семилетнего возраста и т.д.). Жизнь гражданина всецело была подчинена
интересам государства.
С семилетнего возраста дети жили отдельно от родителей в специальных
лагерях с под пристальным взглядом суровых наставников. Основным предметом
если можно так сказать в спартанских школах была Физическая культура и
различные способы выживания и боевых единоборств. Математика и
гуманитарные науки также преподавались, но они не были "профилирующими"
предметами. Так что по сравнению с жителями Афин молодые спартанцы выглядели
простыми "солдафонами".
В рамках института воспитания в Спарте приобретает существенно социальный
характер. Оно включается в обязательный, регламентированный тип поведения,
отмеченный “сдержанностью”, которую молодой человек должен проявлять во всем:
в поведении, в походке, в разговоре, в присутствии женщин или старших, на
народном собрании (агора); помимо этого он должен быть сдержан в
удовольствиях и питье. Ксенофонт сравнивает молодого спартанца со статуей
девственницы. Достоинство поведения имеет институциональное значение; оно
выявляет нравственную и психологическую установку, которая налагается как
обязательная: будущий гражданин должен быть приучен владеть своими страстями,
эмоциями и инстинктами. Таким образом, воспитание подчиняет отношения каждого
человека с другими людьми общей модели, отвечающей образу “политического
человека”, созданного полисом. По своей сдержанности поведение гражданина
одинаково далеко отстоит как от свойственной обывателю развязности, шутовской
пошлости, так и от снисходительности, высокомерной спеси аристократов. Новый
стиль человеческих отношений подчинен тем самым нормам контроля, равновесия,
умеренности, которые выражены в принципах: “познаний самого себя”, “ничего
слишком”, ”умеренность превыше всего”. Роль мудрецов состоит в том, чтобы в
своих афоризмах или поэмах выявлять и словесно выражать ценности, оставшиеся
в большей или меньшей степени невыраженными в поведении и общественной жизни
граждан. Включив нравственную проблематику в политический контекст, мудрецы
связали ее с развитием общественной жизни. Своей законодательной
деятельностью они стремились положить конец гражданским распрям. Кроме того,
в исторических условиях социальных конфликтов и столкновений различных
общественных групп они выработали соответствующую этику и определили
обстоятельства, позволяющие установить порядок в полисе.
Принцип последовательного коллективизма и подавления индивидуальных начал
распространялся и на отношения собственности: спартиаты получали лишь в
пользование участки земли вместе с прикрепленными к ним илотами; они не могли
продать ни землю, ни илотов. Проявлением этой же тенденции к ограничению
частной собственности был обычай пользоваться чужим имуществом (пищевыми
припасами, собаками, лошадьми, илотами).
Широкое использование в общественной практике террора и насилия (по отношению
к илотам наиболее ярко это проявлялось во время периодически проводившихся
криптий, когда уничтожались наиболее сильные и потому потенциально опасные
рабы, а по отношению к гражданам - в самой системе воспитания, основанной на
"кулачном праве" и жестоких телесных наказаниях).
Закрытость, искусственная замкнутость спартанского общества, стремление к
экономической и культурной автаркии (запрет гражданам селиться вне
государства, ограничение контактов с иностранцами, использование
"неконвертируемых" железных денег, неразвитость ремесла и торговли,
отторжение чужеземных влияний и т.д.).
Милитаризация всей жизни спартиатов (фактически они постоянно находились в
положении воинов, живущих в военном лагере) и агрессивная,
"империалистическая" внешняя политика Спарты (подчинение Мессении, создание
Пелопоннесского союза, конфликт с Афинской архэ и установление гегемонии в
Греции после победы в Пелопоннесской войне).
Спарта, несмотря на всю свою специфику, обладала важнейшими атрибутами
полиса, сближавшими ее с Афинами и другими греческими городами-государствами
(античная форма собственности, категория гражданства, выборность должностных
лиц, отсутствие деспотии, особая система идейных и культурных ценностей
гражданской общины и т.д.).
Некоторая "замороженность" спартанских общественных институтов объясняется,
очевидно, не воплощением в жизнь тоталитарных замыслов Ликурга, а вынужденной
попыткой консервации архаических общинных институтов, дававших выработанные
предшествующими поколениями надежные способы поддержания высокой степени
сплоченности и боеспособности коллектива. Завоеванием Мессении спартанцы сами
поставили себя в условия, когда именно эти качества стали главным залогом
выживания общины перед лицом постоянной угрозы со стороны соседей и живущих
на завоеванных землях многочисленных илотов.
Всякий полис, как известно, был основан на сочетании коллективистских
(общинных) и индивидуалистских начал. Но если в Афинах со временем резко
выросла роль частной инициативы, процветавшей в условиях открытости,
демократизации политического строя, расцвета культуры, бурного развития
мореплавания, ремесел и торговли, то в Спарте маятник качнулся в
противоположную сторону - в сторону закрытости, натурализации хозяйства,
милитаризации и "коллективизации" всех сторон жизни. Афины и Спарта, таким
образом, представляют собой лишь как бы две крайние точки в движении одного и
того же "полисного" маятника.
По всей видимости, в Спарте решающую роль в становлении нового мышления
сыграл военный фактор. В VII в. до н.э. Спарта еще не была тем государством,
своеобразие которого в дальнейшем вызовет у других греков удивление,
смешанное с восторгом. Она еще находилась во власти общих тенденций развития
цивилизации, закрепляющих за аристократией право на роскошь и более
утонченную жизнь, и поиски прибыльных предприятий. Между VII и VI в. до н.э.
произошел слом сложившейся системы. Спарта замкнулась от внешних вхождений,
закостенела в военном режиме. Она не только отвергла выставление напоказ
богатства, но прекратила всякий обмен с заграницей в области торговли и
ремесельной деятельности; она запретила употребление драгоценных металлов,
золотых и серебряных монет. Оставшись в стороне от великих интеллектуальных
преобразований, ныне она пренебрегает тем, чем славилась раньше, —
письменностью и искусством. Иначе говоря, как представляется, философия и
греческая мысль ничем ей не обязаны.
. Общественные и политические преобразования, которые в Спарте имели своим
следствием создание новой военной техники и которые привели к образованию
полиса гоплитов, в институциональном плане реализовали ту потребность в
уравновешенном и упорядоченном с помощью закона человеческом мире, которую
мудрецы в тот период сформулировали в чисто концептуальном плане. И возникла
эта потребность в полисах, раздираемых внутренними мятежами и конфликтами.
Для Спарты, которая упорно придерживалась архаических институтов, имело смысл
сохранить возрастные классы, воинские инициации, практику криптий. Следует
подчеркнуть также и другие особенности, в которых Спарта опережала свое
время: реформы, упразднившие прежнюю противоположность между лаосом и демосом
и учредившие корпус воинов-граждан. Последние наделялись участками земли в
точности равными участкам остальных граждан. К этой первой форме “равного
распределения” (возможно, к этому времени был произведен новый раздел
земель) следует добавить общинный аспект социальной жизни, предписывающий
всем один и тот же суровый режим, который из ненависти к роскоши
регламентирует все, вплоть до единого стиля постройки частных домов и
совместных трапез , для чего каждый вносит ежемесячно свою установленную долю
ячменя, вина, сыра и маслин. И, наконец, следует отметить, что
государственный строй Спарты с ее двоецарствием, апеллой, эфорами и герусией
осуществлял “равновесие” между социальными элементами, выполняющими
различные, порой противоположные функции, обладающими разными свойствами и
имеющими свои достоинства. На этом взаимном равновесии основано единство
государства, каждый элемент которого удерживается другими в границах, за
которые он не должен выходить. Так, Плутарх приписывает герусии роль
противовеса, поддерживающего постоянное равновесие между народным собранием —
апеллой — и царской властью, становясь в зависимости от обстоятельств то на
сторону царя (для подавления демократии), то на сторону народа (для
ограничения единовластия). Институт эфоров представляет в общественном
организме Спарты военный элемент, “младший” (junior) и состоящий из народа, в
отличие от аристократической герусии, наделенной, как и положено “старшим”,
сдержанностью и мудростью, которые должны уравновешивать воинскую доблесть и
силу молодежи .
Спартанское государство больше не образует, как в микенских царствах,
пирамиду, вершиной которой является царь. Все, кто, пройдя школу военной
муштры и претерпев целый ряд связанных с ней испытаний и инициаций, стали
обладателями земельного надела и участниками совместных трапез, занимают один
общественный уровень, типичный для города-государства. Общественный порядок
не зависит более от государя, не связан с всевластием исключительной личности
и ее административной деятельностью. Скорее наоборот, этот порядок
регламентирует власть отдельных лиц, индивидов, кладет предел их воле и
стремлениям. Когда речь идет о власти, порядок ставится во главу угла:
принадлежит исключительному закону. Любой человек или группа людей,
стремящиеся утвердить за собой монополию на закон, тем самым ставят под
угрозу равновесие других сил, согласие социального организма, а тем самым и
само существование города-государства.
Приоритет закона и порядка в новой Спарте объясняется исключительно ее
ориентацией на ведение войн, так же как переустройство государства
определяется прежде всего военными нуждами. Граждане-воины больше упражнялись
в искусстве военного боя, чем в искусстве спора на агоре. В результате в
Спарте, в отличие от других полисов, слово так и не стало политическим
орудием, не вылилось в форму дискуссии, доказательства и опровержения.
Орудием закона лакедемоняне провозгласили не силу убеждения , а силу страха,
перед которым послушно склоняются головы всех граждан. Они похваляются тем,
что в речах ценят только краткость, а изощренности дебатов предпочитают
меткие высказывания, имеющие нравоучительный характер. Слову, воспринимаемому
как пророческий закон, они подчиняются беспрекословно. Спартанцы намеренно
избегают писанных законов и не желают заниматься их обсуждением. И тем не
менее, несмотря на весь свой передовой строй, честь создания новой концепции
полиса как гармонического строя вещей, т.е. как космоса, Спарта уступила
другим, и отнюдь не лакедемоняне выразили и воплотили во всей полноте
моральные и политические ценности, связанные с понятием “полис”.
Дух постоянного развития и совершенствования составлял основу жизни афинян;
характерной чертой спартанцев, напротив, служил консерватизм. Они вечно чего-
то опасались, жили в постоянной тревоге и беспокойстве за свой существующий
строй. Их политика была стеснительная и недоверчивая. Как личная, так и
общественная жизнь в Афинах были гораздо шире, многообpазнее и
непpинужденнее, нежели в Спаpте. Интеpесы афинян не были такими узкими и
огpаниченными, а патpиотизм — таким исключительным, какими они были у
спаpтанцев. Отличительной чеpтой аттичекой жизни было то, что выдающиеся
люди, как бы сеpьезно они не относились к своему делу, никогда не замыкались
в узких его пpеделах. Они действовали, стоя в центpе духовной жизни своего
наpода, и это мешало установиться пагубному pазладу между сфеpой гpажданской
жизни и сфеpой науки и искусства. Госудаpственные люди того вpемени являются
философами и поэтами, и, наобоpот, очень часто можно видеть поэта и философа
в pоли полководца или миpного госудаpственного деятеля. Hичего подобного не
было у спаpтанцев. ”Афиняне были pождены для того, чтобы не иметь покоя самим
и не давать его дpугим” (Фукидид). Афинянин делился со всеми своей отзывчивой
душой, он пpиходил в гавань, pасспpашивал пpибывших, делился с ними своими
впечатлениями и делался человечнее от сближения и общения с людьми. Спаpтанец
чувствовал себя человеком только на войне. Фукидид в одной из pечей так
хаpактеpизует pазницу между афинянином и спаpтанцем: ”Афиняне любят новизну и
отличаются быстpотою в замыслах и в осуществлении пpинятых pешений, вы же,
напpотив, озабочены тем, как бы сохpанить существующее, не пpидумываете
ничего нового и не исполняете на делах даже необходимого. Далее, афиняне
отваживаются на то, что пpевышает их силы, pискуют до безpассудства, но
надежда не покидает их даже в опасностях, тогда как вы делаете меньше, чем
сколько позволяют ваши силы, не довеpяете несомненным pасчетам и полагаете,
что никогда не избавитесь от опасностей. Они pешительны, вы медленны; они
ходят в чужие земли, вы сидите дома; удалением от pодины они pассчитывают
пpиобpести себе что-либо, вы же опасаетесь, как бы походом не нанести ущеpба
тому, чем вы владеете”. Так охаpактеpизовал Фукидид двух антиподов гpеческого
миpа, пpедставителей двух pазличных культуp, и если сюда пpибавить отношение
афинян и спаpтанцев к искусству, то хаpактеpистика их будет довольно полная.
Весьма интересно то, что сложившаяся разница между двумя полисами прекрасно
осознавалась уже современниками. Для иллюстрации мы позволим себе процитировать
отрывок из приведенной у Фукидида речи коринфского посла, побуждавшего
спартанцев начать военные действия против афинян: "Вы, по-видимому, вовсе не
приняли в расчет, что представляют собой те афиняне, с которыми предстоит вам
борьба, до какой степени они во всем отличаются от вас. Афиняне любят всякие
новшества, отличаются быстротой в замыслах и в осуществлении раз принятых
решений; вы же, напротив, стремитесь к тому, как бы сохранить существующее, не
признаете ничего нового... Афиняне решительны - вы медлительны; они ходят в
чужие земли - вы приросли к своему месту; удаляясь от родины, они рассчитывают
приобрести себе что-либо, вы же опасаетесь, как бы, выйдя из пределов своей
страны, не нанести ущерба тому, чем вы владеете"
4
Здесь, на наш взгляд, подмечена общая разница между полисами, которые были
расположены на побережье и вдали от моря: многие античные утописты приходили
к выводу, что вся порча нравов происходит из-за мореплавания и связанных с
ним оживленной торговли, контактов с иноземцами и внешней экспансии /
Еще одна цитата из Фукидида - знаменитая речь Перикла, в которой он восхвалял
демократический строй Афин,- показывает, что некоторые афиняне прекрасно
осознавали отличие их полиса от спартанского: "Мы живем свободной политической
жизнью в государстве и не страдаем подозрительностью во взаимных отношениях
повседневной жизни; мы не раздражаемся, если кто делает что-либо в свое
удовольствие.... Свободные от всякого принуждения в частной жизни, мы в
общественных отношениях не нарушаем законов... и повинуемся лицам, облеченным
властью в данное время.... Государство наше мы предоставляем для всех, не
высылаем иноземцев, никому не препятствуем ни учиться у нас, ни осматривать наш
город...."5. Обе приведенные цитаты,
впрочем, носят резко полемический характер, поскольку относятся к периоду
ожесточенной конфронтации двух полисов. Но были и такие исторические эпизоды,
когда они совместно выступали против общего врага - персидских "варваров",
пытавшихся перенести свою деспотию и свое "азиатское рабство" в свободную
Элладу. В таких случаях Спарта и Афины на какое-то время "закрывали глаза" на
существовавшую между ними разницу.
3.Древнегреческий театр и изобразительное искусство , их роль в
воспитании граждан.
Происхождение древнегреческой драмы и театра. Появлению драмы в Греции
предшествовал длительный период, на протяжении которого главенствующее
место занимали сначала эпос, а затем лирика.Все мы знаем богатый героический
эпос-поэмы «Иллиада» и «Одиссея»,дидактический (поучительный) эпос-поэмы
Гесиода (VII в. до н.э.);это произведения лирических поэтов VI в. до н.э.
Рождение греческой драмы и театра связано с обрядовыми играми,которые
посвящались богам-покровителям земледелия:Деметре,ее дочери
Коре,Дионису.Такие обряды иногда превращались в культовую драму. Например,в
городе Элевсине во время мистерий (таинств,на которых присутствовали лишь
посвященные) устраивались игры,во время которых изображалось бракосочетание
Зевса и Деметры, похищение Коры Плутоном, скитания Деметры в поисках дочери
и возвращение Коры на землю.
Дионис (или Вакх) считался богом творческих сил природы;позднее он стал
богом виноделия,а потом богом поэзии и театра. Символами Диониса служили
растения,особенно виноградная лоза.Его час-то изображали в виде быка или
козла.
На праздниках, посвященных Дионису, распевали не только торжественные,но и
веселые карнавальные песни. Шумное веселье устраивали ряженые,составлявшие
свиту Диониса.Участники праздничного шествия мазали лицо винной
гущей,надевали маски и козлиные шкуры. Из обрядовых игр и песен в честь
Диониса выросли три жанра древнегреческой драмы: трагедия,комедия и
сатировская комедия (названная так по хору, состоявшему из
сатиров).Трагедия отражала серьезную сторону дионисийского культа, комедия-
карнавально-сатирическую.Сатировская драма представлялась средним жанром.
Веселый игровой характер и счастливый конец определили ее место на
праздниках в честь Диониса:сатировскую драму ставили как заключение к
представлению трагедий.
Трагедия,по свидетельсьву Аристотеля,брала начало от запевал дифирамба,
комедия- от запевал фаллических песен,т.е. песен,в которых прославлялись
плодоносящие силы природы.К диалогу,который вели эти запевалы с хором,
примешивались элементы актерской игры,и миф как бы оживал перед участниками
праздника.
Многое о происхождении греческой драмы могут сказать сами слова трагедия и
комедия.Слово трагедия происходит от двух греческих слов: трагос-«козел» и
одэ-«песнь», т.е. «песнь козлов».Этоназвание вновь ведет нас к сатирам-
спутникам Диониса,козлоногимсуществам,прославлявшим подвиги и страдания
