Доклад: Забытые битвы Великой Отечественной
Забытые битвы Великой Отечественной.
Введение.
Для обывателей на Западе война между Советским Союзом и Германией была чем-то
вроде неясной, призрачной и жестокой битвой между европейскими
непримиримейшими политическими врагами и самыми большими, громадными армиями.
Технические сложности и суровые сезонные метеорологические условия в
сражениях этих двух армий за обширную экспансию, размер территории, привели
к неизменным коротким наступлениям и отступлениям и месяцам локализованных
битв, среди которых обозначаются четыре основные: за Москву, Сталинград, Курс
и Берлин. Недостаток подробной информации о войне подкреплялся желанием
Америки и западной Европы только снижения интереса к еще более драматичным и
значительным для их мира битвам, таким как в Ель Аламайн, Салерно, Анцио,
Нормандии и Бельгии.
Все это вместе необоснованное обывательское представление о войне
объясняется тем, что описания конфликтов были большей частью основаны на
германских источниках, а эти источники, как водиться, имели тенденцию
описывать события как действия против бесчеловечного и бессердечного врага,
врага, едиственной характеристикой которого был неимоверный размер армии и
его безграничный источник человеческих ресурсов. Поэтому, только по-
настоящему сенсационные события выделялись на фоне тусклой мозаики
четырехлетних боевых действий.
И только наиболее интересующиеся и лучше всех знакомые с деталями Советско-
Германской войны могут поделиться с публикой фактами. Но все равно они знают
достаточно лишь об основных сражениях и может быть слышали немного о
нескольких других (Харьковский контрудар фон Манстейна, Камнецк-Подольск,
окружение группы “Центр”). Оперирование этими данными свидетельствует об
образовании, основанным на немецких источниках. Наиболее важно, что
обыватель и интересующиеся читатели одинаково лишены детальных знаний и
необходимого понимания для того, чтобы применить и Советско-Германской войне
больший контекст и понять ее важность и локальные и глобальные последствия.
Кто же тогда виновен за это неверное представление? Западные историки,
которые писали о войне только с немецкой точки зрения заслуживают часть
упреков. Но они могут аргументровать, и правильно, что они делали так из-за
того, что только эти источники и были доступны. Укор может быть применен к
типичному воздействию этноцентризма, в условиях которого люди оценивают
только то, что они испытали. Эти тенденции, однако, лишь частично, опять же,
изъясняют несоответсвующее понимание Западом войны. Может быть самым
большим фактором, способствующим этому, является общее неудачное
представление советской историографией западным (и советским) читателям
огромного количества причин войны. Идеологическая, политическая мотивация и
зарождение “холодной войны” часто объединялись для торможения работы над
этими вопросами и их искажения советскими историками.
В то время, пока подробные советские работы о войне были охарактризованны
“ученностью” и аккуратностью, к сожалению, статьи для западных читалелей были
наиболее общими и тяготели к предубежденности, большой политизированности и
меньшей аккуратности. Даже самые громкие работы были испорченны
идеологизированностью, а авторы вынуждены были писать свои статьи, фокусируя
значение на конкретных догмах. Эти реалии подорвали доверие к таким работам,
выдвинув немецкую интерпритацию как превалирующую и подрывавших, в свою
очередь, доверие к работам тех западных писателей, кто использовал советские
исторические материалы в своих описаниях войны. Сложившиеся таким образом
историографическое положение также объяняет, почему сегодня бесподобные,
ужасные и дикие несуразные работы о войне так притягивают западную
читательскую аудиторию.(1)
Это общее описание моментов истории Советско-Германской войны должно
показать, что советская историография была правильной во многих отношениях, и
что доверие к ней возрастает.(2)
В общем случае, Западному пониманию советского взгляда на минувшие события
мешало три основных барьера: “скудость кругозора” советских писателей,
работающих по этой теме; неспособность читать то, что советские писатели
пишут (языковой барьер); и нежелание воспринимать то, что этими историками
написано. Западная историография медленно преодолевает первые два барьера,
чтобы понять публикуемые работы, использующих лучшие советские источники.
Делая это, иностранные историки приподнимают завесу советской истории, и все
скрытое и заслуживающее доверие показывает свой огромный охват, свои силу и
слабости. Для преодоления третьего барьера, однако, необходимо, чтобы
“недомогания” самой советской,ныне российской, историографии были преодолены.
Короче говоря, слепые пятна и ограничения, которые препятствуют советским
военным историкам, должны быть объяснены и удалены до того, как будет
достигнуто заслуженное доверие.
Среди наиболее важных шагов, которые могут быть предприняты для
восстановления репутации советской историографии и правильное понимание войны
западными читателями, можно назвать изложение и заполнение пробелов в истории
войны. Эта работа как раз описывает некоторые из них (но не все).
Поиск упущений.
Обнаружение и анализ неописанных военных операций Великой Отечественной войны
- процесс сложный, теребующий усидчивости, по многим причинам. Во-первых,
большое количество, написанных советскими историками статей, часто являются
лишь простым обзором этих операций, описываемых или как незначительные или
вообще неописываемых. Во-вторых, после того, как многие из этих операций
провалились, они не оставили следа в бумагах о провведенных бросках или
ударах, т.к. это могло легко привлечь нежелательное внимание. И наконец, с
того момента, как немцы постоянно сталкивались с многочисленными советскими
силами, выдвинутыми против них, записывалось как постоянное противодействие,
и было сложно точно определить какие же силы оперировали против них (из-за
частоты их бросков в начале войны и нарушение их взаимосвязи с разведкой в
конце), и немецкие историки уже фокусировали внимание только на основных
операциях, которые определялись и описывались их советскими противниками.
Таким образом, выявленные здесь пробелы постоянно накапливались и затенялись
большими операциями, такими как наступление по плану Барбаросса, битва под
Москвой, Сталинградом и Курском и крупными советскими операциями в конце
войны (например, бросок через Днепр, операция на правобережной Украине,
Белорусская операция).
Если историки не писали об этих операциях или пропускали как незначительные,
как тогда можно определить последовательность этих неописанных действий?
Более того, как можно эти операции охарактеризовать? Есть два пути. Первый.
Советская историография отмечена периодами “откровения”, в течение которых
власти разрешали более подробное освещение войны. Наиболее заметным в этом
плане был период с 1958-го по середину 60-х годов, когда мемуарная
литература, исторические пособия и отчеты операций обычно были более
основательны, более откровенны и более подробны. В это время некоторые
советские военные ошибки были обнародованы, включая Харьковскую неудачу в мае
1942-го года (ответственными были И.Х. Баграмьян и К.С. Москаленко) и
поражение в Донбасе в феврале-марте 1943-го года (руководили операцией В.П.
Морозов и М.И. Казаков). Некоторые события того времени упомянуты в мемуарах
и пособиях по истории Л.М. Сандалова, М.Е. Катукова и М.Д. Соломатина. Еще
можно восстановить смутные очертания обойденных стороной операций по работам
этих авторов, но полная реконструкция уже невозможна. Недавние издания
советских архивных материалов, и в частности Академии им. Фрунзе,
обнаруживает, что эти работы также очень часто пропускали описание “ненужных”
событий.
Поэтому, недостаточность и слабость в этом смысле официальной и неофициальной
советской историографии заставила историков отказаться от отыскания белых
пятен и реконструкции полной истории операций времен войны Вторым и не менее
важным источником информации об этих забытых операциях является огромное
хранилище немецких архивных материалов о войне. Но нельзя сказать, что эти
материалы обширно использовались. Те немецкие военные лидеры, которые
представляли советско-немецкую войну западным читателям (такие как Хейнц
Гудерьян, Ф.В. фон Мелентин и Эрих фон Манстейн), обычно писали по памяти и
по собственным записям без обращения к существующим архивам. Поэтому, их
работы далеки от полного рассмотрения советских действий и целей; а сама
Советская Армия представлена в свете крайней бесчеловечности. Эти авторы
слегха затрагивают нашу тему, но все их описания снова были в тени больших
операций. Последующие работы западных историков использовали как точку
отсчета мемуары упомянутых немецких военных и также обходили стороной много
событий, фокусируя внимание только на тех их них, которые уже были определены
как значительные. Краткость, узкая направленность и лишь выборочная
территориальная привязка указанных выше работ делало проблематичным
формирование логического заключения, основанного исключительно на
используемых авторами источниках.
Скудость этих немецких мемуаров и вытекшим из них работ не способно в полной
мере разъяснить события войны, что заставило исследователей обратиться к
другим источникам, а именно немецким единичным историям, написанным более
подробно и с использованием архивных материалов, но, в основном, все-таки к
самим архивам. Но в то время, как архивы собой заполняют пробелы истории,
единичные истории являются контекстом этих пробелов. Именно архивы
восполняют собой утерянные страницы описания военных операций.
Операции, упомянутые в этой работе, не являются поголовно “обойденными”
историками. Они представляют собой только примеры, основанные на первичных и
довольно поверхностных просмотров найденных материалов. Однако, они
показывают то, что мы не знаем о войне, и что должно быть сделано, если в
будущем летопись войны будет открыта полностью.(3)
Забытые операции.
Советские контратаки и контрудары в течение операции Барбаросса
(июль-сентябрь 1941-го года).
Историки были немало удивлены внезапным, глубоким и безжалостным продвижением
германских войск в операции Барабаросса. Возглавляемый четырьмя мощными
группами немецкий бросок от советских западных границ до подступов
Ленинграда, Москвы и Ростова выражался в сериях наступательных ударах.
Застопорилось в итоге это продвижение в ноябре 1941-го года непосредственно у
самой Москвы. Изначально историки объясняли остановку немцев
несогласованностью в конечных целях, огромным размером территорий Советского
Союза, жестокостью русской зимы и слабой просчитанностью действий немцами,
приведшей в конечном итоге к провалу. Они объяснили в некоторых деталях
комплекс приграничных битв, окружение Минска, сражение при Смоленске,
немецкий сентябрьский поворот в южном направлении и последующее окружение
Киева, немецкие октябрьские победы у Вязьмы и Брянска, и финальное
провалившееся наступление на Москву.
Советские источники могут гораздо детальнее рассказать об этом периоде,
правильно отмечая, в конечном результате, важность этих боевых действий на
подступах к Москве. Советские историки обращали внимание на жестокость
приграничных битв, важность сражения за Смоленск и невероятные усилия Ставки
для того, чтобы найти, собрать и задействовать те стратегические резервы,
которые у Ленинграда, Москвы и Ростова, в конце концов, помешали наступлению
немцев по плану Барбаросса. В своих работах, однако, советские историки
упоминают, но тщательно не прорабатывают интенсивность советских контрмер,
чтобы восприпятствовать такому глубокому продвижению немцев вглубь страны.
Преднамеренно, они не раскрывают всех деталей хорошо согласованных серий
контрударов и контратак, которые периодически останавливали немецкое
наступление.
Вкраце, Советским Союзом были предприняты контрдействия, проводимые в течение
июля, августа и сентября 1941-го года, которые заслуживают подробного
изучения и уточнения. Как минимум эти контрдействими включали:
июль:
· операции Северо-Западного фронта при Столбцах (14-18 июля);
· контрудары Западного фронта (спланированные или проведенные) вдоль
Днепра, включали:
· 22-ю Армию (в Городке);
· 19-ю Армию (в Витебске);
· 20-ю Армию (вокруг Оршы);
· 13-ю Армию (вокруг Старого Быкова);
· 21-ю Армию (на Бобруйском направлении);
· 16-ю и остатки 4-й Армии (в Горьком);
· операции Юго-Западного фронта на Дубненском направлении (1-2 июля);
· операции Юго-Западного фронта на Новгородско-Волынском направлении
(10-14 июля);
август:
· наступление Северо-Западного фронта у Старой Руссы (12-13 авгута);
· Смоленское наступление Западного фронта (11 августа-9 сентября);
· продолжение Бобруйской операции (до 7-го августа).
Советские историки описывали каждую операцию в различных деталях, но многие
из этих деталей были тактического уровня. В дальнейшем, советские источники
упоминают проводимые акции даже в меньших деталях, чем немецкие. Как и
доступные немецкие работы фокусируют внимание на тяжелых боевых действиях
вокруг Смоленска, советские работы также описывают значительные детали и, в
частности, судьбу группы Качалова, которую уничтожили ударные корпуса
Гудерьяна. К сожалению, советские работы менее открыты в плане операций и
судеб других советских групп, которые сражались под Смоленском.
Таким образом, осталось много “дыр”, требующих заполнения, связанных с
операцией Барбаросса. Требуется много сведений о каждой операции, упомянутой
выше.
Операции периода советского зимнего наступления (декабрь 1941-го -
апрель1942-го).
Было много написано как немецкой стороной, так и советской о советской
стратегической обороне Москвы и о последующем советском наступлении. Однако,
германские работы обращают внимание на события в непосредственно связанные с
Москвой, а советские источники раширяют круг тем и обхватывают линию фронта
от Старой Руссы до Ельца. События на флангах и в менее заметных секторах в
равной степени игнорированы и советскими и немецкими историками (за
исключением акции вокруг Ростова). Два больших и один меньший примеров будут
достаточными для демонстрации этой небрежности.
Советская зимняя кампания, как и ее компонент, Московские наступления,
требовала огромных усилий. В то время, как основные советские операции
отгоняли немцев от непосредственной близости от Москвы, эти операции не
достигали их конечной цели уничтожения германской Армии группы Центр. Не
достигали частично из-за упущений на флангах, которые или не приводили к
планируемым результатам и, следовательно, не было стратегического удара, или
которые рассеивали ударную силу Красной Армии на главном (Московском)
направлении. По этим причинам, игнорирование фланговых операций и
становилось важным.
Среди тех операций, которые требуют дополнительного объяснения, можно назвать:
· наступление Волковского и Ленинградского фронтов (7 января - 30
апреля 1942-го года);
· наступление Брянского фронта (7 января - 18 февраля 1942-го года);
· наступление Северо-Западного фронта (6 марта - 9 апреля 1942-го года).
Первая из этих операций, котороя должна была попытаться снять блокаду
Ленинграда, ушла из поля зрения историков из-за личности человека,
посланного Сталиным для спасения армии, генерала, А.А. Власова. Хотя в
настоящее время эта операция и обсуждатся, по политическим мотивам остается в
силе военная оценка события.
Наступление Брянского фронта зачахло в неясностях, как и детали других
советских операций в течение конечных стадий Московского контрнаступления
(такие как попытки 50-ой Армии вызволить из окружения Армии группы Центр
советский сил в феврале-апреле 1942-го года). Упоминание об этих операциях
имеется в отдельных главах мемуаров М.И. Казакова и отдельных историях, но
многие советские военные энциклопедии обходят стороной эти операции, а
никаких других открытых источников с подробной информацией нет, чтобы
подтвердить обширные немецкие архивные материалы, утверждающий, что операции
были.
Советские наступательные и контрнаступательные операции в контексте
германской операции Блау (июнь-июль 1942-го года).
И немецкие и советские источники излагают значительные детали содержания и
природы проведения операций периода весны-лета 1942-го года. А.М.
Василевский и М.И. Казаков имели детальные планы проведения локальных
наступательных операций в соответствии с советской стратегии обороны, И.Х.
Баграмьян и К.С. Москаленко много писали об ошибках Харьковского наступления
в мае 1942-го, другие предоставляли детали трагедии в Керчи. Работы с обоих
сторон пересекались в значительных детелях немецкого наступления и
последующего броска к Сталинграду. Там, где работы историков слабы, часто
записанный боевой опыт восполняет пробелы. Но есть проблемы с описанием и
анализом других боевых областей:
· контрнаступление Брянского фронта (июнь-июль 1942-го года);
· наступления Западного фронта (июль-август 1942-го года);
· оборонительные битвы Южного фронта в Волгоградской операции (6-24
июля 1942-го года).
Если операции Брянского фронта более-менее подробно описываются в открытых
источниках, то операции Западного фронта за этот период остаются крайне
неосвещенными, за исключением случайных упоминаний в некоторых единичных
немецких рассказах. Различные наступления, очевидно разработанные для
отвлечения внимания и сил немцев от Сталинграда, вовлекли огромные силы,
особенно августовское наступление, которое было первой наступательной
операцией недавно созданной 3-ей Танковой Армии.
Операции Южного фронта описываются в общих чертах, но не в деталях, и снова
необходимо заглядыватьв немецкие архивы, чтобы найти детальные материалы об
акциях и судьбах советских 38-й, 9-й, 37-й, 24-й и 12-ой Армиях, которые были
все хотя бы частично окружены, но большая часть этих сил избежала взятия в
Страницы: 1, 2
