недостаточное информационное обеспечение и т.д.
Есть две главные, на наш взгляд, причины, устранение которых может помочь
решить все другие. Первая заключается в том, что программы сотрудничества,
принятые обеими странами, имеют нередко разрозненный ("штучный") характер,
недостаточно увязаны между собой. Возьмем программу военного сотрудничества,
которая рассчитана до 2005 г. Как известно, российский ВПК, кроме
производственных мощностей, располагает новейшими технологиями, которые могут
с успехом найти применение и в гражданских областях производства, связи и
т.д. Более широкий подход к программе военного сотрудничества и увязка ее с
другими программами могли бы оживить обмен высокими технологиями,
инвестиционное сотрудничество, которые до сих пор не получили достаточного
развития. Можно было бы продумать вопрос более рационального использования
индийских долгов.
Вторая причина состоит в том, что обе страны (это меньше относится к Индии и
в основном касается России), пройдя через этапы прямого государственного
вмешательства в экономику, слишком уверовали во всесилие решений,
постановлений, соглашений и т.д. Слабо используются такие декларированные
соглашениями формы сотрудничества, как совместное предпринимательство,
участие в выполнении ключевых общенациональных программ друг друга и т.д.
Чтобы заработали программы и соглашения, государство должно увязать усилия
разрозненных частных структур с общегосударственными интересами, создать
систему поощрения именно тех родов и направлений деятельности, которые
отвечают его приоритетам - в виде льготного кредитования, гарантий, развития
инфраструктуры и так далее.
Разработка всеобъемлющей и долгосрочной программы двустороннего
сотрудничества и механизмов ее реализации не под силу одним только
государственным структурам. Представляется необходимым создать постоянно-
действующую российско-индийскую общественную комиссию (семинар, конференцию и
т.п.), в которую входили бы представители государственных и деловых структур,
науки, общественных организаций обеих стран и которая, после тщательного
изучения, могла бы вносить предложения правительственным организациям. 25
февраля 1997 г. Комитет по международным вопросам Государственной Думы
Российской Федерации провел парламентские слушания на тему "Россия и Индия в
XXI веке". Выслушав доклады и выступления депутатов Думы и Федерального
собрания, руководителей министерств и ведомств, представителей науки и
общественных организаций, Комитет заключил: "Развитие отношений с Индией
является стратегическим приоритетом для России. В XXI веке роль российско-
индийского сотрудничества в обеспечении государственных интересов России на
международной арене будет возрастать".
Подтверждением этого вывода служат результаты двусторонних переговоров России
и Индии во время двухдневного визита в Дели Е.М.Примакова в декабре 1998 г.
Обсуждались вопросы дальнейшего расширения экономического, военно-
технического сотрудничества. Индия чрезвычайно заинтересована в этом, ибо 70%
индийского вооружения - российского производства.
Подписанное Соглашение между Россией и Индией рассчитано до 2010 г. и
включает поставки изделий высоких военных технологий, в том числе
баллистических ракет, атомных подводных лодок. Общий объем поставок составит
примерно 16 млрд. долл.
Визит российского премьера в Индию показал, что индийско-российские отношения
выходят из застоя, в котором пребывали с 1991 г., и имеют такой потенциал,
что в будущем веке во многом будут определять лицо международных отношений.
V Индия в политике России на Востоке
Объявив себя правопреемницей СССР, Россия отказалась от главного порока,
приведшего к гибели Советской империи, – великодержавной импровизации,
которой злоупотребляли в Кремле.
Постсоветское российское руководство отказалось от поляризации и
идеологизации, через призму которых рассматривался мировой процесс; от
преувеличения роли силы и любования собственным “историческим величием”; от
иерархии отношений с другими странами, то есть главных принципов политики
бывшего Советского Союза.
Исходя из того, что основным для России является выведение страны из
“экономического шока” и определение модели цивилизованного развития, внешняя
политика, по-видимому, должна прежде всего способствовать интенсификации
внутренних преобразований, быть предельно реалистичной и прагматичной.
Россия одновременно является крупной европейской и азиатской державой, и на
этих двух основных геополитических направлениях – европейском и азиатском –
она должна умело и гармонично определять свои приоритеты. Партнерство России
с Западом, комбинационное и подвижное, будет укреплять ее отношения с
Востоком и Югом. Партнерство с Востоком и Югом обеспечит самостоятельность в
контактах с Западом. “Вестернизация” же или “остернизация” российской
политики, какими бы доводами это ни обосновывалось, неизменно вызовет
недоверие тех или других, рано или поздно приведет к дисбалансу, а то и к
тупиковой ситуации.
Переход от тотальной конфронтации с Западом к тотальному братанию с ним, как
это делалось во времена, когда во главе российского МИДа был А. Козырев –
пример того, с чего нельзя было начинать нашему российскому МИДу,
переступившему границы разумного в стремлении к союзничеству с НАТО, ЕЭС, США
и другими “сильными мира сего”. В свое время те, кто группировался вокруг Б.
Ельцина, критиковали М. Горбачева за “отсутствие внутренней стратегии и
тактики” и за отсутствие внешней тоже. Бывший президент СССР улыбался Западу,
пытаясь скрыть полную беспомощность, проявленную им в своей собственной
стране. В “переходный период”, когда внутренние реформы так же тормозились в
России, как они тормозились в СССР, команда Б. Ельцина заторопилась сначала с
“западным имиджем”, а после А. Козырева с “восточным”, зная, что эти “имиджи”
создавались в тех же кабинетах, но они не спасли их от политического
банкротства. Тогда царедворцы навязывали свои взгляды старевшим лидерам КПСС,
потом Б. Ельцину. Кому теперь?
На глобальном уровне отказ от конфронтации, блоковости, снижение уровня
вооружений супердержав, несомненно, способствовали потеплению международной
обстановки, но это потепление не опустилось на региональные уровни. Более
того, оно выдвинуло на передний план проблему безопасности, во всяком случае,
для России, Формула оборонной достаточности, рожденная как альтернатива
формуле силового паритета, оставила ее “конструктора” М. Горбачева без
“варшавского зонтика”. После распада СССР на роль ядерных держав претендуют
до десятка государств. Но главное: в натовских тучах не рассеялась опасность
ядерного дождя, и это тогда, когда Россию пытаются оставить не только без
зонтика, но и без плаща.
Надежда на “мировой порядок” с помощью ООН, которую лелеял Б. Ельцин, – это
была надежда, что и ООН заступится за нас, как она заступилась за Кувейт. Но
это и включение “зеленого света” для действий США и их союзников в регионах,
на что недвусмысленно нам намекают на Востоке.
Такая амплитудизация российской политики – не что иное, как проявление старой
мессианской, традиционной закваски пожертвовать национальными интересами во
имя красивой идеи стать цивилизованным государством и, конечно же, – снова в
“авангарде борьбы за торжество свободного рынка”.
Будет обидно, если так же нелепо мы бросимся в другую крайность: неожиданно
отвернемся ото всех, вместо того чтобы заняться дозировкой своей реакции на
процессы в мусульманском и немусульманском мире в зависимости от своей
выгоды, а не от того, что скажет или как прореагирует на это Европа или
Америка, или еще кто.
Как представляется, наиболее приоритетным в политике России на Востоке в XXI
веке должен стать азиатско-тихоокеанский регион. Там живут наши соседи,
близкие и дальние. Самые крупные из них – Индия, Китай, Япония –
расположились по нашему юго-восточному периметру.
Бывшие советские руководители, даже когда они отвлекались от “западных дел”,
никак не могли “подобрать ключи” к расположенному рядом “азиатскому дому”.
Прохладно-негативной была реакция этого “дома” и на инициативы Л. Брежнева, и
на “сибирские речи” М. Горбачева. Не захотели “азиаты” ни сесть за “круглый
стол”, чтобы, как в Хельсинки 1975 г., признать нерушимость послевоенных
границ, ни принять бывший “полуазиатский” СССР полноправным членом своих
региональных экономических структур. Не подобрал ключи к этому дому и Б.
Ельцин.
Общую азиатскую политику возрожденной России в одну формулу свести весьма
трудно, но надо стремиться к тому, чтобы в этом “уравнении” было как можно
меньше неизвестных величин.
С политической точки зрения надо способствовать установлению добрых отношений
со всеми странами региона, однако с каждой конкретной страной установить
конкретные прагматические взаимовыгодные связи.
На наш взгляд, в первую очередь наш фокус должен быть четко наведен на
отношения с Индией, население которой уже превысило 1 млрд. человек. С Индией
отношения всегда были традиционно дружественными. Индия, сама столкнувшаяся с
этническими противоречиями, внимательно следила за набиравшими силу
центробежными тенденциями в бывшем СССР и сейчас внимательно следит за
действиями, предпринимаемыми российским руководством по ликвидации
националистической “ржавчины” внутри Российской Федерации. Индия настойчиво
ищет альтернативу исламским современным схемам. Она не только
противодействует воинствующему исламизму Ирана и Пакистана, но и
фундаменталистским группировкам Афганистана и республик Средней Азии. В
треугольнике отношений Россия-Китай-Индия Санкт-Петербург и Москва отводили
Дели роль регулятора, и эта роль стала перманентной. Являясь одним из лидеров
Движения неприсоединения, Индия всегда поддерживала инициативы Москвы на
международной арене, хотя сама Москва нередко проявляла безразличие к
региональным проблемам Дели.
Во времена горбачевской перестройки был сделан значительный позитивный
“виток” в отношениях с Индией, однако многие перспективные идеи (такие,
например, как концепция “несилового мира”) были “заговорены” Москвой и ею же
“задвинуты” на второй план, что вряд ли забыли Дели. О многих совместных
договоренностях Москва, увлеченная своим “западным имиджем”, быстро
“забывала”, что постепенно раскачивало сами основы наших связей с этой
древней и великой страной.
Похоже, с Индией российское руководство открывает новую страницу отношений.
Это – не “плутание в третьих путях”, как некто иронизирует в российских
коридорах власти, а выработка специфики партнерства без растворения среди
друзей. Специфика с Индией – это экономизация политики и дипломатии со
страной, имеющей высокий внутренний потенциал. И конечно, претворение в жизнь
принципа наибольшего благоприятствования. Кажется, проходящие перманентно
российско-индийские экономические переговоры и подписание целого пакета
протоколов о товарообороте и платежах – это как раз то, что нам надо в
отношениях с такими азиатскими гигантами, как Индия. Это позволило найти
более или менее приемлемый для обеих сторон выход из тупика, возникшего с
выплатой нам индийского долга, и положительно решить вопрос о поставках Индии
боевой техники и вооружения. Годовой объем товарооборота на сумму 2,2 млрд.
долл. означает, что торговля между Россией и Индией поднята на уровень
торговли бывшего СССР с этой страной. Предоставляются широкие возможности
включиться в российско-индийскую торговлю нашим промышленным и торговым
фирмам. Они открывают свои счета в индийских банках и могут оставлять на них
средства, полученные от индийской стороны за экспорт своих товаров. “Права
гражданства” получили такие формы, как встречная торговля, товарообмен,
бартерные и компенсационные операции и др. Но и оговорено: оба правительства
не несут ответственности за торговлю вне рамок подписанного протокола: там
рискуют те, кто выступает в роли партнера. Тепличные условия для нашей
торговли кончились, наступила пора рыночных отношений, в которых инициатива
подразумевает риск.
Здесь хотелось бы подчеркнуть, что еще со времен Д. Неру и получения Индией
независимости мы дружили с Индией, всячески поддерживали полученный ею
суверенитет, но умалчивали о главном – Индия не пошла по социалистическому
пути развития. Более того, то, что проделала Индия со времен независимости на
пути капиталистического будущего, очень напоминает в перспективе наши
проблемы. Во-первых, Индия – многонациональное государство и федеративная
республика. Во-вторых, 27 лет (1950-1977 гг.) руководящей и направляющей
силой там была одна партия – Индийский национальный конгресс, с пороками и
ошибками, характерными и для КПСС. В-третьих, Индия тоже начинала со
строительства национального “пещерного” капитализма с привлечением
иностранного капитала, но она искала свою схему развития, всячески стирая
свой западный имидж и подражание Западу. И в Дели нашли свой путь.
Через 50 лет независимого развития там снова говорят о реформаторстве, о
новой экономической политике. Правительство дерзко взялось за оздоровление
расстроенных финансов, сокращение бюджетного дефицита. Индия получила за
рубежом кредиты, увеличила долю иностранного капитала в смешанных
предприятиях.
В развитии Индии есть общее с Россией, есть и свое – национальное. Сближение
с Индией даст нам возможность изучить и то и другое. И самое главное – это
страна может быть надежным политическим союзником на востоке и перманентным
экономическим партнером.
Давайте признаем: на старте нового века поменялись времена. К концу XX века
не стало Советского Союза и Варшавского Договора. Казалось, мир наконец-то
пойдет к миру, к чему не раз призывали и Москва, и Дели. Но не тут-то было.
Остался блок НАТО, созданный когда-то для защиты духовных ценностей Запада.
Теперь этот блок взял на себя функции мирового жандарма, а Соединенные Штаты
роль вершителя судеб остальных народов. НАТО расширяется на восток и юг,
нагло вмешивается в дела других стран, например, в дела Югославии, пытается
диктовать свои условия России и тем странам, которые не согласны с западной
интерпретацией событий. По существу сведена до минимума роль ООН как гаранта
международной стабильности.
В этих условиях, условиях однополюсного мира, Россия и Индия совместно
выступили за возвращение Организации Объединенных Наций ее приоритетных прав
на решение международных вопросов и одновременно Россия, Индия и Китай взяли
на себя обязательства гарантировать мир и стабильность на Востоке, если США и
их союзники будут и впредь игнорировать ООН и использовать “двойной стандарт”
в отношениях с другими странами, особенно с теми, кто не хочет плясать под
дудку Вашингтона. Если же Запад пойдет на расширение постоянного состава
Совета Безопасности ООН, то Москва предложила кандидатуру Индии в качестве
постоянного члена СБ ООН, что позитивно расценено в Дели. Тем самым
претворяется в жизнь высказанный еще в начале века призыв М. Ганди, одного из
лидеров индийского национально-освободитель-ного движения, не повторять
историю, а творить новую.
На региональном уровне главной проблемой для Индии остаются ее натянутые
отношения с Пакистаном, по существу отторгнутой от Индии в 1947 году
территории, где проживает мусульманская часть страны. Британские
колонизаторы, сделавшие это, создали много проблем как пограничных (например,
проблема Кашмира), так и политических. Между Индией и Пакистаном нередко
возникают вооруженные конфликты. За 50 лет, прошедших с момента получения
этими странами независимости, произошло несколько войн (в 1947, 1965, 1971
годах) и несколько раз (в 1987, 1991, 1998 гг.) они были близки к началу
боевой схватки.
В политическом плане Россия поддерживает Индию в кашмирской проблеме, считая,
что ее надо решать на основе Симлского соглашения 1972 года, выработавшего,
как считают в Москве и Дели, условия, приемлемые для мирного урегулирования
проблемы. Но воз и ныне там. Россия и Индия выступают и за коллективные меры
против международного терроризма, и в этом контексте Дели поддерживает меры,
предпринимаемые Москвой против террористов в Чечне. Другой позиции
придерживается Пакистан, поддерживающий талибов в Афганистане и принимавший
на своей территории посланца чеченских бандитов Яндарбиева, приезжавшего в
Карачи за помощью (в 1999 году).
Противоречия между Индией и Пакистаном, раздуваемые и поощряемые многими
международными кругами, могут в любой момент снова обостриться. Это возможное
военное столкновение, теперь уже и с применением ядерного оружия, – одна из
реальных угроз миру в Азии. Масштабы этого столкновения трудно определить,
тем более, что после сообщения Пакистана о создании ядерного оружия (сентябрь
1997 г.) и 12-ти индийских и пакистанских ядерных взрывов в мае 1998 г., обе
страны являются ядерными державами, несмотря на то, что в этом качестве они
еще не признаны мировым сообществом. Пакистан, стремясь уравновесить
преимущество Индии в населении (1 миллиард человек против 140 миллионов чел.)
и военно-техническом потенциале (ежегодный рост ВВП составляет 6% в то время
как Пакистан – аграрная страна) установил и поддерживает тесные военно-
политические связи с Ираном и остальным исламским миром. В случае
возникновения индо-пакистанский конфликт может прибрести черты столкновения
цивилизаций. И России, для которой Индия – основной партнер из числа
развивающихся стран в сфере военно-технического сотрудничества, будет крайне
непросто оказать ей военную помощь, даже если на очередной встрече на высшем
уровне, которая планируется на октябрь 2000 года, будет подписана Декларация
о стратегическом партнерстве.
В какой-то момент после проведения индийских ядерных испытаний казалось, что
от России потребуются немалые усилия, чтобы не допустить принятия в ООН
всеобъемлющих санкций в отношении Индии. Но ядерный шок прошел как-то
неожиданно быстро. Запад занял более чем компромиссную позицию. Логика этих
действий была в том, что введение санкций против Индии вряд ли могло
остановить Пакистан от ядерных испытаний (очевидно, ядерные державы
располагали необходимой информацией о подготовке и сроках ядерных испытаний в
обеих странах), но с принятием санкций огромная часть Азии – Индия, потом
