организациях: избирается гласным Городской думы и действительным членом
Общества любителей коммерческих знаний26. Еще раньше Мамонтов был
причислен к московскому купечеству. В справочной книге купеческого общества на
1873 г. говорится: “Мамонтов Савва Иванович, 31 год, купец 1 гильдии,
потомственный почетный гражданин, в купечестве с 1866 года. Жительствует в
Сретенской части, в приходе церкви Святого Панкратия у Сухаревой башни, на
Садовой улице в собственном доме. Торгует лесом. Состоит выборным от
московского купечества с 1869 года”.
Киреево унаследовал старший брат Федор, а Савва Иванович и Елизавета Григорьевна
решили приобрести собственный дом в сельской местности. Такое желание
диктовалось искренней тягой к природе и убеждением, что дети должны расти в
простой, здоровой среде. Мамонтовы узнали, что по Ярославской дороге, в
нескольких верстах от станции Хотьково, продается усадьба писателя С. Т.
Аксакова. В марте 1870 г. супруги Мамонтовы поехали осматривать Абрамцево.'
Елизавета Григорьевна писала: “Въехав в просеку монастырского леса и увидев на
противоположной горе уютный, серенький с красной крышей дом, мы стали
восхищаться его местоположением... В доме оставалась кое-какая аксаковская
мебель, портреты и рисунки. Дом был настолько плох, что нечего было и думать
поселиться в нем, не переделавши его основательно”28. Живописная
местность и очарование самого дома определили решение— покупать.
Была быстро оформлена на имя Елизаветы Григорьевны купчая, и Мамонтовы за 15
тыс. руб. стали обладателями запущенного, но довольно обширного имения (285
дес.)29. Дом был капитально отремонтирован к осени. В дальнейшем
неутомимый Савва Иванович, который всю жизнь постоянно что-то сооружал и
перестраивал, превратил Абрамцево в благоустроенную в хозяйственном и бытовом
отношениях усадьбу. Здесь были построены больница, школа, мост, плотина на реке
Воре, улучшена дорога, сооружены мастерские для художников, церковь и много
более мелких зданий в самой усадьбе и около нее, создана оранжерея, разбит
прекрасный сад. Хозяин дома всей душой полюбил это место “Не будь Абрамцева,
жчзни с природой, безотрадно было бы”,— писал он жене 30.
Интерес к искусству и к людям, его олицетворявшим, отличал Савву Ивановича и
в пору зрелости, и в старости. И деятели искусства платили ему взаимной
симпатией. Своеобразный душевный и интеллектуальный магнетизм Мамонтова
способствовал возникновению “ма-монтовского кружка”, объединившего общностью
духовных и эстетических интересов хозяев Абрамцева и многих блестящих
представителей художественной культуры России конца XIX века.
Художники появились в доме на Садовой еще в конце 60-х годов XIX века. Одним из
первых близким знакомым семьи стал художник и архитектор В. А. Гартман. В 1872
г. в Италии, куда почти ежегодно ездил Савва Иванович с женой, познакомились со
скульптором М. М. Антокольским, художником В. Д. Поленовым и искусствоведом А.
В. Праховым, которые стали друзьями дома на многие годы. В начале 70-х годов
XIX в. изобразительное искусство становится “потребностью души” и Елизаветы
Григорьевны. В 1872 г. во время пребывания в Риме с большим интересом и
удовольствием она посещала мастерские русских художников, а несколько тысяч
франков, подаренных ей матерью, израсходовала на приобретение картины Ф. А.
Бронникова “Мученик” и мраморной головы Натана Мудрого работы Антокольского
31.
Пребывание в Италии “выбивало из колеи” Савву Ивановича. Возвращение в Россию и
переход от возвышенных духовных интересов к будничным, зачастую рутинным
обязанностям в правлении Московско-Ярославской дороги первые годы угнетали
его. Летом 1874 г. он писал жене: “У меня за последнее время римской жизни
приходит желание не очень запрягаться во всякие дела. Да и зачем, в самом деле,
голова кругом идет, покоя знать не будешь, очерствеешь и из-за чего? Благо не
было бы, что кусать, а то, слава Богу, на наш век хватит. Нет, я, право,
пресерьезно думаю обставить себя так, чтобы все-таки до известной степени
принадлежать себе”32.
В 70-е годы XIX в.— период становления Мамонтова как знатока, ценителя и
покровителя искусств — молодой предприниматель еще только приобретал
популярность в деловом мире. Человек он был инициативный и увлекающийся, даже
азартный, не лишенный к тому же и определенных амбиций. Его часто тяготило
отсутствие настоящего большого дела, где можно было проявить себя в полной
мере. Роль “отставного купца” была не для него. “Не знаю, что будет дальше,—
писал "Мамонтов жене вскоре после избрания его директором Общества
Московско-Ярославской дороги,— но сейчас мне вообразить даже немыслимо, чтоб я
бросил это дело, уж больно полюбилось, и удача заманчива” 33.
Железнодорожная компания действовала успешно и приносила хорошую прибыль
34.
Общероссийскую известность как предприниматель Савва Иванович получил с
постройкой Донецкой каменоугольной железной дороги, связавшей Донбасс с
Мариупольским портом. Строительство существенно ускорило индустриальное
развитие этого чрезвычайно перспективного в экономическом отношении района. В
1876 г. правительство назначило для потенциальных концессионеров торги. Каждый
из претендентов должен был представить свои проект и смету строительства
будущих железнодорожных линий, общая протяженность которых со-ставляла примерно
500 верст. Одним из соискателей был Мамонтов. Он вышел победителем и несколько
лет занимался новым и большим делом. Донецкая дорога была в основном проложена
за 1878—1879 гг., а завершилось строительство в 1882 году. Савва Иванович мог
констатировать: “Дорога построена прекрасно”35. В начале 90-х годов
XIX в. она была выкуплена государством.
Предпринимательская деятельность Мамонтова не заслоняла его душевной
привязанности к искусству. Он поразительно умел сочетать одно дело с другим.
С искренним удивлением Станиславский вспоми-
нал, что Мамонтов в одно и то же время руководил постановкой
домашнего спектакля, писал пьесу, “шутил с молодежью, диктовал деловые бумаги и
телеграммы по своим сложным железнодорожным Делам, которых он был инициатор и
руководитель”37. Тратя много вре-мени и сил на деловые обязанности,
решая каждодневно множество организационных и финансовых вопросов, он не
представлял себе жизни без того, что согревало душу.
Мамонтовы любили русскую литературу, постоянно знакомились с новыми
произведениями (в 1869 г. Елизавета Григорьевна, например, записывает в
“Дневнике”, что они с мужем всю весну “с увлечением читали “Войну и мир”38
). Постепенно сложилась домашняя традиция регулярно устраивать литературные
чтения.
По мере того как в семье “обживались” художники (Поленов, Васнецов, Репин,
затем Серов, Коровин, Врубель и др.), постоянно
и неизбежно возникали беседы об изобразительном искусстве, его роли и
значении в прошлом и настоящем, обсуждались выставки. Савва Иванович
обязательно посещал экспозиции Товарищества передвижных художественных
выставок, хорошо знал собрание П. М. Третьякова (они состояли в родстве). Не
проходили для Мамонтова незамеченными и другие события в изобразительном
искусстве. Постепенно “беседы у самовара” переросли в рисовальные вечера, где
каждый желающий мог проявить себя. В них принимали участие А. М. Васнецов, И.
И. Левитан, В. И. Суриков, Н. В. Неврев, В. А. Серов, К. А. Коровин, сам С.
И. Мамонтов и другие. Это была форма творческого общения людей, объединенных
близостью духовных интересов.
Встречи с художниками не ограничивались только чаепитием и бесе-дами. Многим
Савва Иванович оказывал существенную моральную и материальную поддержку, а
некоторые из них (Васнецов, Серов, Коровин, Врубель) подолгу жили у него и в
Москве, и в Абрамцеве, где им были созданы необходимые для творчества условия.
Умение распознать талант было отличительной чертой Мамонтова. Он делал все,
чтобы дарование не погибло в нищете и заброшенности. В отчаянно нуждавшемся
Врубеле, который не был еще широко известен, Савва Иванович сразу увидел
неординарность творческой натуры и после пер. вой же встречи (в дом на Садовую
в 1889 г. Врубеля привел сын Мамонтова Андреи, тоже художник) заявил, что “надо
обязательно приручить нового знакомого”39. Еще раньше, в конце 70-х
годов XIX в. в семье “приручили” бедствовавшего Васнецова, затем —
Серова и Коровина.
В Абрамцеве и в доме на Садовой художниками были созданы произведения,
составившие частицу “золотого фонда” русской национальной культуры: “Проводы
новобранца” и портреты Мамонтовых Репина; “Богатыри”, “Битва русских со
скифами”, “Ковер-самолет”. “Три царевны подземного царства” Васнецова;
“Сидящий демон” Врубеля; бесчисленное количество рисунков Серова, его
знаменитый портрет старшей дочери Саввы Ивановича — Веры (“Девочка с
персиками”, 1887 г.); рисунки и эскизы декорации Поленова, Коровина и
многое, многое другое. Члены семьи Саввы Ивановича и некоторые близкие
родственники служили “натурой” для Репина, Серова, Невре-ва, Врубеля.
Мамонтов не принадлежал к числу выдающихся коллекционеров. Но везде, где бы
он ни жил, его обязательно окружали произведения искусства. Художники дарили
ему свои работы, что-то приобреталось им самим или его женой. Для Саввы
Ивановича процесс творчества часто был важнее его результата,
целенаправленной собирательской деятельностью он не занимался. Тем не менее
постепенно сложилось мамонтовское собрание, включавшее значительное число
первоклассных произведений.
'
В архивном фонде Московского Окружного суда сохранилась со ставленная в
сентябре 1899 г. подробная опись всего “движимого иму щества” в доме
Мамонтовых на Садовой-Спасской. Из этого реестра следует, что мамонтовское
собрание имело большую художественную ценность. Назовем лишь некоторые
принадлежавшие ему работы В большом зале висели картины: “Барышни” Н. А.
Ярошенко, “Позд равление” В. Е. Маковского, “Испанки”, “Корабли” К. А.
Коровина “Вид Севастополя” И. С. Остроухова; в Малом кабинете—“Портре А.
Мазини” и “Портрет Ф. Таманьо” В. А. Серова, “Мальчик В. Г. Перова, в Большом
кабинете — “Вид Днепра” А. М. Васнецова “Портрет Э. А. Сайгина” И. Е. Репина;
на лестнице—“Вид с балко на в Париже” и “Натурщица в мастерской художника” К.
А. Корови на, “Битва русских со скифами” и “Витязь на распутье” В. М.
Васнецова. Кроме того, в доме имелось много этюдов и рисунков Врубеля,
Коровина, Серова, а также мраморная скульптура “Христос перед Пилатом”
(Большой кабинет), бронзовые бюст “Мефистофель” и голо-
ва “Иоанн Креститель” Антокольского (Малый кабинет)40. Савва
Иванович целенаправленно поддерживал многие крупные начинания в области
культуры. Он способствовал пропаганде искусства передвижников, например, издал
за свой счет в 1880 г. альбом “Рисунки русских художников”, который получил
высокую оценку Репина и критики4'. В 70—80-е годы XIX в. помогал
организации художественных выставок в Москве, финансировал (совместно с
княгиней М. К. Тенишевой) издание журнала “Мир искусства”, выходившего с 1898
г. в Петербурге. Внес несколько десятков тысяч рублей в фонд Музея изящных
искусств и был избран членом-учредителем Комитета по устройству музея42
. Очень многое сделал Мамонтов для общественного признания отдельных
художников. В 1896 г. на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде, после того
как по решению комиссии Академии художеств с экспозиции были сняты два панно
Врубеля “Мнкула Селянинович” и “Принцесса Греза”, Савва Иванович построил для
них специальный павильон, где выставил эти произведения.
Столь разнообразная деятельность Мамонтова была результатом глубокого осознания
им общественного предназначения искусства. В 1899 г. меценат писал: “Искусство
во все времена имело неотразимое влияние на человека, а в наше время, как я
думаю, в силу шаткости других областей человеческого духа, оно заблестит еще
ярче. Кто знает, может быть, театру суждено заменить проповедь” 43.
Неизменной оставалась в мамонтовском доме любовь к музыке. Иногда заранее,
чаще экспромтом, составлялась программа вечера, и звучала музыка Бетховена,
Шумана, Моцарта, Мусоргского, Глинки, Даргомыжского и других русских и
зарубежных композиторов, исполнялись оперные арии. Часто солировал хозяин
дома, которому аккомпанировали члены семьи, гости из числа студентов и
преподавателей Московской консерватории или друзья.
Чтение, музицирование, рисование, беседы об искусстве дополнялись домашними
спектаклями. Все началось с живых картин. Первый театральный вечер, в котором
принял участие 17-летний К. С. Алексеев (Станиславский), состоялся в доме на
Садовой 31 декабря 1878 гола. С 1879 г. (летом в Абрамцеве, зимой в Москве)
несколько раз в год устраивались спектакли. Первой была поставлена Драма
поэта А. Н. Майкова “Два мира”. Оформлением спектаклей занимались художники
“мамонтовского кружка”, они же вместе с членами многочисленной родни Саввы
Ивановича играли в них.
Мамонтову не давала покоя мысль о довольно пренебрежительном отношении
“просвещенной публики” к национальному оперному искусству. В начале 80-х
годов XIX в. у Саввы Ивановича возникает мысль заняться большими оперными
постановками. В 1884 г. он совместно с композитором и дирижером Н. С.
Кротковым приступает к формированию труппы. Любовь к искусству и высокий
эстетический вкус меце-ната, осознание им задач развития важного направления
национальной художественной культуры лежали в основе этого предприятия. Он не
только финансировал его, но был душой дела и художественным Руководителем.
Савва Иванович стал первым, кто после законодательного разрешения в 1882 г.
частных театральных трупп в столичных городах “покусился” на монополию
императорских театров. Это был смелый и рискованный шаг. Мамонтов хотел не
просто учредить оперный театр, а создать нечто качественно новое.
Эстетическая концепция мецената была по тому времени новаторской. В казенных
театрах оперные постановки сводились к шаблонным сценическим и вокальным
приемам, а спектакли походили на дивертисмент сольных партий, слабо
связанных общим сценическим действием. Главным было “выпевание нот”.
Мамонтов хотел организовать все иначе. Он задумал соединить на сцене воедино
певца, актера, художника, музыкальное и хоровое сопровождение и добиться,
чтобы спектакль воспринимался как цельное художественное произведение, где
все имело бы равноценное значение. Такая задача была тогда трудноразрешима.
Отсутствовали навыки, не существовало традиций подобных постановок, почти все
приходилось начинать с нуля.
При формировании труппы Московской частной русской оперы было решено, что она
должна состоять из молодых певцов, которые не прошли “школу казенной сцены”.
Капельмейстером стал И. А. Труффи, руководителем труппы числился Н. С. Кротков.
Официально С. И. Мамонтов никаких постов здесь не занимал, но—по воспоминаниям
очевидца, руководил всеми репетициями и “старался внести в исполнение молодых
артистов драматический элемент и осмысленность в произнесении текста”44
. “Нужно петь играя”,— постоянно наставлял он исполнителей, ибо считал, что
опера не есть “концерт в костюмах на фоне декораций”45.
Для первых постановок было намечено три оперы: “Русалка” А. С. Даргомыжского,
“Фауст” Ш. Гуно и “Виндзорские проказницы” О. Николаи. Днем рождения частной
оперы стало 9 января 1885 г., когда в помещении Лианозовского театра шла
“Русалка”. Рисунки для декорации и костюмов делал В. М. Васнецов, декорации
писали молодые К. А. Коровин, И. И. Левитан, Н. П. Чехов. Они же оформляли
“Фауста” и “Виндзорских проказниц” по эскизам В. Д. Поленова. Важно то, что
Мамонтов привел в театр настоящих больших художников, и именно с частной
оперы идет само понятие “художник театра”. Ранее талантливые мастера такой
деятельностью не занимались. В казенных театрах были декораторы, которые
худо-бедно оформляли спектакли, но их занятия считались чем-то
второстепенным. Главным для них было “похоже” изобразить на заднике
итальянский пейзаж, античные руины, средневековый замок и т. п. “типические
картины”, на фоне которых и выступали певцы. Как правило, тут не было ни
настоящего мастерства, ни творческой фантазии, ни вкуса.
В театре Мамонтова значение и роль художника были иными. Талант братьев
Васнецовых, Врубеля, Коровина, Левитана, Малютина, Поленова, Серова и
некоторых других не только проявился в полной мере в театральных постановках,
но и придал им невиданную доселе яркость и выразительность. Мелочей в
оформлении спектаклей, в под-боре реквизита и костюмов в частной опере не
было. Каждая сцениче-ская деталь, мизансцена, элемент костюма подробно
обсуждались в кругу художников, знатоков искусства и истории.
Казалось бы, при такой серьезности подготовки каждого спектакля успех его у
публики был обеспечен. Задолго до открытия театра в Москве циркулировали слухи.
Театралы-завсегдатаи, любители светских развлечений, критики гадали, что ждет
их в театре “железнодорожного короля”. Любопытных было много, и на “Русалку”
все билеты были раскуплены. Однако успеха не было, и последующие спектакли шли
часто при почти пустом зале. В прессе появились заметки с однозначно
критическими оценками46.
Конечно, у первых мамоптовских оперных постановок имелись недостатки,
неизбежные при осуществлении столь большого и необычного начинания, прежде
всего — невысокий уровень вокального и актерского мастерства ведущих певцов,
не умевших “петь играя”. Однако цели Мамонтова были грандиозней и значительней
качества отдельных спектаклей. Заметили же и оценили их на первом этапе лишь
немногие. Художник Коровин писал: “Все его осуждали: “Большой человек — не
далом занимается, театром”. Всем как-то это было неприятно: и родственникам, и
директорам железной дороги, и инженерам заводов” 47.
Много сил, времени потратил и средств вложил Савва Иванович в свое начинание,
множество неудач, разочаровании выпало на его долю, но он не отступил, искал
новых исполнителей и свежие выразительные приемы, совершенствовался как
режиссер и добился успеха. Возобновление спектаклей Московской частной оперы в
1896 г. на сцене Со-лодовниковского театра ознаменовалось триумфом его дела.
Опера стала важным фактором культурной жизни России. После успешных гастролей
мамонтовской оперы в Петербурге В. В. Стасов в 1898 г. опубликовал восторженную
