Тоталитарноое Государство
МОСКОВСКАЯ ФИНАНСОВО-ЮРИДИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ
РЕФЕРАТ
ПО ПРЕДМЕТУ
«ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА»
ТОТАЛИТАРНОЕ
ГОСУДАРСТВО
Студент группы Ю-11з
Ященко А.В.
Преподаватель
Асанов В.В.
2001-2002
Содержание.
Введение……………………………………………………………3
Определение тоталитаризма………………………………………4
Тоталитаризм: точки зрения………………………………………4
Идейные истоки в истории……………………….…………….…8
Становление тоталитаризма………………………………………9
Италия………………………………………………………13
Германия…………………………………………………….15
Советский Союз…………………………………..………….17
Тоталитарные общества: сравнительный анализ……………….22
Закат тоталитаризма………………………………………………25
Заключение…………………………………...……………………34
Список литературы………………………………………………..36
Введение.
22 июня 1925 г. Бенито Муссолини выступал в итальянском
парламенте. Яростно обрушившись на остатки оппозиции, он угрожал смести ее
«нашей тоталитарной волей». Это словечко – «тоталитаризм» – подбросил ему
весной того же года сподвижник дуче философ Джованни Джентиле, определивший
фашизм как «тотальную концепцию жизни». Выразительный термин понравился
Муссолини, и он стал использовать его для обозначения фашизма в целом и
фашистского государственного строя в частности.
О «тоталитаризме» заговорили и антифашисты. Но для них он стал
синонимом диктатуры, установленной сначала в Италии, а потом и в Германии
(где официальный режим предпочитал говорить не о «тоталитаризме», а об
«авторитаризме»). В 30-х гг. западные публицисты и политологи начали
использовать это понятие и применительно к СССР.
К настоящему времени в мировой литературе о тоталитаризме можно
насчитать несколько десятков его определений. И резонно предположить, что
число их будет множиться. Возможно, это связано с тем, что после развала
Советского Союза и мировой социалистической системы интерес к тоталитаризму
перешел из плоскости политической в плоскость скорее историческую. Надо
учитывать и то, что науке так до сих пор и не удалось выработать единого
общепризнанного определения тоталитаризма. И это также служит стимулом для
дальнейших исследований.
Вполне возможно, однако, что мы и завтра не получим всеобъемлющей
и общепризнанной теоретической модели тоталитаризма. Не получим потому, что
это – сложное, многогранное, многообразное явление, которое не может быть
уложено в простое перечисление его признаков, сколь бы пространным оно ни
было. Тем более что за несколько десятилетий своего существования
тоталитарный режим претерпел определенную эволюцию, приспособившись, словно
упорный болезнетворный микроб, к новым социальным организмам. Не получим
еще и потому, что само понятие «тоталитаризм» есть, говоря строго,
категория идеологическая, не поддающаяся эмпирической проверке и
наполняемая в зависимости от идеологической пристрастности исследователя
различным, нередко произвольным социальным, политическим и культурным
содержанием.
Возможно ли оно вообще – приемлемое для всех определение
тоталитаризма? Тем не менее, понять и прочувствовать, что это такое,
конечно же, совершенно необходимо для общей политической ориентации.
Особенно нам, живущим в стране, которая пребывает в теоретической
растерянности. Нужно рассказывать о тоталитаризме и новым поколениям, не
испытавшим на себе всех «прелестей» этого режима. Может быть, это окажется
одной из форм прививки от социальной чумы XX века.
Определение тоталитаризма.
Тоталитаризм — это общественно-политической строй, при котором
государство полностью подчиняет себе все сферы жизни общества и отдельного
человека. Государственный социализм, коммунизм, нацизм, фашизм и
мусульманский фундаментализм стали его недавними воплощениями. Такое
государство не несет ответственности перед обществом посредством
периодических тайных и состязательных выборов. Оно использует свою
неограниченную власть для контроля всех сторон жизни общества, включая
семью, религию, образование, бизнес, частную собственность и социальные
отношения. Политическая оппозиция подавляется, процесс принятия решений
сильно централизован. Тотальный — от латинского слова totalis — и означает
всеобщий, всеобъемлющий.
В настоящее время тоталитаризм понимается как политический способ
организации всей общественной жизни, характеризующийся всеобъемлющим
контролем со стороны власти над обществом и личностью, подчинением всей
общественной системы коллективным целям и официальной идеологии. Это не
только политический режим, но и определенный тип политической и
общественной системы.
Тоталитаризм: точки зрения.
Теория тоталитаризма сложилась в 40-50-х годах прошлого века.
Первыми, кто попытался всерьез разобраться в сущности тоталитаризма, были
немцы, вынужденные эмигрировать из нацистской Германии. Сначала – Франц
Боркенау, опубликовавший в Лондоне в 1939 г. книгу «Тоталитарный враг».
Позднее – Ханна Арендт, автор знаменитой работы «Происхождение
тоталитаризма» (1951). Карл Фридрих, написавший совместно со Збигневом
Бжезинским «Тоталитарную диктатуру и автократию» (1956), был, как сообщают
справочники, «американским политологом немецкого происхождения». Теодор
Адорно, покинувший Германию в 30-х гг., хотя его обычно и не причисляют к
сонму исследователей тоталитаризма, внес своей «Авторитарной личностью»
заметный вклад в понимание психологической подоплеки тоталитарного
феномена. Да и среди современных ему аналитиков мы видим Карла Брахера,
Манфреда Функе, Эриха Нольте – тоже немцев.
Этот «немецкий акцент» вряд ли случаен. Как бы ни определяли
сущность тоталитаризма, какие бы черты в нем ни открывали, одно очевидно и
несомненно: тоталитаризм – это прежде всего антигуманизм. Возможно, самое
последовательное, характерное, типичное и массовое проявление антигуманизма
в XX веке. И прочувствовать это, проникнуть в самую его суть легче,
наверно, тем, кто испытал его, что называется, на собственной «шкуре», у
кого на всю жизнь остался на сердце рубец от тоталитарного хлыста. Или тем,
кто живет в стране хотя и давно изжившей тоталитарный режим, но все же, по-
видимому, несущей в себе боль памяти о пережитом. Не случайно среди них и
наши соотечественники: А.Авторханов, написавший еще в 50-е гг. книгу
"Технология власти", и М. Восленский, автор многократно переизданной
"Номенклатуры".
Первые серьезные попытки систематизировать определяющие признаки
тоталитарных режимов и выработать на этой основе обобщающее понятие
тоталитаризма были предприняты около сорока лет назад. В 1954 г. профессор
Гарвардского университета Карл Фридрих подготовил доклад «Уникальный
характер тоталитарного общества», в котором сформулировал пять факторов,
объединяющих, по его мнению, фашистские и коммунистические государства.
В обобщенном виде они излагаются в книге следующим образом: это
«официальная идеология, которой все обязаны были придерживаться и которая
звала к некоему конечному идеалу общественного устройства для всего
человечества; единственная массовая партия, возглавляемая, как правило,
одним вождем и организованная строго иерархически, причем либо стоящая над
государственной бюрократией, либо тесно сросшаяся с ней; почти полный
контроль партии и бюрократии над вооруженными силами в военное время;
аналогичный почти полный контроль над средствами массовой коммуникации;
система репрессивного полицейского режима с использованием физического и
психологического воздействия». [1]
Спустя два года Карл Фридрих опубликовал в соавторстве с Збигневом
Бжезинским книгу «Тоталитарная диктатура и автократия», где было
сформулировано шесть признаков тоталитаризма, получивших общее наименование
«тоталитарного синдрома». К числу этих признаков были отнесены следующие:
1) политическая система опирается на тщательно разработанную идеологию,
которой пронизаны все сферы жизни общества;
2) существует единственная массовая партия, членство в которой открыто лишь
для небольшой части населения. Партия обладает олигархической структурой
и либо переплетается с государственной бюрократией, либо контролирует
ее;
3) управление осуществляется посредством системы террора, направляемой
партией и тайной полицией;
4) средства массовой информации находятся под жестким контролем властей;
5) средства вооруженной борьбы монополизированы партией и правительством;
6) централизованное бюрократическое руководство контролирует экономическую
жизнь. (Впрочем, без ее полного огосударствления. Именно так обстояло
дело в нацистской Германия и фашистской Италии.)
Вопрос о том, являются ли все признаки обязательными для признания
режима тоталитарным, достаточны ли они для исчерпывающей характеристики
феномена тоталитаризма, до сих пор вызывает споры. Показательно, что и
Бжезинский, и Фридрих вскоре внесли коррективы в свое определение. Первый в
1962 г. охарактеризовал тоталитаризм как «новую форму правления, одну из
разновидностей диктатуры, систему, при которой самые совершенные
инструменты осуществления политической власти используются без каких-либо
ограничений централизованным руководством элитного движения с целью
осуществления тотальной социальной революции, включающей изменение образа
мышления человека на основе навязывания
ему определенных идеологических схем, провозглашаемых руководством в
атмосфере созданного насилием единодушия всего населения». Здесь, таким
образом, тоталитарный режим рассматривается как одна из многих форм
диктаторских, недемократичных режимов, отличающаяся, главным образом, своей
идеологизированностью, нацеленностью на изменение общества и человека по
определенной, заранее заданной схеме.
К. Фридрих в 1969 г. также внес коррективы в свое исходное
определение. Он подтвердил наличие основных характеристик тоталитарного
режима, кратко выразив их формулой: «Это общеобязательная идеология,
партия, усиленная тайной полицией, обладающая монопольным контролем над
тремя сферами, за влияние на которые в индустриальном обществе обычно идет
борьба» (имеются в виду средства массовой информации, вооруженной борьбы и
сфера экономики). В то же время Фридрих особо оговорил, что контроль «не
обязательно принадлежит партии... главное - это монополия на власть со
стороны определенной элитной группы, стремящейся увековечить свое
правление». Показательно также, что террор как основа метода управления уже
не был упомянут.
Формальные признаки тоталитарного режима, предложенные Бжезинским
и Фридрихом, исходно не были безупречными. Акцентируя внимание на том, что
такой режим представляет собой власть достаточно узкой прослойки элиты,
удерживающей ее благодаря террору, они игнорировали наличие массовой
поддержки тоталитаризма, И в Германии, и в Италии установлению тоталитарных
режимов Гитлера и Муссолини предшествовало возникновение массовых движений,
участники которых вполне добровольно поддерживали и разделяли фашистскую
идеологию, «Большой террор» сталинского режима, по свидетельству многих
очевидцев (в частности, А. Жида и Л.Фейхтвангера[2]), воспринимался как
оправданный значительной частью населения. Это обстоятельство
недооценивалось политической наукой Запада, многие представители которой
стояли на так называемой нормативистской позиции. Последняя подразумевала,
что лишь демократия является естественным состоянием общества, а все
остальные аномальны. Как писал, например, Г. Моргентау, «выживание духа
свободы в тоталитарных обществах, наиболее ярко проявившееся во время
революции в Венгрии в 1956 г., наглядно показывает нам, что стремление к
свободе столь же органично присуще человеку, как и стремление жить, любить
и иметь власть».
Бесспорно, на определенных этапах развития тоталитарных обществ, как
свидетельствует опыт многих стран, «дух свободы» заявляет о себе, и у
правящей элиты не остается иных средств, кроме насилия, для удержания своей
власти. Это, однако, свойственно тоталитаризму, вступившему в полосу
заката. В фазе же своего расцвета ом способен демонстрировать вполне
реальное единство управляющих и значительной части управляемых. Восприятие
тоталитаризма как чего-то застывшего, неизменного, проявляющего всегда одни
и те же признаки было еще одной слабостью изысканий ученых Запада в 50-е
гг.
Все эти слабости дали о себе знать на фоне существенных перемен в
странах, которые рассматривались как тоталитарные, а также в связи с
развитием большого числа новых, непривычных для политологии форм
организации власти в освобождающихся от колониальной зависимости странах
«третьего мира».
Так, в СССР после смерти И. В. Сталина волны массовых репрессий
постепенно пошли на спад. Разоблачение сталинизма на XX съезде КПСС,
хрущевская «оттепель», когда начали развиваться зачатки идейного
плюрализма, борьба за власть и конфликты в среде правящей элиты, которым не
мешала единая идеология, затем развитие диссидентского плюрализма, все это
не укладывалось в рамки концепции тоталитарности советского общества.
Оказалось опровергнутым и представление, что тоталитаризм подразумевает
обязательное наличие харизматического лидера; несмотря на усиленные попытки
возвеличения Л.И. Брежнева, едва ли его (как и большинство современных ему
лидеров стран Восточной Европы) можно было отнести к этой категории.
Наблюдая развитие в СССР, одни советологи сконцентрировали свое внимание на
изучении отдельных, частных сторон жизни советского общества, что не
требовало какой-либо целостной оценки его политической системы. Другие же,
принадлежавшие к так называемой школе «ревизионистов», подвергли пересмотру
воззрения времен холодной войны и отбросили саму «тоталитарную» концепцию
как не дающую адекватных ориентиров для понимания сути процессов,
происходивших в СССР.
Конечно, не все представители политической науки США отказались от
концепции тоталитаризма. Так, известный политолог Х. Линц, соглашаясь с
тем, что реальности СССР и Восточной Европы не укладываются в классическое
определение тоталитаризма Бжезинского и Фридриха, обоснованно отметил, что
это еще ничего не доказывает. Может быть, дело не в том, что СССР перестал
быть тоталитарным государством, а в недостаточной разработанности самой
концепции тоталитаризма? Поставив этот
вопрос, Линц отметил, что исходные воззрения на тоталитаризм сложились в
большой мере под влиянием чисто эмоционального восприятия ужасов
гитлеровского террора и массовых сталинских репрессий, при этом оказались
«недооцененными многие позитивные черты тоталитарных систем, делающие их
привлекательными для людей, в том числе и осведомленных об их худших
качествах, не были учтены возможности эволюции тоталитаризма, существования
различных его форм, не вполне четко проводилась грань между тоталитарными и
просто недемократическими режимами».
По мнению Линца, политическую систему можно считать тоталитарной
при условии, что в ней представлены следующие черты:
1. Сложился единый (но не обязательно монолитный) центр власти,
определяющий рамки допустимого плюрализма в деятельности различных
структур и групп, чаще сам создающий их с целью выявления оппозиции и
контроля над ней, что превращает эти группы в чисто политические
образования, не отражающие внутренней динамики развития общества,
существующих в нем интересов.
2. Функционирует одна, целостная и более или менее интеллектуально
обоснованная идеология, со служением которой связывает свою легитимность
правящая группировка, лидер или партия; идеология, на основе которой
определяется политика или которой манипулируют, чтобы оправдать
проводимую политику. Устанавливаются пределы, за которыми критическое
отношение к господствующей системе взглядов воспринимается как ересь,
подлежащая наказанию. Идеология выходит за рамки обоснования политических
программ, включает в себя претендующие на универсальность истолкования
социальной реальности, высшей цели и смысла существования общества и
отдельного человека.
3. Партия и многочисленные контролируемые ею вспомогательные структуры
поощряют, вознаграждают и направляют активное участие граждан в
выполнении политических и социальных функций. Пассивное повиновение и
апатия, согласие людей с ролью отверженных и управляемых, к чему
стремятся многие авторитарные режимы, здесь рассматриваются правителями
как нежелательные.
Такое развернутое определение тоталитарных признаков политической
системы, предложенное в 1975 г. применительно к данному времени достаточно
четко отражало положение дел в СССР и союзных ему странах. В то же время
