеральные штаты были всего лишь одним из звеньев
системы сословного представительства во Франции, многозначность и
многоступенчатость которой для королевской власти имела не только
отрицательные, но и положительные последствия, так как позволяло, в
частности, применять и варьировать тактику совета с сословиями.
С момента возникновения Генеральные штаты только сосуществовали с остальными
звеньями сословно-представительной системы, но так и не составили с ним
соподчиненное или единое целое.
Уже в этот период сложилась такая отличительная черта структуры социально-
представительного органа, отразившая специфическую расстановку социальных сил
во французском обществе, как делении их на три палаты, соответственно
сословиям, каждое из которых решало дела самостоятельно. Орган объединяя в
своем составе представителей духовенства, дворянства и верхушку горожан.
Причины организационной аморфности ранних Генеральных штатов, прослеживаемой
к тому же и позднее было бы не правильно объяснить только не завершенностью
процесса становления этого учреждения. Длительность данного процесса – общий
момент в истории английского парламента, испанских кортесов, штатов
Нидерландов.
Однако для Франции следует особо подчеркнуть влияние конкретно исторических
условий возникновения представительного органа на его судьбу и роль королевской
власти при этом. Последняя, из-за расстановки социальных сил и недостаточной
консолидации сословий, сумела выступить инициатором их созыва и, поставив
учреждения в довольно значительную зависимость от себя, стимулировать его
неоформленность.1
Король использовал орган представительства в качестве орудия своей политики,
прибегая к его созыву лишь тогда, когда была необходима военная, финансовая
или моральная помощь. Он менял формы представительных собраний,
руководствуясь соображениями политических выгод: созывал все сословия вместе
или отдельно, только представители первого и второго сословий или только
представителей городов, обращаясь за помощью к провинциальным штатам, менял
условия представительства и т. д.
Организационные особенности изучаемого института стали, в свою очередь,
подобно социальным, факторами ослабляющими политическое влияние и значимость
Генеральных штатов.
Вызванные к жизни потребностями незавершенного еще процесса централизации,
Генеральные штаты с момента своего возникновения в конечном итоге
способствовали укреплению королевской власти и государственности, в чем
оказалось прогрессивное значение этого учреждения.
Не располагая законодательной властью, Генеральные штаты тем не менее
оказывали сильное, хотя и эпизодическое, влияние на законодательную
деятельность сословной монархии, на работу судебных и финансовых органов
страны. Не смотря на длительные периоды бездействия, и на то, что созыв
Генеральных штатов был вызван особой, так называемой кризисной политической
ситуацией (а может быть именно поэтому), история Генеральных штатов, подобно
провинциальным штатам, свидетельствует о жизнеспособности сословного
жительства во Франции.
Глава XIV. Налоговая политика сословной монархии и оформление налоговой
системы в XIV-XV веках.
4.1 Налоговая система.
Королевский адвокат Жан Лекок, отстаивая идею политического могущества
монарха, сформулировал положение об исключительном и монопольном праве короля
взимать налог (субсидии) со всех жителей королевства без чьего бы то ни было
согласия и независимо от того, являются ли жители его прямыми или непрямыми
подданными. Однако в столь категорической форме и для того времени
утверждение Лекока отражало притязания центральной власти, а не ее реальной
возможности. В своей политике ей приходилось считаться с распространенным в
общественном мнении XIV и даже XV в. правилом, согласно которому государь
должен был существовать на «свое», то есть на ресурсы домена.
Усложнявшийся процесс централизации страны, структура государственного
управления, потребности внутренней и внешней политики уже с конца XIII в. и
особенно в XIV в. обнаружили недостаточность домениальных, или, как их
называли, ординарных доходов, побуждал короля обратиться к кошелькам своих
подданных всего королевства. В то время всякий побор, сверх положенного
обычаем, в том числе вассальным правом, рассматривался как экстраординарный
побор, в необходимости или целесообразности которого следовало убедить
общественные силы, располагавшие денежными средствами. Тем не менее финансовая
проблема была решена в пользу монархии к середине XV в. созданием системы
постоянных налогов, подразделявшихся на косвенные эд и габель, на продажу
товаров и соли (aides et gabelle) и прямой налог – талью (taille).
1
Право короля на налоговое обложение в XV в. не выглядело столь безусловно,
как этого хотели защитники его суверенитета. Налоги сохранили свое название
экстраординарных, но были тем не менее признаны самостоятельной частью
доходов государства, организованных «по королевскому распоряжению».
Оформление системы постоянных налогов было важнейшей составляющей длительного
и сложного процесса становления и развития сословной монархии во Франции. Оно
отразило. в частности, в материальной и поэтому наиболее выразительной форме
изменения в природе королевской власти постепенно обретавшей публично-
правовой характер, что основывалось на (оформлении) выполнении ею функций
гаранта общественного порядка. Вместе с тем именно налоговая система, отвечая
на два наиболее существенных для понимания ее природы вопроса – кто платит и
куда идут аккумулируемые государством доходы, - также убедительно обнажала
истинное содержание формул об общественном благе и общей пользе, которые уже
с XIII в. предлагала политическая мысль и которые так охотно использовала
монархия в своей налоговой политике.
Что касается собственно налогов, то государство рано начинает взимать прямые
