коренным образом отличаться от обыденной жизни пошлого человечества. Оно
принадлежит Истории и будет изучаться философами, воспеваться поэтами.”
Социальная репутация Грибоедова компрометировала его с точки зрения
Каховского и других декабристов и была основным мотивом, по которому члены
“Союза спасения”, друзья и старые знакомые “эпикурейца” Грибоедова, не
приняли его в свои ряды. В “Статуе” (уставе )“Союза спасения “ уже во
введении подчеркивалось : истинный и верный и сын отечества должен
“подвизаться на пользу общую всеми силами”. Главная цель- ликвидация
крепостного права и самодержавия, которые предполагались заменить
конституционной монархией. По всем этим статьям Грибоедов для “Союза
спасения” выглядел кандидатурой малоподходящей. Сочиняет водевили, волочится
за чужими женами. И - это следует особо - занимает непонятную, чтобы не
сказать более, позицию по отношению к крепостничеству. Нужно признать, что
по последнему пункту сомнения членов “Союза спасения” имели под собой
некоторую почву. Дело в том, что в костромских имениях, купленных матерью
Грибоедова , с 1817-го почти до конца 1820 года бунтовали крестьяне. Волнения
мужиков были настолько серьезны, что даже потребовалось вмешательство на
высшем уровне. Из воспоминаний Якушкина, часто бывавшего в Смоленской
губернии, и общавшегося со многими родственниками и свойственниками
Грибоедовых, известно, что событие получило широкую огласку. “В Костромской
губернии- писал он,- в имении Грибоедовой, матери сочинителя “Горе от ума”,
крестьяне, выведенные из терпения жестокостью управляющего и поборами выше
сил их, вышли из повиновения. По именному повелению к ним была приставлена
военная экзекуция и представлено было костромскому дворянству определить
количество оброка в Костромской губернии, который был бы не отяготителен для
крестьян. Костромское дворянство, как и всякое другое, не будучи врагом
самому себе, донесло, что в их губернии семьдесят рублей с души можно
полагать оброком самым умеренным. На их донесение не было ни от кого
возражений, тогда как всем было известно, что в Костромской губернии ни одно
имение не платило такого большого оброка”. Стоит вспомнить, как горячо
протестует Чацкий против рабства, как остро поставлена та же проблема в
незаконченных произведениях Грибоедова “1812 год”, “Грузинская ночь”, и
волей- неволей приходишь к выводу о том, что Грибоедов в этой ситуации ведет
себя по меньшей мере странно. Никто из современников не упоминает, что
Александр Сергеевич возражал матери, пожелавшей “намолотить ржи на обухе”.
Причина “индифферентности” поведения Грибоедова не в его лживости или
бездушии, она заключается в тех отношениях между сыном и матерью, что
обусловлены уже самим появлением Александра Сергеевича на свет. Как ни горько
было любящему сыну видеть, что матушка затеяла предприятие неправедное,
спорить с ней он считал для себя невозможным. А в глазах членов “Союза
спасения” молчание это выглядело как еще один и очень весомый довод против
принятия Грибоедова в тайное общество.
Грибоедов , конечно , чувствовал отчуждение друзей и страдал от этого. Но
позже .в 1824 году, положение меняется. Грибоедов для декабристов по многим
статьям был важным приобретением. Писатель, чья пьеса обличает мертводушие и
произвол, человек величайшего ума, имеющий немалый дипломатический опыт. Он
близок к Ермолову, пользуется его доверием и может склонить прославленного
военоначальника, обладающего внушительными боевыми силами, на сторону
заговорщиков. Чего же еще? Но мне кажется, этот вопрос слишком серьезен,
чтобы решение его хоть в малой степени зависело от воображения.
Для правильного подхода к этому вопросу необходимо сначала охарактеризовать
мировоззрение лица, заподозренного в причастности к обществу. Однако полый
разбор вопроса о мировоззрении Грибоедова выходит за рамки настоящей работы.
Не привлекая тут сего материала, скажем кратко: Грибоедов разделял основные
убеждения декабристов. Он мечтал вместе с декабристами “о преобразовании”
России, был врагом крепостного права и всего крепостнического строя в
целом. Чацкого, которому доверены убеждения автора, Герцен называл
“декабристом”. Несмотря на всю сдержанность своих показаний, Грибоедов
признавался на следствии, что участвовал в “смелых суждениях” декабристов о
правительстве. Говоря о Грибоедове “он –наш”, декабристы этим самым
подчеркивали совпадение своих убеждений с убеждениями Грибоедова. Напомним
тут экспромт Грибоедова о себе самом по случаю заключения на гауптвахте
Главного штаба:
По духу времени и вкусу
Он ненавидел слов “раб”,
За то попался в Главный штаб
И был притянут к Иисусу.
Интересно, что и А. А. Бестужев и М. П. Бестужев-Рюмин объяснили факт
непринятия Грибоедова в члены тайного общества не разногласием во взглядах.
Первый приводил два довода: 1) Грибоедов старше его умнее; 2) жаль губить
такой талант. Второй выдвигал а других довода: 1) Грибоедов, служа при
Ермолове"“нашему обществу полезен быть не мог”; 2) Грибоедова принимать
опасно, чтобы он не “сделал партии для Ермолова”. Все четыре довода не имеют
отношения к основам политического мировоззрения,- очевидно, оно было известно
и, с точки зрения обоих декабристов не являлось препятствием для приема
Грибоедова в члены общества.
Мнение Грибоедова о желательной форме правления в России в точности не
известно. Конечно, просьба Грибоедова в письме к А. Бестужеву обнять Рылеева
искренне, “по- республикански”, свидетельствует о положительном отношении к
республике, но нельзя базироваться на ней одной в столь сложном вопросе. Если
Грибоедов, положим, почитал Россию “к тому еще не готовую” и был сторонником
конституционной монархии, то и тут он не выходил бы из декабристского круга
идей, ибо конституционно-монархическое течение было перед выступлением 14
декабря очень сильным в тайном обществе. Борьба за конституционную монархию
путем военной революции тоже была революционной борьбой с абсолютизмом и
полностью укладывалась бы в рамки декабризма- течения дворянской
революционности. Необходимо, таким образом, прийти к выводу, что
принципиальных программных разногласий по линии основных политических идей у
Грибоедова с декабристами не было.
Образ Репетилова в “Горе от ума” отображал именно декабристскую идею борьбы с
опошлением замыслов тайного общества. Образ этот возник у Грибоедова в 1823
году и отвечал особо обострившейся в тот момент в тайном обществе борьбе
против репетиловщины.
Но сложнее обстоит дело с вопросом о тактике борьбы, или, как говорили
декабристы, “со способами” и “средствами” действия тайного общества. Был ли
Грибоедов согласен с тактикой военной революции? Его мнение: “Сто прапорщиков
хотят изменить весь государственный быт России” или другой дружески- резкий
вариант этой мысли: “Я говорил им, что они дураки”- возбуждает в этом
сомнение. По-видимому, Грибоедов сомневался в силах декабристов и поэтому не
верил в их успех. Правда, однажды у него вырвалось восклицание, обнаружившее
какую-то степень веры в победу военного восстания. Н. В. Шимановский
рассказывает в своих воспоминаниях о Грибоедове, как взволновало последнего
известие о восстании декабристов: “ Фельдъегерь Дамиш стал рассказывать о
событии 14 декабря. В это время Грибоедов, то сжимая кулаки, то разводя
руками, сказал с улыбкою: “ Вот теперь в Петербурге идет кутерьма! Чем-то
кончится!”” Видимо, он допускал в ту минуту возможность разных исходов - он
не высказался сразу каким-нибудь восклицанием отрицательного порядка, не стал
подчеркивать несомненное поражение. Допустим у Грибоедова были самые
серьезные сомнения в правильности выбранной декабристами тактики. Все же и
это обстоятельство не дает отрицательного ответа на вопрос о причастности
Грибоедова к тайному обществу: серьезные сомнения в тактике военной революции
были у многих декабристов, не исключая Пестеля и членов Южного общества.
В 1823 году обострилась борьба Северного общества с Южным за преобладание в
будущем совместном выступлении. Пестель вел напряженную борьбу за принятие
своей программы.
Разногласия Севера и Юга касались в основном 5 существенных вопросов:
1. Разделение земель. Северное общество выдвигало решение-”земли
помещиков остаются за ними”- и проектировало освобождение крестьян лишь с
землей дворов и огородных участков(конституция Никиты Муравьева). Пестель
проектировал передачу крестьянам по меньшей мере половины помещичьей земли. Он
предполагал разделение всего земельного фонда на 2 части, из которых первая
представляла бы собой общественный фонд, поровну делимый между всеми желающими
заниматься земледелием( т.е. прежде всего крестьянством), а вторая часть -
частнособственническую половину, в которой сохранялись бы частично и помещичьи
имения. Крепостное право безоговорочно уничтожалось и северным и южным
конституционным проектами.
2.Имущественный ценз при избрании в будущий парламент, вводимый
конституцией Н.Муравьева, встречал решительное возражение группы Пестеля,
стоявшей на стороне всеобщего избирательного права без какого-нибудь
имущественного ограничения.
3. Проект диктатуры Временного верховного правления, одна из основных
идей “Русской Правды “ Пестеля, встречал резкое сопротивление на севере и был
едва ли не самым главным пунктом расхождения. Северное общество предлагало
избрание Временного правительства более всего как органа, созывающего “Великий
Собор”- Учредительное собрание. Последнее рассмотрит различные предложенные ему
конституционные проекты и придет к какому-то свободному решению. Пестель был
сторонником диктатуры Временного правления на длительный (10 лет и более) срок,
в течение которого без созыва Учредительного собрания, силою диктатуры
вводилась “Русская Правда”, предлагавшая совершенно определенное
государственное устройство - созыв народного веча ( при однопалатной системе)
на основе всеобщего избирательного права, республиканскую форму правления,
исполнительную власть, сосредоточенную в Верховной Думе из 5 человек,
контрольный орган- Верховный Собор. “Русская Правда” была документом
диктатуры, она ведь являлась”верным наказом как для народа, так и для
Временного верховного правления”, как гласил ее подзаголовок.
4. Республика или конституционная монархия? Пестель был сторонником
республики. В Северном обществе были сторонники конституционно-монархического
течения, но существовала и сильная группа республиканцев.
5. Вопрос о федеративном устройстве будущей России. Никита Муравьев был
сторонником федерации, Пестель отстаивал принцип безоговорочного единства и
неделимости государства.
В марте 1824 г. Пестель, захватив с собою огромный манускрипт “Русской
правды”, поехал в Петербург, чтобы окончательно договориться с Северным
обществом о принципе общей программы и планах дальнейших действий. Но он не
шел ни на какие уступки. Пестель пробыл в Петербурге до конца апреля 1824 г.
Заметим, что примерно через месяц после этого, в конце мая, Грибоедов выехал
из Москвы в Петербург и приехал туда 1 июня, т.е. попал разгоряченную спорами
с Пестелем декабристскую атмосферу: самые главные антагонисты Пестеля- Сергей
Трубецкой и Никита Муравьев, которые были также членами Северной Думы,
директора тайного общества, были приятелями Грибоедова Тематика
общеполитических разговоров их с Грибоедовым не могла не носить следов только
что прошедших дебатов. В основном это были разговоры на тему готовящегося
вооруженного восстания, получившего название белоцерковного заговора. В
результате данных переговоров по всем пяти пунктам разногласий были
достигнуты соглашения: 1) принимался умеренный надел земли для освобождаемых
крестьян (ср. появление земельного надела в конституции Никиты Муравьева); 2)
принимался избирательный ценз (ср. его позднейшую, смягченную форму в
конституции Никиты Муравьева); 3) отвергалась диктатура Временного верховного
правительства- оно признавалось лишь органом для созыва Учередительного
собрания; 4) принималась республика как желательная форма будущего правления;
5) признавалась федерация.
Грибоедов встретился с южными декабристами в очень опасный для существования
их организации момент. Правительство начало догадываться об их деятельности,
уже установило слежку. Члены южного общества подозревают, что граф Витт
предал их. Следовало максимально форсировать события, принимать какие-то
решительные меры, чтобы не оказаться бесславно арестованными. Узнав о приезде
Грибоедова южане хотят ознакомить Ермолова с так называемым “ белоцерковским
планом” (убийства Александра I в Белой Церкви, где он должен был появиться в
начале осени 1825 г для участия в ежегодном смотре войск, и последующее
“возбуждение” солдат). Пестель этот план отверг, считая его авантюрным, но
декабристы, с которыми встречался Грибоедов в Киеве, продолжали быть его
решительными сторонниками. Одной из обсуждаемых проблем был вопрос о
поддержке, в случае удачи предприятия, декабристов Ермоловым, который в тот
момент был командующим всей кавказским войсковым соединением . Грибоедов был
несогласен с практическим планом назреваемой революции, отверг его, считая
неправильным, но не смог предложить ничего взамен.
Белоцерковский план рухнул сам собою. Царский смотр был отменен в связи с
полученными правительством секретными сведениями о тайном обществе.
После киевского свидания Грибоедов выехал в Крым. Нельзя предположить, что он
был внутренне спокоен. Как-никак , а его позиция в этом вопросе отъединяла
его от того дела, которое по словам его близкого друга Жандра он считал и
“необходимым” и “справедливым”. Вот отрывок из его письма Кюхельбекеру от 27
ноября 1825 года.”Помоги тебе бог, будь меня достойнее во мнении друзей и
недругов”.
Охватившее Грибоедова отчаяние, побуждает его не верить в собственные силы.
В Крыму он пишет:
Не наслажденье жизни цель,
Не утешенье наша жизнь.
О! Не обманывайся сердце.
О призраки не увлекайте!
............................................
Мы молоды и верив в рай,-
И гонимся и вслед и вдаль
За слабо брежжущим виденьем.
Постой! и нет его! угасло!-
Обмануты, утомлены.
И что ж с тех пор?- Мы мудры стали,
Ногой отмерили пять стоп,
В душе создали темный гроб,
И в них живых себя заклали.
Премудрость! вот урок ее:
Чужих законов несть ярмо,
Свободу схоронить в могилу,
И веру в собственную силу,
В отвагу, дружбу, честь, любовь!!!
Насколько можно судить по переписке, именно письмо декабриста А.Бестужева (
не дошедшее до нас) вывело Грибоедова из состояния депрессии, возбудило
какие-то надежды. В письме от 22 ноября 1825 г Александр Сергеевич
пишет:”Любезнейший Александр, не поленись, напиши мне еще раз и побольше, что
в голову взойдет; не поверишь, каким веселым расположением духа я тебе
обязан, а со мною это редко случается...” Именно в этом письме Грибоедов и
просит обнять Рылеева “искренне, по-республикански”. С киевскими декабристами
он расстался после резких споров . Тем более его обрадовало проявление
дружеских чувств со стороны северных республиканцев.
Во время восстания на Сенатской площади Грибоедов находился в кавказском
отдалении. Сюда в крепость Грозный 2 января 1826 года на имя Ермолова пришла
бумага от Военного министра:“По воле государя императора покорнейше прошу
ваше высокопревосходительство приказать немедленно взять под арест служащего
при вас чиновника Грибоедова со всеми принадлежащими ему бумагами, употребив
осторожность, чтобы он не имел времени к истреблению их, и прислать как оные,
так и его самого под благонадежным присмотром в Петербург прямо к его
императорскому величеству”.
Ермолов, по свидетельству Дениса Давыдова, любил Грибоедова, “как сына”, и
облекал его полнейшим доверием. Популярнейший в войсках генерал, участник
Отечественной войны 1812 года, “проконсул” Кавказа, Ермолов был дважды в
царской тюрьме (в 1798 году) и ссылке. Он предупредил Александра Сергеевича
об аресте и дал возможность уничтожить свои бумаги.
Следственное дело Грибоедова имеет ряд своеобразных особенностей. Кажется
невероятным отсутствие очных ставок при наличии столь серьезных расхождений в
показаниях подследственного лица и свидетеля, ему опасного. Несмотря на явные
противоречия показаний Грибоедова - Бестужева -Рюмина, Грибоедова- Рылеева,
Трубецкого-Рылеева и т.д., очных ставок не производилось. Факт почти
невероятный.
В литературе высказывалось предположение, что содействие Александру
Сергеевичу было оказано надворным советником Ивановским, чиновником
следственного делопроизводства. А.А. Ивановский - знакомый и почитатель
Грибоедова, сам был не чужд литературе и состоял членом Общества любителей
российской словесности..
Но особенно большое воздействие на ход следствия мог оказать, конечно,
И.Ф.Паскевич, женатый на двоюродной сестре Грибоедова Елизавете Александровне
. Паскевич стал членом Верховного уголовного суда над декабристами. От него
могли идти прямые связи к любому члену следственного комитета, не исключая
даже великого князя Михаила Павловича, с которым Паскевич был знаком лично,
так как в 1817-1819 гг. сопровождал его в качестве руководителя в его
поездке по России и Западной Европе; этими поездками заканчивалось
