Доклад: Улица Седина
Улица Седина
При разбивке города по утвержденному Таврическим губернатором плану,
землемер не решился трогать «панские» участки, выводя поперечные улицы к
Карасуну, и сделал их тупиковыми. Так на будущей улице Котляревской
образовался огромный квартал, равный четырем обычным кварталам, и
принадлежавший, по мнению известного в прошлом краеведа П.В. Миронова, трем
черноморским старшинам: Котляревскому, Дубоносу и Бурносу. По домовладению и,
в какой-то степени, личности первого и получила улица свое название -
Котляревская.
Тимофей Терентьевич Котляревский был членом войскового правительства, занимая
в нем должность писаря. Это было третье лицо в войсковом правительстве, то
есть подчиненное и атаману, и войсковому судье, но с более специализированной
деятельностью. Вот как характеризует эту должность историк: «... Войсковой
писарь пользовался в области своей деятельности довольно широкой
самостоятельностью и своего рода авторитетом, как «письменный» человек... Он
заведовал письменными делами..., вел счетоводство, записывал войсковые
приходы и расходы, составлял и рассылал указы, ордера, приказы... Его же
знаниями и пером пользовалось войско при своих дипломатических сношениях и
переписке с коронованными особами».
14 января 1797 года умер кошевой атаман 3. Чепега, а через две недели, далеко
от родных мест, скончался выбранный вместо него атаманом войсковой судья А.
Головатый. Котляревский, как третий член правительства, представлял в Москве,
на коронации Павла I, Черноморское казачье войско. Он был принят монархом,
видимо, понравился ему, и 27 июля 1797 года император назначил его войсковым
атаманом. Это было нарушением запорожских обычаев, которых черноморцы
поначалу старались придерживаться - все члены войскового правительства, в том
числе атаманы, всегда выбирались.
Вторым нарушением, ущемляющим интересы рядового казачества, было то, что
войсковая верхушка присваивала себе большие участки земли и закрепляла их за
собой особыми документами «в вечное и потомственное пользование», а простых
казаков заставляла работать на себя. Осуждая это, Котляревский писал в
донесении Павлу I, что «начальники вместо того, чтобы все пожалованные земли
и угодья оставить общими, разобрали для себя выгодные участки - лес и самую
лучшую землю». Вступив в должность, он, как пишет историк, «собственной
атаманской рукой раздел земли и лесов уничтожил, употреблять казаков на
партикулярных работах запретил». Но впоследствии злоупотребления старшин
продолжались.
Казалось бы, в этом плане личность Котляревского вызывает симпатию. Но было
одно событие, из-за которого он оставил о себе недобрую память.
В июле 1797 года в Екатеринодар вернулись участвовавшие в Персидском походе
полки. Не получив полагающегося им жалованья, казаки до того обеднели, что
были похожи не на войско, а на толпу нищих. Со своими претензиями они
обратились к войсковому правительству и лично к атаману. Котляревский, вместо
ласкового слова, которым обычно встречали атаманы вернувшихся из похода
казаков, встретил их холодно, претензии удовлетворить отказался, сказав, что
в этих нарушениях виноваты его предшественники. Тогда, как пишет историк,
«...в недовольных казаках закипела бурная запорожская кровь, и будущее свое
они поставили на карту, так как терять им было уже нечего...». Казаки
требовали выбора атамана, соблюдения запорожских обычаев, вербовали в свой
круг других казаков, и многие к ним присоединялись. Котляревский скрылся в
Усть-Лабинской крепости, и в Екатеринодар оттуда прибыли регулярные войска.
Ставшие лагерем за городом, недовольные казаки решили послать к царю своих
депутатов с ходатайством об удовлетворении своих требований. Но Котляревский
их опередил, явился к Павлу I с личным докладом, представил все это как бунт,
и прибывшие в Петербург казаки-депутаты в Гатчине были арестованы и заключены
в Петропавловскую крепость. Под суд было отдано 222 человека. Судебная
волокита длилась 4 года. 55 заключенных умерли, не дождавшись суда.
Руководителей восстания Дикуна, Шмалько и других, а также членов депутации
судили в Петербурге. К повешению были приговорены 165 человек. Царь «смягчил»
приговор, заменив смертную казнь кнутом и розгами. Оставшихся в живых
отправили в вечную ссылку на каторжные работы. Это восстание вошло в историю
под названием «Персидский бунт».
В1799 году атаман Котляревский, ссылаясь на нездоровье, подал Павлу I
прошение об отставке, которое было удовлетворено рескриптом от 15 ноября того
же года.
Улица Котляревская была переименована в числе первых семи улиц в ноябре 1920
года и стала носить имя Митрофана Карповича Седина.
Потомственный кузнец, не имевший в детстве возможности учиться, он стал
литератором, журналистом, редактором журнала, а затем первой на Кубани
большевистской газеты «Прикубанская, правда». В письме писателю В.Г.
Короленко он рассказывал о себе: «... Грамоте я выучился самоучкой и даже в
приходской школе не был... С детских лет отец взял меня в мастерскую, где я
весь день работал, в моем распоряжении была только ночь. Немало прошло лет,
пока я усовершенствовался, мне пришлось прочитать всех русских и заграничных
классиков...».
Он сотрудничает в газетах «Кубань», «Жизнь Северного Кавказа» и других
изданиях, а в 1915 году сбывается его мечта: он становится редактором журнала
«Прикубанские степи», издававшегося на средства рабочих. Со временем журнал
стал популярным органом печати не только на Кубани, но и в других городах
страны.
После Февральской революции вместо журнала стала издаваться газета
«Прикубанская правда».
Деятельность М.К. Седина была разносторонней. Так, например, по его
инициативе был создан в Екатеринодаре народный театр. Идею поддержали рабочие
и собрали необходимую для этого сумму. Он и сам писал пьесы. Его дочь, А.М.
Седина (тоже журналист), разыскала 60 литературных трудов отца. Это были
драмы, стихи, рассказы, очерки.
М.К. Седин погиб от рук белогвардейцев в августе 1918 года в Екатеринодаре.
Улица Седина сейчас - одна из транспортных городских магистралей. И в
прошлом по Котляревской был въезд в город со стороны северного выгона, а
также из Закубанья, со стороны понтонного моста Тархова, через который
ежедневно проезжали сотни подвод. Жители обосновали этим просьбу о замощении
ее раньше Борзиковской (ул. Коммунаров). Но до Котляревской очередь дошла
лишь в 1900 году, ибо, чем дальше от Красной, тем менее значимой считалась
улица,
В сентябре 1896 года в Екатеринодаре открылось женское епархиальное училище.
Поначалу оно разместилось в доме духовного ведомства на углу современных улиц
Седина и Советской (дом № 19/59), но синод разрешил строить собственное
здание училища. Для этого было куплено «за 50 тыс. рублей плановое место
Дубоноса возле городского сада».
В 1898 году состоялась торжественная закладка фундамента, а в 1901-м красивое
трехэтажное здание (ул. Седина, 4), построенное 1 по проекту архитектора В.А.
Филиппова, приняло своих воспитанниц. При училище была построена больница на
40 мест и другие помещения, необходимые для нормальной жизни и учебы.
Обучение велось по программе, близкой к курсу женских гимназий, а учились
здесь девочки духовного происхождения со всей епархии, жили на полном
пансионе, уезжая, домой только на каникулы. Улица в районе училища была
замощена, сделаны тротуары, и южная часть Котляревской улицы приняла вполне
благоустроенный вид. После революции (в декабре 1917 года) епархиальные
училища были повсеместно упразднены.
В начале 1920-х годов здесь помещался эвакоприемник, куда поступали раненые и
откуда их распределяли по госпиталям, которых в первые годы советской власти
в городе было много. Позже здание занимал военный госпиталь. Были здесь и
другие учреждения: Дворец труда, правление Союза работников просвещения и
культуры и другие. Но все они были временными обитателями здания, которое
позже передали медицинскому и педагогическому институтам. Это старейшие вузы
в нашем городе.
Осенью 1921 года, с закрытием Кубанского государственного университета, его
медицинский факультет был преобразован в Кубанский медицинский институт. На
Кубани в это время было много недоучившихся студентов-медиков из других
городов, поэтому были открыты сразу 1-й и 5-й курсы, чтобы дать им
возможность закончить образование. В институте работали такие известные
ученые, профессора, как П.П. Авроров, В.Я. Анфимов, Н.Ф. Мельников-
Разведенков, С.В. Очаповский и другие, много сделавшие для становления
института. В 1928 году, когда отмечалась 10-ая годовщина Красной Армии, ее
имя было присвоено институту в память о том, что она оказала большое
содействие в его организации, и стал он Кубанским медицинским институтом им.
Красной Армии. Преподаватели и студенты института организовывали большую
помощь в борьбе с эпидемиями холеры и тифа, которые в 1920 годы были нередки.
Во дворе института стоит бронзовый бюст бывшего студента Федора Лузана,
который со 2-го курса ушел на фронт. Был начальником рации при стрелковом
батальоне. Когда противник уже ворвался в расположение батальона, и немецкие
танки взгромоздились на землянку, он продолжал передавать сообщение в штаб. А
когда фашисты ворвались в землянку, он бросил гранату... Посмертно ему было
присвоено звание Героя Советского Союза. В институте хранят память о Герое:
были учреждены 5 стипендий его имени, присуждаемые лучшим студентам, в музее
боевой славы собраны материалы о нем.
Учреждены также 5 стипендий имени С.В. Очаповского. «Счастливое сочетание
талантливого ученого, блестящего лектора, энтузиаста-краеведения, горячего
патриота, отдавшего себя целиком служению народу, - вот далеко не полная
характеристика этого замечательного человека». Так писали о нем, когда
отмечалось 100-летие со дня его рождения. В 1909 году он возглавил глазное
отделение войсковой больницы в Екатеринодаре. Организованные им
экспедиционные отряды сыграли большую роль в ликвидации трахомы на Северном
Кавказе. А после создания института он был бессменным руководителем кафедры
глазных болезней.
28 февраля 1925 года в помещении Совпрофа (бывшая гостиница «Большая
Московская» на углу Красной и Мира) состоялось чествование первого ректора
медицинского института профессора Н.Ф. Мельникова-Разведенкова по случаю 35-
летия научно-педагогической и общественной деятельности. Крупный специалист
в области патологической анатомии, он еще в 1895 году открыл новый способ
бальзамирования, который почти через 30 лет был применен к телу В.И. Ленина.
В январе 1925 года высшей союзной квалификационной комиссией Н.Ф. Мельников-
Разведенков был причислен к ученым с мировой известностью.
В 1946 году общественность Краснодара отмечала юбилей заведующего кафедрой
невропатологии института, старейшего советского невропатолога, заслуженного
деятеля науки РСФСР, профессора В.Я. Анфимова. В этот день было отмечено, что
В.Я. Анфимов «продолжает дело, которому семья Анфимовых служит более 60
лет».
Много других славных имен можно было бы назвать, рассказывая о Кубанском
медицинском институте, но в рамках данной книги нет возможности сделать это.
О них можно прочитать в трудах, издаваемых институтом, некоторые имена есть
на мемориальной доске на здании института. Во время Великой Отечественной
войны дом был разрушен. Восстанавливать его помогали и преподаватели, и
студенты.
С переходом педагогического института в новое здание (1970 г.) все помещения
здесь занял мединститут. Во дворе построен новый учебный корпус, отдельное
здание столовой.
В июле 1994 года институт преобразован в Кубанскую медицинскую академию,
которая имеет сейчас факультеты: лечебный, педиатрический, стоматологический,
медико-профилактический, фармацевтический и другие. Обучаются здесь около 3,5
тысяч студентов, в том числе иностранцы. В этом же здании работает на
коммерческой основе не государственный Кубанский медицинский институт с теми
же факультетами и институт экономики и управления.
90-квартиный жилой дом рядом с институтом (ул. Седина, 2) построен в начале
тридцатых годов на месте, где когда-то был сад дубоносовской усадьбы. При
производстве земляных работ здесь был обнаружен могильник (кладбище)
находившегося поблизости древнего городища. Дом этот в обиходе прозвали
«стодворкой» по числу предполагаемых квартир. Предназначался он в основном
для начальстава Красной Армии. Мемориальная доска (скульптор А.А. Аполлонов)
напоминает нам, что здесь с 1936 по 1938 год жил будущий прославленный
советский летчик, трижды Герой Советского Союза А. Покрышкин, получивший
первый раз это почетное звание, сражаясь в кубанском небе, в районе станицы
Крымской.
А с другой стороны по соседству с институтом большую территорию занимает
вино-водочный завод. Это старинное предприятие, бывший казенный винный склад.
Оно было национализировано с оценочной стоимостью в 636467 рублей. В
советское время он назывался спиртоводочным заводом и на 1 января 1927 года
имел: главный двухэтажный корпус с полуподвалом, двухэтажное здание для
хранения готовой продукции, жилой двухэтажный дом, 5 цистерн для хранения
спирта, свой артезианский колодец, две подземные цистерны и другие. Как
видим, предприятие было не кустарным. При заводе есть клуб. И в прошлом здесь
был рабочий народный театр, где ставились любительские спектакли, о которых
объявлялось в местных газетах. Театр, видимо, пользовался успехом, так как в
1909 году сцена и зал его были расширены. В настоящее время эти помещения
сдаются в аренду. Предприятие стало закрытым акционерным обществом и
называется ЗАО «Экстра».
В двухэтажном кирпичном доме № 8 (рядом с заводом), построенном в 1901 году,
была контора предприятия и квартиры для администрации завода, с входом через
проходную. Сейчас это жилой дом с коммунальными квартирами, отделенный от
заводской территории оградой.
Весь этот комплекс зданий и сооружений был, видимо, построен в бывшей усадьбе
Котляревского, простиравшейся до Карасуна, то есть до современной улицы
Гудимы.
Мемориальная доска на доме №11 (угол ул. Пушкина) установлена в память о том,
что здесь с 1936 по 1945 год жил заслуженный деятель науки РСФСР, доктор
медицинских наук, профессор С.В. Очаповский.
Есть в южной части улицы Седина места менее примечательные, но все же
интересные, так как позволяют полнее представить жизнь улицы в далеком
прошлом. Например, в доме № 19/59 (угол Седина и Советской) помещался пансион
для воспитанниц епархиального училища. В начале двадцатых годов здесь был
один из многочисленных тогда в городе детских домов, где находили приют дети,
потерявшие своих близких в тяжелые годы разрухи и голода, в связи с Первой
Мировой и Гражданской войнами.
Многие екатеринодарцы учились вокальному искусству в доме №25/80, что на
углу Седина и Комсомольской. Здесь работали курсы пения бывшего оперного
артиста А.И. Глинского. В программу курса входили постановка голоса, теория
музыки, пластика, и был оперный класс. В конце учебного года устраивались
концерты учащихся, которые пользовались большим успехом, и общественность
города очень сожалела, когда А.И. Глинский в 1916 году навсегда покинул
Екатеринодар, уехав в Москву. В этом же доме некоторое время находилось
правление Общества народных университетов, которое вело в городе большую
просветительскую работу. А в начале двадцатых здесь жил Н.А. Маркс - первый
ректор Кубанского государственного университета, открытого в сентябре 1920
года.
Красивый особняк, где долго находились ясли сад «Елочка» (дом № 18),
принадлежал в прошлом А.В. Текстеру, а последним владельцем его был известный
в городе предприниматель И.Н. Дицман. В двадцатых годах дом занимала «Первая
трудовая школа им. В.И. Ленина». Особняк связан с рождением пионерской
организации на Кубани. На установленном здесь обелиске из черного мрамора
надпись: «В этом здании в 1923 году создан первый на Кубани пионерский
отряд». Сейчас здесь работают в комплексе детский сад и начальная школа (с 1-
го по 4-й класс).
Во дворе соседнего дома № 20 жил крупный екатеринодарский промышленник В.В.
Петров, получивший в 1903 году разрешение на строительство на берегу Кубани
«механического, судостроительного и котельного завода». Раньше проживал в
большом собственном доме в начале Соборной (ул. Ленина), близ своих
предприятий. На Соборной, была у него ткацкая фабрика.
Будучи выходцем из крестьян, он добился всего собственным трудом и уменьем.
Построив на своем заводе товарно-пассажирский и пассажирский пароходы,
паровой катер и баржи, он открыл собственное пароходство, став конкурентом
монопольному «товариществу Н. и И. Дицман», по инициативе которого они со
временем объединились в «пароходство Дицмана и Петрова». Но прежний
владелец, видимо, не хотел с этим мириться и постепенно вынудил Петрова
продать ему свою долю.
Старожилы дома рассказывают, что Петров все отдал советской власти, а сам
переехал сюда, на Котляровскую, в небольшой турлучный домик, рядом с бывшим
особняком своего конкурента (дом № 18), возможно, в его дворе. Рассказывают
также, что во время оккупации немецкие власти предлагали ему должность
бургомистра, но он отказался.
Значительную часть квартала между улицами Комсомольской и Мира занимает
пивоваренный завод, бывший «Краснодарский», а теперь закрытое акционерное
общество «Факел». В прошлом это был пивзавод Д.М. Дон-Дудина и М.Ф. Ирзы
«Новая Бавария». Больше известен последний владелец, у которого рядом был
«особняк Ирзы» (бывшая ж.-д. больница) и большой сад. Свои действия завод
открыл здесь в начале 1880-х.
Место, занятое им, долго пустовало. Вот как писала о нем в 1909 году бывшая
воспитанница Мариинского института: «Там, где теперь «Новая Бавария», план
был свободен от построек и был покрыт великолепными дубами. Весной он был
сплошь усеян фиалками, и дети по возвращении из Мариинского училища и недавно
открытой прогимназии играли там. Целый ковер живых цветов под ногами,
жужжание пчел и птичий гам в дубах...».
Частная женская прогимназия, о которой здесь упоминается, находилась в доме
Певнева, на углу Котляровской и Штабной (дом № 27/73), где до этого
