Н. Смелзер в своем докладе разрабатывает эту тему более основательно на различных уровнях - от психологического до социетального. Он подчеркивает необходимость дополнения постулата рационального выбора постулатом амбивалентности, которая пронизывает все человеческие действия и отношения. По мере исследования соотношения рациональности и амбивалентности в различных аспектах жизни общества становится ясно, что «мы имеем здесь дело с фундаментальной дилеммой человеческого существования, которая обнаруживает себя в различных дихотомиях: свобода versus ограничения, независимость versus зависимость, автономия versus зависимость, зрелость versus состояния детства и т. д. При этом, какова бы ни была эта дихотомия, сама дилемма оказывается неразрешимой. Ни один из полюсов не существует самостоятельно. Ни свобода, ни зависимость не могут быть осуществлены полностью в силу того, что одно есть лишь часть другого. Люди стремятся и к тому, и к другому, но когда они достигают одного из полюсов, другой начинает о себе заявлять. Такова природа амбивалентности: мы хотим того и другого сразу, но не можем полностью удовлетворить ни одну из сторон» [9, с.243].
Эта методологическая позиция позволяет Смелзеру подойти к анализу проблемы соотношения свободы как базовой ценности европейской и западной культуры и национального государства, проблемы, весьма существенной для российской социологии и политики.
Наряду со Смелзером главными фигурами сегодняшней американской социологии выступают Джеффри Александер, Рендалл Коллинз, Джордж Ритцер.
Продолжая традиции дюркгеймовского социологизма с присущим ему акцентированием «солидарности», структурные функционалисты и функционалисты (прежде всего, Р. Мертон) стремятся увидеть в социальных функциях тот самый интегрирующий фактор, который помогает «всех согласить, все сгладить» в современниом обществе.
И даже Питирим Сорокин, прошедший горнило социальных революций с их обостренной конфликтностью и катастрофизмом, развил учение об универсальном циклизме социокультурных систем, который поглощает на своих высших уровнях все дизинтегрирующие факторы общественного развития [10, с.291].
Конструктивизм, социальный «креацианизм» и эволюционизм. в свою очередь, нашли свое отражение в социальном оптимизме, свойственном американской социологии. Сколь бы критичен и конфликтен ни был анализ общества в целом или его отдельных аспектов, американская социальная теория неизменно выдвигает позитивную альтернативу, присутствие которой .как бы априорно подразумевается во всех случаях. Сказались ли в этом почти провиденциалистском оптимизме протестантские корни американской культуры в широком смысле этого понятия, или же он диктуется мотивом сомазащиты общества и индивида в современных условиях обостренного соревнования за выживание системы, или же мы наблюдаем органичное сочетание того и другого? В любом случае, однако, остается неизменной сама нравственно-идейная окраака американской социологии, при всех обстоятельствах рисующей позитивную перспективу видоизменения социальных структур.
Подобное видение общества как совокупности «последствий» принятых решений и теорий в их положительном эволюционном развитии поднимает на большую высоту и саму социологию, которая становится рационализирующей силой социального творчества, фактически ответственной за будущее всего сообщества как целого.
Социология в США на определенных этапах своей истории была превращена в «науку всех наук». Американская социологическая культура стала питательной средой для возникновения плеяды выдающихся социологов, которым посвящена настоящая книга. Каждый из представленных в ней классиков мысли не только внес свой вклад в развитие этой науки, но фактически предопределил формирование целой школы, направления в современной социологии. Поэтому знакомство с их теоретическими взглядами может дать удивительно богатую [10, с.292].
Урбанизация и индустриализация в широком смысле стали основой становления американской социологии. Энергично и поступательно развивавшемуся американскому обществу требовалась социальная наука, способная анализировать общественные процессы и институты, исследовать параметры общественного мнения и «измерять» емкость рынков сбыта. Все это и многое другое была призвана обеспечить социология, вскоре, по существу, ставшая в США ведущей отраслью обществознашия. Поэтому далее мы рассмотрим достижения американской социологии на рубеже XX-XXI веков.
Глава 2 Американская социологическая мысль
на рубеже XX-XXI вв.
2.1 Основные направления американской социологической мысли на рубеже XX-XXI вв.На протяжении ХХ в. в западной социологии (прежде всего в американской) разрабатывалась масса теоретических специальных подходов к социологическому анализу межличностных отношений между отдельными людьми. Среди них наиболее важными считаются символический интеракционизм, феноменология, этнометодология и т. д.
Символический интеракционизм (Ч. Кули, Д. Мид) считался основной альтернативой функционализму. Объектом для изучения социального поведения в этом подходе является личность и то, как каждый человек становится через отношения с другими людьми тем, кто он есть. Связующим звеном между личностью и другими членами общества являются символы -- язык, жесты, мимика, одежда, цвет кожи. С их помощью каждый человек «осмысливает» ситуацию, объясняет для себя социальные действия и события. Согласно символическому интеракционизму, единой социальной реальности не существует, т. к. люди придают различный «смысл» тому, что могло бы считаться одним и тем же опытом. Так, например, двое юношей предлагают друг другу дружбу. Но один из них может подразумевать просто приятное совместное времяпрепровождение, а другой -- совместное участие в квартирных кражах. Недостатком данной концепции являлось недостаточное внимание к объективному ограничению социального действия. Достоинствами -- углубленный анализ социальной роли, становления личности, коммуникации и действия. На основе интеракционизма была развита социология преступного действия, медицины и т. д.
Феноменология (А. Шюц) была основана на «понимании» М. Вебера и феноменологической философии Э. Гуссерля. Это социологическое направление изучает интеллектуальные и мыслительные процессы, при помощи которых отдельный человек приходит к пониманию мира и осознанию реальности. Как считают феноменологи, вещи и события не имеют значения «в себе». Они «значат» только то, что они означают по мнению людей. В обществе -- когда все люди живут вместе -- возникают «разделяемые всеми значения» [11, c.110].
Этнометодология (Г. Гарфинкель) изучает то, как люди в сущности развивают эти «разделяемые значения», т. е. методы, которые используют все участвующие в социальных отношениях, чтобы разобраться в происходящем и сообщить об этом другим, так сказать, «сконструировать» свой социальный мир. Гарфинкель обосновал свою теорию с помощью довольно остроумных экспериментов. В ходе одного из них его студенты должны были вести себя так, как будто они являются квартирантами в собственном доме. Реакция на это родителей и родственников была сначала недоуменной, а затем враждебной. Гарфинкель сделал вывод, что социальный порядок повседневной жизни очень тонко организован и в то же время очень хрупок: для его уничтожения достаточно прервать повседневные социальные отношения. К недостаткам этнометодологии можно отнести пропаганду «сверхупорядоченности» повседневной жизни, на деле осложненной конфликтами и непониманием между людьми. Не принимается во внимание факт существования в обществе экономических, политических, социальных различий между группами, которые делают кого-то могущественным, а кого-то безвластным. Методы этнометодологии во многих случаях заимствованы более традиционными социологическими подходами, например, они встречаются в работах Энтони Гидденса..
Значительную роль в развитии современной социологии сыграл структурализм (лидер К.Леви-Стросс). Созданный им подход к социологическому анализу основан на предположении о том, что общества можно анализировать по аналогии с языком и лингвистикой как «знаковые системы». Акцент делается на «невидимых», но обнаруживаемых структурных отношениях между «концептуальными элементами» в социальной жизни (например, отношениями противоположности и контраста или иерархии). Леви-Стросс пришел к выводу, что язык в обществе является предшествующей системой, которая определяет и обусловливает социальное поведение. Возникает он на бессознательном уровне, и поскольку мозг у всех людей работает одинаково, то языки создаются по одним и тем же принципам. Культура также возникла в результате мыслительных процессов на бессознательном уровне. Хотя культуры, так же, как и языки, отличаются друг от друга, процессы, в результате которых они создаются, одни и те же. Значит, в общественной жизни нет ничего, что являлось бы результатом преднамеренной и новаторской деятельности человеческих существ, взаимодействующих друг с другом. История их жизни написана для них в языке и культуре, которые они изучают, а затем используют. Эта позиция существенно отличается от взглядов М.Вебера, А.Шюца и Г.Гарфинкеля, которые рассматривали индивидов как субъектов истории [12, c.60].
Таким образом, в XX веке американская социологическая мысль была направлена на управление человеческими ресурсами. С течением времени изменились требования общества и на рубеже XX-XXI вв. американская социологическая мысль изменила свое направление. Рассмотрим эти изменения подробнее.
2.2 Изменение направления американской социологической мысли на рубеже XX-XXI вв.Если в XX веке американская социологическая мысль была направлена на исследование системы управления и разрабатывала проблемы менеджмента, то ближе к XXI веку в ней появилось новое направление - социология права. На наш взгляд, американская социологическая юриспруденция представляет собой наиболее яркий пример социологического подхода к пониманию права. Данное научное направление активно стало развиваться в XX веке в США, где особую роль играли идеи индивидуализма, получившие свое рождение в Европе. Человек, его поведение, реализация им своих прав всегда находились в центре внимания американских правоведов.В книге «Американская социология: перспективы, проблемы, методы» известный американский социолог Леон Мейхью (Leon Mayhew) подчеркивает, что «право нельзя рассматривать как статический набор правил, это процесс» [13, с.35]. Право формируют суды, административные органы, адвокатские конторы и т. д. Оно создается людьми, которые используют, толкуют, применяют его. Только изучив эти процессы, можно понять функцию правовых норм в социальной организации и влияние этой организации на судопроизводство.Чтобы определить направление развития социологии права в США, надо помнить, что социологический подход к изучению права связан со спорами о его роли в американском обществе. В качестве ключевых вопросов Л. Мейхью называет следующие:«1. Американский исторический опыт, связанный с «сухим законом», и попытки использовать правовые средства для разрешения расовых проблем ставили во главу угла вопрос о соотношении права и морали.2. Свое влияние на американскую правовую науку оказали и споры во всем мире между представителями «концептуальной юриспруденции» и «юриспруденции интереса», или «функциональной юриспруденции» [13,с.36].3. Американская правовая мысль была неразрывно связана с пониманием правовой нормы. В 80-е годы в западной социологии происходит определенное возрождение интереса к теории Парсонса и формируется неофункционализм как новое теоретическое направление. Ведущий представитель данного направления в американской социологии Дж. Александер уделяет определенное внимание проблемам социологии права в ряде своих работ, опубликованных в 90-е годы. Основное место в этих работах отводилось понятию «гражданского общества». Обращаясь к проблеме социальных оснований демократического политического режима, Александер опирается на предложенное Парсонсом понятие «социетального сообщества». Как подчеркивает Александер, анализ структуры социетального сообщества представляет собой «самый важный вклад Парсонса в макросоциологию». Однако он считает, что идеи Парсонса нуждаются в дальнейшем развитии. В числе возможных источников развития концепции гражданского общества Александер называет микросоциологические подходы, в том числе идеи И. Гофмана и этнометодологию. Американская социологическая теория занимала лидирующие позиции в мировой социологии права на протяжении нескольких десятилетий. В то же время, как признают сегодня многие исследователи, в последней четверти ХХ века центр развития социальной теории переместился в Европу. С точки зрения П. Штомпки, «теория после долгого путешествия по Северной Америке вернулась в свою колыбель, в Европу. Именно в Британии, Франции и Германии уделяется сейчас наибольшее внимание теоретической работе» [14, c.92]. Наибольшее влияние на сегодняшние дискуссии по проблемам социологической теории оказывают работы Ю. Хабермаса и Н. Лумана, М. Фуко и П. Бурдье. Это в полной мере относится и к социологии права.И всё же американская социальная наука и социология (я буду главным образом говорить о социологии) находятся сейчас в достаточно печальном состоянии. Социология не играет заметной роли в общественной жизни страны. Есть некоторые четкие индикаторы статуса ученого в Америке. Во-первых, как часто ученый появляется на телевидении, как часто его приглашают туда на различные выступления и особенно дискуссии (в отличие от России в Америке невозможно долго рассуждать с экрана, не имея оппонента). Второй индикатор - статьи, публикующиеся на страницах газет и не выражающие при этом точку зрения самой газеты (таким способом газеты демонстрируют свой плюрализм). Статьи американских социологов очень редко появляются на страницах ведущих газет. Американские социологи очень редко приглашаются в Конгресс США, в его комиссии, которые изучают всё и вся, - и в этим сила американского Сената в отличие от российского парламента. Американская комиссия приглашает кого угодно, и все обязаны немедленно явиться на ее заседание. Регулярно приглашаются ученые, эксперты. Социологи редко оказываются в их числе. Эти индикаторы свидетельствуют о том, что статус социологов в Америке сейчас довольно низок, гораздо ниже того, каким он был в 60-е годы. Закрываются кафедры социологии в некоторых университетах, найти работу по специальности социологу очень трудно. Это в какой-то степени результат того, что задачи по изучению общества взяли на себя средства массовой коммуникации. Нечто похожее происходит и в России, но в Америке это выражено гораздо ярче, здесь имеется блестящий по уровню профессионализма так называемый «исследовательский журнализм». «Нью-Йорк Таймс», например, время от времени помещает серии статей о новейших тенденциях в американской жизни, базирующиеся на очень серьезном аппарате с привлечением всех имеющихся данных. Американскому социологу очень трудно конкурировать с журналистами. Нет никакого интереса к большой теории. Американская социология бесконечно фрагментирована, каждый занимается своей узкой проблемой, времена дискуссий о Т.Парсонсе, о Д.Мэртоне и общих концепциях других крупных социологов давно ушли в прошлое. Когда я приехал в Америку, были еще очень сильны марксизм, неомарксизм, конфликтный подход. Последние серьезные публикации по теории конфликтов относятся к 1982 - 1983 годам. Сейчас наблюдаются только отдельные всплески теоретического интереса. Более или менее разрабатываются теория рационального выбора, проблема либерального капитализма, теория цивилизаций Хантингтона. Но дискуссии по этим проблемам нельзя назвать энергичными. Но есть одна проблема, вокруг которой бушуют настоящие, почти российские, страсти. Это проблема социального конструктивизма. Из-за нее сегодня люди могут перестать разговаривать друг с другом и даже испытывают страх потерять работу в связи с «неправильной» позицией по этому вопросу, поскольку в Америке существует мощная господствующая идеология, которая оказывает влияние на социальную жизнь. Первый источник сегодняшней интеллектуальной ситуации в Америке и ее составная часть - это, кончено, французская. Она продолжает во второй половине ХХ века как бы задавать интеллектуальный тон на планете. В Америке всегда были достаточно влиятельны марксисты, но они не были столь изощренны и столь интересны, как представители французской ветви марксизма. Французская критика капитализма, буржуазной идеологии - одна из идейных основ тех интеллектуальных процессов, которые оформились в США в конце 60-х и в 70-е годы. Особое внимание французы акцентировали на роли власти, государства, в этом смысле о них можно говорить как о неомарксистах. Марксизм, по сути дела, оплодотворил, вдохновил почти все интеллектуальные течения в современном Западном мире, хотя я не уверен что всякий историк социальной мысли с этим согласится. Второй источник - французский структурализм. Он оказал огромное влияние на Америку. Идея его по сути очень близка к марксизму: это то же самое стремление увидеть глубинные процессы, определяющие развитие общества и такой подход глубоко антагонистичен поверхностному анализу общества. Французские структуралисты выдвинули идею, что в мире (они не всегда говорят, почему) каждый раз возникает новая парадигма, господствующая идея в обществе, которая определяет социальные процессы даже в его деталях. Главное для них - понять парадигму данного исторического этапа. Эта концепция разрушила марксистско-прагматический анализ социальных процессов. Но между марксистским и американским прагматическим подходами много общего. И тот и другой озабочены эмпирикой, практикой как критерием истины. А концепция структуралистов была первым проявлением релятивизма, который ныне играет такую большую роль в американской социальной науке. Релятивизм силен уже в книге Т.Куна о научной революции. Парадигмы, по Т.Куну, - равноценны, объективной истины нет, всё относительно. В.Шляпентох отмечает, что «американская социология давно, чуть ли не со времен чикагской школы, была склонна изучать группы и субкультуры. И в этом она весьма преуспела. Работы о шайках, о безработных, выявление их ценностных ориентаций и т.д. Но при этом никто никогда не говорил о каком-то равенстве этих субкультур. Идея господствующей культуры, господствующего образа жизни сохраняла центральное место. Американская социология работала в терминах отклонений. К началу 80-х с этим было покончено. Было объявлено, и это стало догмой, что все культуры, все ценности одинаковы. И никто не имеет права утверждать, что какие-то ценности более важны, чем другие. Начался массовый пересмотр учебных планов в американских университетах. (Правда, сейчас имеет место некоторая контратака консерваторов.) Возникла идея, что в учебных курсах университетов по литературе, по философии представители африканских и латиноамериканских стран должны присутствовать в той же пропорции, что и представители западной цивилизации. Ищут «черных», феминистских и т.д. авторов. Америка переполнена феминистской литературой. И не дай бог подвергнуть ее какой-то бы то ни было критике. Из учебных планов выбрасывают Гомера, Шекспира, но включают какого-нибудь африканского шамана или неизвестного чернокожего автора. Социологически эту позицию можно понять как стремление доказать меньшинствам, что американское общество их уважает» [15].Эти процессы получили мощную поддержку в 1960 году в виде книги П.Бергера и Т.Лукмана. Это евангелие американской социальной науки. В ней хорошая марксистская идея, имеющая предтечей французское просвещение, о том, что среда определяет сознание (без ссылки на Маркса), получила мощное развитие. Любое представление об обществе - это социальная конструкция, которая не может быть объявлена правильной или не правильной, ибо это наивно и примитивно. Это сложное образование, которое зависит от множества факторов - от вашего социального статуса, образования, среды, воспитания и опыта и т.д. И главное - перестать говорить об объективной истине. Если взять любой американский учебник по социологии или даже по социальной психологии, то в индексе тем не найти понятий «объективная истина», «объективность». Здесь американская социальная наука вполне достигла высот советской пропаганды, которая обвиняла западную науку в объективизме, требовала классового подхода, отрицала существование внеклассовой истины. По сути, все эти так презираемые нами в нашей теперешней жизни концепции, доминируют сегодня в американской социальной науке [15]. Идея социального конструктивизма стала господствующей в Америке. Из учебников было изгнано понятия объективной реальности, истины; все ценности, субкультуры были объявлены равноценными. И нечего навязывать обществу мнение белых мужчин, которые думали только о том, как укрепить свою власть над женщинами и черными. После этого из Франции пришел еще один интеллектуальный импульс. Он был связан с постмодернизмом, с деконструктивизмом. Идея деконструктивизма проста (это то, о чем раньше говорила герменевтика): любое произведение литературы, искусства каждым воспринимается на индивидуальный манер. Так называемое каноническое понимание «Анны Карениной» или «Короля Лира» навязано властью, господствующей идеологией. При чтении любого произведения каждый волен его толковать как угодно. И никто не имеет права утверждать, что именно автор имел в виду. Существует некое, почти мистическое, уникальное взаимодействие между автором и индивидуальным читателем. А дальше пошла замечательная эксплуатация тезиса об историзме. Все концепции меняются с течением времени, нет постоянных идей, нет постоянных концепций. Все они равноценны. С того момента, как к преступным группам начали подходить как к группам со своей культурой, которую надо изучать, началось некое умиротворение, некое позитивное восприятие преступной деятельности. Понять, значит простить. В конце концов дело дошло до так называемой ярлычной теории: преступником является тот, кого общество объявляет преступником, на которого оно наклеивает такой ярлык. Никакого объективного понятия преступности нет. Это поразительно, но американские социологи совершенно не занимались и не занимаются изучением асоциальности преступности, ее опасностью для существования общества как такового. Асоциальный характер преступности как бы исчез. Это было хорошо заметно при изучении знаменитого лос-анджелесского бунта несколько лет назад. Он был очень серьезным, и вся Америка дрожала, не перекинется ли он на другие города. Через два месяца после этих событий состоялась национальная конференция американских социологов в Лос-Анджелесе, где этот бунт происходил. Я был на всех семинарах этой конференции, на которых обсуждался этот бунт. И я был поражен. Ни о каком осуждении бунта и речи быть не могло. Он воспринимался как нормальная реакция бедных обездоленных людей. Следующей логической ступенькой такого развития стала «критическая расовая теория». Теоретиками являются черные профессора права. Идея такова: ничего интеллектуально общего между черными и белыми нет и быть не может. Восприятие мира ими радикальным образом различно. При восприятии любой ситуации надо исходить из того, что черные являются угнетенным классом. Всё, что полезно черному, что помогает ему восстановить его статус и достоинство, - правильно. Черные присяжные должны исходить из этого при оценке черных преступников. Вы, наверное, следили за процессом Симпсона. Он убил свою белую жену и ее друга. Для белой Америки не было сомнения, что это именно так. А жюри, в котором из десяти присяжных было восемь черных, оправдало преступника. Белая Америка застыла от ужаса и бешенства. Результаты опросов были таковы: 80% белых сказали, что он виновен, а 80% черных, что невиновен. В 1987 году одна черная девочка пожаловалась родителям, что белые ее изнасиловали. Америка была очень возмущена, белая Америка демонстрировала свою лояльность, свое сочувствие. Через три дня выяснилось, что девочка придумала эту историю. Что ничего подобного не было. Теоретики же «критической расовой теории» утверждают, что надо исходить из того, что история, рассказанная девочкой, была правильной, потому что так думают черные женщины, которые испытывают постоянный страх перед белыми. Релятивизация социальной науки в Америке достигла, на мой взгляд, гомерических масштабов. Особенность американской социологии -- ориентация на практическую работу. Многие отождествляли социологию с социальной работой. Главная проблема того периода -- отсутствие теоретической и методологической базы. Две главные характеристики -- эмпиризм и прагматизм. Первая кафедра социологии в мире появилась в Чикагском университете.Нынешнюю ситуацию в американской социологии можно обрисовать в общих чертах следующим образом: с одной стороны, существует огромное число эмпирических детальных исследований, которые занимаются ограниченными проблемами социального опыта и имеют лишь сиюминутное значение; с другой стороны, существуют более или менее абстрактные «теории», которые представляют собой квази-философию, или супертеории, которые, однако, направлены в первую очередь на конструирование систем мышления и высказывания и являются их конкретно пространственно-временным отношением акцидентного характера.Эта ситуация характеризуется центробежными тенденциями, то есть работа, проделанная социологами, устремляется либо в одном, либо в другом направлении, а в результате социология не занимается именно тем предметом, для изучения которого она, собственно, и создавалась и который находится в ее компетенции, --обобщением конкретной социальной реальности. Требование Маннгейма о «диагностике времени» осталось невыполненным. Никлас Луман указал на то, что перетолкование времени в движение (замена схемы мышления «прошлое/будущее» на схему «раньше/позже») привело к тому, что современное общество не выработало понятия современности.Теоретические проблемы современной американской социологии обусловлены этим умножением гносеологического знания и познания мира на основе свойственной и тому, и другому способности быть социально генерированным и социально генерирующим. К тому же социальный мир кажется познаваемым лишь косвенно, а именно -- через познание социальности нашего знания о мире. Иногда соотнесенность с миром совершенно утрачивается и воспринимается лишь как «побочный продукт» теоретической конструкции и благодаря впечатлению, которое концепция вызывает у читателя, сопоставляющего ее со своей интерпретацией действительности. Системная теория Лумана, теория структурации Гидденса и теория коммуникативного действия Хабермаса-- все они вызывают впечатления, которые схематически соединяются с нашим жизненным опытом и познанием мира, но они не рассматривают конкретно ничего из того, что нам действительно встречается в повседневном мире как «данность», как овеществленное понятие, как опыт и жизненные обстоятельства. Они рассуждают не об этом, а о том, каким образом на эту тему общаются, как об этом знают и, прежде всего, как люди, профессия которых--писать книги о социальной реальности, -- эту реальность производят.Однако, поскольку само понятие парадигмы весьма расплывчато, то совершенно бесполезно ломать себе голову о том, означает ли современный теоретический бум лишь смену основополагающей парадигмы или же продолжение множественного парадигматоза другими средствами. Значительно важнее вопрос, является ли или может ли являться результатом пройденного социологией пути накопление фактических знаний. Многие считают это вполне возможным на базе четкой теоретической системы. Однако социологические теории - это не системы синтаксически формализованных правил, они работают с понятиями, которые, с точки зрения их семантики и прагматики, указывают на исторический и культурный контекст. Теория бюрократии Вебера, теория расовой борьбы Гумпловича, понятие идеологии у Маннгейма, тезис об олигархии у Михельса и т.д. -- все они связаны с историей. Эти связи, как и рефлексивная ориентация на теоретические традиции у отдельных социологов, могут быть очень различными. Несомненно, Парсонс в большей мере ориентировался на интеллектуальную традицию академической профессии, чем, например, Ч.Райт Миллс или Роберт Михельс. Однако в каждом случае конкретная позиция и тем самым значение исторических отношений (политическая ангажированность, политические функции, включение в социальную жизнь, интерес к жизненной реальности) и интеллектуальной традиции вследствие обязательств и следования предшествующим теоретико-интеллектуальным концепциям. ЗаключениеАмериканская социология прошла долгий путь, начав с наивного контовского видения социологии как новой религии человечества, социологов как высших жрецов общества. Она должна была пройти через эту наивную стадию, когда думалось, что простое накопление и организация социальных фактов спонтанно обеспечат решение социальных проблем. Поскольку власти были разочарованы результатами социологических исследований, а социологи настаивали на своей независимости, американская социология институционализировалась в университете. Там она достигла определенной автономии, что и позволило ей развиваться как науке, ставить собственные вопросы, развивать теорию, технику исследований, формировать свою собственную лестницу карьеры, критерии для финансирования и публикаций и т. д.Короче, американская социология стала профессией, оправдывающей свою автономию от имени свободной от ценностей науки. Социология, как уже было сказано, может стать истинно объективной наукой только в случае изоляции от внешних интересов.Общая ориентация американской социологии изменилась в 60--70 годы в сторону поддержки более просвещенной государственной политики примирения или контроля политических волнений в гетто и студенческих городках. Только радикальная социология поддержала новые социальные движения против нарушения гражданских прав, ведения антигуманной войны и общей коррупции демократических ценностей. Говоря об американской социологической мысли на рубеже XX-XXI вв и ее особенностях И.Валлерстайн отмечает, что «социум» первой половины XXI века по своей сложности, неустойчивости и вместе с тем открытости намного превзойдет все, виденное нами в веке ХХ-м» [4, с.8]. И в доказательство он приводит несколько предпосылок. Первая предполагает, что исторические системы, как и любые другие, имеют ограниченный срок жизни. У них есть начало и длительный период развития, но в итоге, по мере того как они все дальше отклоняются от равновесия и достигают точки бифуркации, наступает конец. Вторая исходная посылка гласит, что в таких точках бифуркации незначительные воздействия приводят к масштабным изменениям (в отличие от периодов нормального развития системы, когда сильные воздействия приносят ограниченные результаты), а последствия самих бифуркаций по своей природе непредсказуемы. Третья посылка заключается в том, что современная миро-система как система историческая вступила в стадию завершающегося кризиса и вряд ли будет существовать через пятьдесят лет.Социология в США на определенных этапах своей истории была превращена в «науку всех наук». Американская социологическая культура стала питательной средой для возникновения плеяды выдающихся социологов, которым посвящена настоящая книга. Каждый из представленных в ней классиков мысли не только внес свой вклад в развитие этой науки, но фактически предопределил формирование целой школы, направления в современной социологии. Поэтому знакомство с их теоретическими взглядами может дать удивительно богатую.Урбанизация и индустриализация в широком смысле стали основой становления американской социологии. Энергично и поступательно развивавшемуся американскому обществу требовалась социальная наука, способная анализировать общественные процессы и институты, исследовать параметры общественного мнения и «измерять» емкость рынков сбыта. Все это и многое другое была призвана обеспечить социология, вскоре, по существу, ставшая в США ведущей отраслью обществознашия. Поэтому далее мы рассмотрим достижения американской социологии на рубеже XX-XXI веков.В настоящее время в социологии происходит смена парадигм. Правда, в развитии социологии были лишь краткие периоды доминирования одной парадигмы, но никогда не было настоящего принятия всеми социологами одной парадигмы. Впрочем, вряд ли можно представить себе, что все социологи примут единую парадигму; это дало Луману повод язвительно заметить, что социология страдает «множественным парадигматозом». Список использованных источников и литературы1. Буравой М. Развитие американской социологии: дилеммы институционализации и профессионализации // Рубеж (альманах социальных исследований). - 1991. - № 1. - С. 74-95.2. История буржуазной социологии первой половины ХХ века / отв.ред. Л.Г.Ионин. - М., 1979. - 354 с.
3. Парыгин Б.Я. Основы социально-психологической теории. - М., 1971. - 186 с.
4. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века. / Пер. с англ. под ред. Б. Л. Иноземцева; Центр исследований постиндустриального общества. -- М.: Логос, 2003. -- 368 с.
5. Арон Р. Этапы развития социологической мысли/Общ, ред. и предисл. П.С. Гуревича. - М.: Издательская группа «Прогресс» - «Политика», 1992. - 608 с.
6. Здравомыслов А.Г. Сравнительный анализ национальных социологических школ в их отношениях к национальным культурам [Элеткронный ресурс]. Режим доступа:
http://www.isras.ru/index.php?page_id=874
7. Парсонс Т. О структуре социального действия. -- М.: Академический Проект, 2000. - 256 с.
8. Девятко И.Ф. Критика старых и поиск новых моделей объяснения в посткризисной социологической теории / История теоретической социологии. Т.4. - СПб. 2000. - 342 с.
9. Смелзер Н. Социология. - М., 1992. - 180 с.
10. Современная американская социология (сборник статей). - М., 1994. - 462 с.
11. История теоретической социологии. - М., 1997. - 154 с.
12. Баразгова Е.С. Американская социология (традиции и современность). Курс лекций. - Екатеринбург: Деловая книга, 1997. - 196 с.
13. Мейхью Л. Социология права //Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. - М., 1972. - 231 с.
14. Штомпка, П. Миссия социологии в посткоммунистических обществах // Посев. -- 2006. -- № 6. - С.24-26.
15. Шляпентох В. Конструктивизм в американской общественной науке. // Материалы Независимого теоретического семинара «Социокультурная методология анализа российского общества» 1996-1998 гг. - С.124-127.
Страницы: 1, 2
