группировками.
На парламентских выборах 1924 г. фашистская партия составила
коалицию с частью либералов и демократов (национальный блок), которая
получила 374 места в парламенте (оппозиция - 157). Этому успеху в немалой
степени способствовала стабилизация экономического положения страны, хотя
трудно сказать, была ли она итогом мер правительства, или же следствием
завершения мирового экономического кризиса, началом общей стабилизации в
Европе.
Закрепившись в парламенте, режим Муссолини ускоренным темпом
приступил к строительству тоталитарного механизма власти. С 1925 г. начали
вводиться запреты на деятельность оппозиционных партий, был принят закон о
чистке государственного аппарата от «ненационально мыслящих» элементов,
префекты получили право запрещать выпуск газет, опасных «для общественного
спокойствия». В 1925-1926 гг. были изданы законы, согласно которым глава
правительства нес ответственность только перед королем, получил право
издавать декреты и управлять на их основании, не дожидаясь одобрения
парламента. Тем самым фактически и законодательная и исполнительная власть
оказались сосредоточены в одних руках, функции парламента становились чисто
символическими. В 1926 г. был принят закон о роспуске всех
«антинациональных» партий, лишены депутатских мандатов представители
антифашистской оппозиции, запрещена выступавшая с критикой режима печать.
Начали набирать силу репрессии: лица, заподозренные в противостоянии
фашизму, подлежали высылке из страны и лишению гражданства. Был учрежден
особый трибунал по защите государства, введена смертная казнь. Под контроль
государства и партии были поставлены профсоюзы: право продолжать свою
деятельность получили лишь те из них, которые не только охраняли
экономические интересы своих членов, но и способствовали их «моральному и
патриотическому воспитанию», возглавлялись руководителями с
соответствующими настроениями.
Все эти меры определялись как «чрезвычайные», принятые временно,
сроком на пять лет (позднее они продлевались вплоть до краха фашизма в
Италии), в ответ на покушение на Муссолини (четвертое по счету).
Неизвестно, не было ли оно инсценировкой.
Разгромив оппозицию, предельно ослабив и подчинив себе гражданское
общество, режим использовал мощь государства для установления контроля над
экономикой. Уже в 1926 г. фашистское государство решило, что без его опеки
крестьянство не сможет выращивать хлеб. Начались «битвы за урожай»,
кампании «мелиорации» и «повышения урожайности». В 1927 г. Большой
фашистский совет, высший орган партии, принял Хартию труда, предполагавшую
возможность вмешательства государства в управление экономикой, создание
вместо прежних профсоюзов корпораций, объединявших рабочих и
предпринимателей по отраслям производства, что предполагало жесткую
государственную регламентацию трудовых отношений.
Реализация этих мер, первоначально не встретивших поддержки
бизнесменов, развернулась в полном объеме с началом мирового экономического
кризиса 1929- 1932 гг. В 1930 г. был создан Национальный совет корпораций,
призванный обеспечить интеграцию экономической и политической власти; в
него вошли министры, представители партии, эксперты, бизнесмены и
профсоюзные лидеры. В 1933 г. образован Институт промышленной реконструкции
(ИРИ), монополизировавший под эгидой государства банковскую систему страны,
что поставило под централизованный контроль промышленность. В 1934 г.
корпоративная система стала тотальной; была также введена государственная
монополия внешней торговли. На все ключевые посты назначались члены
фашистской партии, численность которой достигла 1,8 млн. человек.[5] Была
принята программа перевооружения армии: введено двухлетнее допризывное
обучение граждан, предусмотрено регулярное прохождение сборов
военнообязанными после завершения срока службы.
Германия.
Эта страна после первой мировой войны была также охвачена
социально-экономическим кризисом, глубина которого, однако, оказалась
намного большей, чем в Италии, равно как и острота связанных с ним
противоречий. Существовали и предпосылки развития массового
националистического движения. Германия к ноябрю 1918 г. уже не могла
выносить тягот войны, ее армия утратила способность сопротивления.
Поскольку войска Антанты не оккупировали территорию страны, хотя союзники
навязали ей крайне тяжелые условия мира, возник миф, будто Германия не была
побеждена. Ее капитуляция изображалась националистами как итог «измены» в
тылу со стороны как лидеров рабочего движения (немецких большевиков), так и
«верхов», плутократов, пошедших на капитуляцию перед Антантой. Уже в 1919
г. в стране возникли десятки национал-патриотических групп, ориентированных
на цели будущего реванша, тесно связанных с различными организациями и
объединениями фронтовиков.
Немецкая рабочая партия, в которую в 1919 г. вступил Гитлер, была
одной из таких групп, арена деятельности, которой ограничивалась Мюнхеном.
В 1919 г. в ней состояло не более 100 человек, в 1920 г., когда партия
начала издавать свою газету «Фелькишер беобахтер» - не более 3 тыс.[6] В
принятой тогда же программе партии, переименованной в НСДАП (национал-
социалистская немецкая рабочая партия), клеймились «изменники»-плутократы,
выдвигались антисемитские и «патриотические» лозунги, содержались
требования экспроприации нетрудовых доходов, передачи концернов
государству, обобществления и передачи мелким торговцам универсальных
магазинов, крестьянству - помещичьих земель.
В 1921 г. НСДАП создала свои штурмовые отряды, ее единоличным
лидером («фюрером») стал Гитлер. К 1923 г. в партии было уже 56 тыс.
членов.
То, что этой партии удалось выделиться среди многих других сходных
группировок, поглотить их, объясняется, вероятно, умением использовать
особо беззастенчивые методы социальной демагогии, а также весьма жесткими
действиями в пользу «закона и порядка» против поддерживающей Компартию
Германии части рабочего движения, что не могло не привлечь к НСДАП симпатии
властей. С точки зрения «верхов» Веймарской республики, КПГ представляла
собой намного большую угрозу демократии, чем НСДАП. В 1923 г. Компартия
пыталась вооруженным путем захватить власть (Гамбургское восстание в
октябре 1923 г., рабочие республики в Тюрингии и Саксонии).
В этих условиях НСДАП в ноябре 1923 г. предприняла своеобразную
попытку повторить «марш на Рим» Муссолини. Штурмовые отряды были выведены
на улицы Мюнхена, Гитлер предъявил правительству Баварии требование
передать власть НСДАП и начать «поход на Берлин». Расчет состоял в том, что
это выступление будет поддержано армией и теми фракциями правительства,
которым нужна была «сильная рука» для подавления коммунистического
движения.
Надежды эти оказались несостоятельными - выступления КПГ были уже
подавлены, правительство в достаточной мере контролировало ситуацию в
стране и не нуждалось в Гитлере для наведения порядка. «Фюреру» пришлось 13
месяцев провести в тюрьме, где была написана его книга «Майн кампф»,
позднее ставшая библией германского тоталитаризма.
Интересно отметить, что тоталитарные силы в стране за время, когда
Гитлер пребывал «не у дел», скорее упрочили, чем ослабили свои позиции.
НСДАП распалась на несколько группировок, но география их деятельности
расширилась, охватив почти всю страну. На выборах в рейхстаг в мае 1924 г.
эти группировки, создав Национальный блок, получили около 2 млн. голосов, а
в Баварии стали второй по силе политической партией.
Выйдя из тюрьмы, Гитлер развернул борьбу за восстановление
контроля над движением. Это на время резко ослабило НСДАП, что, впрочем,
было быстро компенсировано. В 1926 г. в партии состояло всего 17 тыс.
человек, в 1927 г. - 40 тыс., в 1929 г. - 120 тыс.[7] За это время в НСДАП
были созданы территориальные и производственные ячейки, организации для
работы с различными слоями населения.
Переломными для фашизма в Германии стали 1929 – 1932 гг.
Разразившийся мировой экономический кризис с особой силой проявился в этой
стране, еще не оправившейся от последствий поражения в первой мировой
войне. Быстрое падение популярности правительства и традиционных
политических партий сопровождалось, с одной стороны, ростом влияния КПГ,
призывавшей обеспечить выход из кризиса за счет установления в Германии
диктатуры пролетариата, с другой - усилением воздействия на массы НСДАП,
которая предлагала стране режим сильной личности - Гитлера, обещавшего
сплотить нацию на платформе национал-социализма.
Развитие событий начала 30-х гг. показало, что влияние НСДАП росло
быстрее, чем КПГ. В 1928 г. национал-социалисты получили на выборах в
рейхстаг всего 800 тыс. голосов, в 1930 г. - 6400 тыс. На президентских
выборах 1932 г. выдвинувший свою кандидатуру Гитлер имел во втором туре 13
млн. голосов (победивший на выборах Гинденбург - 19 млн.; кандидат от КПГ
Тельман - 3,7 млн.). Такую же поддержку избирателей НСДАП получила на
парламентских выборах в июле 1932 г. (свыше 13 млн. голосов, КПГ - около
5,3 млн.). Зато выборы в ноябре 1932 г. привели к утрате национал-
социалистами поддержки 2 млн. избирателей, коммунисты же получили свыше 6
млн. голосов.[8]
Идеи создания коалиционного правительства с участием лидеров НСДАП
обсуждались партиями «центра» с 1930 г. Однако «фюрер», не желая делить
власть, выдвигал требования, неприемлемые для возможных партнеров, выжидая
еще большего их ослабления. Ситуация изменилась, лишь, когда стало ясно,
что НСДАП, похоже, проходит пик своего влияния. 30 января 1933 г.
Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером, в его кабинет вошли также
представители наиболее близких по идеологии с национал-социалистами партий
(националистов и Стального шлема).
Поджог рейхстага 27 февраля 1933 г., приписанный коммунистам и
давший основание объявить КПГ вне закона, аннулировать полученные ею на
состоявшихся 5 марта выборах мандаты (даже после поджога она получила 4,8
млн. голосов), и поддержка партиями «центра» предложения о предоставлении
правительству чрезвычайных полномочий открыли путь очень быстрой
консолидации тоталитарного режима. В том же году были запрещены (или
распущены) все партии, кроме НСДАП, вся оппозиционная и независимая печать,
антифашисты брошены в концлагеря. Было покончено с самоуправлением земель,
штурмовые отряды НСДАП частично ликвидированы, частично слиты с
государственным репрессивным аппаратом. С созданием Генерального совета
немецкого хозяйства экономика также начала переходить под контроль
государства. В 1934 г. были совмещены посты президента и рейхсканцлера, что
означало окончательное утверждение тоталитарной структуры власти.
Советский Союз.
Путь к установлению тоталитарной сталинской диктатуры в СССР, в
сравнении с Италией и Германией, был наиболее долгим.
РСДРП, особенно большевистская ее фракция многими признаками
партии- носителя тоталитарной тенденции. Ее идеология включала положение о
классе с особой исторической миссией, праве одной партии быть выразителем
его интересов, возглавлять его в борьбе за власть и переустройство
общества. РСДРП, когда для этого возникали условия, создавала свои
вооруженные отряды, контролировавшиеся руководством партии. В то же время
она не являлась изначально полностью тоталитарной партией. Степень ее
монолитности долгое время была относительной, в ней была представлена и
постоянно возрождалась, даже после размежевания с меньшевиками, социал-
демократическая тенденция с ее акцентом на эволюционное продвижение по пути
изменения облика общества, допускавшая взаимодействие различных социальных
и политических сил. Ленин не выступал в роли харизматического вождя,
единолично руководившего партией. Наделение его таким качеством – миф,
созданный сталинской историографией, которая стремилась обосновать
органичность единовластия «вождя» для большевизма.
Февральская революция открыла для России возможность развития по
пути демократии. Партия большевиков, получившая доступ к легальной
деятельности, отнюдь не была в то время самой влиятельной и многочисленной.
На I Всероссийском съезде Советов в июне 1917 г. из 822 делегатов с правом
решающего голоса большевиков было 105.[9] Преобладание последних проявилось
на II съезде Советов, но надо учитывать, что состав делегатов этих съездов
отражал не настроения населения страны в целом, а скорее наиболее
революционизированной и активной части общества. Более репрезентативную
картину дают результаты выборов в Учредительное собрание в ноябре 1917 г.,
проводившихся, правда, по спискам, составленным до октября. Из 707
избранных депутатов большевиками были менее четверти - 175.[10]
Однако к октябрю 1917 г. РСДРП(б) была крупнейшей политической
партией (в ее рядах состояло около 350 тыс. членов, численность Красной
гвардии достигла примерно 200 тыс. человек; за большевиками шла также часть
армии и флота). Сложилась уникальная политическая ситуация, открывшая этой
партии путь к власти. Демократические традиции и институты еще не
укрепились, все другие политические партии, продемонстрировав свою
неспособность в короткие сроки остановить прогрессирующий хаос в экономике,
обеспечить победу в войне или хотя бы почетный мир, успели себя
дискредитировать. Предпринятая в августе 1917 г. попытка установления
режима твердой руки, опирающегося на армию (корниловский мятеж),
провалилась. На национальных окраинах бывшей империи набирали силу
центробежные тенденции.
Насильственный захват РСДРП(б) власти в Петрограде был встречен в
большинстве городов России выжидательно-настороженно. Брестский мир многие
восприняли как предательство национальных интересов страны, меры политики
«военного коммунизма» натолкнулись на сопротивление крестьянства,
составлявшего подавляющую часть населения, ущемили интересы и других слоев
общества.
На первый взгляд, «военный коммунизм» являлся классическим типом
политики, направленной на установление тоталитарного режима. Были, в
конечном счете, запрещены фактически все партии кроме правящей,
ликвидирована свобода печати, получил развитие новый тип отношений партии и
государства (руководство органами власти через фракции РКП(б), институт
Комиссаров). Осуществлялся «красный террор» против оппозиции, партийная
гвардия стала костяком новой армии и репрессивных органов, было введено
почти тотальное огосударствление экономики (национализация, продразверстка,
централизация распределения на безденежной основе).
В то же время все эти меры, хотя и соответствовали исходным
представлениям марксизма о том, как надо строить новое общество,
принимались в экстремальных условиях гражданской войны и экономической
разрухи. С завершением гражданской войны стало ясно, что продолжать править
«чрезвычайными» методами не удастся. Крестьянские восстания, забастовки,
антибольшевистские выступления в вооруженных силах (Кронштадтский мятеж под
лозунгом «Советы без коммунистов»), отсутствие единства в самой РКП(б)
наглядно продемонстрировали, что общество не готово принять тоталитарные
порядки даже во имя «светлого будущего», а правящая партия не обладает
достаточным влиянием, чтобы продиктовать стране свою волю.
С 1921 г. начался весьма противоречивый процесс. С одной стороны,
ослабляется контроль над экономикой (введение Новой Экономической Политики
(НЭП), ограничиваются масштабы террора. В то же время, уже в 1921 г., на X
съезде РКП(б) принимаются решения, укрепляющие тоталитарные основы
политической системы: запрещается фракционная деятельность в партии,
профсоюзы начинают определяться как «школа коммунизма». Весьма неоднозначно
трактуется НЭП и в самой партии ее лидерами, в том числе и В.И. Лениным. То
он определяется им как временное «отступление», то говорится о коренном
пересмотре точки зрения на социализм.
Вектором НЭП было создание многоукладной экономики со смешанными
формами собственности, действующей на рыночной основе. Последовательное
продолжение этой политики создало бы в России новый класс собственников,
сельских и городских, которые едва ли были бы готовы поддерживать
коммунистическую партию и разделять ее идеологию. Именно по этой причине
руководители партии и государства стремились ограничивать масштабы НЭП.
НЭП не мог получить одобрения широких слоев населения, поскольку
он углубил различия в имущественном положении людей. А это не могло
нравиться рабочим города, где открывались рестораны, недоступные для
рядового жителя. Это не нравилось и деревенской бедноте, которая землю
получила, но к экономическим методам хозяйствования приспособиться не
могла, вследствие чего попадала в зависимость от более энергичных и
удачливых соседей. Эти же настроения преобладали и в аппарате партии.
Аппарат прекрасно понимал, что углубление НЭПа подорвет его
основы, высвободит силы свободной рыночной экономики. Против выступил не
столько Сталин – его роль была минимальной – сколько аппарат руководства
