является исключительно капитан. Этим своим заявлением он очень помог Брюсу
Исмею, которого все подозревали во вмешательстве в действия капитана Смита во
время плавания "Титаника".
Второй вопрос касался нежелания "Карпатии" при следовании в Нью-Йорк
вступать в контакт с другими радиостанциями, что вызвало большое раздражение
американской печати и общественности. Почему остался без ответа запрос
президента США? Это было расценено как оскорбление. Поскольку Исмей отверг
обвинение в том, что он имел к радиообмену какое-либо отношение, а Гульельмо
Маркони в утренних газетах заявил, что цензура не могла быть делом рук радиста,
подозрение пало на капитана. Требовались разъяснения, и Смит прямо приступил к
существу дела.
Смит. Появились жалобы на то, что вопрос президента США,
направленный "Карпатии" остался без ответа. Вам известно что-нибудь об этом?
Рострон. Я узнал вчера вечером, что была радиограмма,
касавшаяся майора Батта. Я спросил сегодня утром своего распорядителя на судне,
помнит ли он о каком-либо запросе в отношении майора Батта. Он ответил, что
"Олимпик" запрашивал, находится ли майор Батт на судне, и что ему ответили
отрицательно. Это единственное, что мне известно в связи с данным лицом.
Смит. Вам лично известно о попытке президента США установить
связь с вашим судном?
Рострон. Абсолютно нет. Я вообще ничего об этом не знаю.
Смит. Допускаю, что у вас не было намерений проигнорировать или
не заметить телеграмму президента.
Рострон. Слово капитана, сэр, нет!.. Никаких подобных
намерений. Это никому не могло прийти в голову.
Сенатор Смит завершил допрос капитана Рострона тем, что высоко оценил
все, что тот сделал для пострадавших с "Титаника".
В тот же день в частной беседе Рострон спросил сенатора, почему в ходе
расследования было уделено столько внимания ответам "Карпатии" на запросы
относительно майора Батта и существованию на борту какой-то цензуры. Сенатор
объяснил, что отказ "Карпатии" сообщить президенту сведения о друге глубоко его
оскорбил.
Главным событием дневного заседания подкомитета стал допрос второго
помощника капитана "Титаника" Чарлза Лайтоллера. На Лайтоллера как одного из
старших офицеров, которому удалось пережить катастрофу и который мог
квалифицированно высказаться по ряду важных обстоятельств, обрушился град
вопросов. Сразу же стало ясно, что Лайтоллер отвечает предельно кратко, во
многих случаях дает уклончивые ответы, использует свои знания и играет на явной
неосведомленности сенатора Смита в вопросах мореплавания, чтобы защитить
интересы Брюса Исмея и компании "Уайт стар лайн". Уклончивый характер некоторых
ответов был ясен и Смиту, и на его лице нередко возникала скептическая усмешка.
Но сенатор вел себя по отношению у Лайтоллеру весьма корректно и проявлял
большую выдержку и предупредительность.
Первая часть вопросов касалась испытания шлюпбалок и спасательных шлюпок.
Лайтоллер рассказал, что перед выходом "Титаника" в Саутгемптон под контролем
офицеров и, главное, при его личном участии такие испытания проводились.
Некоторые шлюпки даже спускались на воду, но в основном проверялась надежность
спусковых механизмов. Шлюпки действительно были тщательно проверены еще на
верфи "Харленд энд Волфф" в Белфасте. Но с результатами этих испытаний офицеры
"Титаника" не были должным образом ознакомлены, и, когда в роковую ночь с 14 на
15 апреля 1912 года шлюпки спускали с тонущего судна, никто из офицеров не
знал, сможет ли он безопасно спустить полностью загруженную шлюпку на воду, до
поверхности которой 20-25 метров. Все опасались, что при полной загрузке, а это
65 человек, она может треснуть по центру. Но все шлюпки выдержали. Конечно,
офицеры не могли и не хотели рисковать, тем более в ходе плавания капитан Смит
не позволил провести запланированные шлюпочные учения. Все это существенно
повлияло на трагический исход событий, и 400 человек, которые могли бы сесть в
шлюпки, погибли.
Лайтоллер отрицал, что резкое падение температуры воды, зафиксированное
непосредственно перед катастрофой, могло быть истолковано как предупреждение о
возможной встрече со льдами. Он отрицал также, что ему было известно о том, что
"Титаник" идет в район дрейфующих айсбергов. Когда сенатор предложил ему
ознакомиться с копией радиограммы, которую "Титаник" получил с парохода
"Америка" и передал американскому Гидрографическому управлению, Лайтоллер дал
уклончивый ответ. Он заявил, что какие-то радиограммы были получены, но он не
может сказать точно, были ли они от "Америки" или от какого-то другого судна.
Однако заметил, что предостерегающих сообщениях он говорил на мостике с
капитаном Смитом 14 апреля днем и второй раз за два с половиной часа до
столкновения. И на этот раз Лайтоллер уклонился от прямого ответа, как и в
ситуации, когда Смит спрашивал его о разговоре с первым помощником капитана
Мэрдоком при передаче вахты в 22 часа. И в этом случае Лайтоллер утверждал, что
о ледовой опасности речи не было.
Затем сенатор Смит остановился на обстоятельствах, сопровождающих посадку
пассажиров в спасательные шлюпки. При этом он задал вопрос, так сказать, в лоб.
Он спросил: "Не была ли предпринята сознательная попытка спасти членов
команды?" Лайтоллер такое предположение с презреньем отверг. До этого он
показывал, что с каждой шлюпкой отправлял всего двух-трех членов команды. Это
означало, что в двадцати шлюпках их могло спастись максимум шестьдесят человек.
Но Смит знал, что катастрофу пережили 216. Находчивый Лайтоллер вывернулся,
заявив, что он отвечал только за один борт шлюпочной палубы: о том, что
происходило на другом борту, он не знает.
В пятницу после окончания заседания Брюс Исмей попросил сенатора Смита
разрешить ему вернуться в Англию на судне "Лапландия", которое должно было уйти
утром следующего дня. Смит отказал. Он уже понимал, что нельзя обвинять Исмея
во всем, в чем его упрекала американская печать и общественность, но на его
отказ в какой-то степени повлияли показания кочегара Джона Томпсона,
опубликованные в вечерних выпусках газет. Томпсон утверждал, что с той минуты,
когда "Титаник" покинул Куинстаун, его скорость постепенно увеличивалась, и в
момент столкновения с айсбергом он шел самым полным ходом. Обороты были не ниже
74 в минуту, и все воскресенье 14 апреля 1912 года "Титаник" сохранял 77
оборотов. Но Исмей показывал, что число оборотов никогда не превышало 75, то
есть судно шло с максимальной скоростью 21.5 узла. Возникло подозрение, что,
если Исмей сам не виноват в небрежности, которая привела а катастрофе, то есть
в сохранении высокой скорости при ледовой опасности, он знал о ней и теперь
стремился скрыть это. С самого начала Смит понимал, что у него не будет
возможности надолго задерживать всех спасенных членов команды и, главное, не
будет достаточно времени допросить их в своем подкомитете. Поэтому он поручил
Бейлиссу негласно установить, кто из членов команды мог бы и хотел бы сообщить
что-либо важное по поводу обстоятельств плавания, непосредственно связанных с
катастрофой. В ночь с пятницы на субботу Бейлисс сообщил Смиту, что изъявили
желание дать показания 29 человек. Смит, ни минуты не колеблясь, распорядился
вызвать их всех в свой подкомитет.
В субботу 20 апреля в 10 часов 30 минут заседание продолжилось. В этот
день был допрошен Гарольд Брайд. Его привезли в зал в кресле-каталке со все еще
забинтованными ногами и в подушках. Самым важным был вопрос, касавшийся
принятых Брайдом радиограмм о ледовой опасности и возможном появлении
айсбергов.
Смит. Вы были на вахте, когда пришла радиограмма от "Америки",
в которой сообщалось о наличии айсбергов по курсу "Титаника"?
Брайд. Мне вообще ничего не известно о радиограмме "Америки", в
которой говорилось бы об айсбергах. Ее мог принять мистер Филлипс, но лично я
ее не видел.
Смит. Вы слышали о том, что была получена такая радиограмма?
Брайд. Нет сэр.
Смит. Вы говорили с капитаном о какой-нибудь радиограмме?
Брайд. Одна радиограмма была вручена капитану во второй половине дня, сэр.
Смит. В воскресенье?
Брайд. Да сэр, она касалась ледяного поля.
Смит. От кого она пришла?
Брайд. От "Колифорниан", сэр.
Весь просторный зал загудел. Радист "Титаника" знает только об
одной-единственной предостерегаемой телеграмме, когда уже известно, что
"Титаник" получил как минимум еще две! Насколько же плохой была координация
работы двух радистов самого большого судна в мире и связь между радиорубкой и
ходовым мостиком! Радисты не информировали друг друга о жизненно важных
радиограммах, и, хуже всего, радиограммы вообще не доставлялись на мостик!
Затем Брайд сообщил о первом сигнале бедствия, посланном "Титаником", и о
том, что немецкое судно "Франкфорт" было первым, кто откликнулся на него, и его
радист заверил, что проинформирует капитана.
После допроса Брайда был объявлен перерыв, заседание должно было
продолжиться в три часа дня. Тем временем, прибыл шериф Джо Бейлисс и сообщил
Смиту, что 29 членов команды "Титаника" вызваны на допрос. Одновременно он
обратил внимание на то, что было бы желательно допросить еще пятерых, но они
как раз отплыли на судне "Лапландия". Энергичный Смит не терял ни минуты.
Полагая, что "Лапландия" еще не покинула американские прибрежные воды, он
позвонил на базу американского военно-морского флота, попросил, чтобы судну по
радио приказали остановиться, и отправил туда на катере Бейлисса с тем, чтобы
он доставил пятерых свидетелей назад на берег. Решительные действия Смита имели
успех.
Вечернее заседание было кратким. Смит зачитал список тех, кто был вызван
для дачи показаний: кроме членов команды "Титаника" и сотрудников компании, он
намерен заслушать и значительное число спасенных пассажиров, но только после
завершения допроса команды. В заключение Смит сообщил, что последующее
заседания следственного подкомитета будут проходить в Вашингтоне.
В тот же вечер Брюс Исмей вновь попросил разрешить ему вернуться в
Англию. Ему снова отказали. На этот раз Исмей запротестовал. Он сделал
заявление, в котором сообщил, что "с глубоким уважением относится к сенату
Соединенных Штатов, но ход расследования может скорее запутать общественное
мнение, чем выяснить спорные вопросы". Одновременно он пожаловался британскому
послу. Но Смит не позволил вывести себя из равновесия.
В понедельник 22 апреля 1912 года в 10 часов 30 минут Смит,
сопровождаемый членами подкомитета, вошел в большой зал заседаний в новом крыле
здания Сената в Вашингтоне. С большим трудом они пробились к столу. Едва Смит
произнес первое слово, как защелкали затворы фотоаппаратов, один корреспондент
даже зажужжал кинокамерой, зашуршали блокноты сотни корреспондентов.
Главным свидетелем в этот день был двадцативосьмилетний четвертый
помощник капитана "Титаника" Джозеф Боксхолл. В отличие от Лайтоллера Боксхолл
припомнил только один случай тренировки команды на спасательных шлюпках,
проводившейся в Саутгемптоне. Тогда были спущены две шлюпки. Они были в
отличном состоянии и снабжены всем необходимым. Поскольку Боксхол был штурманом
- он провел год в мореходном колледже, где изучал навигацию и морскую
астрономию, - именно ему капитан "Титаника" Смит передавал сведения об
айсбергах, поступавшие с других судов, и он должен был отмечать их на карте.
Сенатора Смита интересовало, как и когда капитан передавал ему эти сведения.
Боксхолл. Не знаю, это было за день или два до столкновения. Он
мне дал какие-то координаты дрейфующих айсбергов, и я нанес их на карту.
Смит. Вы знаете, когда была принята радиограмма от "Америки",
сообщившая, что "Титаник" находится вблизи айсбергов?
Боксхолл. Нет, не могу сказать.
Из дальнейшего хода допроса офицера следовало, что он не только не знал о
радиограмме "Америки", но даже и о других настойчивых предостережениях,
поступивших на "Титаник" в тот день и вечер перед катастрофой. Это
подтверждалось двумя фактами: с одной стороны, Боксхолл был убежден, что ему не
передавали ни одной радиограммы, с другой - что все айсберги, координаты
которых он нанес на карту, находились севернее маршрута "Титаника". Боксхолл
решительно указал на то, что если бы было получено сообщение о присутствии льда
южнее, он обязан был бы сообщить об этом капитану. В показаниях Боксхолла
впервые прозвучало упоминание о "таинственном" судне, огни которого виднелись
далеко от "Титаника", когда с его палубы уже спускали спасательные шлюпки.
Боксхолл сказал, что выпускали ракеты, чтобы привлечь внимание судна, как ему
сигнализировали прожектором. Он отметил, что огни совершенно определенно видел
и капитан Смит, поэтому ссылки на мираж исключаются. А поскольку видны были два
топовых огня, речь могла идти о крупном судне. Он рассмотрел его в бинокль и
видел правый отличительный огонь, а когда судно приблизилось, даже
невооруженным глазом стал виден и красный отличительный огонь левого борта.
Было похоже, что судно поворачивало и находилось примерно в пяти милях.
Во вторник 23 апреля 1912 года подкомитет Смита вновь переселился.
Оказалось, что в большом зале заседаний плохая акустика и в нем невозможно
работать. Выбрали небольшой конференц-зал. Для дачи показаний были приглашены
офицеры и матросы "Титаника". Первым вызвали Фредерика Флита, который ночью 14
апреля 1912 года в 23 часа 39 минут из "вороньего гнезда" увидел роковой
айсберг. Допрос Флита был непростым делом. Подкомитет с трудом поддерживал с
ним контакт, казалось, что матрос не отличается сообразительностью и не
способен четко выражать свои мысли. Но, как выяснилось, этот парень был
обескуражен присутствием в зале большого количества репортеров и знатных особ и
не мог справиться с волнением. В конце концов терпеливый сенатор Смит получил
ответы на все существующие вопросы, из которых самым важным был вопрос о
времени, когда заметили айсберг. Флит также показал, что в "вороньем гнезде" не
было биноклей, несмотря на то, что они просили выдать их еще в Саутгемптоне. На
вопрос, кого именно они просили, Флиту пришлось назвать второго помощника
капитана "Титаника" Лайтоллера и признать, что, с его точки зрения, если бы у
него был бинокль, он смог бы увидеть айсберг на минуту раньше.
Затем давали показания два матроса "Титаника" - Роберт Хитченс и Альфред
Оливер, которые во время поступления сообщения об айсберге находились на
мостике. Хитченс был у штурвала, а Оливер появился в тот момент, когда первый
помощник Мэрдок как раз отдавал команды: сначала "Право руля!", потом в
машинное отделение - "Полный назад!" и снова рулевому - "Лево руля!" Мэрдок
надеялся, что быстрый маневр позволит избежать столкновения, ведь он не знал,
на что способен "Титаник", а на что - нет.
В среду 24 апреля 1912 года перед началом заседания кабинет сенатора
Смита поссетил Брюс Исмей. Накануне, уже в третий раз, Исмей просил Смита
разрешить ему вернуться домой. Он предлагал прислать из Англии группу
экспертов, конструкторов и сотрудников компании, которые для расследования
будут намного полезнее, чем он сам. Но Смит вновь отказал ему. 24 апреля
главным свидетелем был пятый помощник капитана "Титаника" Гарольд Лоу. Он
подробно рассказал о своем участии в спуске спасательных шлюпок и высказался по
поводу того, почему шлюпки уходили наполовину пустыми. Лоу подтвердил, что
офицеры разрешали сесть в шлюпки только ограниченному числу людей и это было
делом личной ответственности каждого, поскольку не исключалась возможность
обрыва шлюпталей, повреждения шлюпок или отказа спусковых механизмов. Офицеры
ни в чем не были уверены полностью, ведь число тренировок было ограниченным.
Несколько позже установили, почему суда, подошедшие утром 15 апреля 1912
года к месту катастрофы, не нашли ни одного трупа, хотя в момент гибели
"Титаника" в воду бросилось около тысячи человек. Мертвые тела окружили льдины,
и Гольфстрим отнес их от места трагедии на северо-восток. Ни одно судно не
решилось подойти слишком близко к ледяному полю. Морское течение и льдины
рассеяли тела несчастных на большом пространстве. 116 трупов команда
"Маккей-Беннетт" погребла в море, остальных уложили в гробы и отправили в
Галифакс. Со всех концов Соединенных Штатов в галифакские морги съехались члены
семей, не нашедшие своих родственников среди спасшихся пассажиров "Титаника".
Президент Тафт направил в Галифакс сотрудника военного министерства, чтобы тот
установил, нет ли среди трупов тела майора Арчибальда Батта. Его не оказалось и
там.
Когда с "Маккей-Беннетт" по радиотелеграфу пришло сообщение об
обнаружении нескольких сотен трупов, компания "Уайт стар лайн" направила на
помощь из Галифакса судно "Миния". После недельных поисков "Миния" нашла еще
семнадцать трупов в 45 милях от места гибели "Титаника". 6 мая компания "Уайт
стар лайн" направила судно "Монтмэгни", которое обнаружило еще четыре трупа. А
15 мая компания наняла четвертое судно, "Альджерина", которое вышло из порта
Сент-Джонс на острове Ньюфаундленд. Оно нашло лишь одно мертвое тело. Суда,
проводившие поиски по указанию компании "Уайт стар лайн", нашли всего 328 тел,
но не смогли осмотреть весь район Северной Атлантики, и еще в течении
нескольких недель суда, проходившие по этому району, встречали тела с
"непотопляемого" "Титаника". Моряки с судов, проходивших по Северной Атлантике,
называли этот район "плавучем кладбищем", и многие капитаны в течении
нескольких лет обходили стороной место гибели "Титаника".
Вашингтонское расследование в основном было закончено. У Смита накопились
десятки показаний, данных под присягой спасшимися пассажирами "Титаника" -
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
