Реферат: Цареубийство 1881г

народом! И после ее окончания он пре­дотвратил новое военное столкновение...

Что получил он в награду за все это? Со всех концов России поступали к нему

до­несения губернаторов, сообщавших, что народ, обманутый в своих чаяниях, во

всем винил царя. А полицейские донесе­ния сообщали об угрожающем росте

ре­волюционного брожения. Смятенной ду­шой он невольно устремился к

единствен­ному человеку, пожертвовавшему для него своей честью, светскими

удовольствиями и успехами, — к человеку, думавшему об его счастье и

окружавшему его знаками страстного обожания".

Вскоре после своего возвращения Александр распорядился подготовить в Зимнем

дворце апартаменты для княжны Долгоруковой и ее детей. Они располага­лись

прямо под его комнатами. Для удоб­ства сообщения между этажами был уст­роен

лифт. Император уже настолько нуж­дался в постоянном присутствии этой

жен­щины, что стал совершенно равнодушен к мнению света и своей смертельно

боль­ной жены. Тем временем покушения на Александра делались все более

дерзки­ми.

Деревня оставалась относительно спокойной. И это приводило в отчаяние

«деревенщиков» из «Земли и воли». Среди них росло разочарование в своей

работе. Один из них, Александр Соловьев, весной 1879 г. явился в центральный

кружок «Земли и воли» и заявил, что хочет убить царя. Большинством голосов

руководство организации высказалось против покушения. Однако это его не

остановило.

20 апреля 1879 года, в десятом часу утра государь совершал свою обыч­ную

прогулку: он шел по Миллионной, Зим­ней канавке и Мойке, а потом повернул на

площадь Гвардейского штаба. Здесь навстречу ему попался высокий молодой

человек в чиновничьей фуражке. Разми­нувшись с ним, Александр обернулся и

увидел в руках незнакомца револьвер. Мгновенно сообразив в чем дело, он

бро­сился бежать зигзагами в сторону Певчес­кого моста. Убийца кинулся

следом, стре­ляя на ходу. Прежде чем его схватили, он успел выстрелить пять

раз, но не попал ни разу. Стрелявшим оказался Александр Соловьев. Спустя

корот­кое время Верховный суд приговорил его к смерти. Он был повешен 28 мая.

5. «Земля и воля». Раскол.

«Земля и воля» превращалась в террористическую орга­низацию. Некоторые ее

члены протестовали против этого, ссылаясь на программу. Сторонники террора

поставили воп­рос о ее пересмотре. Решили собраться на съезд в Воронеже,

чтобы попытаться найти компромисс. Но накануне этого съезда сторонники

террора собрались на свой собственный съезд в Липецке — тайный не только от

полиции, но и от остальной части «Земли и воли». Самой яркой фигурой на

липецком съезде был А.И. Желябов. Он говорил, что социа­листы в принципе не

должны требовать политических ре­форм и гражданских свобод. Это дело

либералов, но в России они дряблы и бессильны. Между тем отсутствие свобод

ме­шает развернуть агитацию среди крестьян. Значит, револю­ционеры должны

сами сломить деспотизм, чтобы затем за­няться подготовкой социальной

революции. Участники съез­да решили не порывать с «Землей и волей», а

завоевать ее изнутри.

На воронежском съезде летом 1879 г. Желябову не уда­лось одержать верх и был

достигнут компромисс. Не пере­сматривая программу, решили усилить борьбу с

правитель­ством, отвечая террором на казни революционеров. Только Георгий

Валентинович Плеханов (1856—1918) решительно протестовал против террора.

Сын мелкопоместного дворянина, он здесь же, в Вороне­же, окончил военную

гимназию, но затем отказался от военной карьеры, состоял в «Земле и воле» со

времени ее осно­вания и был на демонстрации у Казанского собора. Когда

компромиссная резолюция была принята, он в знак протеста ушел со съезда.

Компромисс не оказался спасительным. Вновь начались споры, и месяца через два

фракции окончательно разъедини­лись. Противники террора создали организацию

«Черный пе­редел». Она пыталась вести пропаганду среди крестьян и рабочих, но

война, развернувшаяся между правительством и террористами, срывала все такие

попытки. В 1880 г. руко­водитель «Черного передела» Плеханов вынужден был

уехать за границу.

Сторонники Желябова объединились в организацию «На­родная воля». Народовольцы

чувствовали справедливое не­довольство существовавшими в стране порядками, но

не бы­ли приучены разбираться в средствах для достижения целей. Организацией

руководили Андрей Иванович Желябов (1851 —1881), выходец из крепостных

крестьян, и Софья Львовна Перовская (1853—1881), дочь николаевского

мини­стра. Это были смелые, решительные люди. Под их руковод­ством «Народная

воля» стала хорошо законспирированной, разветвленной и дисциплинированной

организацией. Воз­главлявший ее Исполнительный комитет имел почти

неогра­ниченные полномочия.

Организация сделала резкий крен в сторону ткачевских идей. Главной своей

задачей она считала захват власти. По­сле этого предполагалось созвать

Учредительное собрание и предложить ему программу мер по передаче земли

крестья­нам, фабрик и заводов — рабочим. Вслед за политическим переворотом

должна была прийти социалистическая револю­ция.

Это были опасные планы. В случае их осуществления России грозило все то, что

она испытала через несколько десятилетий, включая кровавый хаос гражданской

войны, диктатуру одной партии и социальные эксперименты с тяже­лыми

последствиями.

Тактика захвата власти, избранная народовольцами, за­ключалась в запугивании

и дезорганизации правительства путем индивидуального террора. Исподволь

готовилось и восстание. Не надеясь более на крестьян, народовольцы ста­рались

организовать студентов, рабочих и проникнуть в ар­мию. Эти попытки неожиданно

оказались успешными. Народовольческие офицерские кружки появились в

Кронштадте, Петербурге и в провинции. Помимо идейной стороны, «Народная воля»

привлекала молодых офицеров привычными для них дисциплиной и единоначалием.

6. Охота на царя.

С осени 1879 г. народовольцы начали настоящую охоту на царя. Их не смущало

число возможных жертв, даже случайных.

В декабре 1879 года террористы уст­роили взрыв на пути следования царско­го

поезда из Ливадии в Москву. По ошиб­ке они подорвали бомбу не под

импера­торским поездом, а под тем, на котором следовала царская свита. Сам

Александр остался невредим, но понимал, что с каж­дым новым покушением шансы

на спасе­ние становятся все меньше. Петербург был слишком велик, и полиция не

могла гарантировать безопасности всем членам императорской семьи за пределами

их дворцов. Великие князья просили госуда­ря переселиться в Гатчину, но

Александр наотрез отказался покинуть столицу и из­менить маршруты своих

ежедневных про­гулок и воскресные парады войск гвардии.

Дальнейшие события показали, что и во дворце император уже не мог

чувство­вать себя в безопасности. 5 февраля 1880 года в шесть с половиной

часов ве­чера, когда Александр, окруженный семь­ей, беседовал в своих

апартаментах с при­ехавшим в Петербург братом императри­цы, принцем

Александром Гессенским и его сыном Александром Болгарским, раз­дался страшный

удар: дрогнули стены, по­тухли огни, запах, горький и душный, на­полнил

дворец. Александр понял, что это очередное покушение. Первым его движе­нием

было бежать в комнаты Екатерины Долгоруковой. К счастью, та была жива и

столкнулась с ним на лестнице.

Что же произошло? Несколько пудов динамита, оказывается, было взорвано под

помещением главного караула, где было убито восемь солдат и сорок пять

ранено. Террористы надеялись, что взрыв разру­шит царскую столовую, где как

раз в это время должен был обедать император со своими родственниками. К

досаде рево­люционеров, государь опоздал к обеду на полчаса. Впрочем, взрыв

все равно не одо­лел крепкой дворцовой постройки; опус­тился только пол

столовой, попадала мебель, и лопнули стекла. Разрушена была караульня — как

раз под столовой.

Через несколько дней, после взрыва, Александр созвал в Зимнем дворце

чрез­вычайное совещание. Он был мрачен, гор­бился, почернел и говорил

хриплым, про­стуженным голосом. Среди общей расте­рянности некоторый оптимизм

внушил им­ператору только граф Лорис-Меликов, бо­евой генерал, герой турецкой

войны и по­коритель Карса, служивший последний год харьковским генерал-

губернатором. Ему удавалось довольно успешно бороться с революционерами в

своей губернии, и Александр поставил его во главе чрезвы­чайной Верховной

распорядительной ко­миссии с широкими, почти диктаторски­ми полномочиями.

7. Последние годы жизни.

Император и наследник увидели в Лорисе-Меликове прежде всего "твердую руку",

способную навести "порядок". Но очевидно было, что одними жесткими ме­рами

этой цели уже не достигнуть. Хотя общество и осуждало дикие способы борь­бы

народовольцев, оно вполне сочувство­вало идеалам, ради которых те начали

тер­рор. Это понимало и ближайшее окруже­ние императора. Необходимо было

вну­шить умеренной, просвещенной части об­щества, что правительство еще в

состоя­нии проводить преобразования. Поэтому Лорис-Меликов постарался прежде

всего в своих объяснениях с общественными деятелями и публицистами убедить

всех в том, что реакция кончилась и что рефор­мы будут продолжены. Главным в

замыс­лах Лориса-Меликова был план учрежде­ния очень ограниченного

представитель­ного органа при императоре.

Хотя Александру не все нравилось в программе Лориса-Меликова, он посте­пенно

стал соглашаться с его доводами. Император чувствовал себя утомленным

бременем власти и готов был возложить хотя бы часть этого груза на другие

пле­чи. К тому же личные дела занимали Алек­сандра в это время едва ли не

больше, чем государственные. В мае 1880 года умерла императрица Мария

Александровна. Александр решил, что пришло время исполнить обещание, которое

он дал княжне Долгоруковой че­тырнадцать лет назад. Свадьба состоялась 6 июля

в Большом Царскосельском двор­це в одной из маленьких комнат, где по­ставили

походный алтарь — обыкновен­ный стол. При венчании присутствовали только граф

Адлерберг, два дежурных ге­нерал-адъютанта и фрейлина Шебеко, по­веренная

этой любви с самого первого дня ее зарождения. Богданович пишет, что

Александр женился в штатском платье, говоря: "Это не император, а частный

че­ловек, который исправляет совершенную ошибку и восстанавливает репутацию

юной девушки". В тот же день он пожало­вал своей жене титул светлейшей

княги­ни Юрьевской и даровал ей все права, ко­торыми пользовались члены

императорс­кой фамилии.

Сразу после венчания Александр на все лето и осень уехал с женой в Крым, в

Ли­вадию. Ему хотелось дать своему окруже^ нию время свыкнуться с новой

супругой императора и самому пожить в обстанов­ке относительного покоя в

кругу семьи. Сохранилось предание, что он собирал­ся выполнить намеченные

Лорисом-Ме-ликовым государственные преобразова­ния, а затем отречься от

престола в пользу цесаревича и уехать в Ниццу, что­бы вести жизнь частного

человека.

Пытаясь наладить отношения со стар­шим сыном, который был глубоко оскор­блен

скоропалительным браком отца, Александр вызвал его в Крым. Но княги­ня

Юрьевская заняла в Ливадийском дворце покои своей предшественницы, и это

оказалось для цесаревича и его жены непереносимой обидой. Примирение не

состоялось. Наследник избегал встреч с мачехой за обеденным столом, так что

им­ператору пришлось разделить неделю на дежурные дни: если у него обедал

сын, то жена не показывалась в столовой, если она находилась за столом,

Александр Александрович уезжал на прогулку. В кон­це ноября Александр с

семьей вернулся в Петербург, где княгиня Юрьевская по­селилась в роскошных,

специально для нее отделанных апартаментах Зимнего дворца.

28 января 1881 года граф Лорис-Меликов подал Александру доклад, в кото­ром

окончательно изложил свою програм­му. Самой существенной ее частью было

создание двух депутатских комиссий из представителей дворянства, земства и

го­родов, а также правительственных чинов­ников для рассмотрения финансов и

ад­министративно-хозяйственных законопро­ектов, поступающих затем в общую

комис­сию, а из нее в Государственный совет, дополненный депутатами.

Александр сра­зу же отклонил идею введения выборных в Государственный совет,

остальную же часть плана предварительно одобрил, но, по своему обыкновению,

поручил рассмот­реть дело в совещаниях с узким составом. Через неделю первое

такое совещание собралось у самого императора и вполне одобрило доклад Лорис-

Меликова. Оста­валось подготовить правительственное сообщение и опубликовать

его ко всеобщему сведению. Проект был подан импе­ратору, и тот предварительно

одобрил его и утром 1 марта распорядился о созыве Совета Министров для

окончательного ре­дактирования текста сообщения. Валуев, один из последних

сановников, работав­ших в этот день с императором, вынес о его настроении

самое благоприятное впе­чатление. "Я давно, очень давно не видел государя в

таком добром духе и даже на вид таким здоровым и добрым", — вспо­минал он на

следующий день.

Александру нелегко далось решение, но коль скоро он принял его, то

почув­ствовал облегчение. Конечно, нельзя пе­реоценивать значение

предлагаемой ре­формы — до введения конституции в Рос­сии было еще очень

далеко, но все же она означала новый шаг на пути либе­ральной перестройки

государства. Как знать — успей Александр осуществить программу Лориса-

Меликова в полном объеме, и, быть может, история России пошла бы совсем

другим путем. Но ему не суждено было продолжить свои начи­нания — время, ему

отпущенное, подо­шло к концу.

Смерть Александра.

Тем временем полиции удалось арестовать Желябова. Но Перовская настояла на

немедленном исполнении разработанного во всех деталях плана. Были назначены

бомбометатели — Николай Рысаков, Игнатий Гриневицкий и Тимофей Михайлов.

Народовольцы знали, что цареубийство не приведёт к немедленному восстанию. Но

они надеялись, что напряжённость усилится, в верхах начнётся паника. Шаг за

шагом, удар за ударом, и правительство растеряет весь свой престиж и свою

власть, которая падёт к ногам «Народной воли».

Покончив с делами, Александр после завтрака поехал в Манеж на развод, а

за­тем в Михайловский замок к своей люби­мой кузине. По свидетельству обер-

по­лицмейстера Дворжицкого, сопровождав­шего в тот день императора, Александр

вышел из замка в два часа десять минут и велел возвращаться в Зимний той же

дорогой. Проехав Инженерную улицу, ку­чер повернул на Екатерининский канал и

пустил лошадей вскачь, но не успел про­ехать и ста сажень, как раздался

оглу­шительный взрыв, от которого сильно был поврежден экипаж государя и

ранены два конвойных казака, а также случайно ока­завшийся поблизости

мальчишка-кресть­янин. Проехав еще несколько шагов, эки­паж императора

остановился. Дворжиц-кий помог государю выбраться из кареты и доложил, что

террорист Рысаков, бро­сивший бомбу, задержан. Александр был совершенно

спокоен и на взволнованные вопросы окружавших отвечал: "Слава Богу, я не

ранен". Дворжицкий предло­жил продолжить путь в его санях. Алек­сандр сказал:

"Хорошо, только покажите мне прежде преступника". Поглядев на Рысакова,

которого уже обыскивала ох­рана, и узнав, что он мещанин, импера­тор медленно

пошел в сторону Театраль­ного моста. Дворжицкий опять попросил садиться в

сани. Александр отвечал: "Хо­рошо, только прежде покажи мне место взрыва".

Они пошли обратно. В это вре­мя другой террорист метнул вторую бом­бу прямо

под ноги императора. Когда ог­лушенный взрывом Дворжицкий подбе­жал к

Александру, то увидел, что обе ноги его совершенно раздробленны и из них

обильно течет кровь.

Вокруг лежало не менее двух десятков убитых и раненых. Всюду валялись куски

изорванной одежды, сабель и эполет, ча­сти человеческих тел, осколки газового

фонаря, остов которого от взрыва погнул­ся. Александр успел только сказать:

"По­моги!" — и потерял сознание. Его положи­ли в сани Дворжицкого и в

сопровожде­нии великого князя Михаила Николаевича отвезли в Зимний, где он

скончался око­ло половины четвертого от потери крови, так и не придя в себя.

Исполнительный комитет «Народной воли» почти полностью был арестован. 3 апреля

1881г. Были публично повешены пятеро народовольцев: А. И. Желябов, С. Л.

Перовская, Н. И. Рысаков, Т. М. Михайлов и Н. И. Кибальчич

[4].

Вскоре после похорон Тютчева писа­ла в своем дневнике, сравнивая убитого

императора с начавшим свое царство­вание Александром III, его сыном: "Видя

его, понимаешь, что он сознает себя им­ператором, что он принял на себя

ответ­ственность и прерогативы власти. Его отцу, покойному императору, всегда

не­доставало именно этого инстинктивного чувства своего положения, веры в

свою власть; он не верил в свое могущество, как бы реально оно ни было. Он

всюду подозревал противодействие и, раздра­жаясь собственными сомнениями,

стал создавать это сопротивление вокруг себя. Благодаря этому, несмотря на

его доброту, его боялись больше, чем любили, и, несмотря на его смирение,

вли­яние на него имели только льстецы; по­этому-то он в конце жизни был так

пло­хо окружен и попал в руки к дурным лю­дям. Чувствуя себя слабым, он не

дове­рял самому себе, но еще менее доверял другим; в людях, которыми он

пользовал­ся, он предпочитал ничтожества, потому что думал, что над такими

людьми легче властвовать и легче направлять их, тог­да как, наоборот, они

более склонны к обманам и лести. Эта слабость характе­ра покойного государя

делала его столь непоследовательным и двойственным во всех его словах,

поступках и отношени­ях, а это в глазах всей России дискре­дитировало саму

власть и привело стра­ну в состояние той плачевной анархии, в которой мы

находимся в настоящее время. Прекрасные реформы царствова­ния Александра

Второго, мягкость, ве­ликодушие его характера должны были бы обеспечить ему

восторженную любовь его народа, а между тем он не был госу­дарем популярным в

истинном смысле слова; народ не чувствовал притяжения к нему, потому что в

нем самом совер­шенно отсутствовала национальная и народная струна, и в

благодарности за все благодеяния, оказанные им России, в величественном

поклонении, оказан­ном его памяти, чувствуется скорее вли­яние рассудка, чем

непосредственный порыв масс. Человеческая природа та­кова, что она более

ценит людей за их самих, чем за их дела. По своему харак­теру и уму покойный

император был ниже тех дел, которые он совершил. Он был действительно высок

неисчерпаемой добротой и великодушием своего серд­ца, но эта доброта не

смогла заменить силы характера и ума, которых он был лишен".

Заключение.

В принципе, никакого определённого вывода сделать нельзя. Разве что такой:

чем больше даёшь свободы человеку, тем больше он её хочет. У людей появилось

свободное время, им разрешили говорить. В итоге, у них малость голова

закружилась от всего этого. И они стали бунтовать, да и порешили царя. А

потом, когда контроль ужесточился все опять попритихли. Мораль?

Вспомним ещё и Николая. Того, который уже в 20в. жил. Насколько я помню, он

тоже уступки делать начал. Знаем, к чему привело.

Вот так вот у нас всё в России происходит. И никогда не знаешь, что будет

дальше. И будет ли.,

Список используемой литературы:

1. Л. В. Милов, П. Н. Зырянов, А. Н. Боханов; отв. Ред. А. Н. Сахаров,

«История России с начала 18 до конца 19 века», М.:ООО «Издательство АСТ-

ЛТД», 1997., 544с.

2. Новый Энциклопедический словарь. Нов. изд-во “Большая Российская

энциклопедия” М., 2000г., 824с.

3. К. Рыжов, «Все монархи России» , М.: Вече, 2003., 576с.

4. Л. И. Гильберштадт, «Три века», Т. 6. М., 1995.

5. В. Т. Чернуха, «Александр Второй: Воспоминания. Дневники», СПб., 1995.

[1]К. Рыжов, «Все монархи России» , М.: Вече, 2003., стр. 41-42

[2] К. Рыжов, «Все монархи России» , М.: Вече, 2003., стр. 43-44.

[3] Л. В. Милов, П. Н. Зырянов, А.

Н. Боханов; отв. Ред. А. Н. Сахаров, «История России с начала 18 до конца 19

века», М.:ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1997., стр. 427-428.

[4] Л. В. Милов, П. Н. Зырянов, А.

Н. Боханов; отв. Ред. А. Н. Сахаров, «История России с начала 18 до конца 19

века», М.:ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1997., стр. 429-430.

Страницы: 1, 2, 3



Реклама
В соцсетях
бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты бесплатно скачать рефераты