и торговлю, и потребительский сектор промышленности.
Потери народного хозяйства от первой реформы Горбачева - антиалкогольной
компании - оцениваются в 40 млрд. рублей. Урон, который нанесла нашей
социалистической экономике реформа 1987 года, вообще не поддается исчислению.
Второе дыхание к социализму так и не пришло - началась агония...
Реформа избирательной системы. Первый и Второй Съезды.
Первым конкретным шагом на пути политической реформы стали решения
внеочередной двенадцатой сессии ВС СССР (одиннадцатого созыва), состоявшейся 29
ноября - 1 декабря 1988 г. Эти решения предусматривали изменение структуры
высших органов власти и государственного управления страны, наделение вновь
учрежденного Съезда народных депутатов и избираемого им ВС СССР реальными
властными функциями, а также изменение избирательной системы, прежде всего
введение выборов на альтернативной основе.
1989 год стал годом радикальных изменений, особенно в политической структуре
общества. Состоявшимся в 1989 году выборам народных депутатов СССР (март - май)
предшествовала невиданная в нашей стране избирательная кампания, начавшаяся еще
на исходе 1988 г. Возможность выдвижения нескольких альтернативных кандидатов
(на 2250 депутатских мест было выдвинуто 9505 кандидатов) наконец-то давала
советским гражданам действительно выбирать одного из нескольких.
Треть народных депутатов избиралась от общественных организаций, что
позволило коммунистам, как наиболее массовой "общественной организации" на
Съезде иметь большинство, или, как говорят в цивилизованных странах - лобби. Об
этом было заявлено, как о достижении: доля коммунистов среди народных
депутатов оказалась 87% против 71.5% предыдущего созыва, на основе чего
делался громкий вывод о том, что в условиях свободы выбора был подтвержден
авторитет партии.
В выборах, проходивших 26 марта 1989 г. по 1500 территориальным и
национально-территориальным округам, участвовала 89.8% включенных в списки
избирателей. Эти выборы стали заметным сдвигом общества в сторону демократии,
по крайней мере, как тогда казалось. За работой Съезда следила вся страна -
повсеместно зафиксировано снижение производительности труда.
Первый Съезд народных депутатов СССР (25 мая - 9 июня 1989 г.) стал весьма
крупным политическим событием. Никогда еще не было такого в истории этой
страны. Конечно, сейчас можно с иронией смотреть на те баталии, что
происходили по Съезде, но тогда это выглядело победой демократии. Практических
результатов Съезда было немного, в частности был избран новый ВС СССР. Было
принято несколько общих постановлений, например Постановление об основных
направлениях внутренней и внешней политики СССР.
Дискуссии на втором Съезде народных депутатов СССР (12-24 декабря 1989 г.)
носили более деловой характер по сравнению с первым Съездом. Второй Съезд
принял 36 нормативных актов, в т.ч. 5 законов и 26 постановлений. Одним из
центральных вопросов повестки дня второго Съезда народных депутатов было
обсуждение мер по оздоровлению экономики. Был обсужден вопрос о борьбе с
организованной преступностью. Съезд рассмотрел доклады комиссия, посвященных
как внешнеполитическим проблемам (оценка договора о ненападении между СССР и
Германией от 23 августа 1939 г., политическая оценка ввода советских войск в
Афганистан в 1979 г.) так и внутриполитическим (о следственной группе Гдляна, о
событиях в Тбилиси 9 апреля 1989 г, о привилегиях)...
Когда открылся Первый Съезд народных депутатов, многие возлагали на него
свои надежды на лучшую жизнь. Но, как и многим надеждам нашего народа, им не
суждено было оправдаться. Первый Съезд называют теперь "игрой в демократию",
каковой он, собственно, и являлся. Ко Второму Съезду интерес людей уже заметно
поутих. Народу уже стало ясно, что нельзя одним волшебным махом сделать жизнь
лучше. Реформа избирательной системы являлась делом необходимым, но
конкретного, насущного она народу дала немного.
Введение президентства.
Летом-осенью 1989 года реформаторы в КПСС, не захотевшие избавиться от цепких
объятий консерваторов, дали демократам возможность набрать политическую силу и
влияние, позволили им представить правоцентристское единство в КПСС как
стратегическую линию, а не как временный тактический маневр. Ситуация в стране
требовала решительного развития курса на смешанную экономику, на создание
правового государства и заключение нового союзного договора. Все это объективно
работало на демократов.
К зиме 1989/90 года политическая ситуация существенно изменилась. Горбачев,
не без оснований опасаясь, что весенние выборы в республиках приведут к победе
радикальных сил ("Демократическая Россия", РУХ и другие), которые сразу же -
по примеру Прибалтики - постараются занять независимую позицию в отношении
возглавляемого им Верховного Совета Союза, сделал шаг, против которого он и его
единомышленники выступали еще несколько месяцев назад. Используя свой
авторитет в возглавляемом им Верховным Совете СССР, он сумел - при
сопротивлении Межрегиональной депутатской группы - провести решение об
учреждении поста Президента СССР. Став Президентом, Горбачев получил широкие
политические полномочия и тем самым сильно укрепил свою власть в стране.
Это было почти год назад. Но за прошедшее с тех пор время ситуация вновь
изменилась. Сначала произошел сдвиг "влево" в расстановке сил на политической
арене. В России победу на выборах, хотя и с минимальным перевесом, одержал
блок "Демократическая Россия". Лидером парламента РСФСР стал Б.Н.Ельцин -
неординарный политик: с одной стороны, он символизирует "сильную личность"
(известны те "крутые" методы, которыми Ельцин пользовался в бытность его
Первым секретарем МГК КПСС), с другой стороны - он прост, открыт,
демократичен, его политическому стилю присущ популизм. Демократы возглавили
Московский, Ленинградский, ряд советов других крупных городов. Схожее
положение создалось на Украине, в Молдове, Армении, Грузии, в Прибалтийских
республиках.
Затем политическая борьба перешла на государственный уровень. Сложилось
фактическое многовластие, при котором союзные и республиканские структуры не
могли ни действовать без оглядки друг на друга, ни договориться между
собой. "Война законов" между Союзом и республиками велась с переменным
успехом и к зиме 1990/91 года достигла апогея в связи с трагическими
событиями в Прибалтике, борьбой вокруг Союзного договора и союзного бюджета.
Все это происходило на фоне быстрого развала экономики, межнациональной
конфронтации между республиками и внутри их.
В результате наметился очередной сдвиг в умонастроениях общества. После
того, как в крупных индустриальных центрах России и Украины к власти пришли
демократы, прошло немало времени, но ситуация продолжала ухудшаться. Более
того, демократия явственно вырождалась в анархию, усиливая тоску по "сильной
руке". Подобные настроения овладели и Верховным Советом СССР: в декабре он,
опасаясь непредсказуемого развития событий, делегировал Президенту
дополнительные полномочия, а заодно - дополнительную ответственность. Горбачев
же в январе этого года сформировал новый Кабинет министров, в котором ключевые
посты заняли представители "просвещенной" бюрократии и военно-промышленного
комплекса.
Первый президент.
Избрание Горбачева на должность Генерального секретаря ЦК КПСС вовсе не было
предопределено расстановкой политических сил. Был, по признанию самого Михаила
Сергеевича, и другой кандидат. Но в результате скрытой, недоступной простому
смертному аппаратной игры победу одержала именно его команда.
Естественно, Горбачеву нужно было укрепиться у власти. А для того, чтобы
идеологически обосновать свою борьбу со "склеротическими геронтократами",
старой партийной гвардией, он вынужден был провозгласить курс на обновление
социализма с его ведущей и направляющей силой - КПСС. Поначалу, в апреле, когда
народ скорбил по поводу алкогольной кампании, начались кадровые перестановки.
Один за другим отправлялись на заслуженный отдых партийные вожди областей и
республик. Чисткой аппарата руководил теперь уже подзабытый Егор Кузьмич
Лигачев, и за два года справился со своей задачей - рассадил преданных людей на
все ключевые посты.
На этом все партийные "перестройки" до Горбачева, как правило,
заканчивались, но влияние Лигачева в партии возросло настолько, что генсек
почувствовал дыхание конкурента в затылок. И не успела новая номенклатура
припасть к кормушке, как Горбачев объявил о том, что перестройка продолжается.
Однако "свалить" Лигачева на партийной арене оказалось не так-то просто, и
Горбачеву в конце концов пришлось создавать альтернативные структуры в виде
Верховного Совета и Съезда народных депутатов, чтобы держать аппаратчиков в
постоянном напряжении. В сидении на двух стульях сразу Горбачев нашел для
себя несомненную пользу: партократов всегда можно было припугнуть демократами,
а демократов - славой КПСС.
Наконец, на XVIII Съезде задача-максимум была выполнена: Горбачев
окончательно подмял под себя партаппарат, который даже смирился с переходом к
рынку и потерей европейских колоний. Но оказалось, что борьба за власть не
закончена, напротив - вступает в новую стадию. Инициативу теперь перехватили
демократы во главе с Б.Н.Ельциным.
Ельцин как Президент.
Существуют, видимо, несколько типов, моделей поведения "первого лица"
государства. "Вождь" знает, как надо, и ведет народ к новым и новым свершениям.
"Патрон" заботится о том, чтобы все члены большой семьи-государства были
довольны, сыты и друг друга не обижали."Аарбитр" следит за соответствием всех
проявлений жизни писаным и неписанным законам. И т. д.
Первая, "бунтарская", часть политической карьеры Ельцина, казалось,
закончилась 29 мая 1990 года, когда он был избран председателем Верховного
Совета России. Впрочем, трудно было ожидать, что в новой роли он напрочь
откажется от прежних политических привычек. Став через год президентом, Ельцин
вскоре продемонстрировал, что намерен сочетать в своей деятельности все три
модели поведения. Наверное, харизматический лидер так и должен был себя вести,
именно этого и ждали его приверженцы.
Осознавая себя внепартийным, выражающим интересы целого народа президентом,
Ельцин поневоле стремится держаться за все рычаги власти, не довольствуясь
ролью главы ее исполнительной ветви. Этим, по-видимому, и обусловлен стиль
поведения президента, который аналитики именуют "конфронтационным".
Конфронтация заложена в том, что Ельцин все время стремится действовать в
системе простейшей, привычной ему с 1987 года схемы: массы и лидер. Советы,
Конституционный суд и кто бы то ни было еще, претендующий на самостоятельную
политическую роль, т. е. на выражение части "застолбленных" президентом
народных интересов, неизбежно рискуют быть объявленными "реакционными",
"утратившими доверие" и т. п.
Одним из самых трудных, однако, испытаний, ожидавших Ельцина на посту
президента, стало другое - сочетание лозунгов "ДемРоссии" с императивом
российской державности. На первых порах Ельцин, как я помню, "раздавал"
суверенитеты "каждому по способностям", но обещал сберечь единство России. Но
ведь единство подлинной, исторической России, существовавшей с 1922 года под
псевдонимом "СССР", было разрушено в Беловежской пуще. Неясно, был ли Ельцин
инициатором беловежских соглашений; каким именно виделось ему тогда СНГ и т. д.
Но сам факт участия в уп-
разднении СССР стал, пожалуй, самым крупным и драматическим событием
политической биографии Ельцина. А когда в внутри РФ Чечня взяла "слишком
много" суверенитета, Ельцин попробовал вмешаться, но безуспешно. Теперь, когда
почти все российские автономии обзавелись собственными президентами и
конституциями, Ельцину, возможно, и хотелось бы снова оказаться единственным
президентом в своей стране, но не совсем ясно, как это сделать. А Конституция
написана уже и в Вятке, пишется в Туле ...
Некоторое время назад Ельцин вдруг объявил, что он "националист" (конечно, в
смысле приверженности национальной идее). Но следует все же признать, что
внутрироссийская региональная политика остается пока одним из самых слабых мест
администрации Ельцина.
Анализ либеральных и других движений.
Почему не успев народиться, демократия уступает место авторитарному
президентскому режиму и происходит "перестройка перестройки"?
Во-первых, демократия, в отличие от "демократизации", предполагает
определенный тип общественных отношений, и опыт мировой истории это
подтверждает. Прежде всего, демократия требует, чтобы в обществе друг другу
противостояли свободные и равные собственники, которые наделены всеми
гражданскими правами . Из этих предпосылок демократии у нас наличествует в
лучшем случае лишь одна - формальное равенство. Но равенство людей несвободных
(вспомните про паспортный режим, прописку, лимиты, визитки и талоны),
практически лишенных собственности. На такой почве демократизация неизбежно
ведет не к демократии, а к охлократии, к власти толпы, а не народа. Если бы
экономическая реформа продвигалась хотя бы вровень с демократизацией!.. Но
этого не получилось, а посему складывающиеся политические формы и институты
были лишены адекватного демократического содержания и работали не столько на
укрепление, сколько на дискредитацию демократии.
Естественное и закономерное размежевание в стане демократических сил,
начавшееся буквально сразу после того, как им удалось решить свою первую задачу
- потеснить у кормила власти партийную номенклатуру, отнюдь не укрепило шансы
демократической перестройки. Пока демократы выступали "против" власть
предержащих, набирали очки в предвыборных кампаниях, они были едины. На как
только перед ними стал вопрос о позитивной программе действий, в лагере
победителей начались разногласия. Обнаружилось, что наиболее организованное,
опирающееся на мощную системы органов массовой информации крыло демократов,
стоит на праволиберальных, пробуржуазных позициях. Более умеренные, но так же
либеральные в целом позиции занимает центристский блок. Существует также
альтернативный им блок - "Левая демократия". В него вошли некоторые
малочисленные партии и движения социалистической ориентации.
В таком размежевании нет ничего неожиданного: понятно, что интересы будущих
предпринимателей, будущих средних слоев и будущих наемных рабочих по мере
развития рыночных структур, мягко говоря, не могут быть во всем одинаковы.
Понятно и то, что располагая несравненно лучшей материальной и
пропагандистской базой, а так же искушенными идеологами, талантливыми
публицистами и умелыми ораторами, либералы завладели не только общественным
вниманием, но и определенным политическими рычагами.
Разумеется, и в стане советских либералов имеются свои проблемы и
разногласия. Однако расхождения во взглядах между представителями либерального
лагеря не очень существенны. Главное для них - категорическое неприятие не
только административно-командной системы, но и "гуманного, демократического
социализма". По общему мнению либералов, последний несовместим с принципами
свободы личности, неприкосновенности частной собственности, политического
плюрализма.
Гораздо серьезнее расхождения между либералами и другими нарождающимися
движениями - в первую очередь новым рабочим движением. В 1990 году была
образована Федерация независимых профсоюзов России, укрепил свои позиции
Соцпроф. Состоялся Второй съезд шахтеров, объявивший о создании нового
горняцкого профсоюза; аналогичные шаги предприняты рабочими в ряде других
отраслей промышленности. Прошел 1 Всесоюзный съезд советов трудовых
коллективов и рабочих комитетов, который выразил готовность разделить
ответственность за ход экономических преобразований в стране, не допустить
бесконтрольной распродажи государственной собственности, превращения и прежде
всесильных министерств в новые монополистические объединения: концерны и
ассоцации (что в настоящее время и происходит).
Все активнее выступали другие массовые демократические движения - экологисты
("зеленые"), Федерация обществ потребителей, молодежные, женские организации.
Однако все они так и не стали главными действующими лицами политического
процесса, не смогли переломить его инерцию. на деле победой демократов над КПСС
воспользовались лишь либералы, развернувшие отчаянную борьбу против
коммунистов-реформаторов.
Однако борьба эта, если вынести за скобки события в Прибалтике, где центру
противостоял даже не национал-либерализм, а коалиция национал-либеральных и
национал-социалистических сил,
- в целом отнюдь не является борьбой на уничтожение. Ибо реформаторы в
центре, во главе которых стоит Президент СССР, за последний год сделали
значительный шаг в сторону отказа от прежних идеологических фетишей.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Кризис политической системы: необходимость компромисса.
Борьба на политической арене страны шла главным образом вокруг двух пунктов
(на мой взгляд эта борьба продолжается и по сей день). Первый - общий сценарий
развития перестройки. Будет ли это постепенное врастание сложившихся структур
управления в рыночное хозяйство и введение государственно-бюрократического
капитализма "сверху"? Или же, напротив, ликвидация этих структур и стихийное
формирование капитализма "снизу"?
Второй узловой момент: поскольку реформы требуют заведомо непопулярных мер,
то ответственность за их принятие и все связанные с ними издержки возлагаются,
как правило, на политических противников. Чаще всего в роли "козла отпущения"
выступал Центр. Это проявлялось, например, в ходе политического скандала,
который разразился в Верховном Совете России, когда союзное правительство
обнародовало решение о введении договорных цен на ряд товаров (в ноябре 1990
года). а между тем это решение было согласовано и с Б.Н.Ельциным, и с
И.С.Силаевым. Известны и обратные случаи, когда Центр сам находил "козла":
введенный по указу Президента пятипроцентный налог с продаж, изъявший из
кармана населения только за январь-февраль 1991 года чуть менее миллиарда
(931.5 млн.) рублей, "свалили" на Совет Министров РСФСР.
К концу 1990 года установилась патовая ситуация: ни коммунисты-реформаторы,
ни либералы уже не могли, каждые в отдельности, добиться позитивных сдвигов в
экономике, политике, социальной сфере. Главное - они не могли поодиночке
противостоять угрозе всеобщей анархии. Первые - потому что в значительной
степени утратили поддержку народа, вторые - потому что после своих первых побед
успели подрастерять многих своих приверженцев.
Понимание необходимости политического компромисса наблюдалось как в одном,
так и в другом лагере. Коммунисты-реформаторы (и даже коммунисты-консерваторы в
лице ЦК КП РСФСР) в своих документах второй половины 1990 года призывали к
гражданскому согласию, выражали готовность создать не просто блок сил "соци-
алистической ориентации", но пойти на союз со всеми демократическими
партиями и движениями. Их оппоненты, хлебнув лиха в решении практических
вопросов, с которыми они столкнулись, придя к власти на местном, а кое-где и на
республиканском уровне, похоже, также были внутренне готовы к сотрудничеству.
Идея компромисса с частью аппарата и центром и создания сильной
исполнительной власти - такой, например, лейтмотив декабрьской программной
статьи Г.Х.Попова, озаглавленной не без претензии: "Что делать?". ("Огонек",
1990, NN 50,51). Идея гражданского согласия путем приостановки действия иди
полного роспуска всех политических партий стала к концу 1990 года популярной и
замелькала на разных флангах либерально-демократического движения. Об этом
говорили и А.А.Собчак, и лидер либерально-демократической партии России
В.В.Жириновский. Либералы, по всей видимости, поняли, что их время истекает,
так и не начавшись.
Роза политических ветров перестройки изменилась в очередной раз. Разразился
острейший кризис сложившейся политической системы. Провозгласив лозунг "Вся
власть - Советам!", реформаторы даже не задумывались над тем, что Советы,
которые перестали быть приводными ремнями КПСС, не в состоянии организовать
нормальный процесс политического развития. Пресса КПСС остро критиковала
"некомпетентных демократов", не умеющих наладить работу тех Советов, в которых
им принадлежит большинство. "Некомпетентные демократы" кивали на "саботаж" со
стороны прежней правящей касты - аппарата исполнительной власти, мафиозных
структур. Однако суть дела глубже. Политический кризис конца 1990 года -
результат не столько некомпетентности или саботажа, сколько отжившего типа
государственности.
Каждая политическая сила стремилась искать собственный выход из этого
кризиса. Болезненнее всего на него реагировали "государственные сословия" - те
слои, само существование которых было поставлено сейчас на карту. Они все
энергичнее подталкивали Президента и Верховный Совет СССР к установлении,
авторитарного президентского режима при номинальной советской власти.
Горбачев, хотя и не без колебаний, вынужден был идти на это. он нуждался в
поддержке, но получить же ее было ниоткуда больше не мог : КПСС утратила
мобилизационные способности, а с либералами сотрудничество не сложилось -
сказалась инерция
конфронтации.
Впрочем, если бы оно и сложилось - авторитарной трансформации режима едва ли
удалось избежать. Ибо либералы - во всяком случае, те из них, кто делает погоду
на политическом небосклоне, рассматривали ( и рассматривают) усиление
исполнительной власти, авторитарные методы перехода к рыночному хозяйству как
нечто долговременное, а не как временную тактическую меру, поэтому, строго
говоря, не только демократами, но и либералами они являлись разве что в
кавычках. Достаточно было прочесть проект Конституции России, чтобы увидеть:
тоталитарный режим предполагается заменить не всеобщей демократией, но
авторитарной властью. При этом, однако, в отличие от коммунистов-реформаторов,
либералы нацеливались (и нацеливаются) на изменение фундамента политической
системы, на трансформацию советской власти в парламентскую республику.
И все же определенный шанс предотвратить окончательную "авторитаризацию"
перестройки еще имеется. Превращение подлинно демократических движений во
влиятельную политическую силу, в "четвертый вектор" преобразований (наряду с
консерваторами, реформаторами и либералами) может существенно изменить
политическую погоду. Даже авторитарный президентский режим нуждается в
легитимности и социальной базе. Поэтому демократические движения добиваются
того, чтобы осуществлялся не бюрократический и не анархический вариант
капиталистического развития. Крайне важно обеспечить участие общественных
организаций трудящихся в решении всех практических вопросов перехода к рынку,
включая разгосударствление и частичную приватизацию государственной
собственности.
Не реформаторы и не либералы, а только демократические, самодеятельные
общественные организации трудящихся могут воспрепятствовать замыслам
консервативных сил, которые пытаются спровоцировать народный бунт против
грядущего рынка, антирыночную, тоталитарную контрреволюцию. Для этого, однако,
всем общественно-политическим, потребительским, культурно-просветительным,
профсоюзным и иным организациям необходимо сплотиться в мощный блок
демократического единства.
Список используемой литературы:
1. Международный ежегодник: политика и экономика, 1991
2. "Московский комсомолец", выборочно 1990-1991
3. "Аргументы и факты", выборочно 1990-1991
4. "Перспективы", апрель 1991
5. "Деловые люди", октябрь 1990, январь 1991
6. Материалы XVII Съезда КПСС
7. "Страницы истории советского общества", 1989
8. Н. Верт "История Советского Государства"
***
Страницы: 1, 2
