нечистоплотным средствам: лжи, клевете и др. Ложь становится обыденной в
общественной жизни, и к ней привыкают;
- непрерывная борьба ведет к ослаблению правительственной власти, ее
силы расходуются на борьбу с оппозицией.
Следовательно, многопартийность - это общественное благо, источник
развития политической жизни, но это и фактор ожесточения политических
нравов, серьезное испытание для общественной морали вообще. От нее, по
крайней мере на первоначальном этапе, нереалистично ожидать "гуманизации",
"очеловечивания". Автоматически, сами по себе плюрализм и гуманизм не
сольются воедино.
Из многих партий в конечном счете побеждает та, где сильнее
организация, где духовнее, умнее и свободолюбивее ее члены. А каково
оптимальное количество партий в обществе? А. Линкольн на этот вопрос
отвечал так: 2,5 партии. Одна - у власти, другая - в оппозиции и третья -
нарождающаяся.
Государства с многопартийными системами исторически доказали свою
политическую нестабильность (III и IV Республики во Франции), так как блоки
и коалиции даже близких по идеологии партий в условиях обострения
социальных кризисов и нарастания внешней опасности оказываются крайне
неустойчивыми. Именно поэтому они закономерно эволюционируют в сторону двух-
трех полярных партийных систем.
Суть двухпартийной системы заключается в том, что существуют две
сильные партии, из которых каждая способна к принятию власти и
самостоятельному ее осуществлению. Одна из двух партий приходит к власти, а
другая становится оппозиционной. Двухпартийность полезна, т.к. она
способствует хорошему функционированию политической системы. Она упрощает
процесс агрегирования (обобщение близких интересов, перевод их на уровень
программ) интересов и сокращения требований, делает ненужным
посредничество, гарантирует стабильность правительства, поскольку
побеждающая партия получает большинство мест в парламенте.
Политология выделяет два вида двухпартийности: "жесткую" и "мягкую".
"Жесткая" предполагает строгую дисциплину голосования в парламенте по
решению партии, "мягкая" - позволяет каждому депутату голосовать по своему
усмотрению, учитывая при этом решение партии. "Мягкая" двухпартийность в
действительности близка многопартийности, т.к. приводит к тем же
результатам (нестабильности власти). В Англии воплощена "жесткая"
двухпартийность, те, кто нарушают дисциплину голосования, исключаются из
партии. В США следуют "мягкой" двухпартийности, по каждой проблеме здесь
есть большинство и оппозиция, не совпадающая с разделением на две партии. В
России фракции в Гос. Думе следуют принципу "мягкого голосования".
Различают также "совершенную" и "несовершенную" двухпартийность. В
чистом виде двухпартийность существует лишь теоретически. Практически
ситуация складывается так, что рядом с двумя крупными партиями,
влиятельными в обществе, существуют и небольшие партии. Их роль зависит от
количества голосов, полученных на выборах (голоса, полученные В.Жириновским
и А.Лебедем в ходе президентских выборов в России 1996 года и "переданные"
Б.Ельцину, в значительной степени обеспечили избрание последнего
Президентом). "Совершенная" двухпартийность возможна, если две основные
партии набирают не менее 90% голосов, одна из них обеспечивает себе
абсолютное количество парламентских мест и может осуществлять руководство в
одиночку.
"Несовершенная" двухпартийность (двух-с-половиной-партийная
система) складывается тогда, когда успехи обеих крупных партий на выборах
не столь впечатляющи и ни одна из них в одиночку не может завоевать
абсолютного большинства. Им приходится объединяться либо друг с другом,
либо с третьей партией. Такая двух-с-половиной-партийная система особенно
характерна для Германии. С 1961 по 1966 год ХДС правила в союзе с
либеральной партией (СвДП), затем с 1966 по 1969 гг. была создана коалиция
из 2 основных партий (ХДС и СДПГ), с 1969 по 1982 гг. образовался новый
союз между социалистами (СДПГ) и либералами (СвДП). После 1982 г. СвДП
снова объединилась с ХДС.
Двухпартийная система также не свободна от недостатков. При ней
акцент в деятельности вынужденно делается на критику противников, а не на
конструктивные предложения. Избирательные кампании проводятся против "чего-
то", и избиратели голосуют против "кого-то". При двухпартийной системе
перестает существовать политический "центр". Если появляется вторая "левая"
партия, то она становится конкурентом первой левой, что выгодно для
"правой" партии.
Как правило, движение от многопартийности к двухпартийной системе
происходит через создание "двухблоковой" системы. Однако это трудный и
длительный процесс, ибо между партиями и другими политическими силами,
вступающими в блок, сохраняется много различий. В России весьма трудно и
противоречиво формировался блок народно-патриотических сил (НПСР),
учредительный съезд которого состоялся 7 августа 1996 года. Но не менее
сложно и противоречиво складывалась и "партия власти", структуры которой
окончательно определились в ходе президентских выборов 1996 года, когда
ранее объявлявшие себя оппозицией "Яблоко"(Г. Явлинский), ЛДПР
(В.Жириновский), "Правда и порядок" (А.Лебедь) и др. продемонстрировали
свою приверженность этой партии.
"Нынешнее состояние российского общества, - подчеркивает Г.А.Зюганов,
- характеризует двухполюсная структура, способная развиться в двухпартийную
систему. Наша предвыборная коалиция представляет собой один из этих полюсов
- левый, "патриотический"'.
В однопартийной системе высшая политическая власть осуществляется
руководителями партии. Единственная партия монополизирует политическую
деятельность во всех общественных структурах. Она превращается в
руководящую силу государства. Государственные органы не в праве не
выполнять партийных решений. Партия становится многофункциональной,
тяготеющей к контролю за всеми видами активности в обществе. Сама партия
строится в виде пирамиды, ее механизм действует и "сверху" и "снизу":
сверху идет пропаганда, а снизу вверх идет информация.
Смысл, вкладываемый в понятие "однопартийная система" отличается от
того, идет ли речь о социалистической системе, фашистских режимах или
развивающихся странах.
При тоталитарном (деформированном) социализме партия выступает как
руководящая и направляющая сила общества, занимается определением
внутренней и внешней политики, просвещением и убеждением масс,
идеологической деятельностью.
Фашистская партия не заинтересована в пробуждении политического
сознания масс, ее пропаганда не столько просвещает, сколько разжигает
фанатизм. По-военному организованная партия (например, национал-
социалистическая в Германии) выполняет, в основном, функции служб
безопасности и полиции.
В развивающихся странах единственная партия делает упор на
мобилизацию масс. Она стремится пробудить национальное самосознание,
укрепить авторитет руководства, вовлечь широкие слои граждан в политические
процессы.
III. Становление партийной системы России
3.1. Становление Российской многопартийности
Отсчет современной истории российской многопартийности следует,
видимо, начинать с XIX Всесоюзной конференции КПСС (июнь 1988 г.), когда
устами Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева был провозглашен курс
на так называемый "плюрализм мнений". Далее процесс, как говорится, пошел
самостоятельно и всего за несколько лет привел к формированию в стране
реального политического плюрализма и многопартийности.1
Осмысливая некоторые итоги этого процесса, можно в целом
констатировать, что нынешняя стадия развития российской многопартийности
еще весьма далека от того, что называется многопартийной системой, в рамках
которой различные субъекты политического действия готовы к сотрудничеству в
целях достижения общественного согласия или хотя бы, как минимум,
придерживаются общих конституционно-правовых принципов поведения. В нашем
случае, скорее, приходится говорить о несистемной множественности партий с
зачастую радикально противоположными позициями при значительном влиянии
среди них политических сил тоталитарной ориентации. При этом на хорошо
укрепленном левом фланге политического спектра не скрывают враждебного
отношения к действующей Конституции и установок на не правовые методы
решения проблем.
Чтобы понять, были ли неизбежными именно такие результаты
либерализации политического процесса, попытаемся проследить основные этапы
становления многопартийности в стране.
С точки зрения современного российского менталитета, уже
приспособившегося к жизни в условиях предельно сжатого исторического
времени, кажется странным, что наиболее актуальная для перестроечного
советского общества проблема тотальной монополии КПСС стала предметом
широких общественных дискуссий лишь в самый пик гласности - в конце 80-х
годов. Но и в это время отношение к ней было весьма неоднозначным.
Широкомасштабный опрос населения, проведенный в преддверии II Съезда
народных депутатов СССР (декабрь 1989 г.) показал, что лишь 35% опрошенных
считали в тот момент необходимым исключить из Конституции положения ст. 6 о
руководящей и направляющей роли КПСС; 33% придерживались мнения, что
необходимо дополнительно изучить вопрос до принятия окончательного решения,
а 19% выступали за сохранение данной статьи.
Причем общество оказалось здесь даже более радикальным, чем
депутатский корпус: на II Съезде депутатам не удалось поставить в повестку
дня вопрос о 6-й статье Конституции. А по данным социологической службы
Съезда,
________________
1. Становление Российской многопартийности. //Социс, 8/1996 стр. 35
лишь 24% депутатов связывали в тот момент перспективы совершенствования
политической системы с развитием многопартийности, при этом 30%
высказывались за усиление роли КПСС; большинство же (55%) устраивал более
мягкий вариант решения проблемы - "разграничение функций партийных и
государственных органов". И тем не менее, уже через несколько месяцев во
многом под давлением широкого демократического движения, поддерживаемого
рядом влиятельных в обществе средств массовой информации, депутаты
проголосовали за такое изменение Конституции, которое лишало КПСС статуса
"руководящей и направляющей силы советского общества, ядра его политической
системы" и допускало возможность участия других политических партий в
выработке государственной политики, в управлении государственными и
общественными делами.
Это означало легализацию тех зачатков многопартийности, которые уже с
конца 1985 г. начали стихийно возникать в виде так называемых
альтернативных общественных движений, народных фронтов и иных неформальных
объединений.
Следующей вехой на пути правового признания многопартийности стало
принятие в октябре 1990 г. Закона СССР "Об общественных объединениях",
определившего основные правовые параметры создания и деятельности
политических партий и придавшего дополнительный импульс процессам их
формирования и развития. В это же время (а именно в период выборов 1990 г.
в органы государственной власти союзных республик) на арену борьбы за
власть выходят такие новые субъекты политического действия, как
избирательные блоки. Несмотря на то, что в большинстве республик их
деятельность не была законодательно урегулирована, этим неформальным
самодеятельным объединениям граждан удалось заметным образом мобилизовать и
консолидировать своих сторонников. Так, избирательному блоку
"Демократическая Россия" в борьбе с коммунистами удалось, как известно,
достаточно успешно выступить и на выборах народных депутатов РСФСР, и на
выборах первого российского Президента.
Однако бурная политическая активность последних лет перестройки,
приобретшая уже явно выраженную антикоммунистическую направленность, во
многом носила поверхностный характер и не была еще способна подорвать
ведущие позиции КПСС, сохранившей в целом свои прежние государственно-
властные полномочия.
В демократической прессе, внесшей тогда заметный вклад в расшатывание
всевластия компартии, было распространено представление, что КПСС сильна
главным образом благодаря своему монопольному положению в системе
управления социалистической собственностью и опорой на властные структуры
(бюрократию, армию, КГБ, милицию и т.п.), а демократическое движение имеет
широкую социальную поддержку, в основе которой - признание различными
слоями населения его политико-идеологических и нравственных ориентиров.
Таким образом, из известной еще по работам М. Джиласа триады "власть -
собственность - идеология", составляющей опору компартии, исключалась
идеология. Считалось, что это уже штампы, не имеющие отклика в общественном
сознании.
Подобный подход, игнорирующий наличие у коммунистической партии
устойчивой опоры в массах и недооценивающий определенную притягательность
для массового сознания коммунистической идеологии и практики, доминирует в
позиции демократически орентированных СМИ и в настоящее время. За шумным и
даже преувеличенным нагнетанием страстей по поводу угрозы
"коммунистического реванша" зачастую лежит поверхностное представление о
том, что причины успеха коммунистов на выборах и их уверенного лидирования
в опросах общественного мнения последнего времени сводятся лишь к
ностальгии старшего поколения и маргинальных слоев населения по более
спокойным старым временам.
Между тем, КПСС, возникшая как партия пролетариата, а затем
претендовавшая на роль партии всего народа, по сути дела и сейчас остается
выразителем интересов прежде всего тех, довольно широких слоев нашего
общества, которые представлены работниками неквалифицированного труда (кого
до сих пор обозначают идеологизированным термином "люди труда"). Ее
деятельность всегда была направлена на поддержание таких социальных
гарантий для этих слоев населения, как обеспечение практически полной
занятости, небольшие, но устойчивые доходы, уверенность в завтрашнем дне и
спокойствие при отсутствии конкуренции, получение минимума пусть
некачественных, но бесплатных социальных благ и т.п. Конечно, если бы
удалось в ходе рыночных преобразований сохранить достигнутый при социализме
уровень социальной политики, то серьезной угрозы для продолжения реформ,
скорее всего, и не возникло бы.
Кстати, на первых этапах преобразований очень многие сторонники
реформ всерьез рассчитывали именно на такой "мягкий" вариант развития,
выбирая лишь (в зависимости от своих политических пристрастий) между
демократическим, социализмом "с человеческим лицом" и так называемым
"шведским социализмом". Подобные настроения преобладали не только среди
политиков самой разной ориентации, но и среди широких слоев населения.
По мере того, как становилось ясно, что нынешняя Россия не в
состоянии проводить социал-демократическую политику, которая позволила бы
обеспеченной части общества "откупиться" от социальных низов, коммунисты
начали постепенно возвращать под свои знамена те слои населения, которые
всегда составляли их главную социальную опору.
Однако наличие у коммунистического движения устойчивой социальной
базы среди определенной части общества - это еще далеко не все. Неверно
думать, что потенциальная сфера распространения и поддержки
коммунистической идеи ограничена лишь той группой населения, которую
относят к социальным низам. Если и дальше формирование нового класса
собственников пойдет таким образом, то подавляющая часть граждан будет
оказываться не собственниками, коммунистическая идеология, которая по сути
своей всегда была идеологией не собственников, получит второе дыхание. И
дело здесь даже не во вполне естественном недовольстве людей своим
социальным статусом и материальным положением: есть все основания полагать,
что наиболее болезненной точкой социального самочувствия является в
настоящее время ущемленное чувство справедливости. Как свидетельствует
исследование Российского независимого института социальных и национальных
проблем, доминантами психоэмоционального состояния россиян в конце 1995 г.
были чувство стыда и ощущение несправедливости всего происходящего. Причем
эта проблема не только чувствуется россиянами, но и вполне четко осознается
ими.
В последние годы среди политических лидеров правого
(прокапиталистического) крыла и в демократических средствах массовой
информации говорить о социальной справедливости явно считается дурным
тоном. Если речь об этом и заходит, то главным образом в пренебрежительно-
негативном контексте.
Левые политические силы в полную мощь эксплуатируют в своей
идеологической работе приверженность российского массового сознания идеям
социальной справедливости. Все чаще в последнее время используют в своей
риторике слово "справедливость" президентско-правительственные круги, сводя
при этом справедливость к более приемлемой для населения социальной
