Доклад: Улица Седина

помещалось коммерческое училище. Возможно, что здесь жил А.П. Певнев,

написавший в 1911 году книгу «Кубанские казаки», как учебное пособие для

станичных школ3.

Но вернемся к заводу Ирзы, как его обычно называли. Вода из артезианского

колодца, что был на территории завода, считалась лучшей в городе, своего рода

эталоном. Отсюда, видимо, и хорошее качество вырабатываемого пива. Колодец

был сильным конкурентом городского водопровода, так как состоятельные

екатеринодарцы предпочитали покупать питьевую артезианскую воду у водовозов,

и местная газета отметила в 1897 году, что «торговля водой из артезианского

колодцы Ирзы идет лучше, чем у городского водопровода».

В доме Чабазова, что напротив завода, где сейчас пожарная часть, с августа

1909 года помещалась 2-ая мужская гимназия. В начале двадцатых годов здание

это, несмотря на возражения общественности, выступавшей за сохранение его в

первозданном виде, отвоевала для себя краснодарская пожарная команда. В части

его, выходившей на улицу Седина, и при советской власти находились учебные

заведения: школа (двадцатые годы), Северо-Кавказский техникум пищевой

промышленности (начало тридцатых) и другие. Некоторое время здесь был рабфак

института маслобойно-маргариновой промышленности (ВИММП).

На пересечении улиц Котляревской и Екатерининской (ул. Мира) к приезду в

Екатеринодар Александра III (1888 г.) на средства купечества была возведена

Триумфальная арка, как парадный въезд в город со стороны вокзала. Красивое

сооружение, построенное в рус­ском стиле (архитектор В.А. Филиппов), с

башенками, увенчанными орлами, в нишах со стороны фасадов - художественное

изображение св. Екатерины и Александра Невского. И надпись: «В память

посещения г. Екатеринодара императором Александром III, императрицей Марией

Федоровной и наследником цесаревичем Николаем Александровичем - в 1888 году»

.

С пуском трамвая арка стала несколько стеснять движение по Екатерининской

улице. В середине двадцатых все чаще стали появляться призывы типа: «не нужна

царская память, надо ее разобрать, а кирпич и железо на жилье рабочим». И уже

стали называть ее «воротами смерти», так как произошло несколько несчастных

случаев с работниками трамвая.

Арку снесли в 1928 году. Наверное, можно было бы ее не унич­тожать, а

перенести на другое место, сохранив как памятник архитек­туры.

Четная сторона следующего квартала, между улицами Ека­терининской и Базарной

(ул. Орджоникидзе), принадлежала (по данным П. Миронова) войсковому старшине

Сулигичу и Екатерино-Лебяжскому монастырю. Духовное ведомство, видимо, купило

у старшины или его наследников этот участок для духовного училища с

территорией от улиц Екатерининской до монастырского подворья (примерно

полквартала), а в восточном направлении простиравшейся до Карасуна. Были

здесь большой двор, сад и различные постройки.

Мужское духовное училище являлось одним из старейших учебных заведений в

городе. Открыто оно было в 1818 году по инициативе «первого просветителя

Черномории», войскового протоиерея К. Российского, который и был его первым

смотрителем.

Это училище заканчивали такие корифеи Кубанского казачьего войска, как автор

книги «Черноморские казаки в их гражданском и военном быту» (Санкт-

Петербург, 1958 г.) И.Д. Попка, основоположник русской бюджетной статистики,

академик, автор книги «История Ку­банского казачьего войска» Ф.А. Щербина.

Учился в нем и «интел­лигентный черноморец 40-х годов»1 В.Ф. Золотаренко,

оставивший нам ценные, большей частью неопубликованные произведения и

собственный дневник, позволяющие лучше представить прошлое нашего города.

Правда, все они учились, когда духовное училище было еще не здесь. Начиналось

оно в причтовом домике Екатерининской церкви, долго арендовало помещение на

улице Графской (ул. Советская), недалеко от Красной (дом не сохранился).

Сюда, на Котляревскую, перешло, видимо, в конце 1860-х, и здесь, «против

Екатерининского переулка», было несколько принадлежащих училищу небольших

домов разного назначения. (Сейчас на их месте Краснодарский монтажный

техникум.)

Когда в начале 1880-х годов деревянный училищный дом, возможно оставшийся от

прежних владельцев усадьбы, продали на слом, училище временно находилось на

углу Котляревской и Графской (дом № 19/59), а здесь построили для него новый

двухэтажный кирпичный дом. Вытянувшееся вдоль Котляревской улицы здание,

обращенное к ней фасадом, украсило эту часть города, где в то время в

основном были небольшие домики и хаты. Училище имело свою больницу на 20

мест, спальный корпус, домовую Кирилло-Мефодиевскую церковь и другие

помещения. За двором начинался сад, спускавшийся к Карасуну.

После установления советской власти (1918 г.) здание училища было передано

средней школе, куда принимались и мальчики, и девочки. Но была она здесь

недолго: при Деникине его занимало Константиновское военное училище. После

окончательного установления советской власти на здание было много

претендентов. Поначалу, некоторое время здесь находился госпиталь, потом

опять открыли школу, но ее постоянно уплотняли. В городе было много

беспризорных детей, и в бывшем духовном училище открыли «детоприемник на 500

детей». Обширная территория, много помещений, большой сад позволили создать

здесь детям приличные условия. Отсюда их распределяли по детским домам.

Летом 1921 года здание училища передали Кубанскому политех­ническому

институту, первому вузу нашего города, открытому в 1918 го­ду. Здесь

разместилось большинство факультетов, а было их пять: инженерно-строительный,

электротехнический, сельскохозяйственный, механический, горный. При

механическом факультете было организовано лесотехническое отделение,

готовящее инженеров для дерево­обрабатывающей промышленности. Трудное время

переживал институт. Тяжелым было положение профессуры и студенчества:

задержка жалованья, недостаток продуктов, выселение из квартир и т.п.

приводило к текучести преподавательских кадров, «к бегству их в более

благо­получные области, особенно в Москву и Петроград». В 1921 -1922 годах на

Кубани свирепствовал голод. Студенты, лишенные пайков, искали заработки в

станицах. Помещение института не отапливалось, из-за чего срывались

практические и графические занятия, но чтение лекций никогда не прекращалось.

Открытый при институте в 1920 году техникум, готовящий тех же специалистов,

но среднего звена, к началу 1922 года' был ликвидирован, ввиду «полного

отсутствия средств на его со­держание». Студенты техникума были переведены в

институт, на курс ниже.

В конце 1921 - 22 учебного года от политехнического института был отделен

сельскохозяйственный факультет, для создания на базе его

сельскохозяйственного института. Видимо, этот факультет считался наиболее

важным тогда, потому что одновременно все остальные факультеты были сняты с

государственного содержания, и институт предложили закрыть. Совет института

обратился к местным организациям с просьбой взять первый вуз города на свое

содержание, не дать ему умереть. Город отнесся с пониманием: институт был

принят на местное содержание. Средства изыскали Кубсовнархоз и 12 трестов,

объединявших много различных организаций. Институт был утвержден в новом

качестве, стремя факультетами: инженерно-строительным, техническим с пятью

отделениями и экономическим. В Краснодаре было в этот период много научных

кадров, приехавших сюда во время Гражданской войны, и это способствовало

организации высшего образования в городе. В частности, в политехническом

институте в 1922 - 23 учебном го­ду работали 16 профессоров, 9 доцентов, 33

преподавателя, 10 науч­ных сотрудников и обучалось более 1000 студентов. Он

был хорошо оборудован лабораториями, кабинетами, имел хорошую библиотеку и

даже свою маленькую электростанцию. При институте был рабфак, на котором

занималось более 500 человек, а летом работал нулевой семестр по подготовке к

поступлению в институт. Желающих заниматься было много. Чтобы как-то помочь

студентам материально, им дали 36 де­сятин земли в совхозе «Султан Гирей».

Но институт все же висел на волоске, и к 1923 - 24 учебному году он был

преобразован в индустриальный техникум с отделениями: электромеханическим,

строительным, коммерческо-экономическим. Предполагалось открыть еще

«пищевкусовое» отделение.

В 1925 году индустриальный техникум преобразовали в «поли­техникум», и по

Положению о нем студенты по окончании курса обучения получали звание техников

I разряда, с правом самостоятельной работы наравне с инженерами. Но называть

его продолжали по-прежнему индустриальным. Студенты выпускали газету с таким

же названием: «Индустриальный». В техникуме была интересная экспериментальная

лаборатория. Называлась она «технологическая». Силами студентов в ней

вырабатывались столовая соль, уксус, чернила разных цветов, сапожный крем,

глицерин. Образцы этой продукции на выставке в Москве, как отмечала газета,

«получили полное одобрение». Была в КИТе и своя литейная мастерская.

В 1927 году индустриальный техникум принял в свои стены прекрасную библиотеку

Общества любителей изучения Кубанской области (ОЛИКО), которая Главной была

включена в сеть научных библиотек РСФСР. Техникум оборудовал для нее

специальное хранилище. Библиотека обслуживала и их учащихся.

В 1932 году бывшее здание КИТа передали новому вузу - Краснодарскому

инженерно-строительному институту (КИСИ), находившемуся в ведении Наркомата

тяжелой промышленности. Здесь размещался и его рабфак, а также строительный

техникум. При КИСИ работали чертежные курсы и проектное бюро, принимавшее

заказы на проектные работы. Институт просуществовал примерно до 1938 года, но

старожилы больше помнят это здание как КИТ, в котором учились многие живущие

в Краснодаре специалисты.

В конце тридцатых годов в здании была средняя школа № 21, при которой

работали и годичные курсы воспитателей детских садов и площадок, а

строительный рабфак стал рабфаком Наркомпищепрома СССР и оставался здесь

же. В начале сороковых 21-ая школа была переведена туда, где она и сейчас

(угол Мира и Коммунаров), а здесь разместился горком профсоюзов работников

начальных и средних школ, Во время войны здание было разрушено, и на месте

усадьбы бывшего духовного училища в начале 50-х началось строительство

комплекса зданий нефтяного техникума, ставшего позже монтажным. В

сохранившейся части старинного здания после восстановления располагалась

школа ФЗО № 2 и спортивное общество «Трудовые резервы», имевшее здесь большой

зал и комнаты для занятий боксом, борьбой, шахматами. В 1957 году, после

реставрации, в здании открылся детский кинотеатр «Смена». Кроме показа

фильмов, для ребят здесь устраивались игры, киновикторины, выставки, работали

клубы по интересам, музыкальный лекторий, а школы города проводили свою

внеклассную работу по правовой и нравственной тематике для старшеклассников.

Но все это в прошлом, так как детского кинотеатра давно нет, а в здании после

реставрации открылся муниципальный молодежный театр творческого объединения

«Премьера» (бывший ТЮЗ), и старинный дом открыл двери для своих юных

зрителей, но уже в новом качестве.

Остальную часть этой стороны квартала занимало в прошлом подворье Екатерино-

Лебяжского мужского монастыря. Разрешение иметь свой монастырь, по аналогии с

обычаями Запорожской Сечи, войско стало просить сразу после переселения на

Кубань. Оно было получено, и в 1794 году монастырь был заложен «на Лебяжьем

острове при реке Бейсуг в 20 верстах от Каневской и Брюховецкой станиц». Так

говорилось о нем в справочнике, где называли его «Екатерино-Лебяжская

Николаевская нештатная общежительная мужская пустынь». Название острову дал

лиман, по конфигурации напоминавший лебедя. В монастыре доживали свой век

одинокие, бездомные казаки. Здесь была больница, церковно-приходская школа,

несколько храмов и 1810 десятин земли.

На подворье монастыря в Екатеринодаре был большой монас­тырский дом и 6

отдельных флигелей, где останавливались служители монастыря, монахи, а лишние

помещения сдавались в аренду. Одно время здесь снимало для себя помещение

Общественное собрание. На бывшем монастырском подворье (дом №32, угол

Орджоникидзе) сохранились старые, ветхие дома и домишки, переоборудованные

под квартиры, не отвечающие, конечно, современным требованиям к жилым

помещениям.

На противоположной стороне простиралась на целый квартал Екатерининская

площадь, о которой смотри соответствующую главу.

Против монастырского подворья «через Базарную улицу был громадный план

Головатого». Так писал уже упоминавшийся выше известный в прошлом краевед П.

Миронов.

Войсковой судья Антон Андреевич Головатый был вторым лицом в войске после

атамана, и на первый взгляд кажется несколько сомнительным: действительно ли

здесь он жил? Ведь войсковая старшина старалась селиться поближе к крепости.

Известно, что у него был дом неподалеку от войсковой канцелярии, на

территории нынешнего парка им. Горького. Но там не было возможности иметь

большой участок, а слыл он рачительным хозяином. Этим и можно объяснить, что

он владел еще и этой большой усадьбой, спускавшейся к Карасуну и занимавшей

больше половины квартала. Это под­тверждается и его письмом в Санкт-

Петербург, к графу П. Зубову, приславшему ему для экспериментального посева

семена египетской пшеницы и посеянной «на берегу Карасуна». Он пишет:

«Египетская пшеница посеяна на самоудобнейше вспаханной земле и охраняется от

покрадания дабы не проникали на поле невежественные животные, как-то: свиньи,

козы и прочие».

Фамилия Головатых встречалась среди домовладельцев этого квартала и в более

поздние годы, что говорит в пользу версии П. Миронова. И хотя дом Головатого

не сохранился, думается, уместно здесь немного рассказать о человеке,

сыгравшем большую роль в том, что появился на карте России наш город и край.

В войске А. Головатый пользовался не меньшим авторитетом, чем кошевой атаман

3. Чепега, а в период переселения даже несколько большим. Именно он получил

из рук императрицы дарственную грамоту и произнес при этом такую речь на

чисто русском языке, что растрогал и императрицу, и присутствующую при этом

придворную, знать, которая надеялась увидеть в этой процедуре нечто вроде

веселого спектакля.

Получив грамоту на новые земли, повеселели казаки. И если раньше, когда была

разрушена Запорожская Сечь, они пели «...Катерына проклятуща зруйновала маты

- Сичь.,.», то теперь в песне, сочиненной А. Головатым, были слова:

«Ой, годи нам журытця

Треба перестаты,

За служилы у царыци

За службу заплаты!..»

И войско создавал он же, мобилизуя в него по поручению князя Потемкина бывших

запорожцев. Был храбрым воином и это свое качество продемонстрировал и в

последней перед переселением на Кубань Русско-Турецкой войне (1787 - 1791

гг.), где под его ко­мандованием был взят остров Березань. Вот как описывали

это событие: «Пять месяцев стоял Потемкин под стенами Очакова, и не видно

было конца тяжелой осаде. Чтобы сломить турецкую твердыню, необходимо было

взять укрепленный остров Березань... Подумал Потемкин и послал к запорожскому

гетману Головатому:

- Головатый, как бы нам взять Березань?

- А хрест (т.е. Георгиевский крест) буде?

-Буде!

- Чуево (слышим).

Через пять часов после этого короткого разговора, несмотря на бешеное

сопротивление турецкого гарнизона, над редутами Березани уже реял русский

флаг».

Победа, конечно, далась нелегко, и взятием Березани казаки вписали еще одну

героическую страницу в свою историю. Отряд (курень), взяв­ший остров, назвал

себя Березанским. Это был один из двух дополнитель­ных (по сравнению с

Запорожским войском) куреней, ставший позже станицей Березанской. А в честь

станицы была названа улица в Екатеринодаре, которая носит это название и

сейчас. Вот наглядный пример того, как многое стоит за названием улицы,

которое мы всегда призываем беречь. Короткое слово, а за ним целое

историческое событие.

В Березани тогда было взято много боевых трофеев, часть которых позже

использовали в мирных целях: Головатый повелел старые разбитые медные пушки

переплавить на колокола для кубанских храмов, в том числе для Екатеринодара.

Из Херсона, где их отливали, они были доставлены сюда водным путем в июле

1795 года и установлены в Свято-Троицкой церкви, что была тогда в крепости.

Однако вернемся к войсковому судье. Из двух самых популярных в войске людей,

после смерти атамана С. Белого (1788 г.) казаки предпочли все же видеть

атаманом 3. Чепегу, который был проще в обра­щении и ближе им, придерживался

старых запорожских обычаев в быту, оставаясь всю жизнь бессемейным,

«сиромой», каковых в войске было много. Но отношения у «соперников» были

хорошие, товарищеские, атаман считался с мнением своего образованного

помощника, даже город без него не начинали строить.

Огромный авторитет Головатого подтверждается и письмом к нему Котляревского

(бывшего тогда войсковым писарем) от 17 июля 1793 года, где он пишет:

«Дорогый батьку! Прыизжай до нас даваты порядку. Та вже жъ бы час и хаты

становыты, та не смием без тебе ничого робыты». Письмо, думается, понятно без

перевода.

Но как раз то, что осуждал Котляревский, а именно закрепление старшиной

лучших земель и лесов «в вечно-потомственное» владение и использование

рядового казачества для хозяйственных личных нужд, было в большой степени

присуще Головатому. Историк отмечает, что был он «человек стяжательный, и это

худшая черта в его характере и деятельности».

Персидский поход, в котором он командовал Каспийской флотилией и десантом на

острове Сара, оказался для него последним. Из-за убийственного климата людей

там косила лихорадка, и Головатого не миновала горькая участь - умереть на

чужбине от этой болезни, Он пережил 3. Чепегу всего на две недели и умер 29

января 1797 года, не зная о том, что он уже избран атаманом войска. Высочайше

утвержденная грамота о его избрании не застала его в живых. Она была

прочитана над могилой атамана на полуострове Камышеван, и залпом орудий

отдали казаки последнюю почесть человеку, долгие годы разделявшему с ними

трудную казачью службу.

А. Головатый оставил детям громадное состояние, но с его смертью, как пишет

Ф.А. Щербина, «как-то расползлось, разрушилось, стушевалось то, что больше

Страницы: 1, 2, 3



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты