После такого утверждения, возникает законный вопрос о том, что такое вера, о которой упоминает Джеймс. В работе «Воля к вере»(1986) он писал, что вера – это принятие того, что с точки зрения теории ещё может вызывать сомнение. Основой веры он считал волю, как способность действовать, не представляя полностью всех последствий, а полагаясь на некий внутренний идеальный план. Но интересно упомянуть, что Гегель, например, разделял понятия истинности и кажущейся достоверности.
Совсем другие идеи о вере высказывала Марина Курочкина, ученица Григория Померанца. Её работы мало известны в научных кругах, но это не делает их менее достойными изучения. Она видела в вере основу познания, ту субъективную точку равновесия, которая делает возможным движение. Любое движение – это периодичный процесс потери равновесия и обретение его вновь, но чтобы равновесие потерять, нужно его предварительно иметь. В таком понимании, вера – это инструмент познания трансцендентного. Ещё Блаженный Августин говорил, что «вера – это такое особое знание». Действительно, с точки зрения Курочкиной, вера и знания не отделимы друг от друга. Более того, когда связь между ними нарушается, вера превращается в фанатизм, в приверженность догмам.
«Если начать рассуждения с ума, влюбленного в себя, найдешь не троичность, а двойственность: любовь и разум. Но ум не может себя любить, пока не сознаёт себя, не обладает тем, что можно назвать самосознанием. Предвосхищая Декарта, Августин утверждал, что постижение себя – основа всякой иной уверенности. Даже опыт сомнения повышает наше осознание себя»[23]. Только баланс между волевой, эмоциональной и ментальной сферами человека приведёт его к целостности. Эти сферы тяготеют к единому центру, который в теистических религиях называется Богом, нетеистических – пустотой, неизречённым Дао и так далее. Иными словами, в любой религии есть трансцендентный элемент, который инициирует личностное развитие в сторону преодоления себя. Основой познания трансцендентного является открытость как готовность принятия, а затем и преодоления и добра, и зла. В буддизме это называется срединным путём: человек не должен обольщаться счастьем и убиваться горем, потому что и то, и другое носит лишь временный, относительный характер. Обретение связи с трансцендентным достигается в признании смысла жизни лишь в самой жизни, в её глубине. По отношению к любому рациональному объекту, можно сказать, что смысл жизни – ни в чём. Но это вовсе не означает, что его нет. Это стадия смерти символа и любой вещественной оболочки, потому что жизнь в своей целостности не сводима ни к одной умозримой частности. Потому что любая частность подвержена смерти. Отождествлять жизни и её смысл с чем-то рациональным значит допускать возможность собственной смерти. А это главный человеческий страх. Более того, речь идёт не о физической смерти, которая неизбежна, а о смерти духа. У человека есть свобода выбора жизни и смерти, но свобода неизбежно несёт ответственность за последствия выбора. Поэтому в некоторых богословских концепциях Бог описывается через отрицание – в знак того, что он не принадлежит ничему «тварному». То, что в христианстве называется спасением, должно произойти не после физической смерти, как считает большинство верующих, которым просто легче отказаться от духовных усилий и свести духовную жизнь до исполнения ритуалов, а именно в этой жизни. Об этом можно догадаться, следуя простой логике: для чего нужно надеяться на так называемую загробную жизнь, о которой никто ничего не знает, в том числе, существует ли она, пренебрегая настоящим, которое доступно абсолютно всем живым людям? Так называемое спасение заключается в преображении личности. А преображение основывается на осознании того, что все ограничения земного бытия могут быть на самом деле путём к высшему уровню существования, а ключ к подобной перемене видения мира лежит в глубине личности самого человека. «Ибо понятие Божественной свободы не может быть умозрительным, оно должно быть экзистенциальным о через личное опытное познание, причастие, сопереживание» - пишет Марина Курочкина[24].
Гораздо более критично к свободе человека относился Мирча Элиаде. Он считал, что только в случае допущения человеком трансцендентной основы бытия, он способен обрести подлинную свободу. По Элиаде, вера – это «полное освобождение от всякого рода естественных "законов" и, следовательно, ведет к высшей степени свободы, какую только может вообразить человек о возможность оказывать влияние даже на онтологический статус Вселенной. Поэтому она является созидательной свободой по определению. Другими словами, она представляет собой новую формулу сотрудничества человека с творением, и была дарована ему первой о оставаясь при этом единственной о в момент выхода за пределы традиционной культуры архетипов и повторения. Лишь такая свобода (помимо ее сотериологической и, следовательно, религиозной в строгом смысле этого слова ценности) способна защитить современного человека от ужаса перед историей о это свобода, которая исходит от Бога и опирается на него. Любая другая современная свобода может, конечно, принести некоторое удовлетворение тому, кто ею обладает, однако она бессильна оправдать историю, а это равносильно ужасу перед историей с точки зрения любого человека, который не лукавит сам с собой»[25].
Примеры ассимиляции символа Троицы
Неожиданно в 20 веке Борис Раушенбах предпринял попытку найти логическое основание символу Троицы. Его, как ученогоофизика, волновал вопрос, занимавший ещё древних греков – вопрос о рационализации религиозного познания. Раушенбах задался целью найти научное обоснование тринитарному принципу, и, забегая вперёд, скажу, что он его нашёл.
Как полагал Раушенбах, «"Понять" означает включить это утверждение в совокупность истин, подтверждаемых повседневной человеческой практикой, в конечном счете согласовать его с рациональной формальной логикой»[26]. Он считал, что очень важно по-новому оценить логические свойства Троицы, потому что именно они вызывают большинство препятствий для принятия этого символа. Другими словами, необходимо найти согласование триединства с формальной логикой.
Итак, Раушенбах выделил шесть логических свойств Троицы: Триединство, которое означает равнозначность единого Бога и Троицы; единосущность; нераздельность; соприсносущность (все лица действуют одновременно); специфичность; взаимодействие. А математический объект, обладающий всеми этими свойствами – вектор. В итоге:
1. Триединость. Она почти очевидна, поскольку сам вектор с одной стороны и три его составляющие с другой — одно и то же. Это "одно и то же" надо понимать так. Пусть, например, имеется некоторое инженерное сооружение, на которое действует вектор силы. В результате в конструкции возникнут напряжения и деформации, которые можно измерить. Если теперь заменить вектор его тремя составляющими, приложив их в той же точке, то все распределение напряжений и деформаций в конструкции не изменится. Наблюдающий за состоянием конструкции по приборам никогда не сможет определить, действует ли на сооружение сам вектор или его составляющие. Их действия являются эквивалентными. Для лиц, знакомых с векторной алгеброй, особо хотелось бы подчеркнуть, что в приведенном рассуждении не используется понятие векторной суммы; при определении триединства это не нужно.
2. Единосущность — тоже почти очевидное свойство, поскольку три составляющие вектора сами являются векторами. Полезно заметить, что никто и никогда не говорил, что это обстоятельство ведет к антиномии.
3. Нераздельность. Каждая составляющая вектора связана с ним абсолютно, поскольку является его векторной проекцией на соответствующую ось. Но тогда они столь же абсолютно связаны и друг с другом, что и является нераздельностью.
4. Соприсносущность. Это тоже очевидное следствие того, что составляющие вектора существуют всегда одновременно и вместе, иначе они не составили бы систему векторов, в любой момент времени полностью эквивалентную исходному вектору.
5. Специфичность требует более подробного рассмотрения. При перечислении свойств Троицы было сказано, что в соответствии с этим свойством каждое Лицо Троицы выполняет свою "работу". Это скорее всего неуместное по отношению к Троице понятие теперь становится весьма подходящим. Пусть для определенности рассматриваемый вектор является силой, смещающей материальную точку из начала координат. Понятно, что каждая составляющая может сместить ее только вдоль "своей" оси и никак не может сделать этого по "чужим" осям. Это показывает, что три составляющие вектора принципиально не способны заменить друг друга, что и говорит об их специфичности.
6. Взаимодействие. Взаимодействие составляющих сводится к тому, что они суммируются по правилам векторной алгебры. (В пункте 1 говорилось об эквивалентности монады и триады, здесь же указывается процесс, ведущий к этой эквивалентности.)[27]
Разумеется, Раушенбах не хотел доказывать, что Троица на самом деле есть просто вектор. Целью его исследований было доказательство того, что триединые объекты действительно существуют в мире. Более того, он не призывает считать тайну Троицы раскрытой, потому что тайна по-прежнему остаётся, но уже не в логическом противоречии, а в духовной сущности Троицы. Таким образом, само по себе триединство является базой для существования любых явлений в трехмерном пространстве. Иначе говоря, мир так устроен, что для того, чтобы в нём нечто могло существовать, нужно выполнение некоторых законов. А для закона, как писал Декарт, нужен «второй шаг». Именно он задаёт тенденцию и направление. Но если нечто уже случилось, нет возможности для обратимости, значит не остаётся ничего другого, как продолжать существовать. Любое целое обязано своим бытием тому, что есть сущность ещё до воплощения (нерождённый и несотворённый Отец), есть побуждение к воплощению и как результат – объект, который, разумеется, воспринимается как нечто целостное. Стадии этого процесса осуществления невозможно ни разделить, ни слить, потому что слияние и собрание – это разные типы взаимодействий. Символ Троицы указывает как раз на этот принцип – неслиянности и нераздельности. Это действительно и для духовного преобразования человека. Как пишет Померанц, «Предвечная Троица духовна, и человек может войти в нее только восхищенным в духе. Понять Троицу, понять общее сердце Отца и Сына — значит войти в него. Суть Троицы — не три и не два, а неслиянное и нераздельное событие человека с Богом, одновременно личным (Бог есть любовь) и веющим повсюду Духом (Бог есть Дух)»[28].
Эссеист Григорий Померанц не считает, что препятствие к познанию Троицы – отсутствие возможности понять её рационально. Он пишет, что в какой-то момент логика становится препятствием духовного развития, потому что она заставляет мысль двигаться по заданной колее, оберегая её от абсурда. Но для духа, в отличие от математики, абсурд не тупик. Абсурд – это знак того, что мы подобрались к границе привычной системы и уже видим другую систему. Но, мысля по-прежнему по законам, принятым в одной системе, другая кажется нелепой, противоречащей «здравому смыслу». Мир, в котором в зависимости от экзистенциального выбора человека, меняются ценности, меняет свой облик. Переход от одной формы бытия к другой связан с преодолением не физических границ, а с личностным изменением. «Абсурд не есть отсутствие смысла. Это знак смысла, вышедшего за рамки закона тождества»[29]. Поэтому во всех религиозных системах путь к святости – это преодоление абсурда, но не с помощью логики (здесь она бессильна), а через переживание «экзистенциального нуля». «Рублевское «умозрение в красках» показывает нам скорее тихий духовный хоровод, в котором лица, свободные от предметной тяжести, все время переходят друг в друга и остаются самими собой в незыблемом вечном кругу. Троица парит над разумом и над абсурдом, она превосходит все наши понятия и представления и вся запечатлена в рублевской иконе как вечная текучесть и вечное единство сердец, в которых пульсирует сердце вселенной. Созерцая Троицу, мы освобождаемся от гнета логики тождества, удобной для решения математических задач, но убийственной для личности»[30].
Мейстер Экхарт говорил, что непознаваемое становится триединым Богом только для души, осознавшей себя как нечто иное по отношению к нему. Поэтому душа должна преодолеть двойственность и индивидуальную ограниченность[31]. В аскетизме, например, использовался ряд техник: «1) очищение (катарсис), 2) просветление (фотисмос) и 3) целеобретение (телейосис). Первая ступень характеризуется очищением души от всего мирского через полное мироотречение. Вторая предполагает просвещение души божественным светом. Третья ступень знаменует обретение мистического совершенства, единение с Богом и обожение»[32]. Также очень интересное замечание встречается у Торчинова. «Суть благовестия Иисуса – чистый религиозный опыт, обретение религиозного опыта, базирующегося на свободе духа ("дух дышит, где хочет", "и познаете истину, и истина сделает вас свободными") и возвышающегося над традицией, догматами, ритуалами и внешним благочестием ("пусть левая рука не знает того, что делает правая", наставление об уединенной молитве во избежание похвал за благочестие и т.п.). Такой опыт и есть внутренне присущее каждому человеку и одновременно внемирское ("царство мое не от мира сего") Царство Божие. Это учение Духа, а не закона, свободы, а не внешнего принуждения[33].
По Карлу Юнгу, структура человеческой личности состоит из Эго как центра сознания и самости как центра всей психики. Также, по его замыслу, цель всего психологического развития заключается в индивидуации. Но так как на более ранних этапах развития человек знает о себе лишь посредством Эго, то есть того, что осознаётся, то Эго как центр сознания мнится им единственным достоверным источником знаний о себе. В то время как дальнейшее развитие относится уже к самости. На следующем этапе задача усложняется, так как теперь приходится работать с задачами, которые не могут быть представлены в сознании в своей подлинной природе. То есть некое содержание психической жизни человека, которое воспринимается его сознанием как чуждое. Поэтому на языке сознания эта бессознательная сторона психики предстаёт в виде символа.
Таким образом, религиозная символика, относящаяся к человеческому сознанию, содержит бесценный материал для познания не только метафизических смыслов, но и для полноценной реализации человека в его обыденной жизни. Более того, двоякая природа символа (трансцендентная и трансцендентальная) позволяет использовать его и как предмет научного изучения, и как ключ к самопознанию. В любом случае, религиозные символы и их влияние на личность должны изучаться. Так будет реализован баланс между рациональным и иррациональным познанием, предпосылки к которому возникли более тысячи лет назад.
Список литературы:
1. Армстронг К.История Бога: тысячелетние искания в исламе, христианстве и иудаизме. Перевод К.Семенова под ред. В.Трилиса и М.Добровольского
2. Гегель Г. Феноменология духа СПб.: «Наука», 1992г.
3. Джеймс У.Многообразие религиозного опыта пер. В.Г.Малахиевой-Мирович и M.B.Шик
4. Давыденков О. свящ. Из лекций по догматическому богословию в Православном Свято-Тихоновском Богословском институте
5. Курочкина М. Тринитарное мышление и современность. Изд.: «Фантом Пресс», М., 2000г.
6. Карандашев В.Н. Методика Шварца для изучения ценностей личности: концепция и методическое руководство. - СПб.: Речь, 2004 о 70 с.
7. Лосский В.Н.Догматическое богословие.
8. Мамардашвили М., А. Пятигорский Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. Под ред. Ю. Сенокосова М.: Школа «Языки русской культуры», 1997г.
9. Мамардашвили М. «Картезианские размышления», 1994
10. Орлов А.Б. "Личность и сущность: внешнее и внутреннее Я человека." »
11. Пригожин, И. Стенгерс Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой. Пер.с англ./Под общ. Ред. В.И.Аршинова – М.:Издательство ЛКИ,2008. – 296с.
12. Померанц Г.С.Троица Рублёва и тринитарное мышление
13. Раушенбах Б. Логика троичности Вопросы философии.— 1993.— №3.— С. 63—70.
14. Религиоведение/ Под ред. М.М.Шахнович – СПб.:Питер, 2009
15. Трубецкойкой С.Н. Учение о Логосе в его истории. Философско-историческое исследование. – СПб, 2009
16. Трубецкой Е. Умозрение в красках, 1915г.
17. Торчинов Е.А. Религии мира: опыт запредельного.
18. Элиаде М.Аспекты мифа
19. Элиаде М., И. Кулиано Словарь религий, обрядов и верований
20. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. М., 1991
21. Юнг К.Г.«Попытка психологической интерпретации догмата св. Троицы»
22. Юнг К.Г. Человек и его символы/Пер. Сиренко И.Н.;Сиренко С.Н.; Сиренко Н.А. – М.:Медков С.Б.,2006.
23. Яннарас Х. «Вера церкви», 1983г.
24. Франкл В. Человек в поисках смысла Victor E. Frankl. Man's Search for Meaning Издание 1985 года.Издательство: Washington Square Press Перевод Маргариты Маркус,
25. L.Hjelle, D.Ziegler. Personality Theories: Basic Assumptions, Research, and Applications
26. 3th ed.: McGrowоHill, 1992; СПб.: Питер Пресс, 1997
27. Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том третий: от Магомета до реформации. Пер. Н.Б. Абалаковой, С.Г. Балашовой, А.Д. Давыдова, H.H. Кулаковой и A.A. Старостиной
[1] Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории. Философско-историческое исследование. – СПб, 2009
[2] Священник О.Давыденков Из лекций по догматическому богословию в Православном Свято-Тихоновском Богословском институте
[3] Ibid
[4] Христос Яннарас «Вера церкви», 1983г.
[5] L.Hjelle, D.Ziegler. Personality Theories: Basic Assumptions, Research, and Applications
3th ed.: McGrowоHill, 1992; СПб.: Питер Пресс, 1997
[6] И. Пригожин, И. Стенгерс Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой. Пер.с англ./Под общ. Ред. В.И.Аршинова – М.:Издательство ЛКИ,2008. – 296с.
[7] И. Пригожин, И. Стенгерс Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой. Пер.с англ./Под общ. Ред. В.И. Аршинова – М.:Издательство ЛКИ,2008. – 296с.
[8] М. Элиаде История веры и религиозных идей. Том третий: от Магомета до реформации. Пер. Н.Б. Абалаковой, С.Г. Балашовой, А.Д. Давыдова, H.H. Кулаковой и A.A. Старостиной
[9] М. Элиаде, И. Кулиано Словарь религий, обрядов и верований
[10] В.Н .Лосский Догматическое богословие.
[11] Карандашев В.Н. Методика Шварца для изучения ценностей личности: концепция и методическое руководство. о СПб.: Речь, 2004 о 70 с.
[12] В. Франкл Человек в поисках смысла Victor E. Frankl. Man's Search for Meaning Издание 1985 года.Издательство: Washington Square Press Перевод Маргариты Маркус, mmarkus(a)bgu.ac.il
[13] К.Г.Юнг «Попытка психологической интерпретации догмата св. Троицы»
[14] Ibid
[15] К. Мамардашвили, А. Пятигорский Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. Под ред. Ю. Сенокосова М.: Школа «Языки русской культуры», 1997г.
[16] К. Мамардашвили Картезианские размышления
[17] Ibid
[18] К. Армстронг История Бога: тысячелетние искания в исламе, христианстве и иудаизме. Перевод К.Семенова под ред. В.Трилиса и М.Добровольского
[19] Е. Трубецкой Умозрение в красках, 1915г.
[20] К. Мамардашвили «Картезианские размышления»
[21] Г. Гегель Феноменология духа СПб.: «Наука», 1992г.
[22] У. Джеймс Многообразие религиозного опыта пер. В.Г.Малахиевой-Мирович и M.B.Шик
[23] К. Армстронг История Бога: тысячелетние искания в исламе, христианстве и иудаизме. Перевод К.Семенова под ред. В.Трилиса и М.Добровольского
[24] М. Курочкина Тринитарное мышление и современность. Изд.: «Фантом Пресс», М., 2000г.
[25] М. Элиаде Аспекты мифа
[26] Б. Раушенбах Логика троичности Вопросы философии.— 1993.— №3.— С. 63—70.
[27] Б. Раушенбах Логика троичности Вопросы философии.— 1993.— №3.— С. 63—70.
[28] Г. Померанц Троица Рублёва и тринитарное мышление
[29] Г. Померанц Троица Рублёва и тринитарное мышление
[30] Ibid
[31] Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения. М., 1991.
[32] Е. Торчинов Религии мира: опыт запредельного.
[33] Ibid
